- Мы на спутнике. Природном спутнике, вращающемся вокруг планеты Арас. Я немного его улучшил и оборудовал всем необходимым для жизни, - он помолчал, заинтересованно глядя на меня: - И не только для жизни…
- А вы не боитесь мне все рассказывать? Ведь я могу передать информацию властям, - спросила я невинно. Опять буду строить из себя дурочку, в прошлый раз помогло…
На меня снисходительно посмотрели свысока.
- Расскажешь? - рассмеялся он, - Твой билет в один конец, девочка… (Он немного запнулся, вытащил из нагрудного кармана небольшой сканер, провел по верхней части моего тела и посмотрел на экран.) Лия Рэй, двадцать семь лет, родом с Прим…
- Очень приятно, - я протянула ладошку.
По - моему, так раньше, в древности, здоровались… В животе от ужаса образовался тугой горячий комок, внутренности скрутило в узел, а ноги так и норовили подогнуться и уронить меня на пол, но голос оставался спокойным и немного игривым. Да. Во мне умерла (или еще нет?) великая актриса.
Род посмотрел удивленно, но руку мою пожал.
- Родерик Гетс, полковник в отставке. А ты забавная, Лия Рэй. Давно мне не попадались такие экземпляры. Будет интересно с тобой поиграть…
Мужчина отошел к небольшому дивану, сел и закинул ногу на ногу. Я осталась стоять у двери. Стены комнаты были так же, как и коридоры, украшены опалами. Камни переливались и придавали ей какой‑то нереальный, сверхъестественный вид. "Как пещеры гоблинов в ролевых играх. Только там стены украшал искусственный пластик и стекло", - подумала я. Мебель была металлическая, с кнопками, сильно устаревшая, такую я видела только на картинках, когда изучала историю Земли. На стенах висели два огромных экрана, сейчас они были выключены. На стене слева от себя заметила большую голографическую карту галактики с мерцающими огоньками планет и точками вихревых переходов. "Достаточно современная и дорогая штучка", - подумала я. Удивительно: древность здесь перемешалась с самыми продвинутыми технологическими новинками. Пол покрывал странный то ли ковер, то ли живая циновка, сплетенная из травы.
- А почему здесь? Что, на Арасе жить нельзя? - невинно поинтересовалась.
- Слишком много вопросов, девочка Лия, - голос Рода подернулся изморозью: похоже, я переступила невидимую тонкую грань его добродушия.
И вдруг он резко заявил:
- Раздевайся. Я хочу посмотреть на тебя.
"Ну вот. Началось", - сердце ухнуло вниз, а потом забилось часто - часто. Ладошки взмокли. Какой бы я ни была наивной и легкомысленной, но понимала, что мне придется заниматься сексом с этим жутким мужчиной. Я в полной его власти и это пугало до обморока.
Я напряженно и испуганно смотрела ему в лицо, ожидая… Чего? Того, что он передумает? Пожалеет меня? Смилостивится и отпустит? "Ха! Размечталась!" - мелькнула мысль.
- Я жду, - расслабленно и ровно произнес Род, но от его тихого голоса мурашки побежали по спине.
- Я не хочу, - пискнула и добавила храбро, ни на что не надеясь: - Замерзну еще…
Губы Рода чуть изогнулись. Мне показалось, что ему даже нравится мое малюсенькое отчаянное сопротивление. Он прекрасно понимает, что никуда я отсюда не денусь, выхода нет, и он все равно меня сломает.
- Девочка Лия, - прошептал он почти нежно, - мои приказы выполняются быстро и беспрекословно. Я уже даже не помню, когда в последний раз мне кто‑то перечил. И тебе не советую.
И резко рявкнул, как будто ударил наотмашь:
- Раздевайся!
У меня на глазах непроизвольно выступили слезы. Ничего не могла с этим поделать. Тело жило своей жизнью, и я уже чувствовала безумие нарастающей паники. Начало колотить…
Дрожащие руки потянулись к верхней части пижамы и я медленно принялась ее стягивать. Я не смотрела на Рода, отрешилась и представила себя в своей спальне на Прим. Точнее, попыталась… Все напрасно, кожей ощущала тяжелый ледяной взгляд мужчины, в ушах пульсировал нарастающий гул приближающейся истерики, сердце выпрыгивало из груди. Джемпер упал на пол, я бросила косой взгляд на монстра в кресле. "Не передумал?" Похоже, нет. Сидит, расслабленный и спокойный, только глаза поблескивают в полумраке. Вздохнув, начала стягивать штанишки.
Я впервые оказалась в таком положении. На Прим я кичилась своей независимостью и свободолюбием. Мужчин бросала без жалости, на их мольбы и уговоры не обращала внимания. Разрывала отношения быстро, одной фразой "ты мне надоел". И где теперь моя независимость? Слезы побежали сильнее…
Через минуту я стояла в одних тоненьких прозрачных трусиках.
- Все! - рыкнул Род.
Протяжно всхлипнув, стянула стринги. Я всегда гордилась своей фигурой. Маленького росточка, изящная, как древняя статуэтка, со стройными красивыми ногами и тоненькими щиколотками. С полной высокой грудью и изящной гибкой талией. Может, лицо немного подкачало (хотя мужчины почему‑то считали меня красивой), до классической современной красоты ему было далеко. Курносый нос, пухлые губы бантиком, детские ямочки на щеках и круглые, наивно распахнутые глаза. Стоило невинно похлопать ресницами и надуть губки, как мне прощались любые, самые неприглядные поступки и грубые слова. Может, и здесь поможет?
- Подойди ближе, - приказал Род низким тяжелым голосом.
Ноги одеревенели, и я реально испугалась, что не смогу двинуться с места. Едва их переставляя и всхлипывая на ходу, поплелась к кушетке. Медленно, спотыкаясь и как можно дольше оттягивая тот неприятный момент, когда подойду вплотную: слишком явно предполагала, что случится потом.
Не то чтобы я была скромницей. В наше время, когда сексуальную грамотность преподают в школе, а среди шестнадцатилетних девственниц не сыщешь, облети хоть всю галактику, к обнаженке я относилась спокойно. Иногда мы с Ричардом вообще ходили целый день по дому голыми (а кого там стесняться - андроидов, что ль?). Ни мужское, ни женское обнаженное тело не представляло для меня никакой тайны или интереса. Никогда не понимала этого исступленного, какого‑то дикого мужского внимания к нему. Ричард, например, часами мог рассматривать мои пальчики, запястья, груди. Гладить живот или ноги… Меня это не трогало и не заводило.
И теперь я стояла перед этим страшным человеком и пыталась представить, что ничего такого не происходит. Напротив сидит мой нежный спокойный бывший муж (и зачем я его бросила?!), а я перед ним раздеваюсь (иногда я танцевала так перед Ричардом, это его особенно возбуждало). Ничего не помогало. Понимание и отчетливое ощущение ужаса происходящего овладело мной безраздельно. Никто и ничто не сможет мне помочь, надежда только на себя. Промозглый холод поднимался от ступней вверх по ногам. Заледенели икры, бедра. Сковало льдом внутренности. Тело застыло и онемело. Только слезы, не переставая, катились и катились по щекам.
Род пристально, с каким‑то нездоровым любопытством и медлительностью рассматривал меня, наслаждаясь то ли видом моей фигуры, то ли безумным страхом, который я уже не могла от него скрыть.
- Ближе, - хрипло произнес он.
Я сделала последний шаг вперед, подошла почти вплотную и зажмурилась.
- А ты красива, неоновая девочка Лия, - пробормотал себе под нос Род и провел пальцами линию от плеча до бедра, обводя листочки плюща, больно ущипнул грудь, очертил живот, немного задержался на талии.
Теперь я уже дрожала, не переставая. Меня так колотило, что, казалось, я сейчас рассыплюсь на мелкие ледяные кусочки.
- Открой глаза. Я хочу, чтобы ты меня видела, - хрипло приказал Род, мужчина уже возбужденно глубоко дышал.
И тут истерика всецело поглотила меня. Паникой заволокло мозг, я резко упала перед ним на колени, вцепилась ему в руку и, всхлипывая и захлебываясь рыданиями, начала выталкивать из себя слова:
- Пожалуйста, не нужно… Пожалуйста, пожалейте меня… Пожалуйста…
Связно говорить я уже не могла. Слова, едва понятные, неразборчивые, застревали в горле. Я ничего не соображала. Ослепла и оглохла. Ужас полностью охватил меня.
Род встал с кушетки. Я, скрючившись, рыдала у его ног. Мужчина немного наклонился, обхватил жесткими пальцами подбородок и приподнял мою голову, заставляя смотреть ему в глаза. Я вздрогнула, встретившись с ледяным холодным взглядом. Я что, действительно думала разжалобить этого человека?!
Сильно размахнувшись, он хлестко ударил ладонью по моей щеке. Голова дернулась, а лицо обожгло сильнейшей болью. Губа треснула, я почувствовала, как что‑то теплое потекло по подбородку. Меня еще никто не бил за всю мою жизнь! Как больно! Я даже плакать перестала, потому что дыхание сбилось и воздух застрял в груди. Род грубо схватил меня за руку, подтащил к кушетке и перекинул через низкую спинку. Секунда - и я вздрогнула от грубого резкого проникновения. Сильные глубокие толчки продолжались и продолжались… Казалось, это длилось часами, а на самом деле прошло, может, пару минут. Я вся сжалась в комочек, пытаясь закрыться в своей скорлупке, отрешиться, отгородиться от этого мучительно долгого и болезненного насилия. Наконец, Род сдавленно выдохнул и глухо застонал. Несколько последних конвульсивных движений и мужчина отодвинулся.
Я сползла на пол. Только уже не плакала, а тупо смотрела на сцепленные руки. Ногти оставили на ладонях красные кровавые полукружия. Я что, так сильно впивалась в них? Боли не чувствовала.
Род застегнул брюки и положил тяжелую руку мне на голову. Даже вроде как ласково потеребил прядки, погладил затылок, тронул разбитую губу…
- Не заставляй меня жалеть, что я выбрал тебя, Лия, - тихо и проникновенно начал он: - Если не хочешь завтра оказаться на первом уровне, в казармах, где тебя будут насиловать человек тридцать голодных солдат, ты возьмешь себя в руки и сделаешь так, чтобы завтра я увидел милую смелую озорную девушку, которая меня заинтересовала.
Я молчала, по - прежнему тупо рассматривая ладони.
- Ты меня поняла, неоновая девочка? - переспросил Род.
Я нашла в себе силы кивнуть. Я не смотрела на него, мне было противно и мерзко видеть его лицо.
- Хорошо. Я сейчас ухожу, твоя комната - самая левая дверь в прихожей. Обустраивайся. Там есть машина по производству одежды, небольшая и устаревшая, но тебе хватит. Обувной и другие автоматы внизу, на втором. Напиши, что тебе необходимо, я отдам в работу, - и, не дождавшись от меня ответа, обхватил ладонями лицо, поднимая его вверх, заставляя смотреть себе в глаза. - И в дальнейшем прошу мои слова не игнорировать… И отвечать… Еще раз - ты поняла?
- Да, - сипло ответила я, - поняла.
- Отлично, - Род еще раз погладил меня по неоновым прядкам. - Отдыхай, милая.
И ушел.
Я сидела, скрючившись на полу, в комнате, где меня только что изнасиловали, и ни единой мысли не было в голове. Тело пульсировало болью, внутренности выворачивало от отвращения и брезгливости. Я была полностью раздавлена и опустошена. Как жить дальше? Зачем? И нужно ли так жить?
* * *
Не знаю, сколько просидела в таком положении. Заставил меня очнуться короткий писк датчика на браслете. Зажглась зеленая надпись: "Все показатели тела в норме". Я усмехнулась: "Тело в норме, а душа?". Заставила себя подняться. Поплелась в свою комнату, по пути подхватив пижаму (единственную мою вещь из прошлой благополучной и спокойной жизни). Левая крайняя дверь вела в небольшую, уютно обставленную комнату. Стены были затянуты красивой блестящей тканью, пушистый ковер на полу, металлическая мебель, широкая кровать со стилизованным под старину балдахином. "Здесь жили до меня", - вдруг ясно осознала. Причем несколько разных людей. Я подметила совершенно не похожие друг на друга элементы декора (моя бабушка занималась украшениями и дизайнерским искусством и немного научила этому мастерству и меня). Подошла к шкафу и распахнула створки. Древность! Моей современной мебели на Прим нужно только приказать и она сама раскрывает дверцы, выдвигает плечики и приподнимает нужные полочки. А еще в моем шкафу было отделение для химической чистки одежды. "Эх, если бы самой большой моей проблемой была неумная мебель!.." - подумала с грустью.
В шкафу висели самые разнообразные платья и костюмы. Разных размеров, цветов и фасонов. Я тут же его захлопнула. Как подумаю, что до меня здесь жила женщина, так же, как и я, страдала и плакала, ее били, насиловали или еще чего похуже… И куда она делась? "Не думать! Не думать!" - несколько раз повторила я себе. А может, все было не так? А может, она любила Рода?.. Я тут же грустно усмехнулась. Как можно любить это чудовище?! Сумасшедший насильник, психопат и садист.
Немного походила по комнате. Делать ничего не хотелось, истерика схлынула (пощечина, как оказалось, прекрасное и действенное успокоительное, гораздо лучше таблеток). Нашла небольшую полку с тематическими сборниками электронных книг. Перебрала корешки - любовные романы, фантастика, несколько записей классических театральных постановок. Открыла шкатулку на столе - и зажмурилась от яркого блеска, ослепившего глаза. Немаленькая шкатулка была доверху забита драгоценностями. Переливались бриллианты, искрились изумруды, таинственно мерцали рубины… "Сколько же здесь кредитов? В этой шкатулке?" - подумала равнодушно. Конечно, зачем ему деньги за выкуп? Тем более что в таком случае остается вероятность, что его местонахождение раскроют. Зачем так рисковать? Взорвал - и дело с концом… Я опять вернулась к тяжелым мыслям: что случилось с пассажирами и где сейчас девушки, с которыми я попала сюда?
За портьерой, украшающей имитацию окна (экран сейчас показывал зеленый луг, небольшой ветерок колыхал траву, вдали шумел лес, иногда пролетали птицы), стоял небольшой кухонный автомат. Я почитала рецепты, написанные на всеобщем. Средненько. Пять первых блюд, десять вторых. Штук двадцать салатов. Да, не сравнить даже с моим, не то что с автоматом Ричарда. Я пощелкала кнопкой на экране - окне, выбрала морской берег с набегающими волнами и отошла. Есть не хотелось. Как подумаю, что эта комната - все, что мне предстоит видеть до конца жизни, сразу становится так тошно и тоскливо, что хочется завыть.
Заметила небольшую дверцу в глубине, за шкафом. Открыла. Оказалось, маленькая ванная. Умывальник, современная ионная душевая кабина, туалет. Осмотрелась, вроде все чисто, следов пребывания прежних жильцов не наблюдается. И решительно стала под душ…
Когда смыла с себя грязь, насилие и липкий пот, стало немного легче. Я стояла обнаженная, смотрела на себя в зеркало и размышляла. Я действительно серьезно размышляла о самоубийстве. Технически, думаю, это не составит для меня труда. В шкафу есть пояса, из которых можно сделать удавку, да и что‑нибудь острое найти не проблема… Я пристально смотрела в свои широко раскрытые серьезные глаза и думала. Двадцать семь лет… Я могла бы прожить еще сто или сто двадцать, с нашей медициной это вполне возможно. Неужели моя короткая жизнь закончится здесь, на спутнике малоизвестной планеты Арас?..
Невесело улыбнулась своему отражению. Такое знакомое до боли лицо… Левая щека немного вспухла и покраснела, трещина на губе уже затянулась и напоминает небольшую тоненькую полоску.
У меня в теле было два чипа. Один вживляли сразу после рождения: другими словами, он служил электронным паспортом. Второй чип был биологическим. Живым, так сказать. Его мне имплантировали в десять лет. Этот чип выполнял несколько функций: усиливал иммунитет, помогал быстрее заживлять раны и царапины, защищал от различных болезней и вирусов. Внутри него имелись различные антитела и препараты, которые попадали в кровь, как только в этом возникала необходимость. Еще чип являлся противозачаточным средством, контрацептивом. Для всех жителей Прим электронный чип был обязательным, а биологический - желательным. Некоторые вживляли себе и больше. В сетчатку - компьютер, в ухо - радиотелефон, в подушечки пальцев - электронные ключи и необходимые для профессиональной деятельности инструменты, в мышцы ног и рук - ускорители… Да существует еще много других приспособлений для усиления различных функций организма - зрения, слуха, обоняния, всего другого. Я не хотела превращаться в андроида, поэтому у меня их всего два.
Вдруг меня охватили воспоминания. Болезненные и прекрасные, горькие и радостные… Я вспоминала, как бабушка учила меня составлять икебану или как родители взяли с собой впервые на Хармони… Я вспоминала, как Ричард на коленях предложил мне брак и постоянно убеждал в своей любви, а я села ему на шею и отмахивалась от его нежности… Мне было тогда неинтересно. Хотелось азарта, приключений, адреналина… Дура! Я вспоминала, как мы с подружками устраивали гонки на флаерах и хвастались друг перед другом живыми экзотическими животными с Акрити. В тот год, после открытия планеты, стало модным завести в семье маленького рикси. Они были похожи на пушистых зайчиков, только с круглыми ушками с кисточками и хвостом колечком. Еще они умели повторять звуки, как попугаи, только более отчетливо. Слезы опять потекли из глаз.
Нужно взять себя в руки. Как там сказал Род? "Если не хочешь оказаться на первом уровне?.." Я поплелась в комнату. Постель была свежей. О, даже саморасстилающаяся кровать? Такая же у меня и на Прим, только более новой модели - с разнообразным бельем. А здесь только белые простыни и наволочки. Я сложила пижаму, положила рядом с подушкой, а сама забралась в постель и укрылась покрывалом. На столике стояли электронные часы. Двадцать два ноль ноль. Как понять, что это за время? Я улетала с Рая в двенадцать, несколько часов полета - и пираты. Дальше час полета на шаттле. Потом спутник, шеренга, Род и - провал во времени. Шок, темнота, паника, насилие… Все равно. Здесь же нет ни дня, ни ночи. Какая разница? Я закрыла глаза и попыталась заснуть. Куда там!
Тело дрожало от безмерной усталости и истощения, но больше всего болела голова. Сотни разных мыслей разрывали мозг и не давали покоя.
В глубине души я понимала: вот он - момент истины. Точка отсчета, рубеж, красная черта моей жизни. Именно сейчас решается моя судьба. Не тогда, когда я поступала или бросала университет; не тогда, когда я оформляла партнерство с Ричардом или разрывала в одностороннем порядке наш брак. Все то - пустое, далекое и поверхностное. А сейчас - вот он, мой Рубикон. Я смотрела в чернильной темноте комнаты на мигающий красный огонек визора, и внутри меня ему в такт билось сердце. Казалось, так четко мой мозг не работал никогда. Весь мир сузился до этой маленькой красной точки под потолком. Глубоко вдохнула сухой холодный воздух. Оказывается, я люблю жить. Мне двадцать семь лет, и я никогда еще не была так уверена в принятом решении. Я выбираю жизнь. Пусть трудную, невозможную и ненавистную. Пусть болезненную, жестокую и горькую. Но жизнь.
На что я готова ради нее?
"На все", - ответила я себе.
Мне придется полюбить Рода. Или хотя бы сделать вид. Нет. Сделать вид не получится: я, конечно, неплохая актриса, но у него инстинкты, как у зверя, он сразу распознает фальшь. Да и себя я знаю. Если у меня не будет искренней симпатии к человеку, я просто не смогу с ним легко и непринужденно общаться, шутить, заниматься сексом.
Сделаю ли я это для своего выживания?
"Сделаю", - решительно сказала я себе.
Задремала уже под утро; по крайней мере, когда я последний раз смотрела на часы, они показывали пять. Засыпала успокоенная, с принятым в муках железобетонным решением.
И когда резко проснулась от того, что кровать слева прогнулась от тяжести крупного мужчины, а цепкие грубые руки обхватили талию, прижимая к горячему обнаженному телу, я только на секунду испуганно замерла, а потом со стоном выгнулась в его руках и страстно прижалась к губам. Сама. Без принуждения.