– Чувствую я, мы с вами отлично сработаемся, Черный Счастливчик! – без конца повторял он. – Поверьте, мой нюх никогда меня не обманывал.
И мне только и оставалось, что тянуть с ответом под всяческими предлогами.
– Говорите, – сразу же потребовал я, едва мы с Алавиром уселись на наспех отремонтированную мною лавку, отчего та опасно накренилась.
– В порту появился новый корабль, – начал он, – который идеально соответствует нашим требованиям. Если бы не одно но…
– И в чем именно оно заключается?
– Кораблик уж больно хорош. – Алавир вздохнул. – Быстрый, маневренный и так далее. Единственное…
– Да не тяните вы уже! – не выдержал я.
– Это пакетбот.
Пакетбот предназначен для того, чтобы возить почту. Корабли эти – на редкость быстроходные. И еще – хорошо вооруженные, поскольку почта бывает разной. К тому же, как правило, небольшие, а значит, и команды на них немного.
– Проблема в том, что пакетбот брангарский.
Брангария Виргусу весьма недружественная страна. В последнее время мне довелось побывать во многих знатных домах Либасона, и разговор в них то и дело заходил о грядущей войне с Брангарией.
– Его захватили в открытом море, – пояснил Алавир. – Так что…
Что он подразумевал под "так что", было понятно и без слов. Вообще-то корабли подобного назначения пользуются дипломатической неприкосновенностью.
"Так что теперь война неминуема", – мысленно закончил за Алавира я.
– А кораблик славный, даже очень, – глядя куда-то в сторону, продолжил мой собеседник.
– Славный, говорите?..
Вообще-то захвати мы пакетбот – и окажемся между молотом и наковальней, поскольку и Виргус и Брангария посчитают своим долгом повесить нас на рее при первой же возможности.
– Во всех отношениях, – охотно кивнул Алавир. – На нем даже гибмет имеется.
Наличие на борту пакетбота гибмета все и решило. Гибмет – это гибридный метатель, который совмещает в себе и катапульту, и баллисту, и даже полибол. Хочешь – метай из него каменные ядра, хочешь – гигантские копья, а по ситуации – и горшки с зажигательной смесью. Устройство редкое и дорогое, поскольку в основе его лежит механизм Прежних. Слышал я о гибметах, а однажды видеть приходилось. Правда, издалека.
– И как называется этот славный во всех отношениях кораблик, на котором есть даже гибмет?
– "Морской орел".
"Удачное название, его и менять не придется, – вспомнил я о "Звезде исчадия". – Хотя для корыта длиной в тридцать – сорок шагов несколько претенциозное".
– И где этот "Орел" сейчас находится? На рейде?
– У причала. Под охраной.
– Насколько она велика?
– Да так, только для виду. Кто же в здравом уме туда полезет? Четверо стражников.
– Будем брать!
– Но он же брангарский!
– И что?
– А если мы встретим брангарцев в море?
– Если встретим, тогда и думать будем.
– Но если мы захватим корабль, вы испортите отношения с Виргусом!
– И что я от этого потеряю? – Терял я многое, поскольку вернуться сюда будет уже невозможно. И все же корабль того стоил. – В общем, так, Алавир, этой ночью "Морской орел" будет наш!
– Господин виконт помехой не станет?
– Нет.
В моей голове уже имелся отличный план захвата, в котором только и оставалось, что обдумать детали.
– А как же его сундуки?
– Виконт будет дожидаться нас вместе с ними в шлюпке далеко в море, мы его потом подберем.
– Теодор… – Алавир имел в виду длинный язык Головешки.
– Он узнает обо всем перед самым захватом, а до этого сидеть ему взаперти.
"Блеза придется поставить перед выбором. Либо он остается здесь со своей красоткой, либо, чтобы не произошло утечки, покинет баронессу, даже не попрощавшись", – размышлял я.
Нет, Блез совсем не болтлив, но редко встречаются мужчины, если они встречаются вообще, у которых женщина не смогла бы что-то выпытать тем или иным способом. И лучше не рисковать.
– Алавир, собирайте своих людей и ждите нас на причале в полночь. Да, никто из них не должен знать о цели, так будет надежнее. Кстати, не забудьте заблаговременно погрузить сундуки в шлюпку виконта и выделите для него гребца. Опасаюсь, сам он далеко не уплывет.
– Ну и как оно тебе? – Рейчел крутнулась, демонстрируя новый наряд.
Женское платье, впрочем, как и мужское, должно подчеркивать достоинства фигуры и скрывать ее недостатки. Поскольку недостатков у фигуры Рейчел нет, ее наряд занимался лишь тем, что подчеркивал.
– Замечательно! – И я нисколько не кривил душой. – Вот только красоваться в нем тебе придется уже на Терессе: сегодня ночью мы покинем Либасон.
Я приготовился услышать в ответ все, кроме того, что услышал.
– Ну и ладно, – сказала она. – На Терессе так на Терессе. Главное, что платье тебе понравилось. И вообще, долг каждой женщины – следовать за своим мужем куда угодно и когда угодно. Днем и ночью, в стужу и зной. Вот только…
– Что "вот только"?
– Жена-то я тебе ненастоящая! И не надо мне, пожалуйста, напоминать о тех трех обрядах, которые у нас с тобой были на Диких островах!
– Четырех, – поправил ее я. – Забыла, как мы клялись другу другу в вечной любви и верности перед статуей богини Элекии?
– Ничего я не забыла! Но ты хоть на мгновение войди в мое положение. Что я могу написать маме? Что у меня в жизни все хорошо и я вышла замуж за замечательного человека? Которого, кстати, непонятно как зовут. То ли Счастливчик Леонард, то ли Удачник Леонардо, то ли Неистовый Кайман, а то и вовсе Черный Корсар. "Красивая свадьба была?" – спросит она в письме. "Очень! – отвечу ей я. – Причем не одна, а целых четыре! Правда, все они были у дикарей, благословляли наш брак местные вожди с косточками в носу, а сами дикари, сверкая голыми задницами, сплясали поздравительный танец".
– Косточка в носу была только у одного вождя, – поправил я Рейчел. – И ценность нашей клятвы этот факт нисколько не умаляет.
Вечный мой с Рейчел спор, считать наш брак законным или нет. Спор этот зачастую случается в самое неподходящее время, как, например, сейчас. Хотя немного времени у меня было.
В соседней комнате что-то мурлыкал себе под нос, прихорашиваясь перед визитом к баронессе, Блез. Мне следовало его перехватить и разочаровать известием о том, что его свидание отменяется.
– Первый брак у дикарей мы заключили потому, что так сложились обстоятельства. К тому же я была сама не своя, после того как наша лодка утонула и мы едва спаслись, и это многое объясняет. Второй раз нас тоже поженили дикари. Кстати, абсолютно правильно мыслящие дикари, которые убеждены в том, что, если мужчина с женщиной не связаны узами брака, спать им вместе нельзя.
"Не очень-то мы с тобой это правило и соблюдали, – скептически подумал я. – Вернее, не соблюдали его совсем".
– В третьем случае нам пришлось пожениться, потому что иначе тебя убили бы, а меня выдали за сына вождя.
– Никто бы меня не убил, скорее, я бы с ними расправился.
– Охотно верю, но ведь это ничего не меняет! Получается, что мы совершили обряд лишь для того, чтобы предотвратить кровавую бойню!
– А что ты скажешь о принесенной нами клятве богине Элекии?
– Случай с Элекией? А чем он отличается от других? Чтобы спастись, нам нужно было открыть Врата. Получается, снова по необходимости. Вот и выходит, что каждый раз ты на мне женишься лишь потому, что другого выхода нет. И ни разу ты не сказал мне: "Рейчел, ты любовь всей моей жизни, и именно поэтому я хочу скрепить наши отношения узами брака".
– Рейчел, ты любовь всей моей жизни, и я клянусь: как только доберемся до Терессы, все будет по-настоящему!
– Ну-ну! То же самое я слышала, когда этот негодяй Гаспар высадил нас с корабля. "Рейчел, клянусь, как только доберемся до Виргуса, у нас с тобой будет настоящая свадьба!" – передразнила она меня. – Мы в Виргусе уже три месяца – и что?! Ладно, можешь поворачиваться.
Пока спорили, Рейчел переоделась в одеяние охотника за сокровищами Прежних. Высокие, до колен, сапоги, просторные штаны, крепкая, перепоясанная широким ремнем куртка, широкополая шляпа. Сбоку у нее свисала сумка со всяческими лекарскими принадлежностями, на поясе болтался кинжал, а в руках она сжимала арбалет.
– Я готова, – объявила она. – Можем отправляться.
Вообще-то до темноты оставалось еще полдня, и на эти несколько часов у меня были совсем другие планы. Которые теперь трудно будет воплотить в жизнь: одно дело – снять с девушки платье, и совсем другое – все то, что на ней теперь надето.
– Да, Лео, ты сразу должен мне пообещать.
– Что именно?
– Что я сама выберу для нас каюту на "Нетопыре", когда мы его захватим.
– Обещаю! – твердо заявил я, умолчав о том, что захватывать мы будем не "Нетопыря", а "Морского орла", и каюта там единственная – капитанская.
Зато кроватей в ней целых две, и хоть что-нибудь выбрать у Рейчел получится – правую или левую из них.
По коридору за стеной послышались шаги напевающего Блеза, и я бросился ему наперерез.
– Блез, – окликнул его я, – подожди, надо поговорить.
– На какую именно тему?
– Хочу поставить тебя перед выбором: или ты остаешься в Либасоне…
– Или?..
– Или ждешь в этом доме до вечера, чтобы затем пойти вместе с другими захватывать корабль, на котором мы тут же отправимся в море.
Почему-то я думал, что Блез встанет перед трудным выбором, но, в конце концов, не променяет старых друзей, а также месть мерзавцу Гаспару на баронессу, пусть и весьма-весьма симпатичную. Но нет, вид у него стал еще более довольным.
– Как удачно все складывается-то, а! – непонятно чему обрадовался Блез. – К тому же завтра ее муж приезжает.
Я с облегчением перевел дух.
С виконтом дю Эскальзером тоже все прошло гладко.
– Антуан, – сказал я ему, – вам предстоит кое-что сделать.
– Да, капитан, – с готовностью кивнул он, с интересом глядя на разобравшую арбалет для чистки Рейчел, которая хмурила брови, соображая, как его теперь собрать. Арбалет обслуживания не требовал, поскольку я привык содержать оружие в образцовом порядке. Но когда она пожелала смазать его внутренности, ничего против не имел. – Что от меня требуется?
– Едва начнет смеркаться, втайне погрузить сундуки в шлюпку и выйти на ней в море. После чего спрятаться за мысом и ждать, пока мы вас не подберем. И самое важное: до той поры, когда вы направитесь в порт, к шлюпке, вам неотлучно придется пребывать в этом доме. Надеюсь, у вас нет необходимости попрощаться с близкими?
Виконт прощался с ними уже несколько раз, перед каждой нашей неудачной попыткой завладеть кораблем, которые во многом срывались именно из-за него.
– Нет! – твердо заявил он. После чего, смутившись, добавил: – Отец не желает видеть меня и грозится лишить наследства, узнав, что я решил стать пособником э-э-э… Счастливчика Леонарда.
И виконт посмотрел на меня тем самым взглядом, который ясно давал понять: ничто не поколеблет его в выборе!
– Ну вот и отлично.
Хотя, если разобраться, чего "отличного" в том, что человека грозят лишить наследства, еще и по моей вине? Но это его осознанный выбор, а наша жизнь устроена так, что все в ней имеет свою цену.
С Головешкой я поступил просто. Едва он откуда-то заявился, забрал у него уже полупустую бутылку рома, отвел в одну из комнат и приказал:
– До темноты будешь сидеть здесь. И не вздумай даже нос высунуть!
Теперь только и оставалось, что дождаться самой темноты.
Глава 7
Захват "Морского орла" прошел на удивление легко, чему способствовала парочка обстоятельств. Прежде всего нам помогло то, что пакетбот стоял у причала в самом дальнем краю бухты и поблизости не было ни одного корабля, где могли бы нас заметить, поднять тревогу и поспешить "Морскому орлу" на выручку.
А еще мало кто из стражников найдет в себе силы, чтобы отказаться от дармовой выпивки. Так вот, всем четырем охранникам "Морского орла" такая возможность представилась. Просто какой-то недотепа оставил на причале напротив корабля свой мешок с пожитками. То ли по рассеянности, то ли торопился так, что не заметил, как лишился своего добра, то ли потому, что одному из людей Алавира была поставлена такая задача.
Надо ли говорить, что в мешке помимо поношенных вещей нашлось еще и несколько бутылок отличнейшего рома, стоимость каждой из которых была эквивалентна месячному жалованью городского стражника? Сильнейший соблазн, если учитывать, что сменят тебя только утром, а проверяющих не будет всю ночь, мы это специально выяснили. Хотя надо отдать должное стражам: обнаружив мешок, они прождали владельца до самого вечера.
Но когда мы приблизились к "Морскому орлу", двое из четырех, по-братски обнявшись, спали мертвецким сном. Два других еще находились в себе и занимались тем, что, уперев локти в дно перевернутой бочки, боролись на руках. Обычное для мужчин занятие, когда благодаря выпивке они вдруг начинают чувствовать, что в них вливается сила древних богов.
– Кто вы такие? – едва ворочая языком, спросил один из них.
– Гаир, ты что?! Это же он и есть! – толкнул его в бок другой, который говорил куда бойчее, но прикрывал ладонью один глаз, наверное, чтобы не двоилось. – Это же сам Черный Корсар!
И я поморщился, что делал каждый раз, когда меня так называли. Стражник на мое недовольство не обратил ни малейшего внимания, зато полез с просьбой, чего я тоже не перевариваю.
– Черный Корсар, – сказал он, по-прежнему не отрывая ладони от глаза, – может, возьмешь нас с Гаиром к себе? Мы оба с ним парни лихие!
– Нет!
Я был категоричен. Если вы, находясь при исполнении, не смогли преодолеть соблазна, так чего от вас ждать? Потом выразительно посмотрел на Алавира: приступай!
Этот момент мы с ним обговорили заранее. Стражникам, для их же пользы, необходимо придать такой вид, как будто они сопротивлялись долго и яростно, но слишком неравны были силы. И в то же время нужно было не нанести им серьезных увечий. Во всяком случае, стоило их связать и вставить в рот кляп, чтобы они не подняли тревоги.
– Есть, капитан! – Алавир негромко свистнул, и все на палубе пришло в движение.
Тут же подали на берег трап, и спеленатые и охающие стражники, которых наши парни тащили на руках, исчезли во тьме, а на борт "Орла" поднялись все те, кто непосредственного участия в захвате корабля не принимал.
Заскрипели блоки, на бушприте затрепетал поднятый кливер, и нос "Морского орла" начал медленно отдаляться от берега. Я понимал, что мое участие никому и ничем не поможет, и потому поднялся на мостик. Там за штурвалом уже занял место Стерк – мрачноватый верзила и один из особо доверенных людей Алавира. Сам шкипер продолжал метаться по палубе, пытаясь одновременно оказаться во многих местах: все-таки даже для такого небольшого корабля, как "Морской орел", людей у нас не хватало.
– Все нормально, капитан, – заверил меня штурвальный. – Сейчас отдадим кормовые швартовы и с богами отвалим.
– Нисколько не сомневаюсь, что все нормально, – буркнул я, подходя к Рейчел, которая поднялась на мостик вслед за мной.
Любимая с самым грозным видом сжимала арбалет.
– Лео, мы уже пираты? – спросила она.
– Самые что ни на есть, – кивнул я. – А ты – самый красивый из них, из тех, что были, есть или будут потом.
Вновь заскрипело, зашуршало, стукнуло, после чего распустился грот: главный, а потому – самый большой парус нашего корабля.
– Тогда к чему нам эта скорлупка? Могли бы и сразу на "Нетопыря" напасть.
– Так будет надежнее.
С берегом нас теперь связывал единственный швартов на корме, который успел натянуться как струна, поскольку частично набравший парусами ветер "Морской орел" рвался к выходу из гавани.
– Чего тянем? – спросил я у взлетевшего на мостик Алавира, как будто понимал, что вокруг происходит.
– Отходим, – кивнул он, и тут же канат был перерублен.
Теперь начиналось самое сложное.
У выхода из гавани стоял на якоре гигантский "Нетопырь", и "Морскому орлу" предстояло пройти мимо него. Гигант занял это место буквально вечером, когда в моих планах ничего изменить было уже нельзя, и нам приходилось лишь уповать на удачу.
– Алавир, на всякий случай приготовьте к бою гибмет.
Это удивительное устройство в случае прямого столкновения с "Нетопырем" нам не поможет нисколько. Ну как если сжимать в руке крохотный перочинный ножик, ожидая, что на тебя вот-вот нападет медведь, лев, тигр или любой другой крупный хищник. Но ведь сжимаем же мы его, отлично при этом понимая бесполезность! По крайней мере, те, кто готов бороться за свою жизнь до конца, а не пытаться спастись постыдным бегством. Бегство, кстати, нисколько и не поможет, а только разбудит в хищнике охотничий азарт.
– Есть, капитан!
– Лео, вон тот громадный корабль и есть "Нетопырь"? – прижимаясь ко мне, спросила Рейчел.
– Он самый.
Флагман и гордость королевского флота Виргуса занимал уже половину неба и все увеличивался в размерах.
– Лео… что-то меня сомнения начали брать. Он такой гигант! Получится ли у нас? Может, мы все-таки себе этого "Морского петуха" оставим?
– "Орла"!
– Не слишком-то я и ошиблась – все равно птица.
"Птица-то птица, вот только отношение к ним разное".
– Ты точно в этом уверена?
– Точно!
– Ну, как скажешь, – и обратился к Алавиру: – Наши планы немного изменились: брать на абордаж "Нетопыря" мы не будем.
Поначалу тот открыл рот от изумления: в наши планы вообще не входил абордаж "Нетопыря". Но шкипер быстро опомнился и тут же рот и захлопнул.
– Как скажете, капитан, – смотрел при этом Алавир на меня, но получалось так, что слова его предназначались Рейчел, которая выдохнула с облегчением.
И тут в наш разговор вмешался Головешка.
– Мы так не договаривались! Нам что, на этой скорлупке в море выходить?! – И Тед, от которого исходил свежий запах рома, скривился в презрительной ухмылке.
– Головешка! – накинулась на него Рейчел. – Ты совсем разума лишился?! Ты только взгляни на него! Что мы с ним сможем сделать?!
– И что теперь?! Над нами же теперь будут смеяться все, кто только встретится.
Он сплюнул себе под ноги, за что получил полные негодования взгляды Стерка и Алавира и не менее гневный – мой: плевать на палубу корабля – кощунство!
– Лео, ты что, всерьез решил плавать на этом корыте? – не успокаивался Тед.
– Всерьез. И вообще, заткнись, "Нетопырь" близко. Дуй на палубу, понадобишься – позову.
Головешка, бормоча себе под нос что-то крайне язвительное, направился к трапу.
– Может, стоит еще разок попробовать перстнем? – глядя ему вслед, задумчиво сказал Блез.
Когда-то нам мешала Головешкина трусость. После того, как с помощью перстня Рейчел мы Головешку от нее избавили, положение не улучшилось нисколько, ведь теперь его безрассудство создает нам не меньше проблем. Возможно, Блез прав, и стоило бы попробовать умерить его храбрость, если бы не одно "но".