Наша попытка, тоже перстнем, сделать Головешку менее жадным окончилась нисколько не лучше. Рейчел нечаянно перепутала узор, жадности ему не убавила, но прибавила то, за что Блез много раз в сердцах его называл: "Паршивый эстет!" Так что лучше не рисковать: кто его знает, чем все закончится в следующий раз?
Конечно же на "Нетопыре" нас заметили. Да и как могло быть иначе, если этот гигант своим корпусом практически перекрыл выход из гавани? И мы затаили дыхание: чем все закончится? Дело будет совсем худо, если на флагмане признают трофейный брангарский пакетбот, который посреди ночи вдруг решил покинуть либасонскую гавань. Чтобы нас потопить, им даже не понадобится особенно напрягаться: хватит единственного выстрела из баллисты – настолько мощные у них орудия. Правда, на тот случай, если "Морского орла" признают, у нас была заготовлена дохленькая легенда. Корабль, мол, теперь находится на службе короны и выполняет секретную миссию.
Дальше случилось вот что. Не знаю, что там насчет самого корабля, но на "Нетопыре" признали Головешку. Вероятно, по попугаям на плечах. И началось.
– Смотрите-ка: это же сам Тед Три Попугая! Тед, ты что, надумал податься в моря? – раздался с высоты борта "Нетопыря" чей-то ехидный голос.
– Он пиратом решил стать, – ответил ему другой шутник. – Видишь, даже корабль себе захватил.
– Три Попугая, ты чего такую крохотную лоханку выбрал? Не мог себе что-нибудь побольше отыскать? – присоединился к ним кто-то еще. И в его голосе было столько гордости, как будто "Нетопырь" являлся его собственностью.
– Да он и сам почти карлик! Зачем ему больше? Мог бы и вообще над корытом для стирки белья черный флаг поднять, – ответил ему какой-то остряк, после чего в ночной тиши раздался громоподобный смех!
Головешку трясло, но он стоически терпел. Хотя чего он только не услышал, пока мы проходили мимо "Нетопыря"! И каждая, даже самая тупая шутка заканчивалась ржанием многочисленных глоток. Наконец мы вышли из гавани, но взрывы хохота то и дело раздавались уже далеко за кормой.
Чтобы хоть чем-то успокоить Головешку, которого продолжало трясти и которого мне было искренне жаль, я спустился на палубу.
– Тед, – сказал я ему, – не обращай на них внимания. И поверь мне, жизнь – такая штука, что в ней обязательно подвернется возможность отомстить.
– Долго ждать, Лео, – едва не со слезами на глазах грустно вздохнул он.
Попугай на его левом плече встрепенулся:
– Двигайся не торопясь, и день твоего мщения придет.
Головешка на него зло покосился.
– Я хочу, чтобы прямо сейчас! – топнул ногой по палубе он, но попугай уже снова спал.
И тогда мне пришлось сделать то, на что в обычной ситуации я ни за что бы не согласился, – разрешить ему выпить, чтобы хоть немного успокоить расшатанные нервы. Как выяснилось в дальнейшем – зря. Но тех, кто умеет заглядывать в будущее, называют не счастливчиками, а пророками.
– Тед, – сказал я ему, – в капитанской каюте, в моем мешке с вещами среди прочего имеется и бутылка отличнейшего рома. Выпей, тебе сейчас это необходимо.
Проводив его взглядом, сам я направился к Алавиру. Тот едва ли не единственный среди всех нас умел обращаться с гибметом. Погоня за нами по-прежнему не исключалась, и потому, не откладывая, следовало поучиться у него пользованию единственным средством защиты на борту "Морского орла".
– Показывайте, Алавир, – без всяких предисловий начал я, – куда и за что тут дергать.
Рычагов разной длины и толщины сбоку гибмета торчало около полудюжины, и мне хотелось знать предназначение каждого.
– В принципе, ничего сложного, – тоном заправского лектора начал свои объяснения он. – Главное – запомнить порядок манипуляций. Итак, начнем. Гибмет стоит на поворотной станине, чтобы навести его в любую сторону, достаточно усилий одного человека.
Демонстрируя, Алавир легко провернул гибмет по кругу.
– Но самое главное достоинство этого воистину чудесного механизма в другом. Смотрите, стоит только поочередно дернуть за этот, этот и этот рычаги, как он перестанет быть баллистой и преобразится в катапульту.
Действительно, после того как шкипер за них дернул, гибмет, выглядевший баллистой, на некоторое время скрылся под палубой. А когда он снова над ней показался, то приобрел вид заправской катапульты.
– Теперь необходимо несколько раз нажать на этот рычаг, – продолжил Алавир свои объяснения. – Вы можете выбрать, чем именно зарядить катапульту – каменными или свинцовыми ядрами, а в особых случаях – керамическими шарами, заполненными горючей жидкостью.
Я повертел гибметом. Тот действительно крутился без малейших усилий. После чего движением рычагов поменял катапульту на баллисту и обратно. Поочередно зарядил ее каменными и свинцовыми ядрами, а затем и керамическими шарами. Прав был Алавир: ничего сложного. Главное – удачно навести механизм на цель. Из арбалета я стрелок замечательный, так что, глядишь, и из гибмета не промахнусь.
Теперь, когда с самым насущным было покончено, следовало устроить Рейчел в каюте, где нам придется провести долгие недели плавания. И я уже сделал шаг по направлению к мостику, когда объявился Головешка. Судя по походке, а особенно по улыбке, свои расшатанные нервы Тед успел залечить полностью.
– Лео, ты мне как брат! – заявил он, после чего полез обниматься.
Ненавижу, когда ко мне лезут с объятиями пьяные мужики, пусть даже считающие меня кровным родственником. И потому немудрено, что рефлекторно я отодвинул Теодора куда-то вбок. Тогда-то все и случилось. Головешка, которой успел наесться рома так, что едва держался на ногах, нелепо взмахнув руками, завалился на гибмет.
– Осторожно! – взревел Алавир.
Но было поздно: механизм, вздрогнув всем корпусом, отправил снаряд в темноту.
– Руки тебе за такое оторвать мало! – рыкнул шкипер на Головешку, который после его слов отпрыгнул далеко в сторону и даже на всякий случай спрятал руки за спину. – Ты же мог и в собственную мачту угодить!
– Даже близко к гибмету не подходи! – добавил я, на миг представив, что случилось бы, угоди Головешка в корабль. – Понял меня?
– Понял, Лео. – Тед покаянно склонил голову. – Только ведь ты сам меня и толкнул.
Глядя на этого дурня, я лишь вздохнул: его уже ничем не перевоспитать.
Именно тогда к нам и подошел спустившийся с мостика Блез. Он взглянул на гибмет, на меня, снова на гибмет, после чего сказал:
– Лео, так ты, оказывается, непревзойденный мастер не только в стрельбе из арбалета!
– А в чем еще? – не понял его я.
– Ну как это в чем? Из этой штуки у тебя тоже отлично получается. – Блез указал на механизм. – Нет, это надо же! Единственным выстрелом на раскачивающемся корабле – и так точно попасть!
– В кого попасть?!
– В "Нетопыря", в кого же еще? Зажигательные шары вообще очень нестабильны в полете, а уж с такой дистанции!.. Лео, у меня даже слов нет!
Не надо и говорить, как быстро после его слов я оказался на мостике. Блез был прав: "Нетопырь" на глазах охватывало пламя. Мне, с моим-то чудесным зрением, и без всяких зрительных труб или устройств Прежних хорошо было видно, как мечутся на его палубе люди, пытаясь сбить огонь. В какой-то момент у меня создалось впечатление, что спасти корабль им все же удастся. Но затем заполыхало так, что крохотные человеческие фигурки начали прыгать в воду.
За спиной, обсуждая случившееся, столпилась вся команда "Морского орла". Я был ошарашен нисколько не меньше других, но все же нашел в себе силы сказать Головешке, чья реакция при виде этого зрелища была такой, что он разве что в ладони не хлопал от радости:
– Вот видишь, Теодор, и ждать особенно долго не понадобилось.
Кто-то, явно размышляя вслух, сказал:
– Если за оскорбления своего человека наш капитан сжег целый корабль, так что же будет, если оскорбить его самого?!
Сказал негромко, но в тишине, нарушаемой лишь плеском волн за бортом и скрипом такелажа, его услышали все.
– А ты сделай это, чтобы узнать, – посоветовал ему другой голос. – Заодно и мы будем в курсе.
– Может, просто так совпало и мы здесь ни при чем? – предположила Рейчел, у которой при виде пылающего "Нетопыря" на глаза навернулись слезы. – Может, "Нетопырь" загорелся сам по себе?
– Вряд ли, – в голос ответили ей Стерк с Блезом.
Затем они переглянулись, и продолжил один Стерк:
– Смотрю, наш капитан с гибметом возится, туда-сюда его повернул. Ну, точно его наводит. Неужели, думаю, в "Нетопыря" целит?! Тут – бах! И над самой моей головой промелькнуло, чуть шляпу не снесло. Самого-то горшка не заметно, но запальник ярко горит, его в темноте нетрудно разглядеть. Потом и его стало не видно, и вдруг на "Нетопыре" как вспыхнет! Нет, никаких сомнений даже быть не может!
Блез, слушая его, усиленно кивал: мол, все так и было. А очередной голос за спиной пробормотал: "Черный Корсар – он и есть Черный Корсар", – заставив меня поморщиться.
– Как бы они погоню за нами не организовали, – обеспокоился кто-то.
– Могут, – согласился с ним еще один. – Если догадаются, в чем дело.
– Обязательно догадаются! – Судя по интонациям, голос принадлежал отъявленному пессимисту.
И все посмотрели на меня.
– Если догадаются и когда вышлют, тогда и будем с этим разбираться, – после чего, чтобы подбодрить команду, добавил: – Корабль у нас ходкий, далеко не каждому по силам его догнать. Так, Алавир, приготовьтесь к приему на борт виконта, – узрел я показавшуюся из-за мыса шлюпку.
– Есть, капитан! – откликнулся тот, затем задумчиво добавил: – Нет, ну как все ловко было обставлено! Расскажи кто-то другой, ни за что бы ему не поверил.
– Лео, о чем это он? – поинтересовалась все еще расстроенная гибелью "Нетопыря" Рейчел.
– Вот бы самому узнать…
Хотя чего там непонятного? Явно же Алавир счел, что я намеренно толкнул Головешку на рычаг спуска, когда навел гибмет на цель.
Себя я чувствовал не менее расстроенным, чем Рейчел. Понятно, что гибель "Нетопыря" – лишь нелепое стечение обстоятельств. И ведь надо же было угодить горшку в самое уязвимое место! Попади он в любое другое, и пожар легко потушили бы. Но как бы то ни было, теперь мне в Виргус возврата нет. Хотя оставалась легкая надежда, что Рейчел права и действительно так совпало – наш выстрел и пожар на "Нетопыре".
Поднявшийся на борт "Морского орла" виконт Антуан дю Эскальзер выглядел весьма печальным. Поначалу я было подумал, что очередной из моих знакомых влюбился в Рейчел, причем до такой степени, когда каждое, пусть даже самое непродолжительное расставание с предметом любви становится непереносимой мукой. Подобное частенько случалось и раньше: в Рейчел кто-нибудь да обязательно влюбится.
Тот же предатель Гаспар – как он по ней сох! Даже с лица спал. Разве что Головешка видит в Рейчел сестру, но с ним-то все как раз понятно. Давненько заметил, что боги стремятся к усреднению. Если мужчина худой и высокий, жена у него, как правило, небольшого роста и полная. И наоборот. Вот и у миниатюрного, статью похожего на подростка Головешки страсть к монументальным женщинам.
То, что сама Рейчел не испытывает по отношению к виконту никаких чувств, я знал точно. И для этого у меня были все основания. Когда мы с Рейчел проходили обряд бракосочетания на одном из Диких островов, местный жрец повесил нам обоим на грудь по элекиту. Не знаю, на чем именно основан принцип действия этого оберега, но, если кто-то из супругов начнет блудить, элекит на шее у другого станет нестерпимо жечь. Мало того, когда муж или жена даже просто начинает испытывать к кому-то симпатию, камень перестает холодить кожу, и тут уже делай выводы! Так вот, когда Рейчел общается с виконтом, элекит на моей груди ведет себя как обычно.
И потому едва только виконт поднялся на борт "Морского орла", я подцепил его под локоть и отвел в сторону.
– Антуан, в чем причина вашего дрянного настроения? Как будто все складывается удачно: мы имеем неплохой корабль, который доставит нас к цели. Команда у нас подобралась хорошая, так что не вижу повода для грусти.
– Эх, капитан! – отвечал мне он. – Все дело в том, что эти мерзавцы, – тут виконт указал на гребцов своей шлюпки, которые выглядели виноватыми, – при погрузке умудрились утопить сундук! Ну и какое теперь должно быть у меня настроение?! Как вспомню о его потере, так сразу руки опускаются!
– Настолько ценным было содержимое?
– Именно!
– И что же такого ценного там хранилось?
– Записные книжки. Еще девственно чистые, но со временем они должны были заполниться записями о ваших славных деяниях, капитан.
Я закашлялся от неожиданности.
– И сколько их там было?
– Забито полностью, мне даже винтовым гнетом воспользоваться пришлось, когда упаковывал.
Я закашлялся снова: где же я ему столько деяний возьму?! Еще и славных. Но, по крайней мере, дело не касалось Рейчел, и я, все так же под локоть, повел печального виконта обратно.
– Кстати, Леонард, что это за зарево над либасонским портом?
– Наш капитан сжег "Нетопыря!" – охотно сообщил ему пробегающий мимо матрос, заставив меня заскрежетать зубами. Вот кто тянул его за язык?
Теперь могло случиться и так, что Антуан немедленно потребует доставить его на берег в связи с тем, что не желает иметь дела с негодяем, уничтожившим лучший корабль горячо любимой отчизны! И что мы будем делать без навигатора?
– Как сжег? – изумился дю Эскальзер.
– С помощью гибмета, – пояснил ему Блез. – Причем единственным выстрелом. Как бахнул горшком с горючей смесью и тот как заполыхал!
– Зачем сжег?
– За дело! Когда мы проходили мимо "Нетопыря", с его борта Головешку всячески обсмеяли. К тому же и карликом еще назвали. А он страсть этого не любит!
Виконт потрясенно посмотрел на меня, и мне оставалось лишь развести руками. Что бы ни произошло на самом деле, "Нетопырь" действительно сейчас догорает. Лицо виконта свело в мучительной гримасе. Он стукнул кулаком по планширю с такой силой, что я всерьез обеспокоился состоянием его руки.
"Началось!" – подумал я.
И действительно началось. Дю Эскальзер взвыл, не в силах себя сдержать.
– И это произошло в тот самый миг, когда я остался без единой записной книжки! Что мне теперь делать?!
В его вопле было столько отчаяния, что вздрогнули все.
– Господин виконт, – осторожно приблизился к нему Алавир, – если хорошенько поискать, на корабле обязательно найдется бумага. Возможно, не такого качества, как вы привыкли, а то и вовсе не писчая и предназначенная для иных целей, но непременно найдется.
– Мне подойдет любая! – твердо заявил дю Эскальзер, в которого как будто вдохнули новую жизнь.
– Ну тогда пойдемте в шкиперскую, посмотрим, что у нас там имеется. – И Алавир, подхватив его по моему недавнему примеру под локоть, заботливо повел виконта на бак корабля.
– Пойдем и мы, дорогая, в нашу каюту – сказал я Рейчел, убедившись вначале, что погони за нами нет. – Заодно поспишь часок, отдохнешь после всей этой суматохи.
Рейчел неожиданно воспротивилась.
– Лео, лучше я здесь постою. Подышу свежим морским воздухом: он мне так нравится!
Я посмотрел на нее с подозрением. Когда это она успела так страстно этот воздух полюбить?
– Надышишься еще.
– Ну, если ты так считаешь…
Рейчел шла в каюту неохотно, и мне пришлось тянуть ее за руку.
То, что я там увидел, мгновенно заставило меня забыть и о сгоревшем "Нетопыре", и о невозможности вернуться в Виргус, и обо всем остальном-прочем: на самом краешке постели сидела служанка Мэри. Кстати, рассказывая об устройстве брангарских пакетботов, Алавир ошибался: ложе в каюте капитана оказалось одно. Широченное, занимающее едва ли не четверть всей каюты, но единственное.
– Как она здесь оказалась?! – ошарашенно спросил я.
– Как все оказываются в каютах? Так и она. Поднялась по трапу на корабль, прошла по коридору, открыла дверь, после чего вошла.
Объяснение было логичным, и мне пришлось задать еще один вопрос:
– Но зачем она здесь оказалась?
– Лео, я обещала, что Мэри отправится в плавание вместе с нами. Не ты ли всегда говорил, что обещания необходимо выполнять. Вот я его и выполнила. И потом, первоначально мы должны были захватить "Нетопыря" – ты же сам на этом настаивал! Ну а кают на нем хватает с избытком. Кто же мог знать, что планы у нас изменятся?
Никогда, ни разу я не говорил о том, что мы будем захватывать "Нетопыря". Но что от этого теперь могло измениться?
– Ты хоть понимаешь, что натворила? – Отчаяния в моем голосе было нисколько не меньше, чем у виконта дю Эскальзера.
– Что именно?
– И где ей теперь спать? На "Морском орле" каюта единственная. Есть еще общий кубрик, который разделен переборкой на помещения для матросов и офицеров. И все!
– Я худенькая, – вмешалась в разговор Мэри.
Вижу, что худенькая, пусть местами и не очень, но дальше-то что?
– Я могу где-нибудь с краешку, – смущенно сказала она, намекая на то, что ложе широченное и места на нем свободно хватит троим.
– И верно! – Рейчел взглянула на меня победно.
– Ну, если ты так считаешь… – протянул я, пусть даже вариант полностью меня не устраивал.
Ибо он означал, что ночами у нас с Рейчел не получится заниматься тем, чем занимаются с женами мужья, если они любят друг друга. У нас вообще не будет никакой личной жизни! В конце-то концов, не отсылать же Мэри всякий раз прогуляться на палубу. Частенько же ей придется там гулять! Могу представить себе ехидные лица матросов, которые сразу поймут, в чем тут дело.
Теперь мне предстояло сделать так, чтобы сама Рейчел отказалась от этого варианта. И мне это удалось. Усилием воли я представил, как медленно снимаю с Мэри одежду, целуя и гладя ее тело, в надежде, что сработает элекит на груди Рейчел. Получилось. Рейчел резко изменилась в лице и заявила:
– Для троих ложе все-таки тесновато будет. А давай переоденем ее в мужчину? Вернее, в юношу? Юнги ведь есть на всех кораблях? Вот и у нас он будет! И тогда Мэри сможет жить в матросском кубрике.
Вместо юнги вполне сойдет и Головешка. Тот, когда побреется, выглядит подростком.
– Я иногда одежду младшего брата надевала, – снова вмешалась в разговор Мэри. – И все принимали меня за него, даже бабушка.
– Ну, вот и решение проблемы! – обрадовалась Рейчел.
Я покачал головой, подумав: "Милая, ты хоть частично представляешь, что именно рассказывают перед сном друг другу матросы, покачиваясь в своих гамаках? Причем в самых ярких подробностях? И каково все это будет выслушивать Мэри, которая, судя по всему, в жизни ни разу не целовалась?! Мало того, в дальнейшем Мэри никогда не сможет найти себе мужа. Потому что, наслушавшись всех этих россказней, она все время будет недоумевать, почему ей постоянно попадаются какие-то ущербные мужчины и где взять настоящего? А такие бывают – она своими собственными ушами слышала! К тому же во время плавания ей придется во всем подражать остальным: ходить вразвалочку, ругаться хриплым голосом и почесывать себя там, где и чесать-то ей нечего".
Говорить всего этого я не стал, лишь заявил:
– Если откроется обман и в Мэри признают женщину, ни к чему хорошему это не приведет. Не стоит рисковать.
– Так что делать-то?! – уже в отчаянии воскликнула Рейчел.
– Не знаю, – честно признался я.