Мы неохотно и медленно поднимались с подушек. Кто-то поправлял одежду, кто-то потягивался или разминал затекшие ноги. Но никто не спешил уходить. Мягкое вторжение в сознание оказалось столь неожиданным, что чуть не сбило меня с ног. В мыслях послышался голос леди Лораны: "Мими, задержись, пожалуйста". Пришлось напустить на себя увлеченный вид и рассматривать новую картину, пока мои одноклассники по одному прощались с учительницей и исчезали. Наконец, мы остались вдвоем.
– Вы просили меня остаться?
– Да, Мими, у меня есть кое-что для тебя. – В этот момент из-за картины раздался требовательный перезвон, и леди Лорана повернулась на звук – Ну имей ты терпение! Сейчас я отдам тебя ей, не волнуйся.
Учительница достала из-за картины горшок с маленьким мерцающим вьюнком и протянула его мне:
– Мими, ты ему очень нравишься, и он хотел бы пойти с тобой.
Вот это сюрприз! Под радостный перезвон большого вьюнка я взяла горшок с малышом в руки. Вьюночек потянулся ко мне, легонько коснулся листиком моей щеки, и, не встретив сопротивления, прижался к ней цветком. Я рассмеялась:
– Ты мне тоже нравишься.
Вьюнок затрепетал листиками, цветы замерцали ярче и издали нежный перезвон.
– Он счастлив. – Сказала довольная леди Лорана. Я вновь удивилась, как легко ей удается понимать эмоции любого существа.
– Спасибо вам огромное. Я как раз думала, что буду скучать по нему. Но как мне понимать это чудо?
– Мими, не беспокойся, это легко дается и без моего дара. Ты скоро научишься.
– Я буду скучать по вас, леди Лорана.
– Я тоже, Мими. Но завтра мы проведем вместе целый день, так что рано прощаться.
– Целый день?
– Да, я буду на холме твоего посвящения. – Встретив мой шокированный взгляд, учительница заулыбалась – Ну конечно, я видела списки. Не буду говорить тебе название холма, но я сегодня ставлю там сферу, а завтра, конечно же, буду ее поддерживать. А после перерождения мы все отправимся в долину Поющих Роз на празднование. Так что, до завтра, Мими.
– До завтра.
Леди Лорана сразу исчезла – наверное, торопилась на холм. А я решила в последний раз пройтись до дома пешком, чего не делала класса с третьего, с того самого момента, когда нас научили перемещаться на курсе "Управление энергией". Но сегодня хотелось прогуляться – мне нужно было время, чтобы освоиться с мыслью об окончании школы.
По дороге домой размышляла о том, кому больше повезло: нам или выпускникам на Земле. Они, уходя из школы, сами выбирают специальность. А в нашем мире специальность выбирает нас. Сейчас я немного завидовала своим земным сверстникам – хотелось бы иметь возможность выбора. Но, с другой стороны, многие земляне выберут неправильно и освоят профессию, которая им не подойдет. Они будут учиться целых пять лет. А нас ждет только курс открытия своих способностей, который продлится всего три месяца.
Задумавшись о способностях, поняла, что сейчас над всеми эмоциями взяло верх любопытство. По поводу ближайшего будущего меня мучили три вопроса: На каком холме пройдет перерождение? Как изменится моя внешность после этого? Какие способности я открою? О втором и третьем вопросе решила не думать, чтобы не разочароваться в результате. А вот от первого существенно ничего не изменится. Всего было пять холмов, они носили названия населенных планет Солнечной системы: Земли, Луны, Марса, Венеры и Нептуна. Мне очень хотелось попасть либо на холм Земли, потому что этот мир был моей родиной, либо на холм Луны, потому что мир Орбис-Луа стал моим домом. Все-таки странно: родиться в одном, а жить в другом. В нашем пространстве Земля была пустой и мертвой планетой, а в Орбис-Терра, земном мире, Луна была столь мала, что являлась спутником Земли. Именно из-за этих расхождений жители каждого мира считают свою планету единственно населенной в Солнечной системе. По крайней мере, те из них, кто не умеет путешествовать между мирами.
Размышления сократили путь, и уже скоро за поворотом завиднелся мой дом. Дорога сузилась до тонкой тропинки, которая скользила между хвойниками и упиралась в невысокий заборчик лазурного цвета. Приветственно скрипнула калитка. Вьюнок в моих руках затрепетал, ярко светясь и вызванивая радостную мелодию. Понимать его оказалось несложно. Он пришел в восторг от нового дома. Розовые колокольчики вертелись из стороны в сторону, пока я шла до двери. Кажется, вьюнок рассматривал сад, потому что иногда он восторженно звенел или, напротив, стихал и прижимался ко мне. Так он реагировал на растения, которые мы выращивали с мамой. Здесь трепетные земные каллы соседствовали с марсианскими огненно-красными гуринами, цветы которых пожирали насекомых. В тени голубого дерева с Нептуна рос задорный оранжевый куст с Венеры. Вьюнок постучал меня листиком по шее и вопросительно поднял сразу три цветка.
– Нет, ты будешь жить у меня в комнате, а не в саду. – Ответила на его немой вопрос. Вьюнок радостно зазвенел – хотел быть поближе ко мне.
Дома никого не оказалось. Видимо, родители отправились на холм ставить защитную сферу. Они, как и леди Лорана, уже знали, где будет проходить мое перерождение. Даже обидно, что я узнаю это только утром.
Есть совсем не хотелось, так что отправилась прямиком на второй этаж, в свою комнату. Первым делом надо было поставить вьюнок. Методом проб и ошибок мы подобрали ему место на столике рядом с окном. Отсюда он мог дотянуться до меня, где бы я ни была – в кровати, за столом или на балконе. Вьюнку понравилось. Он вызванивал нежную мелодию, говорящую о покое, а его цветы прелестно светились в полумраке. Ничего себе, уже темнеет! Вышла на балкон, а любопытные колокольчики потянулись за мной. Сев за плетеный столик, открыла дневник и взяла перо. С детства любила писать. Пусть это было устаревшим и ненужным занятием, но мне нравилось выводить черные ровные буквы на бумаге. Конечно, и без того могла с точностью вспомнить любые события и чувства, но письмо доставляло мне удовольствие.
Обычно я любила одиночество, мне было уютно наедине с собой, но сейчас хотелось, чтобы родители были рядом. Жаль, что они вернутся среди ночи, никак не раньше. А все из-за сферы. Поставить ее нелегко, для этого нужно с десяток человек и уйма времени.
Нежное прикосновение к плечу вывело меня из задумчивости. Зазвенели колокольчики.
– Спасибо, вьюнок. Я так рада, что ты со мной.
Вьюнок запел чуть громче и засветился золотистым светом. Он тоже был рад мне. Присутствие нового питомца успокаивало, и мной завладевала дрема. Завтра самый важный день в моей жизни, надо бы выспаться. Закончила запись в дневник и отправилась в кровать.
Когда легла, вьюнок почти погасил свое мерцание, а с цветков полилась тихая, исполненная нежностью, мелодия. Кажется, это была колыбельная. Расслабившись, закрыла глаза. Завтра все изменится. Но это будет только завтра.
Глава 2. Рождение стихии
Вокруг бушует ураган и царит такая темнота, что даже своих рук толком не получается разглядеть. Но среди этого безумия кто-то сильный держит меня за руку. В этот миг он для меня дороже собственной жизни, дороже жизни всего моего мира. Знаю, что ему пора и кричу:
– Беги!
Горячая сильная рука последний раз сжимает мою холодную ладонь и исчезает – он побежал. Побежал к своей, не видимой мне цели. Моя рука все еще чувствует его прикосновение. Накатывает страх: что, если он не успеет? Сквозь порывы ветра слышится стук приближающихся шагов. Повернувшись на звук, вижу лишь огонь. Он повсюду, нестерпимо яркий.
Проснулась. Глаза слезились так, будто огонь горел в моей комнате, а не во сне. Как странно! Обычно мне снятся спокойные сны, в которых точно знаю, что сплю. А в этом все было так реалистично! Жуть. Наверняка, это все леди Лорана со своими фениксами, раз уж такое пламя приснилось. Да и нервы пошаливают. Первые лучи солнца только пробирались в комнату, но я уже чувствовала себя полностью проснувшейся. Неудивительно – столько проспать! Лучше пойти в ванную – прохладная вода должна помочь. Села на кровати. Голова кружилась, и я могла поклясться, что до сих пор чувствовала запах гари.
Заскрипела дверь, и в проеме появились улыбающиеся родители. Мама держала в руках огромный торт. Я непонимающе уставилась на этот кондитерский шедевр.
– С Днем рождения, милая! – сказали они хором. Вьюнок зазвенел жизнеутверждающую мелодию. Вряд ли он понимал, что происходит, но чувствовал радость родителей.
Вот это да! Казалось бы, забыть о своем семнадцатилетии не может ни один выпускник. Но мне удалось! За всеми треволнениями последних дней я попросту упустила из виду собственный День рождения.
– Солнышко, что с тобой? – В жемчужно-серых глазах матери светилось беспокойство.
Я постаралась загладить собственную безалаберность и слегка слукавила:
– Ой, мам, прости. Я, кажется, еще сплю на ходу. – Спрыгнула с кровати и обняла родителей. – Спасибо! Я только сбегаю умыться, а потом обязательно попробую торт.
После умывания спустилась на кухню. На столе уже ждал внушительных размеров кусок торта и чай с ромашкой. Родители застенчиво улыбались – они чувствовали, что я сама не своя от переживаний, но знали меня слишком хорошо для того, чтобы произносить успокоительные речи. Поэтому ограничились ромашкой. Торт оказался действительно вкусным, а ромашка – или это было самовнушение? – успокоила нервы.
И тут зазвонил колокольчик у калитки. Я вскочила на ноги. Это, должно быть, извещение! Интересно, как правильнее: идти получать его одной или с родителями? Мама, заметив мое смятение, сказала:
– Не беспокойся, иди сама.
У калитки замер невысокий мужчина в лиловом плаще. В руках он держал небольшой бордовый конверт. Сердце забилось чаще – наконец-то узнаю место перерождения. Одним вопросом станет меньше.
Отмеряя шаги по садовой дорожке, я изо всех сил старалась не побежать. До калитки оставалось еще несколько шагов, когда мужчина заговорил:
– Здравствуй, Мирами! Меня зовут Корвен. Я посланник.
– Очень приятно, Корвен.
– Держи. Желаю удачи! – Он отдал мне конверт и исчез.
Я нерешительно помялась у калитки, сбитая с толку столь быстрым исчезновением посланника, и побежала домой. Достигнув кухни, плюхнулась на стул, залпом допила чай и открыла конверт. В нем лежали листок и монетка. На листе каллиграфическим подчерком было выведено: "Холм Луны", а на монетке обнаружилось схематическое изображение нашей планеты, выполненное так искусно, что удалось рассмотреть не только все три континента, но даже россыпи островов у каждого из них. Радостно обратилась к родителям:
– Холм Луны? Это правда?
Отец кивнул:
– Конечно. Ты же видишь и извещение, и ключ.
Я растерялась:
– А почему один? Вы с мамой не идете?
Мама рассмеялась:
– Мими, у нас постоянный допуск к любому из холмов. Мы же ищейки.
Да, что-то я не подумала. Тем, кто ищет на Земле нам подобных, открыты все двери. Так что мое внимание мгновенно переключилось на другой вопрос:
– Разве посланники пишут пером?
Кажется, опять сморозила глупость, потому что мама вновь захихикала:
– Милая, каждому извещение приходит в самой доступной и приятной форме. Кто-то сейчас видит фейерверк из букв, кто-то слышит извещение мысленно, а ты читаешь на бумаге.
Хорошо придумали. Мелочь, а приятно. Меня захлестнул восторг: происходящее сдвинулось с мертвой точки. Наконец-то стало известно место перерождения. Холм Луны. С первым вопросом мне явно повезло. Вот бы и все остальное пошло так же гладко!
Настолько погрузилась в размышления, что голос папы заставил подпрыгнуть на стуле:
– Все, девочки, пора собираться. Мими, иди надевать платье перемен.
Мама подошла и взяла меня за руку. Мы поднялись в мою комнату. Одевалась как во сне, всё не верилось, что это происходит на самом деле.
– Дочка, какая же ты у меня уже взрослая! Так быстро летит время! – Мама грустно покачала головой. – Кажется, еще вчера мы заказывали платье у мастера Варлога. А ведь прошло три года с тех пор.
Имя мастера натолкнуло меня на новые размышления, и я отвлеклась:
– Мам, слушай, а как Варлог вообще додумался создать эти платья? Они же почти живые, не каждому такое в голову взбредет.
– Малыш, а ты еще не забыла, как выглядит мастер?
Что за вопрос? Разве можно забыть мастера Варлога, даже если не обладаешь идеальной памятью нашего мира? При всем желании образ этого удивительного человека не получилось бы выкинуть из памяти. Мастер едва походил на модельера, скорее, на былинного кузнеца. Про такого в моих любимых земных сказках написали бы: "у него косая сажень в плечах". С первого взгляда облик Варлога можно было счесть устрашающим, но, покачиваясь на двухметровой высоте, сквозь густую золотую бороду всегда сияла широкая белозубая улыбка, а голубые глаза мастера лучились удивительной добротой и спокойствием. Пожалуй, он чудесно смотрелся бы в кузнице рядом с наковальней, держа в огромных ручищах молот. Такая картина казалась мне более гармоничной, чем воспоминание о Варлоге в мастерской среди множества изящных платьев и костюмов.
– Мими, – позвала меня мама – Я вижу, ты так углубилась в воспоминания, что совсем забыла о своем вопросе.
И правда, что-то замечталась.
– Так как же Варлогу пришло в голову создать платья перемен?
– На самом деле, все очень просто. Я даже удивлена, что ты еще не догадалась. Так вот, перед своим перерождением мастер был примерно с меня ростом.
Я внимательно смотрела на свою маму, которая на полголовы ниже меня, и пыталась представить мастера Варлога в таком же размере. Честно говоря, не получилось. Мама, не дождавшись ответа, продолжила:
– Во время перерождения Варлог получил удивительный дар преобразования вещей, но и сам преобразился, как всегда бывает. Его одежда порвалась в клочья на новом теле. С помощью обретенных способностей он смог восстановить ее, но заметил, что все сверстники выглядят не лучше: кому-то одежда стала мала, а кому-то велика. И тогда он решил создать специальные вещи для перерождения, которые были бы продолжением тела человека. То есть, когда ты войдешь во Врата, платье изменится, как часть тебя самой. Оно будет идеально подходить тебе, как и сейчас.
Я мельком посмотрела в зеркало. Да, сейчас зеленый бархат отменно сочетался с чуть более светлыми зелеными глазами, а золотые узоры на рукавах и подоле приятно оттеняли медные волосы. Да уж, мастер Варлог удачно подобрал фасон. Ему повезло, что все подростки похожи друг на друга, как горошины в стручке, иначе платья делались бы еще дольше. А так… Всем зеленоглазым рыжеволосым девушкам – зеленые платья с золотой обработкой, а голубоглазым блондинам – синие костюмы, украшенные серебром. Впрочем, мастер занимался и новыми фасонами, когда создавал одежду для Изменяющихся. Вот мама одевалась только у Варлога.
– Ну а у кого мне еще одеваться? – возмутилась мама.
Ага, вот оно что! Все это время она тихонько прислушивалась к моим мыслям, оставаясь незамеченной. Но стоило затронуть больную тему, как она сразу выдала себя, забыв об осторожности.
– Ну да, вспылила, – пожала хрупкими плечиками мама, – С кем не бывает? Ты же знаешь, как тяжело мне приходилось целых полтора века до открытия Варлога. Если бы я сделала тогда вот так, – с негромким хлопком на месте мамы появилась огромная львица и продолжила, – То моя одежда сгодилась бы только для лоскутного шитья, а мне пришлось бы бежать домой на четырех лапах. А теперь представь, что из человеческого обличия я превратилась бы вот в это, – Еще один хлопок – и вместо львицы на полу красуется маленький уж, – Как ты думаешь, сколько времени я выбиралась бы из собственного платья?
Я фыркнула. Опять она выставляется. Мама настолько любит перевоплощаться, что делает это при первой возможности. Что, нельзя было словами объяснить?
– А так нагляднее! – Беззастенчиво продолжила читать мои мысли мама.
Я рассмеялась. Беззаботность разливалась в теле подобно горячему молоку во время простуды. Как же я люблю свою маму! Только она умеет так легко отвлечь от переживаний, не читая нотаций и не повторяя слово "успокойся" каждые пять секунд, как это делает большинство людей. Всегда было интересно: неужели им и взаправду кажется, что это "волшебное слово" вызывает хоть что-то, кроме раздражения?
– Девочки, нам пора! – крик отца достиг второго этажа и мигом вывел меня из задумчивости.
Спуск по лестнице давался с трудом. При каждом шаге колени наотрез отказывались сгибаться, а, когда их удавалось убедить, подкашивались с невероятной скоростью, грозя подломить ноги. Но спуск все же одолела и уже на первом этаже подошла к родителям. Папа, увидев, что мой блуждающий взгляд сконцентрировался в одной точке, которой по счастливой случайности оказался он сам, сразу перешел к инструкции:
– Итак, Мими, мы с мамой пойдем напрямую, а ты зажми в ладони монету, закрой глаза и скажи: "Холм Луны".
Сжав монету, зажмурилась и выдохнула:
– Холм Луны.
Сначала изменился воздух. Он вызывал смутные воспоминания о раннем утре после грозы и пах мокрыми листьями. Боялась открыть глаза, но все же решилась. И тут же зажмурилась от ярких отблесков. Буквально все вокруг отражало солнце: серебряная трава, серебряные деревья, огромные серебряные Врата в центре холма. И даже защитный купол у Врат – и тот сиял серебром, хоть и не так ярко в силу своей прозрачности. Казалось, я попала в зимнюю сказку. И могла бы в нее поверить, если бы не ощущала летнего тепла.
И вдруг стало легче: первый шаг сделан, теперь, наконец, можно принимать участие в событиях, а не сидеть в нервном ожидании грядущих перемен. Глаза почти привыкли к яркому блеску, и удалось разглядеть родителей. Они проверяли сферу на прочность. Папа совершал замысловатые пасы руками – и на тонкий защитный купол обрушивались то порывы ураганного ветра, то небольшие смерчи и торнадо. Не считая движений рук, отец стоял совершенно неподвижно, даже выражение лица не менялось. Мама, напротив, представляла собой калейдоскоп обличий. И все время изо ртов, пастей и щупалец на сферу изрыгался огонь, выплевывалась желчь, лилась кислота и еще какие-то жидкости, названия которых я не знала. Воняло так, будто взорвался кабинет сумасшедших алхимиков. Дав окружающей среде передохнуть от этого "амбре", мама перешла на когти, клыки, шипастые хвосты, щупальца, метательные иглы и даже ядовитые присоски. В общем, мои родители развлекались. Но защитный купол явно решил не принимать участия в игре. Несмотря на свою тонкость и эфемерность, он даже не шелохнулся. Стоял, так сказать, насмерть. Интересно, сколько он может выдержать?
– Думаю, почти все. Ой, ты чего так дергаешься? Я что, тебя испугала? Ну ладно, больше не буду. – Последнюю фразу леди Лорана добавила с такой поспешностью, что сразу было ясно – она лукавила: будет, еще как будет и мысли читать, и появляться столь же неожиданно. – О чем это мы? Ах, да, купол! Не бойся, его уже проверили двенадцать взрослых. Вряд ли кому-то из "перерожденцев" удастся покалечить собравшихся. На моей памяти такое получилось только у Мегли и ее молний. И не смотри на меня так, все выжили.
– Леди Лорана, давайте не будем говорить о плохом. Лучше скажите, кто у нас будет проводить церемонию?
– О, тут вам повезло! На Холм Луны отправился сам Громгон, правая рука Его Величества и глава Ордена Отца и Матери.