В выразительных переглядываниях участвовала и Ада, чему она сначала сильно удивилась. Впервые поймав хитрющий взгляд Нессы, Ада не поняла к чему, про что и для чего он. Подумала, что что‑то не так с ней самой. Но потом и она вошла во вкус такого вида общения. Приятно иметь что‑то общее на троих.
Матис постоянно задевал Аду и уверенно ухмылялся. Как он только не навернулся, таская сундуки и не смотря при этом себе под ноги. Когда они с Райнисом пристраивали поклажу в тесной повозке, он так прижимался к девушке, что та, и без того распластанная по стеночке, была вынуждена протиснуться на улицу.
Сестры последовали за ней, потому что Райнис незамедлил начать подражать старшему и более опытному в делах соблазнения другу. Он оттоптал девушкам ноги, проходя мимо в считанных сантиметрах повернул голову и чуть не попал своим длинным острым носом Нессе в глаз. Потянулся даже поцеловать девушку, как бы в шутку.
Определенно, гораздо более безопасно держаться от этих охранников на расстоянии.
Уходя, Матис взял ладонь Ады, сжатую в кулак, и нежно, по его меркам, пожал. Короткие ногти девушки впились в ее же ладонь причиняя боль.
- Со мной лучше по хорошему, Мышка, - тихо и мягко прошептал ей на ухо, наклонился и удерживая Аду рядом, провел носом по ее шее. - Насколько невзрачна ты сама, настолько изумителен твой запах… моя упрямая Мышка.
Девушка застыла, ей было противно это прикосновение и дыхание Матиса на своей шее. Она не могла двинуться, сжатая его руками как тисками. Но то, что он ее держал, даже лучше. Иначе она бы показала свою слабость и убежала, просто сорвалась с места и побежала поджав хвост куда глаза глядят. А бежать от охотящегося хищника ни в коем случае нельзя.
Она непозволительно расслабилась, когда сидела вместе с девченками, окунулась в заветные воспоминания. Ей было хорошо, она забыла бояться, и поэтому не была готова дать отпор Матису. Как мало оказывается нужно хорошего, чтобы забыть о плохом.
Ада замерла статуей, только дрожь страха и омерзения прошла по спине. Оборотень счел такую реакцию для себя удовлетворительной и еще раз сжав до боли Адину руку, развернулся и стремительно пошел к лошадям. Райнис, как привязанный, поплелся за ним.
Отряд был уже готов продолжать путь. Генрис давал последние указания присоединившимся к отряду воинам, а остальные лисы, жители деревни, смотреть и провожать обоз не стали. Их ждали свои повседневные нерадостные заботы, которые за них никто не выполнит.
Несса подошла к Аде и взяла в свои руки ее судорожно сжатый кулак. Погладила и распрямила пальцы. В первое мгновение, еще провожая стеклянным взглядом широкую спину Матиса, Ада инстинктивно дернулась. Хотела выдернуть руку, но встретилась глазами с расстроенным взглядом Лисички и оставила свою руку в ее. Ханна подошла к Аде с другой стороны, выражение ее лица было злым.
- Это что сейчас было?! - прошипела.
Ада кинула на нее мрачный взгляд и увидела искренний гнев и недоумение. Посмотрела снова на Лисичку, та все еще держала Аду за поврежденную ладонь и также смотрела с непониманием во взгляде.
- Вы что, не понимаете? Вы где вообще живете, на этой земле?
- На этой, на этой. Ты не отвиливай от ответа. - Несса потянула Аду обратно в фургон, потяжелевший еще на два сундука с золотом. - Что этому рыжему от тебя надо?
Сестры деловито поправляли разбросанные Матисом и Райнисом матрасы. Соорудили относительно удобные сидения и сели по краям, приглашая Аду в середину между ними.
Они действительно ничего не понимали, две совершеннолетние сестры, выросшие, как выяснилось, все‑таки на этой земле.
Ханна и Несса с любопытством ждали разъяснений Ады, а та растерялась. Не понимала, как сестры могли не понимать, не знать. И не хотела ничего объяснять, было неприятно. Как будто она их вымажет чем‑то грязным, дурно пахнущим. Чем‑то, что никогда не отмоется.
- Вы сами все увидите. - Ада, правда, надеялась на обратное, но прекрасно понимала, что это пустые надежды.
- Поделись с нами. - Несса не привыкла легко сдаваться. - Я тебе вторую печенюшку отдам, хочешь?
Ада беспомощно огляделась. И зачем им все это? Чужие проблемы, когда и собственных достаточно?
- Расскажите лучше о себе? - последняя, судя по скептичным лицам сестер, не очень удачная, попытка увильнуть от ответа.
Она глубоко и прерывисто вздохнула, начать всегда самое сложное.
- В клане рысей меня… Они хотели… - трудно говорить о своей жизни. Ада никогда и ни с кем не обсуждала свои дела. И начинать это делать было странно, страшно, слова ускользали и не складывались в фразы. Ей одновременно и хотелось, и не хотелось делиться этим.
Сестры молчали и внимательно слушали, не торопя, но и не отступая в своем желании услышать правду. И в такой внимательной и доброжелательной тишине, в полумраке фургона, проще начать произносить проблемы вслух и признаваться в страхах. Если Ада когда и собралась бы кому‑либо поведать о себе, то сейчас наилучший момент. И наилучшие слушатели.
- Я росла одна. Со всем справлялась или не справлялась, одна. А когда подросла, мне стал оказывать знаки внимания сын главы. Для меня это было так ново, желанно, я надеялась, я верила, что он делает это искренне. - Ада на мгновение замолчала, вспоминая то время. Свою робкую радость и глупые надежды.
Она еще раз глубоко вздохнула и продолжила.
- Хорошо, что я больше молчала и была слишком боязлива и неопытна, чтобы ему отвечать. Я просто не препятствовала его… поступкам. Он был первым, кто обратил на меня внимание. Все переменилось, когда в присутствии сына, тоже самое стал мне говорить и проделывать его отец. Глава клана Ханнес. А Пасвел смотрел и одобрительно улыбался.
Несса вскинулась и со страхом посмотрела на старшую сестру. Та придвинулась поближе к Аде и протянула руку ей за спину, крепко обнимая сразу и Аду и Нессу.
- Я была просто очередной самкой, которой хотели обладать. Многие. И никому не жалко поделитьса с другом, братом, отцом.
В фургоне повисло молчание. С улицы доносилось ржание лошадей и крики воинов. Скрипели колеса, повозка медленно двигалась вперед.
- Что же ты сделала? - испуганный тихий голос Нессы нарушил наступившую угнетающую тишину.
- Убежала, - невесело усмехнулась Ада. - И стала серой мышкой, - немного радостнее добавила. Она посмотрела по очереди на обеих сестер. Высказавшись, впервые в жизни пожаловавшись кому‑то на судьбу и найдя понимание и даже сочувствие, Аде стало легче. Девочки поняли, не осудили, не насмехались над ее глупостью.
Это очень многое значило для Ады. Может быть даже больше, чем перечное печенье. То из прошлого, а сестры едут вместе с ней в неизвестное и опасное будущее.
- Пасвел погиб в первую неделю войны, я не успела до него добраться. Ну, в смысле… чтобы вылечить. Я бы наверное смогла ему помоч.
- У тебя дар целителя? - удивилась Несса.
Ада кивнула.
Данная новость потрясла сестер. Они только слышали о людях с таким редким даром, которые имели силу вылечить даже самых тяжелых больных.
В их деревне был только простой врачеватель, он много учился своему делу, но лечил сверяясь с толстенными сложными книгами. Бывало, и не редко, что он ошибался. Такие ошибки стоили больным жизни.
Оборотни, обладающие даром целителя, не ошибались никогда. Лечить - их долг, призвание, дар и наказание одновременно. Все знали, что излечивая больных, они отдают частичку себя. Призвание, оно всепоглощающее, целители не могут не лечить. Обязаны это делать, помогать всем, чем могут, лечить и оборотней и зверей. Последние, кстати, часто более благодарны, чем люди.
Дар брал все, взамен же не отдавал ничего. После лечения в душе оставалось лишь пустое место. 'Спасибо' от выздоровевшего безусловно приятно, но чтобы заполнить пустоту, его определенно недостаточно.
Ханна и Несса с новой стороны посмотрели на Аду. В начале их знакомства, всего лишь несколько часов назад, ее поведение вызывало легкую ни к чему не обязывающую симпатию. Весь облик Ады и такой добрый, но маскируемый под равнодушный, взгляд зеленых глаз, заставляли ей верить. Вызывали желание подружиться, чем‑то помочь. Затравленный вид ясно говорил о том, что помощь Аде не помешает.
Теперь сестры испытывали чуть ли не благоговение к своей попутчице. Ее история подобна героической балладе, у которой обязательно должен быть хороший конец.
- Еще чего! - возмущенно воскликнула Ханна. - Так Духу было угодно, чтобы ты не успела. Еще помогать такому скоту…
- Может быть. Но глава клана, хоть и не сильно переживал о смерти сына, но меня обвинял. Считал, что я специально не торопилась на помощь.
Несса сощурив глаза внимательно и очень близко рассматривала Адину кожу на руках и лице.
- А как ты стала серой? Ведь действительно, кожа у тебя странная, - любопытство прогнало страх, глаза Лисички снова засверкали хитринкой и проказливостью.
- Гриб - полевик, серый. Это его пыль. Если ее растереть по сырой коже, то прилипает тонким слоем и держиться около недели.
- Ого! - восхищенно выдохнула Лисичка, изобретательность Ады ее явно вдохновила. - А коже он не вредит?
- Мой опыт показывает, что наоборот. Когда его смываю, кожа нежная остается.
- А рыжий тогда что тебе угрожает? Тоже обвиняет в смерти этого сынка? - вернулась к главному вопросу Ханна.
- Нет. Вернее, не знаю, может и это тоже. Он просто хочет меня поиметь, спор у них такой. И ставки высоки, как я понимаю. Забавно, правда?
Ада смотрела на реакцию сестер. Вся та грязь, о которой она пыталась как можно мягче рассказать, казалось, скатывалась с девушек как с гуся вода. Ада многое бы отдала, чтобы и возможные на их пути события не оставляли своих следов в двух удивительно чистых взглядах сестер.
- Но ты же из правящей семьи, как они смеют?! - возмущалась Ханна.
- У меня нет родителей и семьи, тем более правителей. В клане я на правах приживалки. - Ада снова помрачнела. - Единственная моя ценность и защита, - дар целителя.
- Но… ты совсем ничего не знаешь о своих родителях? - после непродолжительной паузы осторожно уточнила Ханна.
- Мне было пять, когда их нестало. Я помню очень мало. А что‑то спрашивать не у кого.
Сестры переглянулись, обе подумали об одном и том же.
- Одно из требований беров, чтобы женщины были из правящих семей. Если у самого главы нет дочерей, то подойдут племянницы и так далее, по цепочке. Если отдали тебя, то значит, что и в тебе течет кровь правителей.
Аду передернуло, от омерзения.
- Ты хочешь сказать, что Ханнес мой родственник? - прямо, требовательно глядя на Ханну, спросила Ада.
- Да, именно так, - лиса не отвела глаз и уверенно выдержала испытующий и полный отчаяния взгляд рыси.
- Прекрасно. Это же просто здорово! - Ада разразилась громким истеричным смехом. - У меня целая большая и любящая семья есть, а я и не подозревала!
Девушка продолжала хохотать, уже со всхлипами, задыхаясь. Несса положила ей руку на спину и неловко похлопала. Что выражал данный жест, и сама не знала, то ли утешение, то ли поддержку, то ли помощь от удушья и кашля.
- И кто он мне, интересно? Дядюшка, кузен, дедушка?
- Не все ли равно теперь? Ты оттуда уехала и вряд ли уже вернешься, - у Ханны очень практичный взгляд на жизнь, ничего не скажешь.
Но на Аду эта фраза подействовала отрезвляюще. Девушка перестала всхлипывать, успокоилась и невидяще уставилась в противоположную стенку фургона.
- Все так странно… - протянула Несса. - Ада, вокруг тебя столько загадок. Дорога скучной точно не будет.
- Уж лучше бы она была скучной, дурында! - Ханна хотела отвесить сестре подзатыльник за недалекие высказывания, но Лисичка увернулась и показала язык.
- Какие еще условия у беров? - безжизненным голосом спросила Ада.
Ей было больно. И противно. Каким бы дальним родственником ни являлся Ханнес, но то, как он себя с ней вел просто омерзительно.
Город, где Ада выросла, дом главы, они хранили много тайн о ее прошлом. Может быть, ответы на все вопросы о родителях она могла получить только в клане рысей, от оборотней что там жили. Но в течении восемнадцати лет до Ады не доходило ни слова о маме с папой. Единственное, что она слышала еще будучи ребенком, это - заговор, предательство, казнь. И все.
Дух… да она даже имен мамы с папой не помнила! Их как будто стерли из памяти. О чем может быть речь? Вся та история покрыта таким мраком, что в нем скорее пропадешь сама, чем прольешь свет хоть на один из многочисленных вопросов.
И Ада уже сомневалась, что хочет что‑либо выяснять. Слишком гадко на душе из‑за открывшегося родства с главой. Ей очень не хотелось очернять чем‑либо свои воспоминания о семье. Да, она трусиха и еще какая, но в жизни Ады не так много светлых моментов, чтобы начинать копаться и рисковать потерять и их, разочаровавшись.
Ада решила отодвинуть эту историю, вопросы и тайны в дальний уголок памяти. Сейчас не время мучить себя воспоминаниями о смерти родителей. Не время и не место. Реальность подкидывала все новые и новые испытания, и соотношение хорошего и плохого в сложившихся обстоятельствах, явно перевешивало в сторону плохого.
- Насколько нам известно, а известно нам несомненно больше чем тебе, условий было два. От каждого клана потребовали двух девушек из правящих семей и это, девушки, ну… - Ханна замялась и стала выводить руками непонятные пассы.
- Девственниц они потребовали, - закончила за нее Несса, - скромница ты наша великовозрастная, - не упустила возможности подколоть сестру.
Ада хмыкнула. Требования были очень и очень трудно выполнимыми. Беры не ищут легких путей.
Ханнесу повезло, что в его клане была Ада. Во первых, за счет того что она целитель, Ада сошла за двоих. Хм, однако очень предусмотрительно было со стороны владыки оставить ее тогда, тринадцать лет назад, в живых. Иных, подходящего возраста девственниц, в клане рысей, очевидно, не имелось.
- Но если берсерки поставили такие условаия, то к чему вся эта канитель с Матисом? - Ада в задумчивости кусала губы.
Как будто в ответ на ее мысли вслух, снаружи раздалось веселое ржание. Не коней, а как раз таки Матиса и остальных рысей. Отряд проезжал сейчас отдельные мелкие деревни. Вернее то, что от них осталось - пепелища и могилы.
Неожиданно в ткань, прикрывающую вход, что‑то с силой врезалось. Края материи разлетелись в стороны, но внутрь попал только красноватый свет заходящего солнца.
- Что ты даже как следует бросить не можешь. Подбирай давай! - прокричал Матис.
- Да она скользкая вся… - где‑то ближе к фургону произнес Райнис.
- Размахнись как следует! - посоветовал Ральф. Его голос звучал в отдалении, немного тише, чем голоса Матиса и Райниса. Но слова прозвучали жестко, даже с ненавистью.
Девушки переглянулись и Ада быстро поползла к выходу, чтобы закрепить ткань и закрыть вход. Но как только она придвинулась вплотную к выходу и уже взялась пальцами за веревки, болтающиеся в самом низу, материя снова разлетелась в стороны и на этот раз прямо в Аду врезалась отрубленная голова какого‑то оборотня.
Грязная, разлагающаяся, с длинными черными волосами и открытым ртом. Из шеи торчала кость и внутренности. Руки девушки машинально поймали летящий в нее предмет и теперь Ада держала эту голову перед собой, прямо напротив своего лица.
Не могла ни пошевелиться, ни отвести взгляда от пустых глазниц. Она даже закричать не сумела, Аду сковало полнейшее оцепенение.
В щель между полами ткани светил яркий лучь солнца и освещал немую сцену до мельчайших подробностей.
- Знакомтесь, это один из беров! Вот как выглядят ваши будущие женихи! - воины смеялись, довольные своей шуткой.
- Валяется на дороге без дела, а вам может и пригодится. Мышка, ты можешь на ней поцелуям потренироваться! - выдал блестящую идею Матис.
Он, конечно, понимал, что такие шутки могут не понравиться Генрису и трем прилизанным лисам, новеньким в их отряде. Но они в данный момент далеко, повозка отстала от резво скачущих лошадей. А Матису нужно дожать упрямую Мышку. Голова ему очень удачно по дороге попалась. Наглядный пример, так сказать, к кому их везут.
Вот только он рассчитывал на крики ужаса, а в повозке почему‑то совершенно тихо. Ни лисички, ни Мышь не закричали.
Ада не могла разжать рук. Из глаз текли слезы, она задыхалась от смрада исходящего от разлагающейся плоти. Позывы к рвоте сотрясали и Лисичку, которая сжалась в углу. Ханна сидела на корточках перед ней, как бы заслоняя от возможной опасности. Ответственность за сестру и желание ее защитить не дали впасть в истерику. Ханна единственная из троицы сохранила трезвость мыслей.
Она приблизилась к Аде и взглянула на голову в ее руках. Это был человек. Когда‑то он дышал, этот рваный синий рот жевал пищу, произносил слова, может даже красиво пел. Баритоном или басом… А из глазниц смотрели глаза, синие, или может, карие. Сейчас их на месте не было, скорее всего их уже переварила какая‑нибудь птица.
- Разожми руки, - на ее тихие слова никакой реакции не последовало. Ада все так же сжимала голову в ладонях, не в силах справиться с шоком.
Ханна дышала через раз и поверхностно. Приблизилась вплотную и медленно протянула дрожащую руку к Адиным ладоням. Преодолевая омерзение и страх, она по одному стала разжимать холодные, судорожно сжатые на темных патлах, пальцы. По одному, осторожно и медленно. Ада не двигалась, казалось, что она даже не дышала.
Когда голова чуть не упала на пол повозки, а руки Ады освободились, девушка стремительно отшатнулась в сторону. Чуть не свалилась, ноги были ватными, и она все еще не могла перевести взгляд с отрубленной головы бера. Слезы не прекращались, взгляд полон страха и ужаса.
Ханна, не мешкая, со всей силы швырнула голову не целясь обратно на улицу. Держать ее в своих руках дольше необходимого она не намеревалась. Молитвы уже вряд ли помогут душе бедного обезглавленного берсерка обрести покой, но бросая, Ханна все же прошептала:
- Покойся с миром!
- Аа - а!! - снаружи раздался короткий вскрик Райниса. Он из воинов самый невезучий.
Повозка неторопливо продолжала ехать покачиваясь на неровном размытом дождями тракте. Сумерки плавно вытесняли последние лучи солнца, в фургоне стало совсем темно. Ханна крепко затянула узлы на входной ткани, это хоть и хлипкая, но преграда.
- Дух… - выдохнула она, - наши охранники что, совсем без царя в голове? Откуда столько ненависти? И как смеют так вести себя с наследницами кланов?! - руки девушки до сих пор тряслись, самообладание и ей давалось нелегко.
Лисичка выползла из своего угла и села рядом с Адой.
- Почему‑то мне кажется, что втроем, без сопровождения из этих идиотов, добираться до берсерков нам было бы гораздо безопаснее.
- Я не понимаю… - снова стала возмущаться Ханна, но Ада ее прервала.
- Это все из‑за меня. Не знаю, что именно поручил глава Матису, какие цели они преследуют, но все происходящее направлено исключительно против меня. И вы страдаете тоже только потому, что рядом со мной находитесь, - она подняла усталый опустошенный взгляд на сестер. - Думаю, вам следует держаться от меня подальше.