Маргарита, отходя от постели, обо что-то споткнулась. Она заметила на полу маленький черный бумажник и нахмурилась.
Состроив гримасу, она буркнула:
– Проклятие.
Что за чертово невезение! Должно быть, он выпал у Рена из кармана, пока тот одевался.
Подняв бумажник, она открыла его и обнаружила водительские права и деньги. Да уж, это точно его. Не то чтобы он мог принадлежать кому-то другому, но Маргарита продолжала надеяться на неуклюжесть какого-нибудь взломщика.
– Мне стоит отослать его по почте.
Но, скорее всего, бумажник понадобится Рену раньше, чем он его получит.
– Пора уже повзрослеть.
Она отнесет бумажник в бар, оставит у официантки и улизнет, прежде чем он ее заметит. Ну хорошо, это немного трусливо и по-детски, но так она сохранит свою гордость.
Если он не хочет ее видеть, то и она не желает быть замеченной.
Рен был на кухне – выгружал посуду, – когда все его тело охватило странное ощущение. Горячее, искрометное. Оно взбудоражило каждую частичку его души. Сузив глаза, он пригнул голову и стал внимательно оглядывать помещение.
И не обнаружил ничего необычного. Но зверь внутри него все равно что-то ощущал. Заскрежетав зубами, Рен вышел из кухни и направился к бару. Не успел он сделать и шага, как сразу же обнаружил источник своего беспокойства…
Мэгги.
И она разговаривала с Девом.
Продолжая внимательно наблюдать, Рен прищурил глаза. Его охватила ревность, подобно которой он никогда не испытывал прежде. Все, на что он был способен в данный момент, – это не потерять человеческий облик и не броситься сломя голову в атаку на медведя, пока тот не окажется мертвым в его тисках.
Вместо этого он пересек бар быстрым широким шагом.
Маргарита почувствовала, как позади нее накалился воздух. И перед тем как повернуть голову, она уже знала, что это Рен. Маргарита физически ощущала его присутствие.
Она оглянулась и посмотрела на него поверх плеча. Его голубые глаза обжигали своим жаром. Сила взгляда вызвала в ней дрожь.
– Ты забыл свой бумажник, – быстро сказала Мэгги, чтобы он не подумал, будто она следит за ним. Девушка взяла бумажник у мужчины, которому ранее его отдала, и вручила Рену.
– Я просто хотела передать тебе бумажник.
Маргарита направилась к двери.
– Подожди, – крикнул Рен, пытаясь ее остановить.
– Подождать для чего? – спросила она резче, чем намеревалась. – Я не йо-йо, Рен. Ты ясно дал понять, что между нами больше ничего нет. Я…
Он прервал ее слова обжигающим поцелуем. От его дикого вкуса у Маргариты вырвался стон, но она вынудила себя отстраниться.
– Это жестоко.
Когда он посмотрел на нее, в его глазах она увидела горечь и тоску.
– Тебе когда-нибудь хотелось чего-то, заранее зная, что это вредно для тебя? Когда ты настолько сильно жаждешь этого, что не можешь думать ни о чем другом?
– Да, и именно поэтому все заканчивается тем, что я всегда съедаю всю плитку шоколада.
Хватка Рена на ее руке ослабла, и он рассмеялся. Она увидела потрясение на лице мужчины, стоявшего позади него.
Рен опять прижал ее к себе, потерся носом и глубоко вдохнул аромат ее волос.
– И я хочу поглотить мой шоколад, котенок. Даже если это убьет меня.
От его слов она нахмурилась.
– Я никогда не причиню тебе боль, Рен.
Он напрягся, будто услышал или почувствовал что-то.
– Тебе следует сейчас же уйти. Здесь не безопасно для тебя.
– Как так?
Рен не ответил. Они вдвоем привлекали слишком большое внимание со стороны остальных Вер-Охотников в баре. Он не мог позволить, чтобы они узнали, как много эта женщина значит для него.
– Я беру перерыв, – кинул он Деву, прежде чем взять Мэгги за руку и направиться к двери.
– Что здесь происходит? – спросила она, как только они вышли на улицу.
– Я не могу объяснить. Действительно не могу.
Нет никакой возможности объяснить ей, что чувства внутри него совершенно неправильные. Он не должен испытывать такие эмоции.
Но он ощущал себя…
Подобно человеку. Тем, кем он определенно не являлся
Рен подвел Маргариту к ее припаркованному у переулка "Мерседесу". Он сжал кулаки, чувствуя, как его тело откликается на присутствие Мэгги, требуя взять ее снова.
Почему он так себя чувствует? Проклятие, это было неправильно.
Приподняв руку, он коснулся пальцами румянца ее щеки.
Он не тот, кто нужен ей в жизни. Он никому не нужен, и знал это. Но впервые в жизни Рен хотел быть с кем-то.
И больше всего он хотел быть с человеческой женщиной.
Что было не так с ним? Возможно, это трелоса23, которая настигает Вер-Охотников во время половой зрелости? В юности он никогда не чувствовал и не понимал бешеного возбуждения, которое появляется с гормональным всплеском.
Но теперь он ощущал это. Оно разъедало его и требовало своего.
Возможно, трелоса запоздала из-за того, что он родился гибридом. Он не знал. Но люди не должны привлекать его. По крайней мере, не больше чем сексуальный объект или добыча.
Маргарита посмотрела на него этим осуждающим взглядом карих глаз, в которых пылал гнев.
– Я не понимаю, что здесь происходит, Рен. Ты отталкиваешь меня и при этом смотришь на меня так, будто ты – умирающий с голоду нищий, а я – единственный бифштекс в городе.
– Это близко к истине, – нежно сказал он. – Я не из твоей лиги.
– Что ты имеешь в виду?
– Я другой, Мэгги. Физически, эмоционально, социально… Я не должен быть с тобой.
– Это просто глупо. Ты продолжаешь повторять одно и тоже, но я не вижу ничего ненормального в тебе. Что с тобой не так, раз мы не можем встречаться?
Как бы он хотел поведать ей, но знал, что это глупая идея. Сказать ей, что он животное, значит, испугать ее до чертиков. Вместо этого Рен выдвинул аргумент, приемлемый для человека.
– Я – социопат.
– Как и я. Что касается общества, то я – лишняя в нем. Я ненавижу политиков и общественность.
– А я ненавижу людей.
– Тогда, почему твоя рука до сих пор на моем лице?
Он сглотнул. Это правда, которую не мог отрицать.
– Потому что я не ненавижу тебя.
– Что ж, это утешает, особенно после сегодняшнего дня.
На его скулах заиграли желваки, как только он опустил свою руку.
– Я должен вернуться к работе.
– Я увижу тебя позже?
Он хотел сказать "нет", но рядом с ней часть его чувствовала себя очень умиротворенно. Впервые в своей жизни он ощущал такое.
Боже, она фактически приручила эту частичку.
Оттолкни ее.
Но он не мог. Ему необходимо было чувствовать ее рядом. И против своей воли Рен кивнул.
Маргарита с облегчением вздохнула. Она и не осознавала, что затаила дыхание в ожидании ответа.
На этот раз он не отвергнул ее. Это было хорошим знаком.
– Рен?
Она посмотрела через его плечо и увидела на улице женщину средних лет, сердито смотревшую на них. Видимо, она так и не успокоилась после прошлого раза, когда прогнала Маргариту из своего дома.
Рен окинул взглядом женщину, затем издал нечеловеческий звук, и, повернувшись к Маргарите, пристально посмотрел ей в глаза.
– Мне нужно идти.
– Хорошо, – согласилась Маргарита и, наклонившись к нему, запечатлела целомудренный поцелуй на щеке. Отстраняясь, она заметила, что он наслаждался им.
Он поднял ее руку и прижал к своим губам, оставив голодный поцелуй на костяшках пальцев.
– Будь осторожна.
– Ты тоже.
Он отступил, чтобы Маргарита села в машину, и не сдвинулся с места, пока она не уехала.
Повернувшись, Рен направился в сторону Николетты. Медведица не сказала ни слова, когда он проходил мимо нее, но Рен ощутил жар ее пронизывающего взгляда.
Проигнорировав его, он возвратился в бар и принялся за работу.
Николетта вошла вслед за тигардом и остановилась возле сына – Дева.
– Для нашего вида противоестественно интересоваться людьми.
– Он становится неуравновешенным.
Она кивнула.
– Я разговаривала с его кузеном несколько часов назад.
– И?..
Окинув взглядом тигарда, она сузила глаза.
– Он сказал, что Рен убил своих родителей.
Дев выглядел потрясенным этой новостью, в отличие от Николетты, которая ожидала услышать что-нибудь в таком духе. В тигарде присутствовало нечто зловещее.
– Как? – спросил Дев. – Он же был зверенышем, когда его сюда привезли.
– Это проклятие его стаи. Как думаешь, почему снежные барсы находятся на грани вымирания? Они становятся безумными и накидываются на тех, от кого зависят. На тех, кто заботится о них.
– Ты думаешь, Рен становится безумным?
– А ты что думаешь?
Дев поглядел на Рена, который протирал стол с Марвином на плече.
– Думаю, что он влюблен в ту женщину. Я даже слышал его смех.
Николетта усмехнулась от этой мысли.
– Для Катагария несвойственно любить человека. Не говоря уже о том, что любит он именно эту женщину, – выпалила она. – Это смерть для всех нас. Ты можешь себе представить, что произойдет, если ее отец когда-нибудь узнает о нашем мире? На нас начнут охоту, а потом убьют.
Дев кивнул.
– Без сомнения, люди запаникуют.
Николетта заскрежетала зубами от неукротимого, сильного гнева, охватившего ее.
– Я не позволю зверю-гибриду подвергнуть опасности всех нас.
– Что ты планируешь предпринять, maman?
Она промолчала, наблюдая за тигардом, который, скривив рот, посмотрел на нее, прежде чем взять посуду и направиться в кухню.
Она не могла рассказать Деву, что запланировала. По каким-то причинам ее сын, в некоторой степени, любил тигарда. И это приводило ее в смятение. Но большинство мужчин – слабые существа. Поэтому медведицы были сильнейшими из особей, и вот почему она руководила домашним хозяйством.
– Не беспокойся, Деверо. Maman все уладит. Ты возвращайся и контролируй вход.
И скоро ее дом снова будет в безопасности от угрозы, которую для всех них представляет Рен.
Глава 7
Маргарита тяжело вздохнула. Она в одиночестве гуляла по зоопарку, наблюдая за животными, которые резвились друг с другом или отдыхали. Прошло уже три дня, а от Рена ни слуху, ни духу. Хуже того, два часа назад позвонил отец и накричал на нее из-за ареста Блейна и предстоящего суда. Судя по всему, ни сам Блейн, ни его отец не удосужились сообщить ему, кем в действительности является Рен. Блейн наверняка отказался поверить этому. Как-никак, чья семья может быть влиятельнее семьи Блейна?! И как кто-то, владеющий такими деньгами, какие были у Рена, может заниматься чем-нибудь, кроме как греться в лучах собственного величия?!
Этого оказалось достаточно, чтобы почувствовать себя плохо. Даже сейчас она слышала в голове разгневанный голос отца:
"Теперь на его биографии будет несмываемое пятно – и из-за чего? Из-за никчемного бродяги, с которым ты решила подружиться? В самом деле, Маргарита, что с тобой? Отец Блейна помог собрать десятки тысяч долларов во время моей кампании, а из-за моей дочери арестовывают его единственного сына? Ты решила убить меня? Ты хочешь довести меня до инфаркта этим арестом, чтобы пораньше получить свое наследство? Тогда просто возьми ружье и пристрели меня. Покончи с…"
И тогда он сделал замечание, которое попало точно в цель, пройдя сквозь нее болезненной волной.
"Вот что я получил, женившись на каджунке вопреки воле моей семьи. Мне вообще не следовало заводить детей. Они – ответственность, которую политический деятель не может себе позволить".
В течение всей сорокапятиминутной тирады она не могла вставить ни слова, чтобы возразить. А через некоторое время и вовсе бросила попытки. Пока отец продолжал ругаться, Маргарита положила трубку на столик, пожевала чипсы и полистала журнал. Как только он закончил, она просто извинилась и повесила трубку.
Отец не принадлежал к тому типу людей, которые прислушиваются к голосу рассудка. Конечно, она могла прекратить все это, рассказав ему, кто такой Рен, и почему Блейн не в состоянии откупиться от этих проблем. Но она получала злорадное удовольствие от умалчивания этой информации. Пускай и дальше заблуждается.
Маргарита знала своего отца. Как только он узнает о миллионах Рена, то кардинально изменит свое отношение к нему.
Но Мэгги не хотела, чтобы Рен понравился отцу только из-за своего богатства. Она хотела, чтобы отец увидел в нем личность, а не деньги.
Встряхнув головой, она вышла на деревянную дорожку между клетками, пытаясь мысленно разложить по полочкам всю сложившуюся ситуацию. Мысли разбегались. Маргарита не хотела идти против своего отца.
Все, чего Мэгги хотела, – чтобы отец гордился ею. Чтобы принял ее. А пока он был таким безрассудным. Она не знала больше никого, кто бы умел делать такие поспешные выводы, владея столь скудной информацией, а потом с пеной у рта отстаивал свою точку зрения, убеждая остальных в своей правоте.
– Однажды я смогу противостоять тебе, папа, – прошептала Маргарита. По крайней мере, она надеялась, что сможет, хотя это будет тяжело. Несмотря ни на что Мэгги любила его. Он – ее отец, и у него бывали проблески нежности…
По крайней мере, иногда.
Он просто возлагает большие надежды на свою дочь. Он хочет, чтобы она была – как Уитни или Элис – идеальной дебютанткой, чья сногсшибательная красота дополняла бы богатство супруга. Той, которая будет устраивать стратегически важные приемы, чтобы помочь мужу подняться по карьерной лестнице в любой сфере деятельности, какую бы тот ни выбрал.
Но она не такая. Она была невзрачной, далеко не худощавой и не миниатюрной. А что касается вечеринок… Мэгги с радостью провела бы вечер в одиночестве и за чтением. Она ненавидела быть вежливой с людьми, которые ей не нравились, только из-за того, что ее покровителю требовались их вклады. Маргарита терпеть не могла притворяться. Всё, чего она хотела, – это оставаться самой собой.
Она хотела оставить след в мире, точно так же, как и ее мама до замужества. Не быть женой-помощницей кого-то. Такая жизнь уничтожила маму, и Маргарита инстинктивно знала, что это и ее убьет.
– Я просто хочу дышать.
Ей было безразлично, чем заниматься, пока речь шла о работе или карьере, которую она сама себе выбрала. Она не позволит запереть себя в клетке подобно животным в зоопарке. Как бы сильно Мэгги ни любила отца, она не позволит ему третировать себя так же, как маму. Рано или поздно она заставит отца увидеть ее настоящую.
Подойдя к вольеру с белыми тиграми, Маргарита остановилась. Ей с детства всегда нравилось приходить в зоопарк. Для ее мамы здесь было самое излюбленное место.
Мама выросла здесь. Дедушка по материной линии в конце 70-х-начале 80-х годов возглавил кампанию по защите зоопарка. Он был провидцем, который вывел это место из мрачного средневековья и превратил в один из ведущих зоопарков в стране.
Куда бы она ни посмотрела, всюду видела перед собою семью мамы.
И самое главное, Маргарита чувствовала ее саму.
Когда мама училась в университете Тулэйна, то подрабатывала здесь экскурсоводом. После окончания колледжа, она хотела стать ветеринаром или служителем зоопарка, но замужество перечеркнуло все ее мечты.
Единственные воспоминания, оставшиеся у Мэгги, в которых ее мать улыбалась и смеялась, связаны с зоопарком: когда она приводила ее сюда, маленькую, и рассказывала истории о разных животных, о том, как они живут и охотятся. Только здесь Маргарита обретала спокойствие.
Только здесь она могла снова ощутить ее присутствие.
Отец ненавидел это место – громкое, общественное и зловонное. Но для Маргариты зоопарк был прекрасен.
– Я скучаю по тебе, мама, – прошептала она, наблюдая, как два тигра играют в воспроизведенной копии их природного обиталища.
Когда Маргарите исполнилось двенадцать, маме осточертело быть женой политика, и она наглоталась антидепрессантов. Конечно же, отец представил все так, будто произошел несчастный случай, но Маргарита знала правду. Отец отказывался развестись с мамой или хотя бы жить раздельно. Это негативно сказалось бы на его карьере.
Мама решила взять всё в собственные руки, так как не могла до конца своих дней противостоять жестокой критике по отношению к ее друзьям, гардеробу, ее вкусу во всем. Маргарите она оставила прощальную записку с просьбой быть сильнее ее.
Следуй за своим сердцем, Маргарита. Не позволяй никому указывать, как тебе жить. Это единственное, что у тебя есть, mon ange24. Живи за нас двоих.
От пронзившей ее печали у Маргариты задрожали губы. У мамы была по-настоящему красивая и нежная душа. После смерти матери Мэгги долгое время ненавидела отца. Да и Бога, по правде говоря, ненавидела за то, что оставил ее наедине с ним. Но, подрастая, она понемногу начала понимать отца.
Точно также как у Блейна и Тодда, его будущее было подчинено амбициям собственной семьи. Ее дедушка руководил отцом всю жизнь, с рождения. И до сих пор, в некоторых вопросах, продолжал это делать. Даже будучи властным сенатором, ее отец всегда считался с советами своего отца. Если дед огорчался, то и отец расстраивался и каялся.
Единственный случай, когда отец осмелился противоречить деду, – это женитьба на маме.
Маргарита даже не была уверена до конца, любил ли отец ее мать. Мама была одной из самых сногсшибательных женщин. Она была так красива, что все оборачивались, заглядываясь на нее. Каждый мужчина желал бы обладать такой женщиной.
Без сомнения отец был пленен необыкновенной внешностью мамы. Не говоря уже о том, что она получила титул "Мисс Луизиана" и была каджункой, отец которой спас их любимый зоопарк "Одюбон". Потому мама и являлась выгодной партией для его политических амбиций. С ней под боком, отец Мэгги мог утверждать, что он понимает потребности всех жителей Луизианы – и бедных, и богатых.
Что же, может он и понимает их потребности, но не понимает и никогда не поймет нужды собственной дочери.
– Здравствуй, Мэгги.
Маргарита замерла, как только узнала этот глубокий, гипнотический голос. Она оглянулась через плечо и увидела Рена, стоящего за ее спиной. Одетый в свободную рубашку из хлопчатобумажной ткани и джинсы, он был самым лучшим, что она видела за последние дни. Светлые волосы чуть взлохмачены, а синий цвет рубашки заставлял его глаза практически светиться. У нее перехватило дыхание.
Прежде чем она успела осмыслить свои действия, Мэгги вскочила и буквально бросилась в его объятия, прижимаясь ближе к его телу, испытывая потребность почувствовать чье-нибудь тепло.
Он появился как нельзя кстати.
Рена шокировала ее реакция. Он сомкнул руки вокруг Мэгги, когда она прижалась к нему. Еще никто и никогда не был так счастлив встрече с ним. Он сглотнул, так как его захлестнули незнакомые эмоции.
– Я так рада, что ты здесь, – прошептала она.
– Я заметил.
Скорчив гримасу, она отошла от него, и Рен почувствовал тут же охватившее ее смятение. Он улыбнулся, а сердце сжала незнакомая тупая боль.
– Мэгги, это была шутка.
Выражение ее лица вновь смягчилось от радости.
– Как ты узнал, что я здесь?
Он поколебался, пытаясь придумать правдоподобную ложь.
– Тебя не было дома.