Но Тернер уже знал ответ. Потому что его сердце немного оттаяло и стало добрее.
- Спасибо, - хрипло ответил он.
- Но это не поможет тебе до тех пор, пока ты сам себя не простишь.
Она красива и умна. Возможно, даже проницательна. Это дар, которым обладали некоторые женщины. Они могли видеть то, что другие больше всего на свете хотели скрыть от посторонних глаз.
- Да, возможно, ты права. Но мне потребуется какое-то время.
- Тернер, я всегда знала, что у тебя доброе сердце. Ты безумно любил Ника и поступил так, чтобы было лучше для него.
- А какую цену заплатила ты? - угрюмо возразил он. - Я позаботился о брате за твой счет.
- Я не собираюсь притворяться. Все эти годы мне было тяжело в одиночестве, - спокойно ответила Мария. - Когда я в последний раз видела Ника, он был мальчиком. А теперь мужчина. Я думаю, что он должен благодарить за твердость и уверенность, появившуюся в его взгляде, тебя.
- Великолепно, - проворчал Тернер.
Мария встала на цыпочки и запечатлела на его щеке один из самых нежных поцелуев.
- А почему ты отправила сюда Ники? - спросил Тернер, когда она уже собралась уходить. - Ты ведь с тем же успехом могла попросить Шейлу отвезти его к Эбби.
- Я хотела, чтобы ты увидел, на что способна любовь. - Она отвернулась и с легкостью побежала к дому.
На что способна любовь, мрачно подумал он. Она способна перевернуть твой мир и наполнить твой дом шумными родственниками и вопящими детьми.
В сарае, глубоко под старой мебелью и прочим хламом, был зарыт старый сундук. Тернер откопал его и открыл.
Внутри лежали чертежи, которые он рисовал еще в детстве. Он осторожно развернул один из них. Бумага стала ломкой и покрылась пятнами сырости. Тернер взглянул на проект дома, который когда-то начертил. Он не мог поверить, что это его работа. В каждой линии чертежа Тернер чувствовал рвение молодости и надежду на лучшее.
Это был красивый дом с множеством окон, его фасад напоминал нос корабля, а такие потолки Тернер раньше видел в храмах.
Это дом человека, у которого были самые простые мечты. Мечты о детях, о семье.
Тернер положил чертеж обратно в сундук. Утром он поговорит с Ником, а затем уберется подальше отсюда. А когда он вернется, они все, возможно, уже уедут. И он сможет нормально выспаться.
Он нашел в старых вещах заплесневелую постельную скатку, взобрался на сеновал, завернулся в одеяло и закрыл глаза.
Тернер думал о том, что у Барри и Шейлы было много общего. Этот парень умел петь и танцевать. Ну и что из того, что он переодевается в костюм клоуна, чтобы заработать на жизнь? Он такой же артист, как и она. Возможно, они могли бы быть очень счастливы вместе. Кроме того, Барри, похоже, нравился этому дракону, Эсси. А Тернер не снискал ее расположения, судя по неприязненным взглядам, которыми она его постоянно одаривала.
Завтра утром он обязательно поговорит с Ником, но едва ли его брат сможет все ему простить так же легко, как это сделала Мария. Тернер знал, что ему легче выдержать хороший удар в челюсть, чем серьезную беседу по душам.
Сухое сено набилось ему за шиворот, Тернер развернул одеяло и вытряхнул колючие травинки. Через щели в стенах конюшни Тернер наблюдал, как в доме один за другим гаснут огни.
Он понял, что обманывает сам себя. Возможно, он вообще больше не сможет спокойно спать. Особенно после того, как она уедет. Его будет преследовать ее образ, воспоминания о ее звонком смехе и запахе волос. Ему необходимо сделать выбор. Уйти или остаться. Любить или быть одиноким. Действовать наверняка или спасовать перед опасностями.
Неожиданно в дверях возникла фигура брата.
- Тернер? - крикнул он в темноту.
Тернер застонал:
- Господи, я чувствую себя так, словно мне сто лет!
- Не преувеличивай, Терри, - заметил брат и покачал головой, подойдя поближе и пристально всматриваясь в лицо Тернера сквозь утреннюю мглу. - Впрочем, ты действительно не мальчик. Мне кажется, ты мог бы спать в фургоне. Ведь там может разместиться целая толпа.
- Но тогда у меня не появилось бы повода так жалеть себя, как сейчас, - сухо заметил Тернер.
Ник расхохотался.
- Тернер, неужели на старости лет у тебя появилось чувство юмора?
- Вряд ли, - ответил Тернер, но его ошеломил вопрос Ника. Неужели у него раньше не было чувства юмора?
- Меня сюда послала Эбби, - неловко сказал Ник.
- Зачем?
- Она заявила, что не будет нас кормить, пока мы все не выясним. А Мария поддержала ее.
- Женщины, - фыркнул Тернер и взглянул на брата. Да, он сильно повзрослел. Ник не только стал шире в плечах и крепче, но теперь у него был совсем другой взгляд. - Прости меня, Ник. Я наделал много ошибок, и мне очень жаль.
- Знаешь, что мне сказала Мария? Она сказала, что мне повезло, что у меня такой брат, как ты.
- Ох уж эти женщины.
- Я терпеть не могу, когда они правы, - спокойно сказал Ник. - Тернер, ей вовсе не стоило объяснять мне, что ты слишком много брал на себя тогда, когда сам еще был слишком юн для таких ответственных решений. Но ты это делал из любви к нам. Я возвращаюсь обратно. Мы с Марией поженились. Она и Ники поедут со мной.
У Тернера так и вертелись на языке слова, что это не та жизнь, которая необходима его жене и сыну. Но он взял себя в руки и прикусил язык. Откуда он может знать, какая жизнь им нужна и чего вообще хотят жена и ребенок?
Он собирался сказать, что будет скучать по ним. Конечно, ему хотелось, чтобы они были ближе, чтобы он мог видеть, как растет его племянник.
Вот что натворила эта любовь.
- Поздравляю тебя, - только и сумел выговорить он.
- Мы уже не будем чужими друг другу, - сказал ему Ник. - Я хочу, чтобы ты приезжал к нам в гости. А мы приедем навестить тебя. А Мария вообще собирается вернуться сразу, как только родится ребенок Эбби. Тернер…
- Да?
- Я правда скучал по тебе.
- Я тоже. - Тернеру нелегко дались эти слова. - Ах, Господи, мне пора ехать. Сегодня утром в Левистауне состоится лошадиная ярмарка.
- А когда ты вернешься?
В голосе брата прозвучало разочарование, и Тернер чуть было не изменил свое решение. Но это произошло только на мгновение. Мужчина не может позволить себе принимать решения, руководствуясь велением сердца. Но тогда что заставляло его ехать на лошадиную ярмарку в Левистауне, когда два месяца назад он решил не ездить туда?
Но Эбби не думала, что это хорошая идея, когда поблизости дети.
Тернер постарался незаметно проскользнуть в дом. Он не хотел, чтобы Эбби допрашивала его.
Но в кухне оказался только Барри, который со счастливым видом жевал кусок датского пирожного с малиной.
- Ну, как спалось? - спросил Тернер, стараясь скрыть свои коварные намерения.
- Спалось? Никогда еще я не спал так хорошо. У тебя отличная софа.
Тернер пытался отыскать в его словах хотя бы намек на сарказм, ведь этот человек был актером.
- Тебе понравилась эта кровать? - недоверчиво переспросил Тернер.
- Я чудесно выспался, - подтвердил Барри, откусывая большой кусок пирожного. - Хочешь попробовать? Я сам их приготовил.
Тернер не съел бы ни кусочка, даже если бы умирал от голода, хотя ему ужасно хотелось есть. Да, Шейла заслуживала человека, который умел делать пирожные. Это уж точно.
Дело вовсе не в софе, он не мог заснуть из-за мыслей, роем проносившихся в его голове.
- Здесь так тихо, - сказал Барри.
Из другого конца дома доносился голос матери Шейлы.
- Да, - ответил Тернер. - Когда-то здесь так было.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
- Куда он? - спросила Шейла, наблюдая из кухонного окна, как Тернер выезжает на своем джипе. Он быстро развернулся и с ревом умчался прочь в облаке пыли.
Шейла обернулась и посмотрела на Барри. Он делал большую порцию пирожных в микроволновой печи, которую позаимствовал в фургоне у Эбби.
- Он сказал что-то насчет Левистауна, - пробормотал Барри, набив рот пирожным.
Но Барри в отличие от Шейлы нисколько не интересовал этот ковбой.
- Кто уехал в Левистаун? - спросила Эбби, проходя по коридору и вытирая влажные после душа волосы.
- Тернер, - сообщил Ник, который вошел в комнату через заднюю дверь. - Он что-то говорил о лошадиной ярмарке.
- Ха-ха. Как будто ему мало собственных лошадей.
Шейла притворилась, что ее это не волнует.
Вошла ее мать. И кухня внезапно показалась такой крошечной и узкой, что Шейле захотелось кричать.
Как можно жить здесь день за днем и ничего не замечать?
- Шейла, - заявила ее мать, - ты можешь собирать чемодан…
Шейла не дала ей закончить. Она молча вышла и направилась к загону, расположенному за конюшней.
Нет ничего удивительного в том, что его не волновала кухня, подумала она. Если вся прерия для него как дом родной, то зачем ему думать о каких-то четырех стенах?
Он выпустил всех лошадей на пастбище, кроме Воздушной Танцовщицы, у которой оставалось еще предостаточно воды и сена. А это означало, что он не скоро вернется.
Шейла услышала за спиной чьи-то шаги.
- Уходи, - сказала она, не оборачиваясь.
- Это я, - услышала она в ответ голос Марии.
- О… - Шейла обернулась и слегка улыбнулась ей. - Я думала, это моя мать.
- Я поняла, - ласково сказала Мария и добавила: - Какая великолепная лошадь.
- Я ненавижу эту лошадь, - заявила Шейла. - Это уродливое веснушчатое животное - единственная настоящая любовь Тернера.
Мария подошла к ней и положила подбородок на перекладину забора.
- А тебе нравится Тернер?
Шейла не знала, что ответить. Слово "нравится" совсем не соответствовало ее чувствам.
О, Господи, ее вдруг осенило, почему здесь не подходило слово "нравится". Она полюбила его. Полюбила этого одинокого ковбоя.
- Теперь не имеет значения, как я к нему отношусь, - натянуто ответила Шейла. - Он уехал.
- Это важно для меня, - спокойно произнесла Мария.
- Почему?
Мария улыбнулась.
- Ты ведь знаешь, я могла бы попросить тебя отвезти Ники к моей сестре, которая живет в Портленде.
- Что? Тогда зачем же ты отправила меня почти через всю страну…
- Мне не нравится Барри.
- Прости, я не поняла.
- Мне не нравится Барри, - упрямо повторила Мария. - Пару раз я видела его около бассейна, когда забирала у тебя Ники. Этот мужчина совсем не подходит тебе. Он так похож на твою мать, что мне становится страшно. Он тоже ужасно властный и ко всему цепляется.
- О, Мария. Я никогда не собиралась выходить замуж за Барри. Я уже сказала ему об этом.
- Но твоя мать могла бы заставить тебя.
Шейла и сама это подозревала.
Но теперь мать уже не имела на нее влияния. Сейчас она ни за кого не согласилась бы выйти замуж, кроме того высокого, уверенного в себе ковбоя с удивительными синими глазами, в глубине которых таился целый мир.
- И зачем же ты отправила меня в погоню за несбыточной мечтой? - раздраженно спросила она Марию, изо всех сил стараясь скрыть свою обиду. - И какое отношение это имеет к Барри? И к моей матери?
- Прямое. Тебе необходимо было хоть ненадолго вырваться из-под их влияния и понять, кто ты есть на самом деле.
Шейла изумленно смотрела на подругу.
- Мария! Ты такая же властная, как и они.
- Но я добрая фея, - сказала она, мило улыбнувшись. - Шейла, я хотела, чтобы ты увидела Тернера.
- Но зачем?
- Потому что он настоящий мужчина, потому что, когда мы познакомились, я сразу представила тебя вместе с Тернером.
- Ах ты, сводница! - вскричала Шейла. - Ты отправила меня сюда, думая, что я влюблюсь в него!
- А ты разве не влюбилась? - хитро спросила Мария.
Шейла хотела закричать, что это не так, но ее сердце просто не позволило ей солгать.
- Да, - печально призналась она. - Я полюбила его. А теперь он уехал, и мне очень больно. Сегодня я уезжаю вместе с Барри и моей мамой.
- Не смей этого делать! Я кое-что знаю об этих Маклеодах, Шейла, если они влюбляются, то это на всю жизнь.
Кобыла воспользовалась моментом и, дико сверкая глазами, бросилась на забор и сердито захрапела.
Обе женщины отпрыгнули назад.
- Вот, - многозначительно сказала Шейла, - вот кому он отдал свое сердце. Я желаю им огромного счастья. Сегодня я уезжаю вместе с Барри и мамой. Я хочу снова жить своей прежней жизнью.
Прежняя жизнь, в которой она не испытывала таких чувств.
Мария с грустью посмотрела на нее.
Внезапно они обе услышали душераздирающий крик.
- Это мама! - воскликнула Шейла. Они со всех ног бросились бежать к дому.
- Она рожает! - вопила Эсси. - О боже мой, я упаду в обморок. Она рожает.
Шейла взбежала по ступенькам и скрылась за дверью. Если раньше кухня казалась ей очень маленькой, то теперь она превратилась в крошечный закуток, где, скорчившись от боли, сидела побледневшая Эбби.
Их взгляды встретились, и Эбби спокойно кивнула ей.
- Генри может прилететь сюда на своем самолете? - спросила Шейла.
- Думаю, уже слишком поздно, - заметил Ник. - Обопрись на меня, Эбби, мы отведем тебя в комнату Тернера.
- Ему это понравится, - Эбби криво улыбнулась.
- Господи, - выла Эсси, размахивая над головой телефонной трубкой. - Телефон молчит. Как я позвоню в службу спасения 911?
- Миссис Моррисон, - перебил ее Ник, - вы не присмотрите за Даниэллой и Ники? Может быть, погуляете с ними?
Шейла обратила внимание, что в трудной ситуации Ник был тверд и уверен в себе, как и его брат. Он, как и Тернер, был готов брать на себя всю ответственность и оставаться абсолютно спокойным. Ник сумел справиться даже с ее матерью!
Эсси застыла от изумления, потом положила трубку.
- Ну, конечно, я помогу, - храбро заявила она. - Конечно, я помогу всем, чем смогу. Шейла, ты пойдешь со мной.
- Я остаюсь с Эбби. Я могу ей понадобиться.
Ее мать удивленно вытаращила глаза.
- Дорогая моя, я думаю, что мне ты больше понадобишься. Ты ведь знаешь, что я не умею обращаться с детьми.
Шейла хорошо помнила свое детство. Ники и Даниэлла и часа не выдержат с Эсси.
- Я пойду с вами, Эсси, - успокаивающе сказал Барри, и его взгляд ясно говорил о том, что он считает Шейлу плохой дочерью. - Пойдемте, все будет в порядке.
Шейла и Мария обменялись понимающими взглядами и направились в комнату Тернера.
Тернер проехал мимо лошадиной ярмарки, не выходя из машины. Его мучило сильное беспокойство, от которого его не могла избавить даже новая лошадь.
Всю дорогу до Левистауна он думал о Шейле. Тернер вспоминал все, что произошло с ним после того, как она приехала сюда и вся его жизнь пошла наперекосяк.
Но, конечно, дело было не только в ней. По правде говоря, его жизнь сильно изменилась с тех пор, как уехал Ник, и именно тогда он сам начал меняться. Нет, все произошло гораздо раньше - когда умерли его родители.
Он утратил способность испытывать простые человеческие чувства, а Шейла приехала и научила его радоваться простым вещам. Она заставила его увидеть, какой пустой стала его жизнь.
Тернер подумал, что она заслуживала награды. Возможно, именно так он и поступит: купит ей чудесный прощальный подарок, что-нибудь на память о нем.
Он медленно ехал по Мейн-стрит, но прелестные старинные постройки из песчаника, которыми он с удовольствием любовался раньше, больше не радовали его глаз. Тернер старался понять, что заставило его приехать сюда. Он заметил витрину нового магазина, который приютился между его любимым оружейным и одеждой в стиле вестернов.
Магазин назывался "Кружевная фация". Тернер нажал на тормоз и уставился на витрину, полную прелестных кружевных вещичек. Сзади раздался автомобильный гудок.
Он отыскал парковку и отправился в магазин. Вот что происходит, когда мужчина не высыпается, мрачно сказал он себе, входя в двери.
- Дайте мне что-нибудь из того, что есть на витрине.
Это не слишком удачный прощальный подарок, укорил его внутренний голос.
А это потому, что я не хочу с ней прощаться.
- Сэр?
- Восьмой размер или что-то вроде того.
Ну и что из того, что Барри умеет делать пирожные? У Тернера тоже есть свои таланты.
Неожиданно по его позвоночнику пробежала резкая дрожь. Он обернулся.
Тернер был готов поклясться, что слышал голос сестры. Ему показалось, что Эбби звала его. Он вспомнил, как она постоянно сжимала руками спину, жалуясь на боли в пояснице. Кроме того, она была необыкновенно оживлена и трудилась не покладая рук, делая печенье для целой оравы гостей. Кажется, он где-то читал, что работа помогает забыть о боли и перед родами женщины становятся необыкновенно энергичными.
- Заверните то, что вы приготовили, но только побыстрее. Моя сестра рожает.
Продавщица бросила на него недоверчивый взгляд. Да, то, что он купил, показалось ей не слишком подходящим подарком для роженицы.
- Нет, просто бросьте эту чертову вещь в пакет.
Продавщица протянула ему пакет, и Тернер пулей вылетел из магазина, чувствуя, как сердце бешено колотится у него в горле.
Каждой частичкой своего существа Тернер ощущал, что его сестра рожает. И он сам виноват в том, что сейчас находится далеко от нее.
Тернер остановился у ближайшего платного телефонного автомата, но дома никто не взял трубку. Он еще раз набрал номер, но и на этот раз никто не ответил, и тогда он сел в свой джип и изо всех сил надавил на педаль газа.
Он летел домой как стрела, в очередной раз доказывая, что в Монтане не существует предела для скорости. В считанные минуты добравшись до дома, он выскочил из машины и со всех ног бросился к двери. Мать Шейлы и Барри, одевшись потеплее, чтобы не замерзнуть, дремали на свежем осеннем воздухе, удобно расположившись в плетеных креслах перед домом. Ники сидел возле их ног, играя с маленьким грузовичком.
- Привет, дядя Тернер. Хочешь посмотреть мою машинку?
- Где тетя Эбби?
- Она рожает, - сказал Ники. - А Даниэлла не хочет со мной играть.
Тернер взлетел по ступенькам и ворвался в дом. Даниэлла сидела на кухне, с рассеянным видом передвигая по столу бумажных кукол. Она взглянула на него, и Тернер заметил, что она плакала.
- Мамочке очень больно, - прошептала она.
Тернер наклонился и погладил ее по щеке.
- У твоей мамы все будет в порядке, Даниэлла.
Тернер заметил, что ее лицо как-то сразу просветлело, и сам удивился тому, что его племянница так безоговорочно ему верит.
Он не был верующим человеком, но ужасные крики Эбби, доносившиеся из его комнаты, полностью вывели его из равновесия.
- Господи, - взмолился Тернер. - Я ведь дал слово девочке, что все будет хорошо. Не делай так, чтобы я его не сдержал. Я сделаю все, что пожелаешь.
- Я так рада, что ты вернулся, - прошептала Шейла, когда он ворвался в комнату. Он в ответ сжал ее руку. Тернер больше не стал сдерживать себя и, наклонившись к ней, поцеловал ее в губы.
Ник взглянул на брата.
- Ты как раз вовремя.
Он подошел к постели Эбби. Она обливалась потом и тяжело дышала.