Свободной рукой он накрыл другую ее грудь, и Линда задохнулась от наслаждения. Когда кончики уверенных пальцев скользнули под лифчик и коснулись обнаженных сосков, она вся изогнулась, губы приоткрылись.
Он наклонился, чтобы насладиться вкусом ее губ. Язык его путешествовал по ним, ошеломляя настойчивыми толчками. До сих пор казалось, что Роджер в любой ситуации контролирует свои чувства, но сейчас желание взяло верх.
В ответ Линда забилась в первобытной страсти. Он крепко обнял ее, ненасытным языком проникая все глубже и глубже. Линду возбуждал его звериный стон, то, как он грубо сорвал с нее лифчик, не прерывая поцелуя, как грубо мял в руках обнаженные груди. Ей не хотелось, чтобы он был нежен. Она восхищалась его неистовостью.
Девушка разочарованно застонала, когда он оторвался от ее губ. Но разочарование длилось недолго. Настойчивые губы скользнули от ее шеи к возбужденным грудям. По пути его язык обласкал жаждущие соски и двинулся дальше, изучая тело возлюбленной.
Целуя и покусывая ее живот, он снял с нее трусики.
Упиваясь новизной ощущений, Линда знала, что последует дальше. Впечатления прошлой ночи заставляли ее томиться в предчувствии. Яростный жар бился в ее жилах, когда она вспоминала, как нежные губы Роджера ласкали ее там, внизу… Как каждая клеточка кричала от восторга, когда он касался ее возбужденной плоти. Ей снова хотелось испытать этот восторг. Все тело, словно к наркотику, стремилось к этой сладкой пытке.
Бросив на пол ее трусики, он двинулся в обратный путь, лаская ее бедра руками. Поначалу Линда была разочарована - она ждала его губ, - но к тому времени, как он достиг заветной цели, сердце девушки готово было вырваться из груди. Безжалостно и настойчиво его пальцы исследовали влажную долину меж трепещущих бедер, дразня и возбуждая, пока ее ноги не начали раздвигаться… все шире и шире… требуя большего… Глаза девушки потемнели от желания, дрожащие веки полузакрылись. Линда тихо застонала.
Когда, наконец, он коснулся ее девственной плоти, мышцы ее инстинктивно напряглись, но она изогнулась, устремляясь навстречу ласкающим опытным пальцам, словно требуя новых ласк, принимая их без колебаний. Она не противилась им, как вчерашним вечером. Мышцы, тогда судорожно сжатые, были теперь расслаблены. Линда расцветала, наслаждаясь проникновением, почти безболезненным и совсем не страшным. Когда же его язык проник в самое средоточие ее женственности, тело ее изогнулось в экстазе, она кричала, голова ее металась по подушке…
Ни разу в жизни она не испытывала подобного, казалось, пережить это немыслимо - но все кончилось слишком быстро… С тревожным стоном она открыла глаза. Смешанные чувства владели ею. Оргазм, который она только что испытала, был великолепен, но ей хотелось не этого. Точнее, не только этого. Она хотела настоящего соития.
Когда Роджер хотел встать, Линда села и схватила его за локоть. Ее душа и тело были опустошены, и он один мог их наполнить.
- Не уходи! - крикнула Линда.
Он вернулся, чтобы поцеловать ее в дрожащие губы. Потом снова откинул ее на подушки.
- Моя милая Линда, - прошептал он. - Я вовсе не ухожу… Я просто хочу раздеться.
- Да… да… конечно, быстрее!
- Я никуда не ухожу. А пока ты ждешь, - улыбнулся он, - выбери что-нибудь. - Он вытащил из кармана брюк несколько блестящих пакетиков и в беспорядке разбросал их по ее нагому животу. - Я не мог решить, какой бы тебе понравился, и принес все.
Насмешливый блеск его глаз развеял в Линде всякое смущение. Она разложила все по порядку. Увидев последний, она стрельнула в Роджера взглядом.
- С ароматом пэшн-фрута?
Он порочно улыбался, расстегивая молнию на брюках.
- Кажется, это подходящий аромат. Кроме того, помнится, ты неравнодушна к пэшн-фруту.
Линда покраснела от смущения. А может быть, от чего-то еще. Она была готова на все, лишь бы доставить Роджеру удовольствие. Она дождаться не могла, когда же, наконец, сможет приступить к изучению его тела, так же, как он изучал ее только что. Хотела, чтобы и он содрогался от экстаза под ее пальцами и губами.
Наконец Роджер разделся. Он был великолепен - как она и предполагала. В своей наготе он чувствовал себя совершенно непринужденно, хотя его желание теперь ничем не было скрыто. Он вернулся и сел на кровать, взял презерватив и надел его так быстро и ловко, что Линде стало не по себе. Но не успела она почувствовать настоящую тревогу, как он уже снова целовал ее в губы, ласкал ее тело до тех пор, пока она снова не затрепетала от желания.
- А теперь закрой глаза, любимая, - прошептал он в ее полуоткрытые губы. - Лежи и думай только о нас с тобой, о том, что мы вместе, что любим друг друга. Мы долго ждали этого момента, и ты достойна самого лучшего…
Его слова подстегнули Линду. Сердце ее переполнилось нежностью. Она обняла возлюбленного, прижалась к нему, впуская его в свое тело, и вскрикнула от радости, почти не ощутив неизбежной боли. Когда он остановился, она вцепилась в его ягодицы, требуя, чтобы он двигался глубже и глубже, пока они окончательно не слились воедино.
Их губы искали друг друга, чтобы единение было полным, их сердца бились в одном ритме. Их пальцы сплелись, он высоко поднял ее руки, простирая над ней свое тело, прижимаясь к ее груди, закрывая ее руки своими руками. Некоторое время он оставался в таком положении, и она с радостью чувствовала его вес. Ее ноги сами собой обвились вокруг него, чтобы он мог погрузиться в ее плоть еще глубже. Линда инстинктивно двигалась вместе с ним, и их Общий ритм барабаном отдавался в голове, захватывал, заставлял звучать все ее тело.
Ритм ускорялся, все громче бился у нее в висках. И вдруг яркая вспышка ослепила Линду, и все вокруг окрасилось в золотистые тона.
Она вскрикнула и со всей силой вцепилась в Роджера. Сладкие судороги сотрясали ее тело. Они никак не прекращались, и она с такой силой сжала Роджера в объятиях, что тот застонал.
Она чувствовала, как судорожно сотрясается и его тело, и глаза ее наполнились слезами. Наверно, это были слезы облегчения и освобождения, но ей хотелось думать, что это были слезы любви. Ведь она всем сердцем любила этого мужчину, который только что подарил ей несказанное блаженство. Она так его любила, что невыносимо было даже думать о расставании.
Из глаз ее брызнули слезы, и Роджер стал поцелуями осушать их.
- Не плачь, дорогая, - шептал он. - Ты прекрасна. Боже, как я не хочу возвращаться завтра в Брисбен. Если бы я мог остаться здесь и любить тебя вечно!..
10
Линда на мгновение замерла в его объятиях, со вздохом принимая неизбежное. Ее не шокировало и не расстроило, что Роджер вслух подтвердил мимолетность их связи. Она всегда это знала. Но как трудно было примирить неизбежную реальность с тем, что их теперь связывало! Линда пережила нечто столь запредельное, столь прекрасное, что в ней, романтической дурочке, снова зародились глупые надежды. Она тяжело вздохнула, и Роджер поднял голову.
- Это вздохи удовлетворения, изнеможения или нечто иное? - поинтересовался он.
Она грустно улыбнулась и кончиками пальцев убрала прядь волос с его лба.
- А ты как думаешь? - спросила она.
- Не знаю, - задумчиво ответил Роджер. - Потому и спрашиваю.
Его слова взволновали Линду, вызвав нервный смешок. Ей хотелось признаться, как сильно она его любит и как хочет, чтобы он навсегда вошел в ее жизнь. Но если им и предстоит быть вместе, лишь до утра, что ж, она не станет портить это недолгое свидание.
- Кажется, все сразу, - сказала она. - Мне хорошо, я устала… и очень разочарована, - последнее слово она произнесла слегка надув губы.
- Разочарована?
- Да. Мне тоже хочется, чтобы ты остался и любил меня вечно. Но если тебе нужно завтра возвращаться в Брисбен, ничего не поделаешь. У нас есть еще остаток сегодняшнего дня. Черт возьми, Роджер, я бы не откладывала это так надолго, если бы знала, что бывает такой фантастический секс. Наверное, это потому, что со мной такой фантастический мужчина, как ты. Ты потрясающий любовник!
Он неодобрительно посмотрел на нее. Линда не понимала, что она не так сказала. Он почти неслышно пробормотал что-то, затем резко отодвинулся. Она тяжело вздохнула, чувствуя себя опустошенной, не только телом, но и душой. Сердце ее сжалось, когда Роджер перекатился на другую сторону кровати, встал и направился в ванную.
Очевидно, она чем-то обидела его. Но чем?
Слушая доносившиеся из ванной звуки - шум воды, плеск, - она окончательно пала духом. Вода все лилась, и Линда начала хмуриться. Роджер распахнул дверь, стоя перед ней мокрый и обнаженный.
- Что такое? - спросила она. - Что я такого сделала? Почему ты сердишься на меня?
- Спрашивай, спрашивай, - проворчал он и, подойдя к ней, бесцеремонно поднял Линду с кровати. - Мы вместе искупаемся, Линда, и заодно поговорим.
- Поговорим? К чему слова? - У нее захватило дух от удивления.
- Да, любимая, поговорим, - сердито заметил он, занося ее в ванную. Его руки крепко сомкнулись вокруг ее бедер. - Ты что думаешь, мы будем заниматься любовью до бесконечности? Может, ты хочешь, чтобы я овладел тобой под душем, или на полу ванной, или перед зеркалом? Знаешь, зеркала придают сексу еще одно измерение!..
- Зачем ты… ты… - Она заколотила кулачками по его голым ягодицам. - Я хочу, чтобы ты…
Она взвизгнула, когда он с плеском бросил ее в горячую покрытую пеной ванну. Брызги полетели во все стороны, вода выплеснулась на пол и на стены.
- Ну и что ты хочешь мне сказать? - проворчал он, залезая в ванну. Он расположился подальше от Линды, скрестив на груди руки.
- Ты эгоист и ханжа, Роджер Ллойд! - заявила она, приподнимая голову в холодной ярости. - Тебе хорошо ты своего добился, а стоило мне раскрепоститься всего на один вечер, как ты смотришь на меня свысока.
- Правильно. Потому что ты - это не я. Ты моя милая Линда, и я хочу, чтобы ты такой оставалась.
- Вздор!
- Вздор?! - взревел он.
- Да, вздор! - повторила она так же громко, как и он, и презрительно усмехнулась. - Ты сделал все для того, чтобы притащить меня сюда и лишить невинности, а теперь, только потому, что мне это понравилось и я хочу еще, ты вдруг становишься таким чопорным. Что это? Совесть вдруг заговорила? Или ты просто боишься, что другой будет наслаждаться тем, что ты пробудил во мне? Тебе поэтому жаль уезжать в Брисбен?
- Не будешь ты спать с другими мужчинами. Никогда!
- Да ну? И как это ты меня удержишь?
- Женюсь на тебе!
Линда оцепенела. Ее поразило не только неожиданное заявление Роджера, но и то, как все в ней немедленно и яростно воспротивилось этой идее.
- С чего ты взял, что я когда-нибудь предполагала выйти за тебя?
- Потому что ты любишь меня! - заявил он, блеснув синими глазами.
Даже не сказал, что сам меня любит, - горько отметила Линда про себя. Да потому что он, и правда, меня не любит, зашептал ей внутренний голос. Его предложение - всего лишь способ избавиться от соперников. Он уже считает меня своей собственностью.
Линду взбесила столь бесцеремонная самонадеянность.
- Ты, должно быть, шутишь, Роджер, Да, я хотела, чтобы именно ты стал моим первым мужчиной. Но это не любовь!
- Откуда такая уверенность?
- Ну, даже если это форма любви, - что еще вопрос, - то не той, которая длится долго и уж конечно, не та любовь, которая служит прочной основой для брака.
- Это твое последнее слово? Последнее?
Ужас охватил Линду, едва она осознала, что делает. Человек, которого она любит, просит выйти за него замуж, а она отвергает его.
Но, собрав все свое мужество и здравомыслие, она ответила:
- На сегодня - последнее.
- А в будущем?
- Тебе решать, Роджер. Ты можешь попытаться завоевать мою любовь и дать мне возможность лучше узнать тебя. Уверена, если у тебя будет шанс, ты очень быстро сможешь превратить в настоящую любовь то, что я чувствую к тебе.
- Понимаю, - произнес он задумчиво.
- А сам-то ты любишь меня? - спросила она, затаив дыхание.
Их взгляды встретились. Его лицо потемнело.
- Не в моих правилах признаваться в любви женщинам, которые только что меня отвергли.
- Но я не отвергла тебя. Я только сказала, чтобы ты попытался завоевать меня, если действительно любишь. Твоя беда в том, Роджер, что все, что бы ты ни пожелал, ты получаешь на серебряном блюдечке. Не все так легко дается.
- Ты была сегодня весьма уступчива, - поддел он ее.
- Ты тоже, - парировала она, - пошел навстречу моему желанию.
Они смотрели друг на друга, и медленно, очень медленно губы Роджера изогнулись в улыбке.
- А ты превратилась в маленький крепкий орешек…
- Нет, Роджер, просто я повзрослела.
- Что тоже весьма приятно, - сказал он, поглядывая на ее грудь, не совсем скрытую пеной. Линду раздражало, что ее будоражит этот взгляд. Соски ее снова напряглись, она замерла, когда Роджер придвинулся к ней и скользкой от мыльной пены рукой обнял за шею, приближая ее губы к своим губам.
- Что… Ты понимаешь, что делаешь? - вымолвила она, презирая себя за свой дрожащий голос.
- В точности то, что ты велела. Пытаюсь завоевать тебя.
- Полагаешь, это наиболее верный способ?
- Черт возьми, Линда, в подобной ситуации человек использует все свои ограниченные возможности! Ты сама говорила, что я бесподобный любовник. И я тебе верю, потому что моя Линда не стала бы лгать. Она же сама честность и искренность.
Лаская ее шею, он постепенно сокращал небольшое расстояние, разделявшее их губы. Это был дразнящий, невыносимо мучительный и эффективный поцелуй. Линда откинула голову назад, и он сочувственно усмехнулся.
- Надеюсь, этот день окажется очень долгим. Я вижу, мне еще долго предстоит тебя завоевывать…
Линда лежала на своей стороне постели и смотрела, как равномерно вздымается грудь Роджера. Она тихо вздохнула. Свет, пробивавшийся сквозь зашторенное окно, говорил, что рассвет уже близок.
- Ладно, Роджер, - прошептала она, обращаясь к спящему. - Ты победил. Ясно одно, я не могу рисковать, позволив тебе сегодня уехать в Брисбен без меня. Не могу рисковать, потому что ты больше никогда не предложишь мне выйти замуж. Не могу рисковать, потому что мне, может быть, никогда не придется больше лежать так рядом с тобой.
Она снова вздохнула и повернулась на спину, полная опасений за свое будущее с этим человеком. Будет ли он верен ей? Разделит ли с ней во всем свою жизнь, как делили свою ее отец и мать?
Она хотела именно этого. Не пустой брак, как это принято в высшем обществе, где жена лишь немногим отличается от любовницы. Ей хотелось, чтобы у них были дети, чтобы муж каждый вечер приходил домой, а не мотался все время за границу в так называемые деловые поездки.
Линда с грустью признала, что всего этого у нее может никогда не быть, если она станет миссис Роджер Ллойд. Тот род брака, который он может ей предложить, скорее всего, окажется для нее адом. Но не стать женой Роджера значило бы приговорить себя к худшему.
Она закрыла глаза и представила свою жизнь без него. Без его рук, обнимающих ее, без его губ на своих губах, без его тела, сплетающегося с ее телом. Никогда не слышать эти чарующие обольстительные слова, которые он шептал ей. "Ты так прекрасна… я обожаю тебя… я всегда хотел тебя… всегда буду желать… я без ума от тебя…"
Каждый раз, когда они любили друг друга в этот долгий день и в эту долгую ночь, Роджер не знал усталости. Его бесконечно долгая любовная игра так сильно распаляла ее, что она готова была согласиться на все, чего бы он ни захотел. Линда гордо заявила, что не все достается так просто, что она вовсе не стремится к браку с ним. Какая чушь! Она уже была готова принять любые его условия, лишь бы не расставаться.
Телефон, зазвонивший у самой постели, испугал Линду. Кто бы это мог быть? Только Маделейн знала, что она здесь. Вечером Линда позвонила подруге, чтобы сообщить, что не будет ночевать дома. Маделейн, кажется, не слишком удивилась, хотя Линда почувствовала облегчение, узнав, что Маделейн сама собирается на свидание и у нее нет времени на лишние вопросы.
- Ответь, - пробурчал Роджер. - Может, отель горит.
Линда сняла трубку.
- Да? - почти шепотом произнесла она, и мгновенно лицо ее исказила гримаса страха.
- Это ты, Линда?
Дэн! Боже, это был Дэн! Линда прикрыла трубку рукой и застонала.
- Кто это? - тут же спросил Роджер, приподнимаясь на локте.
- Дэн. - Вот и все, что смогла она вымолвить.
Роджер тихо выругался. С трудом проглотив ком в горле, Линда убрала руку от трубки.
- Да, это я, - коротко сказала она.
- Господи, Линда, я поверить не мог, когда Маделейн сказала мне, где ты и с кем. Словами не передать, как я разочарован и как отвратителен мне Роджер.
Линду охватила паника. Маделейн никогда не сказала бы Дэну, где она и с кем, не будь это действительно необходимо. Особенно в такой ранний час.
- Прошу без нотаций, Дэн, - нетерпеливо сказала Линда. - Что случилось?
- У мамы сердечный приступ, - угрюмо произнес он.
У Линды внутри все оборвалось. У мамы сердечный приступ? Но ведь ей только сорок восемь. Этого не может быть!
- Она… Она не умерла, ведь нет? Господи, Дэн, не говори, что она умерла! - кричала она.
- Нет. Она не умерла. Но она в больнице. Отец сказал, что состояние тяжелое.
Линда залилась слезами, и Роджер взял трубку из ее трясущихся рук.
- Это Роджер, Дэн, - услышала она. - Линда слишком расстроена, чтобы говорить. Что произошло?
Линда все еще не могла поверить. Ее мать… может умереть. Что она будет делать, если мама умрет? Что будет делать Дэн? И папа? Господи Боже, папа не сможет с этим справиться. Не сейчас. Слишком рано это случилось. На сотню лет раньше!
- Ради всего святого, Дэн, говори как взрослый человек. Выкладывай все по порядку! - вдруг закричал Роджер. - Какое, черт возьми, имеет значение, что мы с Линдой спим вместе, когда ваша мать может умереть? Давай поднимай свою задницу, садись в машину и гони в больницу! Но не несись как дьявол! Мало будет радости от того, если ты свернешь свою шею о ближайшее дерево!
Линду удивили властные нотки в голосе Роджера. Обычно Роджер отступал в столкновениях с Дэном. Временами критические ситуации проявляют лучшее или худшее в людях. Совершенно очевидно, что Роджер проявлял свои лучшие качества.
- Нет, не трать время, не приезжай сюда за Линдой, - подытожил он тем же властным голосом. - Я сам привезу ее туда. А ты помалкивай о наших с ней отношениях, если не хочешь неприятностей. Если скажешь о нас, хоть одно бранное слово, я шкуру с тебя спущу. Ты и так вчера основательно испытывал нашу дружбу, и я больше не намерен такого терпеть!
Суровое выражение его лица растаяло, когда он взглянул на залитое слезами лицо Линды.
- Бедная моя, - сочувственно произнес Роджер, обнимая ее и нежно покачивая. - Я знаю, что значит для тебя твоя мать. Для всех вас. Она чудесная женщина.
Линду тронуло его сочувствие, и она постаралась удержаться от рыданий, с неохотой высвободившись из его успокаивающих объятий.
- Ты… ты, правда, отвезешь меня туда? - недоверчиво спросила она. - Разве тебе не надо возвращаться сегодня в Брисбен?