– Я тоже не эксперт, сестра. Но, насколько я знаю, орден Плетущих – тайная организация, нити которой протянулись на многие Уровни, единого органа власти у них нет, на каждом из Уровней свои боссы. Отношения внутри иерархии хуже некуда, процветают шпионаж и доносительство. Структура членства примерно такова: простой принятый, младший подмастерье, подмастерье, ученик, магистр, старший магистр, верховный магистр. Всякие мелкие промежуточные ранги я не упоминаю.
– Талеминохс был верховным магистром, – вставила Элия.
– Значит, на своем Уровне он считался большой шишкой, – заключил бог информации. – Так вот, на каждом Уровне у ордена несколько резиденций, каждая из которых имеет право вербовать членов и воспитывать их. Магистр волен брать не больше четырех принятых и воспитывать их до ранга ученика, потом новые члены обязаны отправиться в другую резиденцию ордена и служить ему там по мере сил и возможностей.
– Идеальные условия для доносительства и шпионажа, – оценил король.
Кэлер задумчиво кивнул, соглашаясь с отцом, но вмешиваться в разговор не стал, предпочитая сначала выслушать тех, кто разбирается в сути происходящего. Нрэн тоже молчал, сурово нахмурившись.
– Да, па, – подтвердил рыжий принц. – Кроме того, магистры стараются как можно дольше продержать принятых в низком ранге, чтобы иметь возможность пользоваться их силой и внушать личную преданность. Видно, этот Джонк давно ошивался в ранге младшего подмастерья. А суть деятельности ордена в поиске выгодных пророчеств и их реализации, то есть в извращении прорицаний к своей вящей славе и пользе.
– Сколько эти ублюдки нам хороших задумок испоганили, – не выдержав, зло вставил Связист.
– А все из-за любви пророков к аллегориям, недосказанности и пышным словесам, – едко заметила Элия, с ностальгией вспоминая четкий и ясный слог покойного Авара Расторда, знакомство с произведением которого едва не стоило ей жизни.
– Слушай, ну не открытым же текстом мы должны все излагать, – начал оправдываться Связист. – Это против всяких правил. Мы ж не инструкцию к эксплуатации даем, а пророчество.
– Дорогой мой, когда кто-то высокопарно вещает: "И явится тот, кому суждено стать великим правителем, и будет он на белом коне, а в руке его шестипалой будет меч сияющий…" – и больше никаких примет, только дурак не воспользуется шансом усадить на трон своего ставленника.
– Вот таким образом они и плетут собственную вязь искаженных пророчеств, – согласился Рик.
– А это – форменное нарушение Законов Равновесия, – возмущенно продолжила Элия. – Но пока-то у Сил дойдут руки до того, чтобы разобраться с преступлениями, о которых никому и в голову не приходило заявить, поскольку обещанный правитель появился, а что он головы рубит и из казны лопатой гребет, так народ думает, что Силам виднее, какой он идеальный. А сами Силы сидят и гадают, где они опять промахнулись, вот незадача.
Связист кивнул с печальной улыбкой. Сейчас, даже в облике здоровенного мужика, он совсем не казался нахальным и грубым.
– Ну ты и разошлась, девочка, – хмыкнул король.
– Я просто ненавижу, когда всякие ублюдки ради выгоды нарушают Законы Равновесия и обманывают Силы, – отрезала принцесса.
– Вы правы, эти Созерцающие и Плетущие у нас костью поперек горла встали, – в сердцах пожаловался Связист. – Но теперь-то на них крепко насядут. Двойное нарушение так просто не замнешь, дальше начнут весь клубочек разматывать, еще накопают. Мы упорные. Настала пора прикрыть их лавочку, наплели уже достаточно, мы теперь созерцать будем, а потом наказывать. Ох, чую я, будет в этом сезоне раздача наивыгоднейших инкарнаций будущих ассенизаторов и множественное понижение коэффициентов сил у ряда душ. Только, Элия, им перстенек нужен, улика все же. А?
– А это – второй момент, о котором я должна рассказать, – пояснила родичам принцесса. – Злат вчера подарил мне перстень с душой Джонка Вассарда.
– Знаешь, доченька, я беру назад все свои нелестные отзывы о твоем выборе гостей на это Новогодье, – от души заверил Элию король, прижав руку к сердцу. – Впредь можешь приглашать, кого пожелаешь, а если я начну возмущаться, просто напомни мне о том, что я тоже могу судить неверно.
– Спасибо, папа, буду иметь в виду, – вежливо поблагодарила Лимбера богиня и сказала Связисту: – Я отдам душу Джонка Суду, но сначала мы должны ее допросить. Надеюсь, у тебя нет возражений?
– Ни в малейшей степени, радость моя, – облегченно улыбнулись Силы, добавив в голос немножко фривольности. – Я с удовольствием поучаствую в этом мероприятии. А они там пусть подождут.
Принцесса сняла с пальчика перстень с изумрудом и протянула его Рику с шутливо-высокомерными словами:
– Возьми и все приготовь, маг.
– Слушаюсь, ваше высочество, – смиренно пролепетал Рик, как мячик, соскочив с дивана и подлетев к богине, потом метнулся с добычей к столу Лимбера и нахально заявил, сгребая с середины стола многочисленные папки с важными бумагами: – Так, папа, это нам будет мешать, разбросал тут макулатуру, понимаешь, заклинание нарисовать негде.
Онемевший от такой наглости Лимбер автоматически помог сыну освободить нужного размера пространство на широкой крышке стола. Места на ней с лихвой хватило бы даже для ритуальных кругов оживления, которые чертятся вокруг хладного тела. Рик извлек из внутреннего кармашка камзола белый мелок, который практически всегда таскал с собой, и, с деланой небрежностью бросив на стол перстень, отработанным тысячелетней практикой движением очертил вокруг предмета большой, безукоризненно ровный круг.
Потом бог начал творить заклинание вызова и допроса. Каждый из присутствующих, даже Связист, направил к магу лучи своей силы, Рик подхватил их и вплел в чары, придав тем еще большую мощь и прочность. Для призыва души с высоким коэффициентом силы бог предпочел создать самое мощное заклятие призыва и подчинения, какое только был способен сотворить из подручных средств.
Закончив, принц воспользовался переплетенными силами и предусмотрительно установил на кабинет еще одну защиту от прослушивания, потом, проведя рукой над перстнем, отступил и властно промолвил:
– Джонк Вассард, призываю тебя, явись и ответствуй.
Изумруд коротко вспыхнул, над столом по диаметру круга возникла прозрачная, переливающаяся цветами личной силы присутствующих сфера, а в ней заклубился туман, постепенно сформировавшийся в некое подобие изрядно пообтрепавшейся грязно-грязно-серой простынки, по которой горько плакали стиральная машинка и несколько тонн стирального порошка. Душа младшего подмастерья ордена Созерцающих и Плетущих предстала перед лоулендцами.
Удовлетворенный достигнутыми результатами, маг раскланялся и вернулся на диван, потеснив вольготно развалившегося там Связиста.
– Да, изрядно ты напакостил за свою жизнь, Джонк, – резюмировала принцесса, внимательно изучив все мрачные цветовые оттенки призванной души. Поскольку вопроса задано не было, "простынка" промолчала, но начала нервно кружиться по сфере.
– Как минимум ассенизатор в драконьих гальюнах, – подтвердил, широко ухмыльнувшись, Связист, имея в виду перспективы Вассарда в следующей инкарнации.
– Нам нужно знать, как ему удалось проникнуть в Лоуленд, минуя охрану Сил, обещанную нам Судом, – мрачно напомнил Нрэн, не дав родственникам поразвлечься и пообсуждать будущее младшего подмастерья.
Уступая напору кузена, Элия задала вопрос:
– Джонк, расскажи кратко, не опуская важных деталей, о том, как тебе удалось прийти в наш мир, обойдя защиту Сил, и заставить Джанети напасть на меня.
Душа нервно дернулась и начала вещать:
– Я сотворил заклятие, маскирующее силу, характеристики души и внешность таким образом, чтобы при любой, даже самой тщательной проверке казаться совершенно цельной личностью, принадлежащей вашему Уровню. Прибавил заклятие "старый знакомый". Держа их наготове, ушел в Межуровнье и спустился по нему на несколько Уровней ниже вашего, одновременно с выходом в миры применил заклятие маскировки и заклятие "старый знакомый", потом телепортировался в ваш мир, чтобы все выглядело так, словно бог возвращается домой после прогулки внизу.
Еще находясь в своем мире, внимательно изучил Лоуленд и каждого из членов семьи, определив наиболее уязвимые точки, по которым нужно нанести удар. Я был согласен с Талеминохсом, считавшим Элию одной из ключевых фигур и оптимальной мишенью для удара. Он полагал, что самым удачным и безопасным способом устранения богини будет ее убийство родственником, ведь цепной реакцией на смерть принцессы станет развал, если не гибель, всей семьи.
– Только вот этот ублюдок не успел довести дело до конца, – пробормотал Кэлер.
Но поскольку вопрос не был задан, Джонк на него не ответил. Элия мысленно испустила вздох облегчения и еще раз понадеялась, что заклятие Посланника уже развеялось.
– Под прикрытием мощного выброса энергии, связанного с явлением Сил на площади, я сделал заклинание внушения для Джанети и в ночь карнавала соблазнил ее при помощи чар усиления привлекательности. Внедрил заклинание в сознание женщины, когда она находилась в наиболее расслабленном состоянии с минимальной психической защитой, – продолжил Вассард.
– Ах ты, мерзавец, – зло прокомментировал Рик, отлично понявший, в какой именно момент Джонк наложил чары на его мать.
– Внедренное заклятие не только укрепило ее привязанность ко мне, но и запретило сообщать кому-либо о самом факте моего существования. Чары, введенные во второй слой подсознания, закрепили приказ убить Элию с помощью полученного от меня кинжала, а потом покончить с собой или самоустраниться в случае неудачи. Заклятие должно было сдетонировать от условного слова, которое Джанети услышит от меня. Я хотел видеть, как умрет женщина, с которой по какому-то нелепому недоразумению не смог покончить мой учитель. На балу я легко реализовал первую часть плана, но что-то опять пошло не так. Кинжал, один из трех кинжалов Рагода, не пробил защиту принцессы, и я собрался уходить, а потом был огонь, и больше я ничего не помню, – закончил младший подмастерье ордена интриганов.
– Кинжал Рагода, – потрясенно пробормотал принц Рик, припоминая кое-что слышанное об этом смертоносном и неуничтожимом оружии демонов, покрытом их слюной. По слухам, оно могло убить не только любое живое создание, но также то, что только казалось живым или даже никогда живым не было.
– У тебя был запасной вариант, который ты собирался реализовать в случае неудачного покушения леди Джанети? – осведомилась Элия, дабы успокоить родственников.
– Нет, я рассчитывал, что вариант с покушением сработает безукоризненно, – самоуверенно ответила душа Джонка, уже несколько оправившаяся от первоначального потрясения, постигшего ее в связи с осознанием кардинальной перемены в социальном и метафизическом положении. – А применять в Лоуленде несколько сильных заклинаний я не стал, опасаясь, что Силы смогут учуять и найти меня.
Допрос продолжался еще некоторое время. Боги бомбардировали Джонка десятками вопросов, уточняя детали и дополняя собственное представление об ордене Плетущих, о сложившейся ситуации в целом о мирах наверху (не пропадать же подходящему шансу). Уничтожение физической оболочки и пребывание в перстне Повелителя Межуровнья стерло все обеты молчания и обязательства, наложенные на Вассарда, так что не отвечать на вопросы или лгать он попросту не мог, чем беззастенчиво и на полную катушку пользовались все присутствующие. Наконец лоулендцы уверились, что они выжали из души младшего подмастерья все, что только возможно, и удовлетворенно замолчали. Изрядно вымотанный Джонк по-прежнему выглядел, как грязнущая простынка, только теперь Элии начало казаться, что простынка несколько взмокла.
– Убирай эту падаль, – удовлетворенно велел Рику отец.
– Слушаюсь, ваше величество, – малость паясничая, покорно согласился бог и, подойдя к полусфере, властно промолвил, собирая в руки тугие жгуты сил: – Властью того, кто заключил тебя в перстень, повелеваю: повинуйся и возвратись туда.
Душа на несколько мгновений застыла над своей тюрьмой, а потом яркий зеленый луч вырвался из перстня и засосал пленницу обратно в камень. Прозрачная полусфера, сотканная из силы богов, медленно потускнела. И вот на столе остались лишь начерченный мелом круг и красивая безделушка в нем.
– Стратег, твои соображения? – обратился к племяннику Лимбер.
– Против угрозы сверху бороться сложно, а когда Силы расследуют дело ордена и снимут свою защиту, станет еще труднее. Личные телохранители и численное усиление охраны ничего не даст, ужесточение пропускного режима – слабая мера. Единственный выход – зеркала Марлессина, отражающие суть. Их следует установить на заставах в наш мир и раздать магам, входящим в охранные подразделения. Поскольку основная опасность грозит именно семье, надлежит полностью обеспечить зеркалами замковую и городскую стражу Лоуленда, – четко изложил выводы воитель.
– Я этим займусь, – серьезно кивнул Кэлер – Миротворец, Хранитель спокойствия Мира Узла, в чьей компетенции и была городская стража.
– Да, – согласился Нрэн. – По границам я дам поручение Тэодеру и Кэлберту, но все в целом возьму под личный контроль.
Связист лишь кивнул, признавая предложение бога войны единственно целесообразным.
Рик поморщился, прикидывая, в какую астрономическую сумму обойдется казне изготовление зеркал Марлессина различной конфигурации, но спорить с решением Стратега не стал, понимая, что Нрэн прав – только такая магия могла выявить существ с верхних Уровней, проникших в Лоуленд, под какой бы маскировкой они ни находились. Зеркальная поверхность либо отражала истинный вид смотрящегося, либо, если его сила была больше силы, вложенной в свое творение магами-зеркальщиками, не отражала ничего. Вот тогда-то страже и стоило поработать.
– Хорошо, – объявил король, тоже пребывая не в самом радужном настроении. – После праздников зайдешь с докладом и общей сметой расходов, привлеки Рика, пусть тоже мозгами пошевелит.
– Интересно, а контрибуцию с ордена Созерцающих и Плетущих за гибель члена нашей семьи и моральный ущерб мы имеем право потребовать через Суд Абсолюта? – вслух подумала богиня, тоже озабоченная вопросом об ущербе, который будет нанесен казне.
Связист удивленно хмыкнул, а потом протянул:
– Знаешь, такое еще никому в голову не приходило – требовать материальные издержи через Суд Абсолюта. Но Силы так злы на Плетущих, что вполне могут разогнать весь орден и через посредников пустить его имущество с молотка. Я бы этим сам занялся с удовольствием. А перед вашей семьей Силы со своей охраной крепко проштрафились. Думаю, шанс вытрясти монетки есть.
– Вот и отлично, – оживился Лимбер и отдал приказ: – Какие там нужно бумажки составить – покумекаете с Риком.
– С удовольствием, – расплылся в самой искренней и весьма хищной улыбке рыжий коммерсант. – Если надо с кого-то потребовать деньги, это я всегда пожалуйста, даже просить не надо!..
– Мы и не сомневались, – добродушно хохотнул Кэлер.
– Ага, а я им эту петицию вместе с перстеньком и занесу, – поддержал Связист, поднимаясь с дивана и направляясь к королевскому столу. – Пошли, Рик, еще с вашим Источником посоветуемся, он их, бюрократов, тоже неплохо знает.
– Только перстень после того, как душу из него извлекут, пусть Суд вернет, – остановила Силы принцесса. – Это ведь подарок Злата, и мне очень не хочется доводить до сведения Повелителя Межуровнья информацию о том, что Суд Абсолюта изъял у бедной девушки безделушку и зажилил. Вещественное доказательство и ювелирное изделие – вещи все-таки разные.
– Я им так и передам, – широко и немного мстительно ухмыльнулся Связист, засовывая перстень в карман. – Не расстраивайся, подруга, думаю, он очень быстро вернется к тебе.
– Элия, я всегда говорил, что ты гениальна! – напоследок выдал Рик и вместе со Связистом исчез из кабинета отца, бормоча на ходу: – Блин, мне же еще контрольные чары на поле отлаживать…
Молча покинул собрание Нрэн, Кэлер тоже поднялся и вышел, задумчиво бросив:
– Пока, пап.
Король посмотрел на принцессу и с усталой безнадежностью спросил:
– Теперь-то сказано все, милая?
– Все, что нужно, отец, – честно призналась принцесса и получила в награду острый и подозрительный взгляд. Вопросительно выгнулась смоляная бровь.
Элия ответила невинной улыбкой, но все же сочла нужным сказать:
– Быть может, позже, пока не могу.
– Логика? – уточнил король.
– Необходимость, – пояснила богиня, словно невидимую тяжесть, ощущая на себе чары Серого Посланника.
– Что ж, я подожду, – согласился Лимбер, полностью доверяющий дочери, но все-таки не удержался от слов: – Будь осторожней, милая.
Довольный тем, что у него еще есть время на игры с Бэль, Лейм вошел в покои малышки и позвал:
– Сестренка, я уже тут. Пошли смотреть динолей?
Принцу ответила тишина. Пожав плечами, юноша вышел, аккуратно притворив за собой дверь. "Придется, видно, сначала найти маленькую проказницу", – решил бог и привычно сплел заклинание поиска. Немного поработав вхолостую, поскольку местоположение Бэль, как и всякого не желающего быть обнаруженным эльфа, определялось с трудом, чары нашли заданный объект. Девочка находилась где-то в Садах.
"Не иначе как упрямая шалунья решила найти динолей сама", – с сентиментальной улыбкой рассудил принц и, телепортировавшись, не спеша побрел по песчаной дорожке, наслаждаясь прогулкой по весеннему лесу и ощущением теплого солнца, ласкающего кожу. Невольно бог ощутил смутное желание принять свою оборотническую форму, ту самую, которая у богини ассоциировалась с длинношерстной ланью, и беспечно побежать по траве навстречу ветру…
Но постепенно ощущение умиротворения и покоя, в которое погрузился принц, начало исчезать, уступив место неосознанной тревоге. Беспокоящие чувства просачивались сквозь заклинание поиска, настроенное на Бэль. Лейм мысленно потянулся к сестренке и понял, что девочка чем-то очень расстроена. Принца буквально захлестнула волна одиночества и безысходного горя. Не разбирая дороги, не обращая больше внимания на красоты дивных Садов и ласку солнца, юноша помчался туда, где плакала Бэль.
В густых зарослях орешника на старом поваленном стволе дуба всхлипывала, сжавшись в комочек, маленькая девочка, рядом с ней валялись игрушечный лук и какой-то белый узелок.
– Вот ты где, моя хорошая, – с облегчением воскликнул Лейм, продравшись сквозь чащу к малышке. Принц тут же подхватил сестренку на руки и крепко прижал к себе.
– Лейм, – пискнула Бэль, обхватила брата за шею ручонками и, не в силах говорить, залилась слезами пуще прежнего, но теперь уже принцесса плакала не только от обиды, но и от облегчения.
Усевшись на поваленный ствол, юноша начал успокаивать девочку, шепча ей что-то ласковое, гладя по спинке и покачивая на руках. Мало-помалу судорожные всхлипы стали реже, а потом и вовсе прекратились. Глядя в зареванную мордашку маленькой сестренки, принц участливо спросил:
– Что случилось, родная? Заблудилась?