Скачка была долгой и утомительной, и у них было мало времени поговорить друг с другом, потому что они спешили проехать как можно большее расстояние до темноты и поэтому к ночи оказывались совершенно без сил.
Гвинет решила, что так лучше. На отдыхе она вела короткие разговоры с Энни, а Рован проводил время со своими солдатами. Она часто слышала, как они иногда поддразнивают друг друга.
С королевой и ее спутниками они встретились в Абердине - городе, который находился под властью лорда Хантли. Королева жила в одной из усадеб сэра Виктора д'О - дворянина смешанного французско-шотландского происхождения. Они приехали туда как раз в то время, когда королева разговаривала с леди Гордон, графиней Хантли, в приемной, находившейся сразу за большим залом.
Двери приемной не были закрыты. Может быть, обеим собеседницам было не важно, подслушивают их или нет. А может быть, это было сделано нарочно, поскольку обе считали, что быть услышанными им полезно при любом развитии событий.
Графиня слыла очень энергичной женщиной. Старость была к ней гораздо милосердней, чем к ее супругу-лорду, который с годами сильно располнел. Графиня была привлекательна и одета со вкусом. Целая толпа людей из ее свиты ждала ее в зале, и все они слышали, как их госпожа излагает свои просьбы королеве.
Но было похоже, что Марию ничем нельзя было поколебать. Она была в ужасе из-за скандала, вызванного дуэлью, и к тому же очень опечалена, поскольку Огилви был ей дорог.
- Дорогая графиня, ваш сын должен явиться в суд, - сурово произнесла Мария.
- Прошу вас, не судите его слишком сурово, - настаивала графиня.
Голос Марии стал мягче.
- Он должен прийти в суд, - повторила она. - Я обещаю вам, что с ним не случится беды. Но закону нужно подчиняться.
Наступила тишина. Потом графиня тихо вздохнула и согласилась.
- Я позабочусь об этом, - пообещала она.
Собеседницы попрощались, графиня быстро вышла в переполненный людьми зал и подняла руку, подзывая к себе служанок.
Вскоре из комнаты вышла и королева. При ее появлении все низко поклонились, но было похоже, что Мария не заметила их приветствия. При виде Гвинет ее глаза заблестели от радости.
- Моя маленькая горянка! Ох, Гвинет, как быстро ты до меня добралась! - воскликнула она, крепко сжав девушку в объятиях, затем взглянула на стоявшего позади Рована. - Лорд Рован, я крайне довольна той быстротой, с которой вы достигли места назначения.
Несмотря на слова королевы и ее радость, Гвинет показалось, что Рован чем-то обеспокоен. Она потом только поняла, чем именно.
- Маленькая горянка… - заговорила леди Гордон, графиня Хантли, затем она повернулась к королеве, оставив своих придворных дам стоять поодаль. - Это же леди Маклауд с острова Айлингтон, верно?
- Да, это она. Леди Гвинет, представляю вам леди Гордон, графиню Хантли. Графиня, это леди Маклауд, - сказала королева.
Леди Гордон посмотрела на Гвинет очень долгим взглядом и произнесла какую-то вежливую фразу. Потом она заметила присутствие Рована и сказала:
- О, лорд Дальних Островов тоже здесь!
- Да, графиня, - ответил он и наклонил голову.
- Не могу представить вас в дороге без целого отряда горных головорезов-спутников, - поддразнила его графиня.
Гвинет поняла, что эти слова, несмотря на шутливый тон, сказаны всерьез: графиня пыталась выяснить, сколько солдат привел с собой Рован.
- Странно, дорогая леди, слышать это от дамы, которая сама родом из горного края, - ответил Рован вежливо.
Леди Гордон неловко улыбнулась, и тут Гвинет увидела, что Мария внимательно наблюдает за этим обменом колкостями.
- Да, мы действительно иной породы, чем шотландцы с равнины, - согласилась графиня.
"И законы у нас иные", - подумала Гвинет.
- Уже становится поздно, - продолжала графиня, - а у нашей дорогой королевы Марии сегодня был трудный день. Я сейчас позову своих дам и уйду. Мы, несомненно, очень скоро встретимся снова. До свидания, моя королева. - Она поклонилась на прощание, затем поцеловала Марии руку и искренне поблагодарила: - Спасибо.
- Ваша милость, - вполголоса заговорил Рован, - у вас, разумеется, есть где-то рядом солдаты.
Мария засмеялась, но этот смех звучал устало.
- Ну конечно, мой благородный лорд Рован. Я бы не доверилась этой леди и ее мужу тоже, если бы не имела за спиной сильный вооруженный отряд. Теперь скажите мне, сколько людей вы привели с собой?
Он покачал головой и ответил:
- Тридцать. Тридцать отличных бойцов, хорошо владеющих мечом и луком, знакомых со стрельбой из пушек и ружей. Но будьте осторожны: это территория Гордонов.
- Я рада этому подкреплению, хотя я не путешествую налегке, - улыбнулась королева. - Как я рада снова видеть вас обоих!
Пока она это говорила, вошел Джеймс Стюарт и озабоченно взглянул на королеву.
- Она согласилась, чтобы ее сын явился в суд, - сказала Мария.
Джеймс мрачно кивнул.
- Знаешь, Джеймс недавно женился, - сообщила Мария Гвинет.
- Примите мои самые горячие поздравления, милорд, - обратилась Гвинет к Джеймсу.
Брат королевы кивнул и поблагодарил:
- Спасибо, миледи.
Затем он переключил свое внимание на Рована:
- Что вы видели в пути?
- Я хотел бы заверить вас, что противники королевы не смогут собрать войска. Но не могу этого сказать. Я не видел никаких признаков того, что где-то собирается большая армия, хотя Гордоны и их родичи вполне могут сделать все быстро.
- Я еще не знаю, можем ли мы взять Гордонов в союзники и управлять ими или надо уничтожить их могущество, - сказала Мария.
Джеймс, разводя руками и качая головой, сокрушенно произнес:
- Графиня надеется на советы ведьм и духов-хранителей в образе животных.
- На ведьм? Ох, не могу… - громко рассмеялась Гвинет, но тут же замолчала, заметив, что и Джеймс, и Мария удивленно смотрят на нее.
- Вы не должны недооценивать силу колдуний, - заметил брат королевы.
Гвинет взглянула на Марию, и та печально кивнула в знак согласия.
- Но… вы ведь не можете верить, что?..
- Я думаю, что графиня с радостью призвала бы к себе на помощь демонов, - отметил Джеймс, и это было сказано всерьез.
- Брат, сейчас я больше боюсь другого, - сказала Мария.
- Чего же? - спросил Джеймс.
Рован пожал плечами, потом взглянул на Марию и ответил за нее:
- Я боюсь могущества клана Гордонов. Были разговоры о том, что королеву собираются похитить. Вспомните: Джон Гордон молод и красив. По моему мнению, он вполне может считать себя достаточно обаятельным, чтобы… добиваться любви королевы, даже если ему придется сначала силой принудить ее стать его женой. Вы находитесь здесь в большой опасности, Мария.
Она улыбнулась и кивнула в ответ:
- Я это знаю. И обещаю, что не попаду ни в одну ловушку. А Джон Гордон скоро окажется в тюрьме в Эдинбурге.
- Да, - согласился Рован, но в его голосе звучало сомнение.
- Мне показалось, что леди Гордон, хотя и притворялась вашим другом, замышляла заговор даже тогда, когда разговаривала с вами. Я думаю, что она была бы не прочь похитить вашу милость или леди Гвинет.
- Меня? - изумленно спросила Гвинет.
- Кто не может получить золото, часто бывает доволен и серебром, - пробормотала королева.
- Вам нужно также помнить еще кое о чем, - произнес Рован.
- О чем? - спросила королева.
- Я знаю, что вы не собираетесь отправлять Джона Гордона на суд сейчас же, да и преступление его не так уж велико, чтобы он мог лишиться головы или попасть на виселицу…
- И что же? Договаривайте, - поторопила его королева.
- Если он убежит, то станет по-настоящему опасен, - закончил Рован.
Глава 9
Следующие несколько дней прошли в причудливом сочетании праздника и опасности.
Королева и ее спутники двинулись по горному краю осторожно, хотя, по мнению Рована, у королевы было достаточно людей, чтобы защитить ее от любой неприятности. А поскольку большинство здешних жителей радушно приветствовали Марию Стюарт, он не видел для нее никакой близкой угрозы.
Когда они подъезжали к Стратбоги, Мария долго совещалась со своим братом, послом Мэйтлендом и Рованом. Все были довольны, что королева решила обойти стороной эту крепость Гордонов и продолжать путь к замку Дарнавей. Этот замок, конечно, был не так хорош, как Холируд, но в нем был большой зал, и именно здесь Мария публично объявила о том, что ее брат Джеймс отныне стал графом Мерреем.
Отсюда они поехали в город Инвернесс, и именно там произошло неприятное событие. Пришло известие, которого так опасался Рован: Джон Гордон бежал из эдинбургской тюрьмы. Он собрал под свое начало тысячу бойцов и теперь быстро догонял королеву и ее людей. Другой Гордон, Александр, отказался впустить их в замок Инвернесс, хотя он принадлежал королевской семье и был под управлением Гордонов лишь потому, что лорд Хантли являлся шерифом Инвернесса. Этот отказ был самым настоящим предательством, которое нельзя было оправдать никакими обстоятельствами.
Когда королевский отряд стоял лагерем на равнине перед замком и Мария, перебирая в уме все возможности, решала, как действовать дальше, от лорда Хантли пришло указание открыть ворота и впустить шотландскую королеву с ее свитой.
- Старый хитрый козел! Он услышал, что горцы готовы встать за Марию Стюарт с оружием в руках, если ее продолжат так оскорблять! - воскликнул Джеймс.
Рован не мог оспорить слова брата королевы: он сам видел, как народ приветствовал Марию на улицах. И все же…
- Пусть первыми войдут те, кто вооружен, - предупредил он.
Мария с отвращением относилась к любому насилию. Правда, когда Джеймс сообщил ей, что комендант замка должен быть казнен, она побледнела, но не смогла ответить "нет". Коменданта немедленно повесили на одной из крепостных стен.
В большом зале замка Инвернесс накрыли длинные столы по случаю приезда королевы Шотландии. Мария встала, подняла бокал и, повернувшись к своим сторонникам, произнесла:
- За горный край! Мы должны одеться, как его доблестные жители. Лорд Рован, ваша одежда почти соответствует случаю. Остальные должны надеть шотландские наряды цветов нашего клана.
Рован взглянул на сидевших за столом - на фрейлин королевы, ее ближайших советников, военных - и подумал: "Что будет со всеми ними?"
Королева еще не приняла окончательного решения о судьбе лорда Хантли. А он был далеко не глуп. Лорд постоянно переезжал из одного своего поместья в другое и всегда опережал при этом королеву; в это же время его сын со своими людьми держал в постоянном напряжении ее охрану. Нервы Рована были как натянутая струна, он слишком долго был настороже, в постоянной готовности действовать и теперь страшно устал. Каждый раз, когда королева оказывалась вне крепких стен замка, он чувствовал непреодолимый страх за нее и желание защитить ее любой ценой.
Гвинет, окруженная четырьмя Мариями, выглядела беспечной и счастливой. Она с сияющей улыбкой наклоняла голову, прислушиваясь к словам Мери Флеминг. Все фрейлины королевы были привлекательны, но ни одна из них не сияла так, как леди Гвинет. Рован заставил себя переключить внимание на Джеймса Стюарта, который чертил пальцем на столе невидимые карты сельской местности.
- Все это земли Хантли, - сказал он и покачал головой с серьезным выражением лица. - Хотя я редко видел королеву более веселой, чем сейчас. Ей, кажется, понравился горный край, и она спокойна, несмотря на постоянную опасность со стороны Хантли. - Джеймс резко поставил на стол большую кружку с пивом. - Она не согласилась на его робкое предложение создать здесь, на севере, оплот католической веры. Но ей не по душе и ее обязанность лишить его нынешнего высокого положения.
Рован промолчал. Джеймс Стюарт сам был честолюбив. Действительно ли Мария теперь правильно понимала людей? Ей нужно было бороться против Хантли, и она это знала. Но понимала ли королева, какую серьезную ошибку она совершит, если отдаст всю власть в руки лордов-протестантов во главе с ее братом?
- Рован! - окликнул его Джеймс, указав на невидимую карту, и спросил: - Как вы думаете, где нас может подстерегать опасность?
- Если бы я был Хантли… я устроил бы засаду вот здесь, когда мы начнем переправляться через Спей. Мы знаем, что Джон Гордон идет за нами и у него не меньше тысячи солдат.
- Мы будем начеку, - произнес Джеймс.
- Среди вас кто-нибудь умеет петь? Неужели никто? - спросила королева, привлекая к себе всеобщее внимание. В это время она, смеясь, разговаривала с музыкантами, которые только что вошли в зал, неся свои инструменты. - А вот мы все любим петь. Но лучше всех поет Гвинет. Подойди сюда, дорогая. Эти люди знают прекрасные горские баллады, и ты тоже их знаешь.
Королева вывела Гвинет вперед, а музыканты в это время начали играть.
"У нее красивый голос", - подумал Рован, вставая. И все сидевшие за столом мужчины начали подниматься тоже, чтобы быть готовыми танцевать, когда пожелает королева.
"Мне надо уйти", - подумал он, слушая пение Гвинет. Она пела так же хорошо, как тогда, у постели умирающей Кэтрин.
Он взглянул на нее, как бы извиняясь за свой уход. Рован знал, что девушка лишь подчинилась монаршей воле, но все равно не мог оставаться больше в зале и быстро пошел к выходу.
Переправа через реку Спей прошла благополучно, хотя им было известно, что Джон Гордон со своим войском наблюдал за ними из леса.
Они видели, каким уязвимым был отряд королевы во время этого маневра, но не двинулись с места - возможно, потому, что знали: ее защитники тоже наблюдают за ними. Может быть, Джон Гордон понял, что, хотя он и ведет за собой целую армию, его сил все же не хватит для нападения на королевскую охрану.
Когда они доехали до замка Финд, Мария приказала окружить его, но приказ не был исполнен: приближенные объяснили ей, что замок нельзя захватить без пушек. Поэтому решено было пройти мимо.
Когда Мария Стюарт вернулась в Абердин, ее встретили радостными приветствиями. Огорченно вздыхая, она уступила Джеймсу и позволила ему послать гонцов за оружием, пушками и солдатами. В ближайшие дни королева и Хантли лишь обменивались письмами: Мария предъявляла требования, он отклонял их.
Однажды утром, когда Рован сидел за завтраком вместе с Джеймсом и Марией, появился один из разведчиков королевы. Он едва держался на ногах от усталости. Когда королева встала, здороваясь с ним, Рован и Джеймс последовали ее примеру.
- Ваша милость, графиня рассердилась, когда вы отказались встретиться с ней здесь. Она выехала навстречу своему мужу. И я слышал, как она плакала от отчаяния. Графиня сказала, что ее ведьмы предсказали ей, что, когда настанет ночь, он будет лежать мертвый у дорожной заставы, перед домом сборщиков проездной платы, без единой раны на теле. Они собираются атаковать, и графиня уверена, что он умрет.
- Где и когда начнется атака? - спросила Мария.
Разведчик повесил голову:
- Не знаю. Мне пришлось убежать, иначе меня бы схватили.
- Ты поступил правильно. Благодарю за службу. Ты получишь достойное вознаграждение.
Рован повернулся к Джеймсу и сказал:
- Хантли займет позицию на холме Фер, над полем Корричи.
- Почему ты так в этом уверен? - спросил Джеймс.
- Он думает, что все горцы, которые сражаются за королеву, уйдут от нас и он победит в бою.
- А они уйдут? - тихо спросила королева.
Рован повернулся к ней и ответил:
- Я в это не верю. Вы не дали им никакого повода для ухода. И вы…
Тут Рован замолчал: он боялся сказать то, что приведет к неминуемой трагедии. Но потом он все же решил: боя не избежать, а раз так, то пусть лучше это будет кровавая бойня для врагов, чем для королевы и ее людей.
- Ударьте по противнику вот здесь. Хантли окажется в ловушке, и я уверен, он не заметит ее. - Рован прочертил на полу линии. - Если мы заставим его спуститься вниз с холма, он окажется в болоте. А оттуда невозможно вырваться…
- Болото точно именно в этом месте? - спросил Джеймс.
- Я знаю горный край как свои пять пальцев, лорд Джеймс.
- Но вы не можете быть уверены, что он выберет именно ту позицию.
- Она единственная, которую он может занять. Хантли будет думать, что расположился на господствующей высоте и сможет удержать ее.
Королева взглянула на них, и было похоже, что ей совсем не до смеха.
- Тогда пусть так и будет. Мы будем готовы, - заключила она и пристально посмотрела на Рована. - Молю Бога, чтобы ваше предсказание о его позиции оправдалось.
У королевы была привычка проводить все утро с братом, советуясь с ним по важнейшим вопросам. Иногда она приглашала к себе также Мэйтленда и Рована. Поэтому Гвинет очень удивилась и испугалась, когда Мария утром ворвалась в ее комнату, где она читала, чтобы чем-то занять время.
- Наглец! Предатель! - негодовала королева.
Гвинет быстро встала и внимательно посмотрела на нее.
- Наш разведчик говорит, что Хантли всерьез собирается напасть на нас, и ведьмы его жены предсказали ему победу. Ведьмы! Чума побери их всех! Эти колдуньи занимаются своим злым ремеслом незаконно, но их почти невозможно отдать под суд.
Гвинет молчала: ей до сих пор было трудно поверить, что такая образованная женщина, как королева, верила в силу колдовства.
Королева продолжала возмущенно говорить:
- Слава богу, мы обошли стороной несколько имений Хантли. Этому почти невозможно поверить, но он всерьез собирается похитить меня и силой выдать замуж за своего сына. Это… мерзко. - Она покачала головой. - Это измена.
- Он не добьется успеха.
Гвинет попыталась успокоить Марию.
- Во Франции бы такое никогда не могло случиться, - сказала королева.
- Боюсь, что мужчины ненасытны везде. Они всегда хотят иметь больше, чем у них есть, - возразила Гвинет.
Королева в изнеможении опустилась на кровать.
- Мне придется сражаться против одного из немногих лордов-католиков, которые есть в этой стране. Да простит мне это Бог.
Гвинет старалась осторожно подбирать слова:
- Вы королева и должны управлять страной. Вам нужно охранять Шотландию, чего бы вам это ни стоило.
- Да, должна, - согласилась Мария, но ее ум был занят чем-то другим. Внезапно она схватила Гвинет за руку и спросила: - Лорд Рован уверен, что знает, какой план сражения составил Хантли? А вдруг он ошибается? И что будет, если мы проиграем?
- Мы не проиграем.
Мария встала и снова начала ходить по комнате.
- Если бы только я точно знала…
Гвинет молча смотрела на терзания королевы.
- А ваш разведчик?
- Он не может подойти ближе. У меня там есть и другие люди, но…
- Кто-нибудь узнает правду. Хантли уже много лет имеет власть над этим краем, и все равно очень многие из ваших верных горцев восхищаются своей прекрасной молодой королевой. Они окажут вам почет и поддержат вас… - успокоила ее Гвинет.
Королева остановилась и произнесла:
- Горожане должны что-нибудь знать. Служанки все знают и любят шепнуть кому-нибудь о том, что слышали.
- Это правда, - согласилась Гвинет и нахмурила брови, испугавшись мысли, которая могла возникнуть в уме королевы.
- Мы должны пойти в народ, - заявила Мария.
У Гвинет сердце сжалось в груди: она была права!