- За ту цену, что я заплатил, это должны быть, по меньшей мере, инкрустированные золотом лебединые яйца, - сердито проворчал Колин. - У меня при себе было шесть шиллингов.
Хелена вскинула бровь:
- Без сомнения, шиллингов, выигранных у моего отца.
Лорд Геллир имел слабость к азартным играм и предавался им почти ежевечерне. У людей в Ривенлохе уже вошло в привычку тайно передавать основную массу своих выигрышей сестрам, чтобы они вернули их в казну замка. В таком случае частые проигрыши лорда не влияли на сундуки. Однако чужеземцы - дело другое. Они забирали свой выигрыш с собой, иногда только для того, чтобы проиграть его Шеду.
- В любом случае, - сказала Хелена, раскладывая свертки, - теперь мы не будем голодать.
- Если ты развяжешь меня, я начну заниматься кроликом.
- Развяжу тебя? После того как ты пытался сбежать? - Она покачала головой: - Нет, я тебе не доверяю.
- Но я даю тебе слово…
- Твое слово? Слово лжеца?
Его челюсть напряглась от стыда, и Хелена почти пожалела Колина, но, будь прокляты его глаза, он сам вызвал к себе недоверие.
- Ты должна освободить меня, - настаивал он. - Ты уже оставляла меня беспомощным, на милость вора. А что, если бы это был убийца? Что, если бы он решил убить меня?
Хелена напряглась. Вот об этом она не подумала. Что, если бы Колина действительно убили? Что, если бы она вернулась и нашла его мертвым? Зловещие картины - Колин в луже крови и Пейган рядом с виселицей, требующий обрушить месть на ее голову, - проползли в ее мозг, как страшная змея.
- Послушайте, миледи, это правда, что я лгал вам раньше, - признался он, - но больше - никогда. Я клянусь моей честью рыцаря Камелиарда.
Хелена колебалась. Обычно рыцари не клянутся своей честью направо и налево. И все же тот дурак, кто доверяет лжецу.
- Миледи, когда по лесу бродят воры, мы должны - оба - иметь руки и ноги свободными.
- Зачем? Чтобы я могла отбиваться от них, пока ты убегаешь?
Колин мрачно опустил взгляд, бормоча:
- Я не трус, которым вы меня считаете. Я никогда не оставлю женщину беззащитной.
Хелена самодовольно ухмыльнулась. Пока что она видела этому мало доказательств. И все же в словах Колина был резон. Они двое были противниками, но против общего врага лучше объединиться и защищаться вместе. Так или иначе, но после некоторого размышления она все-таки решила освободить его.
- Кинжал останется у меня, - сообщила ему Хелена, садясь на корточки, чтобы разрезать веревку на его лодыжке.
Когда она обошла его сзади, чтобы освободить запястья, то увидела, что он до мяса содрал кожу о веревки, пытаясь высвободиться. Хелена помрачнела от чувства вины. Бедный, несчастный трусишка, должно быть, испугался за свою жизнь, когда пришел вор. И частично это была ее вина, потому что она не подумала, что оставляет его таким уязвимым.
Когда веревки упали, Колин пошевелил пальцами и бегло осмотрел свои ободранные запястья.
- Тут в сундуке может быть мазь, - предложила она.
Он пожал плечами:
- Это всего лишь царапины. У меня бывало и похуже, в бою. - Колин встал и потер ладонью о ладонь. - Ну, а теперь давай сюда кролика. Я обещаю вам пир, миледи, - сказал он с легким поклоном и блеском в глазах, - такой, что ваш рот захлебнется слюной; а язык станет воспевать хвалы норманнам.
Хелена покачала головой в ответ на эту чепуху. Честно говоря, она была так голодна, что воспевала бы хвалы и коровьим лепешкам.
Пока Колин осваивался с кастрюлями и раздувал угли в очаге, Хелена караулила его, полулежа на тюфяке и медленно вертя в руках кинжал. Она смогла найти ему розмарин и мяту, но не нашла лука. Похоже, он не слишком огорчился. Если верить ему, норманн может сварить суп даже из камня.
- Мне нужен нож, - сказал Колин.
Хелена перестала вертеть кинжал. Единственный нож, который у нее был, она держала в руках. Разумно ли отдавать свое единственное оружие?
- Не беспокойся. Я верну его тебе, когда закончу. - После чего добавил многозначительно: - Даже если это и мой кинжал.
Она колебалась, ее живот урчал в предвкушении пира, а сердце было не на месте от мысли вооружить Колина.
Как раз перед тем, как ее живот победил в споре, он предложил:
- Если ты не доверяешь мне, почему бы тебе не позаимствовать нож вора? - Он показал в сторону окна. - Он оставил его вон там, в ставне.
У Хелены упало сердце, когда она взяла в руки знакомый черный клинок с его острым, как бритва лезвием и тонкой рукоятью. В Ривенлохе было три таких странных ножа. Все они пришли из одного источника - конфискованы у жертв Шеда.
Глава 6
Хелена сдвинула брови в глубокой задумчивости, водя пальцем по гладкой, как шелк, рукоятке кинжала Шеда. Если пресловутый преступник действительно был здесь, то почему Колин изменил свою историю? Почему он заявил, что тут был другой вор?
Был только один возможный ответ.
Он говорил правду.
И Колин изменил свой рассказ только тогда, когда Хелена пригрозила, что пойдет за Шедом. Он солгал, чтобы защитить ее.
Ей следовало бы обидеться. Его вмешательство означало, что он считает ее неспособной защитить себя.
Но как Хелена ни старалась, единственной эмоцией, которую ей удалось вызвать, было невольное восхищение. Чтобы защитить ее, Колин выставил себя трусом, когда совершенно явно таковым не был. Он пожертвовал своей гордостью, чтобы уберечь ее от беды. Такой поступок мог совершить только чрезвычайно галантный рыцарь.
Она искоса поглядывала на этого загадочного норманна, пока он занимался кроликом, медленно поворачивая его над огнем. Был ли он действительно малодушным слабаком, которым она его считала? Или его цветистая речь и сверхъестественные умения в кулинарии не имели ничего общего с мужским естеством? Возможно ли, что он до такой степени рыцарь, что солгал, чтобы защитить даже своего врага?
- Жаль, что у нас нет репы и гороха, - пробормотал Колин, отвлекая ее от размышлений. - К этому нужна хорошая крепкая медовуха. И персиковые пироги на сладкое.
Закончив с кинжалом, он вернул его ей, рукоятью вперед, и Хелена засунула его за пояс.
Аппетитный аромат жареного мяса, насыщенный розмарином с легким оттенком мяты, коснулся ее носа. Как и предсказывал Колин, от этого запаха ее рот наполнился слюной. Хелена бросила на него взгляд, полный сомнения:
- Ты умеешь готовить все это?
Его улыбка излучала уверенность.
- О да. Нет такого нормандского рыцаря, если он достоин своих шпор, который не умел бы готовить. Это у нас в крови.
Хелена нахмурилась. Она не умела готовить, ну, во всяком случае, хорошо. Готовка требовала слишком много терпения, слишком много внимания. Ее импульсивная натура не позволяла ей усидеть на месте так долго, чтобы следить за приготовлением блюда.
- Если ты докажешь, что умеешь это, возможно, я позволю тебе продолжать заниматься кухней.
Колин спрятал улыбку. Эта девчонка никого не одурачит. Она так же знакома с кастрюлями, как монах с палашом. Позволит ему продолжать… Да уж. Да после того как Хелена попробует его еду, она будет умолять его готовить для нее. Он уже дважды заметил, как она облизывала губы.
Колин снова собрал сок, который вытопился, и полил кролика душистой жидкостью, с шипением разбрызгивая ее на угли внизу.
- Жалко, что у нас нет белого хлеба, чтобы пропитать в соусе, - сказал он.
- У нас есть овсяные лепешки.
Колин с презрением скривился:
- Овсяные лепешки? Те самые бесформенные гадости, которые вы, шотландцы, всегда берете с собой? Те, которые высасывают всю слюну у вас изо рта?
Хелена с достоинством выпрямилась, ее изумрудные глаза возмущенно вспыхнули.
- Нет ничего лучше этой еды, когда едешь на битву. Шотландец может испечь овсяную лепешку на своем щите, съесть ее на завтрак, и к полудню у него все еще будут силы, чтобы уложить врага этим самым щитом.
Ее гордость достойна восхищения, но сейчас Колина больше поразила ее страстность.
- Мир, чертовка. Мы не на войне.
- Не называй меня так, норманн.
Он улыбнулся, поднимая вертел с огня и оглядывая мясо.
- Не называй меня норманном.
"Шах и мат", - подумал он, когда Хелена молча насупилась.
- Уже готово? - в конце концов, ворчливо поинтересовалась она.
Колин улыбнулся:
- До совершенства.
Несмотря на то, что он тоже чувствовал голод, когда они сели вместе у очага, Колину приходилось заставлять себя глотать, пока он смотрел, как Хелена наслаждается едой. Она ела с удовольствием, причмокивая губами, облизывая пальцы и, хотя она пыталась скрыть это, даже постанывала от удовольствия. Он вдруг подумал, издает ли она такие же звуки в постели.
- Почему ты не ешь? - спросила она, перестав есть, чтобы вытереть соус с уголка губ.
Колин не ел потому, что, глядя, как Хелена поглощает мясо, ему вдруг захотелось чего-то более аппетитного, чем еда. Его чресла ныли от голода, который он не утолял несколько недель. Но он не осмеливался сказать ей об этом.
- Я просто гадал, - уклончиво ответил Колин, отрывая кусочек мяса от кости, - как долго ты планируешь держать меня здесь.
Хелена задумчиво сдвинула брови, потом сунула в рот большой палец и с чувственной неторопливостью слизала остатки соуса. Это зрелище разбудило зверя в штанах Колина.
- Столько, сколько потребуется, - протянула она, бросая свою половину объеденного скелета в огонь.
"Столько, сколько потребуется". Вот интересно, сколько времени потребуется, чтобы укротить такую дикую кошку, как Хелена? Сколько времени пройдет, прежде чем он заставит ее есть с его рук?
- Ну как, - спросил Колин, - тебе понравился кролик?
- Это было… - ее ответ был осторожным, - съедобно.
- Съедобно?
Он уныло кивнул. Наверное, это высочайшая похвала, которую Хелена может предложить врагу. Но он знал, что кролик был великолепен. И раньше, чем закончится срок его плена, Колин был полон решимости завоевать свою тюремщицу если не красноречием, то кулинарными изысками.
- Среди рыцарей Камелиарда мои умения высоко ценятся.
Он не стал упоминать, что большинство его умений не имеют никакого отношения к готовке, а больше касаются фехтования.
- Если тебя так почитают, то почему никто не пришел тебя выкупить?
Колин открыл рот, чтобы ответить, потом снова закрыл. Как ей объяснить, что его капитан, скорее всего, посчитал все это дело с выкупом отличной шуткой.
- Нет, - продолжала Хелена, - я думаю, ты, должно быть, никчемный.
- Никчемный! - Он прищелкнул языком. - О нет, маленькая мегера, - поддразнил Колин. - Никто не приходит, потому что никто не хочет этого. Поверь мне. К этому времени Пейган окончательно и бесповоротно соблазнил твою сестру. Я готов поспорить, что они все еще в постели - хозяин, - сказал он, промокая соус с уголка рта, - и его укрощенная невеста.
Если бы в следующее мгновение Колин моргнул, удар кулака Хелены отправил бы его прямиком в огонь. Но к счастью, его рефлексы были молниеносны. Он вовремя выставил руку, чтобы отвести удар, потеряв в процессе свою половину кролика, и инстинктивно схватил Хелену за запястья.
Она тут же стала вырываться из его рук.
- Никто, - процедила она, - не укротит Воительницу Ривенлоха.
Для ушей Колина гордое заявление Хелены прозвучало как вызов, а страсть ее слов дала его крови новый жар. Поистине он был так поражен ее внезапной атакой и ее неистовой клятвой, что ему понадобилась минута, чтобы осознать, что теперь он держит ее в своей власти. И еще минута, чтобы она осознала это.
Глаза Хелены расширились, и она начала сражаться всерьез.
Колин легко мог пересилить ее. Он мог бы триумфально злорадствовать и спросить, ну и кто теперь тюремщик? Он мог бы связать ее и привязать на ночь к кровати, чтобы посмотреть, как ей это понравится.
Это было соблазнительно.
Но он же благородный рыцарь Камелиарда. Он человек чести и благородства. А самое главное, он Колин дю Лак.
- Отпусти меня!
Хелена пыталась вырваться из его сильных рук.
Он держал крепко.
- Отпусти меня!
- На одном условии.
Колин знал, что у нее нет козырей. Хелена тоже это знала. Он видел это в ее отчаянном взгляде.
Она процедила сквозь зубы:
- Назови его.
- Сегодня ночью ты не будешь привязывать меня к кровати.
Хелена не без грусти усмехнулась:
- И ты зарежешь меня во сне, или я проснусь и обнаружу, что трусливый голубок упорхнул?
- Ни то ни другое. Ты можешь доверять мне.
- Доверять тебе, - презрительно усмехнулась она. - Норманну?
- Норманну.
Хотя Хелена и была стойким бойцом, она знала, когда проигрывала. Сузив глаза от ненависти, она выдавила:
- Хорошо.
Тогда Колин отпустил ее.
Хелена упала на спину, потрясенная внезапной свободой, но когда она снова стояла на ногах, каким-то чудом в ее руке оказался нож Шеда.
"Святые угодники, - подумал он в невольном восхищении, - какая же она проворная. Почти такая же проворная, как сам Шед".
"Боже, а он быстрый", - подумала Хелена, и ее сердце колотилось, когда она стала осторожно приближаться к нему с ножом. Он блокировал ее удар чуть ли не раньше, чем она осознала, что ударила. Он поймал ее запястья одним молниеносным движением. И долгое, ужасающее мгновение он, казалось, держал ее в своей власти, его все понимающий взгляд прожигал ее душу, как будто говоря: "Ты моя".
Это тревожило.
Колин смущал Хелену, он застал ее врасплох, использовал ее импульсивность против нее же самой, отчего она одновременно чувствовала и стыд, и ярость.
И все же - так же быстро - он отпустил ее. Его злорадная улыбка победителя поблекла. Теперь он держал руки ладонями вверх, демонстрируя миролюбие.
Хелена нахмурилась, не зная, что делать, и крепче сжала кинжал. Что это еще за новая уловка? Она чувствовала, что Колин ведет торг не только об условиях сна.
Одно было очевидно: Колин дю Лак - загадка.
- Спрячь коготки, котенок, - сказал он, мимоходом поднимая упавшего кролика с пола и вытирая с него грязь рукавом. - Теперь ты доверяешь мне, помнишь?
Хелена насупилась. Она была женщиной, которой нравилось ощущать холодную сталь в своей ладони и железную кольчугу на плечах. Это были вещи реальные, физическое доказательство силы, власти. Клятвы чести и доверия Колина казались такими же невещественными, как туман, и изменчивыми, как луна. Она просто не могла доверять ему… доверять в полном смысле слова. Нет, она будет полагаться на нож, потому что он дает ей уверенность, которой никогда не дадут смутные обещания.
Колин пожал плечами, а после этого, к удивлению Хелены, вытащил кинжал из-за своего пояса и стал резать кролика, отправляя в рот кусочки с ножа. Хелена похлопала себя по поясу, куда, как она думала, надежно спрятала кинжал. Проклятие! Как ему удалось завладеть им?
Хелена решила, что он, должно быть, выхватил его, когда она падала на спину, это означало, что теперь они на равных.
Хелена нехотя опустила свой нож.
- Ты любишь форель? - вдруг спросил Колин.
- Что?
- Рыба. Форель. Эти вертлявые создания, которые плавают в…
- Я знаю, что такое форель.
Господи, какой же он доставучий. Как будто ему нравится приводить ее в замешательство. Она сунула за пояс нож Шеда.
- Ну, так как? Любишь?
- Да. Наверное.
- Хорошо.
Несколько минут Колин продолжал есть в тишине, как будто это был конец их разговора.
- А зачем тебе это знать? - наконец спросила Хелена.
- Знать что?
- Про форель, - пробормотала она. - Почему ты хочешь знать, люблю ли я форель?
Он пожал плечами:
- Я не стал бы готовить ее, если ты ее не любишь.
У Хелены сложилось четкое впечатление, что он буквально наслаждается ее замешательством.
- Ты собираешься приготовить форель?
Колин доел мясо и выбросил кости в огонь, где они вызвали снопы искр.
- Да. А почему бы и нет? Утром мы с тобой пойдем на рыбалку и поймаем несколько форелей. Я пожарю их на ужин. Может быть, мы найдем немного полевой горчицы или портулака для…
- Утром, - твердо заявила ему Хелена, - мы будем на пути назад в Ривенлох.
- Ты передумала насчет своих планов о выкупе?
- Нет. - Потом она добавила с уверенностью, которую чувствовала только наполовину: - Сегодня придет Дейрдре.
- А-а.
Оно прозвучало снисходительно - это "а-а", что и укололо ее самолюбие.
- Она придет. Вот увидишь.
- Очень хорошо. - Колин скрестил руки на груди и посмотрел на Хелену, склонив голову набок: - Но если она не придет, завтра утром ты должна мне рыбалку. Договорились?
Она раздраженно вздохнула:
- Договорились.
Хелена не могла решить, что же есть такое в Колине дю Лаке, что делает ее такой… вспыльчивой. Возможно, его самодовольные взгляды или многозначительные улыбки, его медоточивый голос или гибкость, с которой двигалось его тело. Было такое ощущение, что каждый раз, когда он говорил, ее окутывало его страстное, теплое дыхание, так что волоски на коже поднимались дыбом. Не самое приятное ощущение. Оно оставляло у нее чувство раздражения, настороженности и неуравновешенности.
Хелена будет рада, когда придет Дейрдре, даже если та и откажется отдавать ей своего нового мужа. Хелена нервничала, когда думала о возвращении к жизни в Ривенлохе, где она была заместителем командующего стражей, мужчины боялись ее меча и никто одними только словами не вызывал у нее ощущения, что по ее телу бегают мурашки.
К несчастью, предсказания Колина оправдались. Дейрдре так и не пришла. Пока Колин потчевал ее рассказами о подвигах Пейгана, а она поведала ему о некоторых знаменитых сражениях ее отца, прошло несколько часов и тени удлинились. Когда они ужинали своими запасами сыра и вишен, запивая их водой, последние лучи солнца погасли.
Во всяком случае, когда лес окончательно погрузился в непроглядный мрак, у Колина хватило такта не насмешничать над надеждами Хелены.
- Ну, давай, - проворчала она, заворачивая оставшийся сыр и укладывая его назад в сумку. - Скажи это.
- Что?
- Она не пришла, - напряженно проговорила Хелена. - Ты оказался прав. Я ошибалась.
Тут Колин мог бы позлорадствовать, но не стал. Он только пожал плечами:
- Может быть, утром. - Он зевнул. - Ну, а я пока что ложусь спать. Если встанем рано, к полудню мы, возможно, будем наслаждаться форелью. - Колин потер руки и подмигнул ей. - Может быть, мы даже поделимся с твоей сестрой, если она подоспеет вовремя.
Надо признать, что мальчишеский энтузиазм Колина немного смягчил ее разочарование. Хелена действительно любила форель. И если бы не тот факт, что Колин был ее заложником, и она была в центре политического торга, а кроме того, время играло существенную роль, Хелена могла бы действительно с удовольствием выловить рыбку-другую.
Колин взял обгорелое одеяло и постелил его перед очагом.
- Сегодня ночью ты можешь лечь на кровати.
Она выгнула бровь, даже не на его предложение, а на его дерзость. Он что, уже диктует ей условия? Не то чтобы она была против этих условий. Кровать, безусловно, предпочтительнее пола.