– Ах вот даже как?! – Головешка пришел в такую ярость, что попугаи на всякий случай слетели с его плеч и стали кружить у него над головой. – Да что бы вы вообще без меня делали?! Кто признал Юга?! Кто выбил из него все сведения?! Кто сделал Лео Черным Корсаром?! Благодаря кому мы смогли выбрать среди кучи желающих самых достойных?! В конце концов, кто сжег "Нетопыря"?!
– В последнем случае больше заслуга твоей задницы, чем тебя самого, – пожал плечами Блез. – Ведь именно ею ты нажал на рычаг, который и привел в действие гибмет.
Я давно уже успел признаться и Блезу и Рейчел, как на самом деле все происходило: мне сомнительной славы не нужно.
– Кстати, на этом острове ей даже памятник успели поставить. – И Блез, довольный собою, рассмеялся.
– Какой еще памятник? – не понял его Головешка.
– Тот самый, на мысе. Ты про него у Лео о чем-то расспрашивал. Уж не о том ли, насколько он походит на свой прототип?
– Ах вот ты о чем?! – Головешка взъярился еще сильнее, хотя куда уже было больше? – Сейчас ты у меня получишь!
– Ну и что ты мне сделаешь?
– Хватит! – остужая их пыл, повысил голос я.
Заодно осуждающе посмотрел на Блеза: откуда мне знать, как именно выглядит Головешкина пятая точка? К чему мне такие знания вообще? Вероятно, посмотрел не столько осуждающе, сколько гневно, поскольку Блез на всякий случай сделал пару шагов назад.
– Да все нормально, Лео, – отгораживаясь ладонями, сказал он. – Просто Головешка такой забавный, когда злится!
– Я сказал – хватит!
И тут Барри, который до этого вел себя спокойно, внезапно оскалился и, глядя куда-то вверх, на кроны деревьев, угрожающе зарычал.
Глава 11
Какой-то миг – и туда же уставились два взведенных арбалета, в моих и Блеза руках. Головешка выхватил кинжал и застыл в угрожающей позе. На удивление, он даже умудрился не порезаться. Хотя мог бы – воин из него еще тот.
– Лео, кто это? – спросила Рейчел, которую я задвинул себе за спину.
– Не знаю. – Зрение мое орлам на зависть, но даже ему недоступно что-то разглядеть сквозь густую листву. – Но определенно что-то есть, раз Барри рычать не перестал.
– Или кто-то, – добавил Блез.
– Эй, на дереве! – крикнула Рейчел. – Спускайся, мы ничего тебе не сделаем!
Но ответом ей была тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев от набегающего с моря легкого бриза.
Тогда-то и проявил свою никуда не девшуюся храбрость Головешка.
– Ну и долго мы так будем стоять? – пренебрежительно заявил он.
После чего, зажав в зубах кинжал, подпрыгнул, ухватился за ветвь руками, подтянулся и тут же исчез в пышной кроне гуавы.
– Головешка, ты куда? – окликнула его Рейчел.
– Посмотрю, что там и как, – невнятно донеслось в ответ уже высоко над нашими головами. После чего он язвительно добавил: – Смельчаки наверх не полезли, пришлось мне, трусу!
Буквально сразу же раздался треск ломающихся ветвей, а вслед за этим в кроне показалось отчаянно дергающееся тело Головешки. Миг – и он рухнул на землю, благо что под деревом была не каменистая почва, а пышный тропический дерн.
– Головешка! – Рейчел бросилась к нему, и я едва успел ее перехватить левой рукой, с трудом удерживая в другой нацеленный в крону тяжеленный арбалет.
– Лео, немедленно отпусти меня! Ему же плохо! – билась в моей руке Рейчел, но я продолжал ее удерживать.
– Отходим! Блез, хватай Головешку!
Барри теперь уже не рычал, а с громким лаем носился вокруг дерева. И это лишало меня возможности выстрелить на звук в того, кто сбросил с дерева Теодора: попробуй услышь тут хоть что-нибудь, когда от его лая уши закладывает.
– Барри, ко мне!
И мы отступили под защиту кустарника, который должен был скрыть нас от того, кто затаился на дереве.
– Головешка, кто тебя оттуда скинул?
– Никто. Я сам свалился, – простонал тот, держась обеими руками за покалеченную при падении ногу.
– Ты никого не успел заметить? – успел спросить я перед тем, как Рейчел вылила Головешке в рот содержимое флакончика.
Тед сначала задохнулся, затем вытаращил глаза, а потом попытался скрыться ползком на спине, отталкиваясь здоровой ногой и загребая руками как веслами. Блез надежно прижал его к земле коленом.
– Успел, – отдышавшись и смахнув выступившие из глаз слезы, кивнул Тед.
– Что именно?
– Человека в дикарской одежде.
– Дикаря, что ли?
– Нет, не дикаря. У тех бороды не растут, а у этого она почти по пояс, – ответил Головешка. И тут же вскрикнул: – Рейчел, ну что же ты меня так больно-то лечишь, а?! Как-нибудь полегче нельзя? Сначала напоила чем-то, отчего у меня чуть все внутренности не сгорели, а сейчас и вообще!..
– Терпи! – Она, вправив вывихнутую в суставе ступню, накладывала на нее фиксирующую повязку. – Ну вот и все. В следующий раз будешь знать, как без команды на деревья лазить. Теперь остается только целебный перстень надеть, чтобы зажило побыстрее.
Предполагая, что лечение закончится именно этим, а также зная характер самого пострадавшего, я держал наготове оставшийся после перевязки лоскут, чтобы надежно зафиксировать на его руке уже перстень. Это украшение – слишком ценная вещь, чтобы потерять его из-за безалаберности Теда, что с легкостью могло случиться.
– Что там? – уточнил я у Блеза, который, не отвлекаясь, следил за гуавой, в кроне которой и прятался человек.
– Никаких движений, – отрапортовал он. – Хоть бы веточка где шевельнулась!
– Ладно, пора действовать самим.
– Лео! – вцепилась в меня Рейчел. – Не надо рисковать! Не лезь туда! Вдруг и ты тоже свалишься? Блез, и ты тоже не лезь!
Я едва удержался от смеха, представив, как мы с Блезом по очереди лезем на дерево, падаем с него, оказываемся под защитой куста, где Рейчел вправляет нам вывихи и ставит шины на переломы, жалобно при этом причитая или ругая на чем свет стоит.
– Может, все сделаем проще? – продолжила она. – Позовем с "Морского орла" остальных с арбалетами. А затем ка-а-ак дадим залп! Точно ведь попадем! Или все вместе потрясем дерево, и, кто бы там ни был, он обязательно оттуда свалится. Или просто подождем, а когда тот спустится сам, натравим на него Барри, – перебирала Рейчел варианты.
Пришлось ее успокоить.
– Не полезу я никуда. – И я громко, во весь голос, крикнул: – Эй, долго там сидеть собираешься? Спускайся.
Вообще-то мною было заготовлено множество слов убеждения, целая речь, но хватило и этого.
– Спускаюсь, – ответил с дерева спокойный голос. – Только вы на всякий случай собаку привяжите.
– Будешь вести себя прилично – она тебя не тронет, – пообещал я.
– Договорились! – И таинственный незнакомец, не заставив себя долго ждать, ловко спрыгнул с дерева.
Головешка оказался прав. Несмотря на то что незнакомец был одет лишь в набедренную повязку, туземцем он быть не мог. Другие черты лица, никакого сплюснутого носа, а еще – светлые глаза, высокий рост и смуглая, но не от рождения, а от долгого пребывания под вечно жарким южным солнцем кожа. В довершение ко всему – выгоревшие русые волосы.
Имелась у него и борода, пусть и не по грудь, как утверждал Головешка. Вероятно, добывая пищу, ему пришлось испытать множество лишений, – об этом говорила превосходно развитая мускулатура. Никакого оружия у него не было, так же, как и возможности спрятать его под одеждой. Местный климат позволяет обойтись без нее полностью, и то, что повязка на нем все же имелась, напрямую говорило о том, что этот человек еще не одичал окончательно.
– Блез… – Перед тем как отправиться к незнакомцу, я выразительно на него посмотрел.
Он кивнул понятливо: мол, не беспокойся, Лео, подстрахую.
– Кто ты?
– Горемыка, в прошлом моряк, который пробыл здесь долгое время и мечтает наконец отсюда выбраться.
– Пойдем к остальным.
Еще один человек в команде "Морского орла" нам бы точно не помешал, но перед этим предстояло выяснить некоторые вопросы. Вести допрос, вероятно, из-за того, что считал себя самым храбрым, а возможно, и умным в нашей компании, взялся Головешка.
– Как тебя зовут? – вальяжно развалившись и придав лицу самое грозное выражение, первым делом спросил он.
– Казимир, – охотно ответил тот.
– Почему оказался на острове?
Тут Казимир ответил уже с небольшой задержкой.
– В общем, ссадили меня с корабля на этот остров, – неохотно начал он, отлично понимая, что именно сейчас решается его судьба: возьмем мы его на борт, нет?
– Причина? – Суровости и твердости голоса Головешки позавидовал бы любой судья, выносящий смертный приговор за содеянные преступления.
– Нечаянно задавил любимого попугая нашего капитана, – покаянно склонил голову Казимир.
Тед ужаснулся.
– Как задавил попугая?!
Собственные его птицы сидели на ветке сразу над Тедовой головой и о чем-то переговаривались. Вероятно, обсуждали неловкое падение хозяина с дерева и сожалели о том, что у него нет крыльев.
– Я же говорю, что нечаянно. В гамак запрыгнул не глядя. Только подо мной и хрустнуло. Но кто же мог знать, что он там?!
– Точно нечаянно?
– Всеми богами сразу клянусь! – заторопился Казимир. – И еще в том, что подобного никогда больше не повторится!
Усевшись так, чтобы ни Казимир, ни Головешка не могли нас видеть, мы едва удерживались от смеха, слушая их разговор.
– Ладно, с этим дополнительно разберемся. Так сколько, говоришь, ты здесь пробыл?
– Семь лет. Я дни считал.
– Семь лет, – задумчиво протянул Теодор. – Срок немалый, даже более того. И вполне достаточный для того, чтобы тщательно исследовать остров. Ты его исследовал?
– Исследовал.
– Тщательно?
– Тщательней некуда!
– И где спрятаны сокровища?!
– Какие еще сокровища?
– Те самые, которые ты здесь нашел!
– Не находил я никаких сокровищ.
– Чтобы тебе все стало окончательно ясно, – Головешка заговорил таким голосом, как будто ему приходится объяснять прописные истины тупице, – на корабль мы тебя возьмем только в том случае, если ты поделишься с нами своими сокровищами. Нет сокровищ – нет корабля!
– Нет у меня никаких сокровищ, – понуро сообщил Казимир, и по щеке его покатилась скупая мужская слеза, вызванная безысходностью положения.
– Лео, – встрепенулась Рейчел и горячо зашептала мне на ухо: – Мы что, действительно оставим этого несчастного человека на острове? А если он действительно ничего не нашел?
– Не оставим, – успокоил ее я.
И уже хотел велеть Головешке, чтобы тот перестал маяться дурью, когда он сказал:
– Но хотя бы руины Прежних тебе попадались?
– И они не попадались, – совсем понуро сообщил Казимир. – А уж как я искал, как искал!
– Что, вообще ничего не нашел?
– Ну разве что тробора.
– Тробора?! – теперь встрепенулся Блез.
Он спит и видит найти себе действующего тробора. Троборы – это такие механизмы Прежних, которых те использовали повсюду, в том числе и для военных целей. Именно военный Блезу и нужен. Но не мелкий, которые попадаются часто, другой. В него помещается человек, управляющий этим сложнейшим механизмом. И тогда Блезу не пришлось бы собирать армию, чтобы вернуться с ней на родину и отомстить своим обидчикам, которых у него длиннющий список! Хотя, справедливости ради, стоит отметить: даже от тех мелких, высотой едва по колено, однажды нам с трудом удалось спастись, причем самым постыдным бегством.
– Тробора? – вслед за Блезом встрепенулся и я.
Если Казимир нашел именно такого тробора, который и нужен Блезу, без всякого труда можно себе представить, что произойдет дальше. Погрузить и забрать с собой механизм на "Морской орел" мы не сможем. Они настолько велики и тяжелы, что корабль после этого попросту утонет. Но и бросить мечту всей своей жизни Блез будет не в состоянии и потому останется здесь. В итоге получится, что я променяю верного друга и соратника на непонятно кого.
– Большой тробор? – с трепетом в голосе спросил Блез.
– Да нет. – Казимир пренебрежительно покривился. – Едва по грудь. Да и то если свои ходилки полностью распрямит. Еще и застывает постоянно, иногда надолго. Наверное, не совсем исправный.
Блез огорченно вздохнул, а сам я облегченно выдохнул. После чего объявил:
– Значит, действуем так. Вы останетесь здесь, а мы с Казимиром отправимся… ты, кстати, в пещере живешь? Или хижину успел построить?
– В пещере.
– Мы с Казимиром отправляемся в его пещеру за пожитками, а заодно и тробора заберем, тот даже в застывшем состоянии должен стоить немало.
Не с пустыми же руками нам возвращаться? Сам Казимир – приобретение весьма сомнительное, и с ним до конца еще непонятно. Когда прибудем на корабль, устрою ему очную ставку со Стерком. Вдруг Казимира высадили на остров именно с того корабля, на котором когда-то и плавал Стерк? Если это так, выяснится действительная причина. Но спрашивать раньше времени у Казимира о Стерке нельзя, сбежит еще, и тогда мы останемся без тробора.
– Да нет у меня никаких пожитков в пещере. – По виду Казимира было понятно, что тот стремится как можно скорее попасть на корабль.
– И что, ты предлагаешь оставить тробора здесь? – спросил у него Головешка, после чего Казимиру только и оставалось, что согласиться. – Лео, ты там внимательно все в его пещере осмотри, – услышал я уже в спину. – Что-то меня сомнения одолевают, что он на острове ничего не нашел.
– Трудно было выживать в одиночку? – Мы разговаривали по пути в пещеру, которая и стала его прибежищем на долгие семь лет.
– Не то чтобы трудно… пропитание найти здесь легко. Мысли о женщинах замучили – это да! Но я придумал способ! – похвастался он.
– И в чем же он заключается?
– Как только мысли начинали меня одолевать, так сразу же забирался на гору и метал оттуда камни. Это только снизу кажется, что вершина горы плоская как стол. На самом деле камней там хватает! По крайней мере, раньше хватало точно.
– Верю. – И я посмотрел на его развитую рельефную мускулатуру, которой мог бы гордиться любой атлет.
Хотя вряд ли бы кто-то согласился приобрести ее таким вот образом. Правда, люди-то разные! Но самому мне такое бы даже в голову не пришло.
– Ну вот наконец и мое пристанище, – указал Казимир на зев пещеры в склоне Столовой горы.
Слева от входа виднелась тропинка, которая вела на вершину. Судя по тому, как хорошо она натоптана, бывать там Казимиру приходилось весьма и весьма часто.
– Прошу, так сказать. – И он гостеприимным жестом указал на вход.
С беглого взгляда можно было определить, что свободного времени у Казимира хватало с избытком. Вся пещера оказалась заставлена мебелью топорного изготовления. На полках рядами стояли какие-то поделки из обожженной глины и такая же посуда. Еще имелась огромная, сложенная из сырцового кирпича печь. И все. Никаких тебе сокровищ и даже признаков того, что однажды они здесь побывали. Хотя и без того было понятно: даже если Казимир действительно их нашел, то припрятал так тщательно, что попробуй-ка найди!
– А где же тробор?
– За печью.
Вид тробора совсем меня не впечатлил. Он вообще поражал своей незамысловатостью. Размером в обхват рук металлический шар, из которого торчат три суставчатые и тоже металлические конечности. Ходилки, как назвал их Казимир.
– А почему он не падает?
Тробор, вытянув вверх две лапки, стоял под острым углом к земле на третьей и, по логике вещей, должен был завалиться.
– Вот уж чего не знаю! – пожал плечами Казимир. – Он давно так стоит, с полгода уже.
– В пещере ты его и нашел?
– Нет. Я случайно обнаружил его на вершине среди камней, которыми он был завален. Откопал, хотел унести в пещеру – из металлического у меня только вилка и есть, а из него получилось бы множество полезных вещей. Но тробор оказался тяжел, можно сказать неподъемен. Хотел уже там и бросить, но однажды мне удалось привести его в чувство.
– Каким именно образом?
– Ударом ноги, – смущенно признался Казимир. – Не то чтобы мне пришла такая идея… все было по-другому. Когда мне не удалось отломать от него даже кусок лапки, я подумал: "До чего же бесполезная железяка!" Ну и пнул его в сердцах. Тогда-то он ожил и пошел вслед за мной.
– А если его оживить сейчас, пойдет он за нами? – Бросать пусть даже такого плохонького тробора не хотелось, а ничего другого ценного в пещере не оказалось. Не с пустыми же руками возвращаться?
– Скорее всего. Только вы уж сами его пинайте. Бить нужно сильно, голую ступню я не раз уже об него отбивал, а у вас все-таки сапоги. Помню, как он однажды у входа в пещеру застыл. Вход, как сам видите, и без того узкий, а тут еще эта железяка! После того как в чувство его привел, мне потом месяц больно было ходить. И когда он застыл за печью, я трогать его не стал, так сказать, во избежание.
– А куда бить-то? – примериваясь к удару, поинтересовался я.
– Прямо в шар и бейте. Да посильней!
Должен сказать, удары ногами у меня поставлены как надо, в расчете на то, чтобы сбить наземь ратника в полном доспехе. Но тробор хоть бы качнулся. И только третий удар с разворота в прыжке, в который я вложил и всю силу и полностью вес тела, привел его в чувство. Механизм едва заметно вздрогнул и закончил поднятыми в воздух лапками когда-то начатое движение, поставив их на землю. Затем случилось неожиданное. Подойдя вплотную и встав на одну лапку, он положил две другие мне на плечи, на мгновение прижавшись шаром к груди, чтобы тут же податься назад.
– Что это было? – озадаченно спросил я.
– Понятия не имею! – Казимир выглядел не менее озадаченно. – Прежде такого не случалось.
– Все, пора возвращаться. Забирай те вещи, которые считаешь ценными, и в путь.
Казимир ничего брать не стал, лишь сунул за пояс вилку.
– Привык я к ней, – объяснил он.
– Кстати, как ты его называешь? – поинтересовался я, имея в виду тробора.
– Да никак, железякой. Чаще всего – проклятой.
Обращение "железяка" по отношению к чудесному механизму Прежних показалось мне неудачным, и потому я сказал:
– Идем, дружище. И не вздумай отставать.
Тробор послушно засеменил за нами к выходу из пещеры.
К тому времени, когда мы вернулись к Рейчел и остальным, несмотря на толстенные кожаные подметки сапог, я едва ковылял. По пути эта действительно проклятая железяка умудрилась застыть несколько раз. Чтобы снова привести ее в чувство, бить ногами мне приходилось долго, после чего механизм обязательно лез обниматься. Так мы и шли: мои пинки, его обнимашки, затем я садился на траву, снимал сапоги и массировал стопы. Тробор в это время ходил кругами вокруг меня. Затем все повторялось. Босоногий Казимир с сочувствием на меня поглядывал, но помочь даже не пытался.
Несмотря на то что на вид тробор должен был весить не больше собаки, наша с Казимиром попытка оторвать его от земли, чтобы дальше понести на руках, не увенчалась успехом. И когда я уже начал поглядывать по сторонам в поисках подходящих молодых деревьев с развилкой, чтобы сделать из них костыли, наконец-то показался знакомый куст.