Чем слаще звучит название бесплатного блюда, тем гаже оно на вкус - Тая усвоила это с младенчества. Потому она не спешила радоваться. Краем глаза искала, куда сбежать - если придется бежать; куда ударить - если придется бить. Как назло, коридор не был освещен (если не считать бледной луны, что пялилась в бойницы).
- И если я соглашусь, ты будешь мне помогать? Просто так? - Тая словно невзначай переступила с ноги на ногу, оказалась чуть дальше от стены и ближе к проходу.
- Да. Прекращай трусить. Я приметил тебя ещё вечером, ты красивая. И мне будет жалко, если такую красоту растерзают здешние ублюдки. Ты согласна довериться мне?
- Допустим. - Тая не верила его словам.
- Ура! Вот так повезло, хе-хе. - Он вскинул ладонь и сильно сжал пальцы Таи. - О! Пойдем, я покажу тебе крышу.
- Давай завтра? - Она удержалась, чтобы не вырваться силой. Попыталась аккуратно стряхнуть пальцы. - Я так утомилась. Представь, две недели в пути…
- Не-е-ет, сего-о-одня, - заканючил Карт, нарочно коверкая слова. - Ну, пожалуйста-пожалуйста.
Вторая ладонь его незаметно легла на талию. Тая дернулась, но рука её оказалась заведена за спину. Карт был быстр и ловок. Быстрее Таи. Ловчее её. А главное - сильнее. Она и пискнуть не успела, как оказалась вжата в стену.
Закричать? Позвать на помощь?
Тая не привыкла доверять кому-то, кроме Кейбла; она всегда выручала себя сама. Да и кто откликнется на вопль очередной безмозглой девчонки, которых наверняка насилуют пачками?
Как бы кто-нибудь из "спасителей" не присоединился к Карту.
Или всё-таки закричать?
Кровь молотила по затылку. Позвоночник сковало нерешительность.
А дыхание Карта пахло копченостями.
Он тронул пуговицы на её куртке. Коленом вжался в живот, выбив дыхание.
Инстинкты были обострены до предела. И тогда, когда идея спасения почти появилась в голове, Тая услышала шаги.
Разве могла она знать, что тем, кто спас её шкуру, окажется старый знакомый? Белобрысый из верхних! Ну надо же!
Он-то тут как очутился?..
Впрочем, как выяснилось впоследствии, не таким уж он был и говнюком. Нормальный мужик, с придурью, с манерностью некой, которой завались у верхних, но вполне себе адекватный.
А ещё он как полный придурок выкупил жизнь той, что стащила его кольцо! Кому расскажешь - засмеют.
Ненормальный. И имя у него тупое.
Но Иттан был теплый, а мерзлячке-Тае дико не хватало тепла. Особенно - здесь. А главное - он тоже пообещал ей защиту. И лучше она будет спать с белобрысым магом, чем с Картом. Сыграет на его эмоциях, изобразит несчастную дурочку - Иттан поверит ей и поможет.
Заплутав в переплетениях казарм, Тая-таки выбрела к библиотеке. И - хвала богам! - та была открыта.
Столько разнообразных книг она в жизни не видывала, да еще на стеллажах, а не валяющихся абы как. Какие-то названия были знакомы, значения других Тая не понимала, как бы ни вчитывалась.
Её волновала какая-нибудь книга, в которой были бы Слова. Но на пожелтевших, а кое-где и изорванных страницах не сыскалось даже близко похожего на то, чему когда-то давным-давно папаша - тогда ещё не пьющий и редко играющий в кости - пытался обучить Таю. Он, тыкая пальцем на строчку, рассказывал:
- Все мудрецы нашего народа обучены Словам, и в тебе есть задатки, чтобы научиться различать их. Твоя бабка была мудрой, понимаешь?
- Что это такое? - вопрошала непоседа-Тая, ерзая на стуле. - Магия? Я попаду в академию?
В дни, когда мамаша выводила Таю из Затопленного города наверх, она видела академию, стоящую на вершине холма, и представляла, как ступит в двери, как обучиться какому-нибудь волшебству и заживет себе припеваючи.
- Не магия, - поправлял папаша. - Слова иные. Они направляют нас по верному пути. Тому, кто им обучен, покорится весь мир. Видишь ты тут Слова?
Иногда Тая взаправду различала нечто среди малознакомых букв, и тогда ей приходилось проговаривать увиденное, повторять его. Но ни в коем случае не вслух - Слово пугалось что смешные тараканы, если его произносили при ком-то третьем, даже папаше. Буквы расползались, теряясь в строчках. Разумеется, через несколько минут Тая забывала то Слово, которое читала - в детской голове не держались ненужные ребенку вещи. Что толку ей от этих Слов?. И папаша огорчался, бубнил, что если уж Слово заговорило с Таей, то она должна его запомнить и сложить в цепочку, чтобы потом составить предложения.
Ну а потом папаша запил, спасаясь от несправедливости в стакане с разбавленной водкой, и о Словах более не вспоминал. И Тая о них позабыла: когда до одури охота кушать, об ином и думать не получается.
Теперь же она обложилась книгами с верхней полки первого стеллажа (лучше смотреть по порядку, чтобы не запутаться), листала их, но не находила ни единой буквы, которая загорелась бы, заставила бы обратить на себя внимание.
Бесполезно. Солнце высоко поднялось над гарнизоном, и первый колокол оповестил о завтраке.
Что она делала неправильно?
Злые слезы подступали к глазам. И когда первая слезинка, скатившись по щеке, рухнула на страницу, внизу той высветилось золотым. Тая прочла простое: "Рана". И тотчас почувствовала опустошающую усталость, словно одно Слово высосало из неё дух.
Она отложила книгу, потерла кулаками глаза.
Позже она продолжит вчитываться. Ослепнет, но не сдастся.
А сейчас её ожидает хозяин Дома утех.
14
Без аппетита, но Тая впихнула в себя вязкую, скрипучую на зубах кашу. Голодная жизнь научила простому правилу: предлагают - бери и не выпендривайся. Следуя этому же правилу, она умыкнула со столовой ложку. Нутром чуяла - пригодится.
Дом утех, одноэтажный, сложенный абы как, был по-солдатски прост и пуст: общая зала ожидания, дверь справа, ведущая в жилые помещения, да с десяток комнатушек, где по вечерам девушки обслуживали клиентов. Утешительницы изредка выбредали наружу: одинаково понурые, неразговорчивые, одетые в наглухо закрытые платья из грубой ткани. И чем тут наслаждаться? Продажные девицы в трущобах и то аппетитнее, у них хотя б от дурманящих трав глаза блестят да тела зазывно изгибаются. Эти же производили, мягко говоря, удручающее впечатление. С Таей не здоровались, не глядели даже в её сторону, будто она была не одной из них, а чем-то посторонним, нежелательным.
Ей велели ждать у входа, но Тая не удержалась от соблазна заглянуть за одну из дверей. Ну а что, ей всё равно тут работать.
Кровать, стул, и всё. Ну, правильно, а большего и не требуется. Окна занавешены красными шторами, оттого в комнате затаился кровавый полумрак. Тая, отдернув шторы, впустила солнечный свет, и тот высветил желтым все трещинки, неровности. Пыль, осевшую серым саваном. Залатанное белье с въевшимися пятнами. Всю таинственность комнатушка разом потеряла.
- Вот ты где, - донеслось до неё с порога. - Нравится?
Мужчина был плюгав, несимпатичен, а верхнюю губу его украшала жирная бородавка, похожая на мохнатую муху. Но он так приветливо улыбался, а у глаз его плясали лучики морщин, что казался приятным. Не злым.
- Терпимо, - сказала Тая, занавешивая окна.
- Не против пообщаться в более приятной обстановке?
Видимо, даже хозяин не считал Дом утех чем-то приятном, потому как вывел Таю наружу. Погода располагала: солнце слепило, но не жарило; по небу плыли молочные облака, и в их очертаниях проглядывались самые нелепые вещи: то скачущая лошадь, то человеческий профиль, то куча чего-то, что напомнило напрочь лишенной фантазии Тае навоз. Хозяин взял её под ручку - не нагло, а скорее вежливо, как в верхней части Янга надушенные мужчины ходят с женщинами в пышных платьях. Но Тае не нравилась бесцеремонность чужого касания, потому она ерзала и нервно вела плечом.
"Привыкай, - говорила самой себе. - Тебе всё-таки под мужиков ложиться".
- Не волнуйся, Тая, - сказал хозяин, спрятавшись в тени молодой яблони, что невесть как очутилась посреди гарнизона. - Твою подноготную я уже выведал. Кража? М-да, неужто нынче за столь смешные преступления симпатичных особ готовы навеки упечь в каменную клетку?
Тая слушала вполуха, а взгляд её зацепился за бородавку, которая двигались, когда хозяин открывал рот.
- Хорошо, что ты прибилась к нам, уж я своих девочек в обиду никому не дам. - Хозяин погладил Таю по предплечью. - Видела, в каких они одеждах ходят? - Тая кивнула, припомнив платья, за которыми не разглядеть тел. - Это чтоб ни у кого дурных помыслов не возникло. Мои девочки живут непосредственно в Доме, особо по казармам не расхаживают. Готовят сами, стирают и убирают тоже. Всё на их хрупких плечиках. И, к моей чести, у нас ухоженнее, чем в остальных женских бараках.
Он гордился "своими девочками", аж грудь выпятил. А бородавка-муха всё никак не могла оторвать свое жирное тельце от губы. Тае до дрожи захотелось отколупать её. Она почесала в волосах - всегда чесалась, когда волновалась, - подавила назойливый порыв.
- Все отношения - в строго определенное время, иначе - ни-ни. Деньги не бери и мужчин без моего ведома не принимай. Ясно?
- Ага. - Тая представила, как муха-бородавка, жужжа, улетает с лица хозяина.
- Умница-девочка. - Тот ласково улыбнулся. - Я не ошибаюсь, в тебе есть что-то от рынди?
Вообще, Тая родилась в семье истинных рынди, светловолосых и крупных. Жизнь впроголодь истощила их, но не отняла природной массивности. Женщины Затопленного города доставали мамаше Таи до плеча. Кулак папаши был с голову младенца. И хоть в резких чертах лица их дочери угадывались родительские корни, но темные волосы, каких не встречается у чистокровных рынди, да небольшой рост делали её чужачкой. В детстве мамаша с папашей убеждали Таю, что лишь один рынди из тысячи таков. Что ей передалась кровь бабки, которая служила мудрой при храме богов, и что Тае суждено читать Слова.
Но потом папаша запил. Ум его затуманился, и он, наслушавшись насмешек от пьяниц-товарищей, взялся обвинять мамашу в кровосмешении.
"Никакая она не мудрая! - плевался он вонючей слюной и пытался словить Таю за шиворот, чтобы отвесить ей пинок. - Обычный выродок, которого я вынужден кормить из своего кошеля!"
Мамаша рыдала ночами, до хрипоты спорила с папашей. Но, повзрослев, Тая перестала верить, что ей предначертано стать кем-то особенным. Она нагуляна с человеческим мужчиной, потому такая, какая есть.
- Да, - призналась она сейчас. - Моя мама - рынди.
- Так и знал! Рынди в моем ведении не бывало. - Хозяин обрадовался, и в голосе его появилась нотка восторга. - Аж любопытно, каковы вы в постели, а? Ну-с, - он ударил в ладоши, - узнаю из уст довольных солдат. Я буду рад принять тебя в нашу семью, Тая. Хочешь что-то спросить?
- Мне говорили, что выпустят на свободу через пять лет и заплатят, - вспомнила Тая. - Правда ли это?
Хозяин незамедлительно ответил:
- Чистая. Ты не рабыня, но работница, потому тебе положена оплата. Пятнадцать золотых в год, больше, к сожалению, не смогу.
Ну, не роскошь, но на первое время сойдет. Аренда комнатушки в трущобах стоит гораздо меньше.
И всё же ей не нравилось происходящее. Чутье скребло по затылку. С чего хозяину распинаться о прелестях жизни в Доме? Тая уже дала согласие, она не сбежит и не отвертится. Так к чему рассказывать про деньги, да ещё таким извиняющимся тоном, будто пятнадцать золотых и не плата вовсе? Неужели этот человек действительно заботится об утешительницах?
- Ну что, я не напугал тебя? - Хозяин внимательно оглядел Таю.
- Нет, - честно сказала она.
Сложно напугать исключительно радостными перспективами. Такими, что аж зубы сводит.
- Вот и чудненько. Ты мне тоже понравилась. - Залез в карман брюк и выудил наружу малюсенький кристалл, внутри которого сиял рыжеватый огонек.
Тая знала, что такими кристаллами скрепляются магические сделки, потому что подглядывала за одной из них. Следом хозяин вытащил из воротника своей рубашки тонкую иголочку.
- Ты готова беспрекословно служить в Доме утех и подчиняться всем его законам? Да? - Хозяин протянул ту. - Пусть наш союз скрепит кровь.
- Готова. - Тая проколола указательный палец и мазнула выступившей капелькой по граням кристалла. Огонек затрепетал чуть ярче.
- Найди Ару, она вымоет тебя и очистит тело от лишних волос. - На невысказанный вопрос хозяин ответил: - Чтоб вши не завелись. Ты с ней не спорь, указания выполняй. Она у девочек за главную. Если вопросы какие будут - ей задавай. Ну а коль свезет, первого клиента примешь уже сегодня.
- Спасибо.
Хозяин, проводив Таю до Дома утех и погладив её на прощание по ладошке, ушел.
Утешительница Ара, чьи губы были поджаты, а голос груб, нагрела бадью горяченной воды и, усадив туда Таю (та отпиралась и предлагала вымыться без стороннего участия), взялась драить её жесткой щеткой. Если Тая выворачивалась - она получала по хребту этой же щеткой.
- Не двигайся, - требовала Ара. - Пожалуюсь управляющему.
И стирала с Таи не только грязь, но, казалось, кожу. Натирала тело до красноты.
Когда Ара намыливала Таины волосы, вдалеке загудели колокола. Часто, надрывно. Предупреждая об опасности. Утешительница опасливо покосилась на окно, отвлекшись от мытья - мыло потекло в глаза, и Тая часто заморгала, - но не прокомментировала звон.
- Встань. Руки в стороны, - приказала она, смыв мыло.
Тая подчинилась. Тогда утешительница достала остро наточенное лезвие, вспенила мыло и обмазала пеной подмышку Таи. Примерилась.
- Ай, - пискнула та, когда вместе с темными волосами в мутную воду скатилась алая капелька.
Ара не слушала. Выкручивая руку, соскребала волоски. Царапала, ранила. Тая терпела, мысленно твердя: "Пятнадцать золотых в год, всего пять лет. Сколько получится?" Сосчитав (пришлось незаметно загибать пальцы), Тая осталась довольна получившейся суммой и даже не воспротивилась, когда Ара взялась брить внизу живота. Но всё-таки уточнила:
- Вам действительно платят?
- Платят. - Утешительница оттерла лезвие в воде. Пальцами провела по розоватой коже, проверяя, не осталось ли длинных волосков. - Иди. На тебя уже есть желающий.
Таю обрядили в длинное платье и велели ждать в одной из комнат. Она, пахнущая чистотой, румяная от горячей воды, нервничала и чесалась, но успокаивала себя. Всё будет хорошо. Многие девицы зарабатывают своим телом, только их не моют и не расчесывают.
Но потом дверь приоткрылась, и появился первый клиент. Знакомый настолько, что от страха закружилась голова. Сердце заколотилось.
Только не он!
Тая вжалась в спинку кровати. Пальцы её судорожно вцепились в подушку, а вчерашний "защитник", Карт, плотоядно улыбался. Закатав левый рукав, он промурлыкал:
- У меня уплачено.
Пальцы водили под подушкой. В горле пересохло. Карт закатал правый рукав. И словно невзначай достал из-под ремня ножик, потрогал лезвие подушечкой пальца.
- Я оскорблений не прощаю, Тая. Понимаешь? Иди сюда. Если не хочешь по-хорошему, будем по-плохому.
- Если ты меня тронешь, то хозяин…
Карт оборвал её наивный лепет на полуслове.
- Ты смеешься или в самом деле такая дура? Он сладко зазывает, но ничего не сделает, потому что шлюшья шкура не стоит и медянки.
- Что ты несешь?
- Я? Правду, - Карт прыснул. - Да на твоих подружках места живого нет. Солдатам разрешается творить с вами всё, что заблагорассудится. Только лицо калечить нельзя, но я и не буду. А всё, что скрыто платьем, принадлежит мне.
Но зачем? Тая не понимала. Хозяин ведь уговаривал, успокаивал. Если девушек избивают, почему они не сбегут? Не воспротивятся?
И тут она поняла. Кристалл. Тая не придала значению, что, кроме обязательного направления, заполненного служивым, их сделка скреплялась ещё и добровольным согласием на крови. Пускай Тая о магии слышала мало, но была уверена: ей не удастся вывернуться.
Кристалл заставит исполнять обязанности против её воли.
- Ты же понимаешь, что сопротивляться бесполезно?
Понимала. Напоследок Ара ясно дала понять, что церемониться с той, которая причинит вред клиенту, не будут. Наказание за ослушание - смерть.
Значит, смерть либо полное подчинение?
Пусть так.
Тая расстегнула ворот и попыталась выпутаться из несуразного платья, но то овилось вокруг рук и шеи.
- Давай помогу. - Карт одним рывком стащил платье, оставив Таю совершенно голой.
Беззащитной.
- Да что ты прилипла к этой подушке? - возмутился он. - Отдай сюда.
Тая протянула подушку. Карт был совсем близко. Настолько близко, что прекрасно попадал под удар обломанной деревянной ложки, выкраденной из столовой. Ручку той Тая обточила о камень ещё днем.
Дерево впилось в шею, под ухом. Неглубоко, но ощутимо. Карт взвизгнул и выронил нож. Зажал шею пальцами. Тая схватила платье и хотела было побежать, но он повалил её на пол и сел сверху, на живот. Дыхание перехватило. Ложку выдернул из её ладони, придирчиво осмотрел.
- Царапина, - проворчал Карт, смахивая кровавую капельку с шеи. Он придавил Таю всем весом. - Ну ты и дрянь.
Он ударил справа. Острие ложки вонзилось в бок, и боль красными кругами расплылась перед глазами. Карт провернул ложку, а вместе с ней, казалось, вырвал клок мяса.
Тая не поняла, как именно она нащупала выроненный нож - наверное, сыграли отточенные инстинкты. Сквозь боль. Сквозь накатывающее забытье. Сквозь испарину, что струилась по лицу.
Она не видела, куда попала, когда резанула наискось. Слышала только хрип, изданный Картом. Почувствовала, как он завалился на неё.
С трудом выпуталась из безжизненного захвата его рук и ног. Встала. Напялила платье.
И пошла.
Ведомая не разумом, но крысиными инстинктами. Мысли путались.
Карт молчал.
Магия крови сковывала и дурманила сознание.
Нужно вернуться…
Сдаться.
Срочно.
Её шатало. Рана пульсировала.
Судьба вновь вела её к Иттану. Только он сможет помочь.
Сможет ли? Захочет?
Нужно вернуться в Дом утех…
Дверь спальни Иттана была заперта.