– Я решила заработать на петушиных боях. Надо же мне было как-то жить, раз опоздала на отбор в Королевский приют для благородных девиц. За травами я к матушке Зим и пришла, а тут вся эта история приключилась. Вот Зим и предложила в экономки к вам меня пристроить. Петухов-то без разницы где выращивать, одно другому не мешает.
Гаф рухнул в кресло, прикрыл в изнеможении глаза ладонью, словно ему было стыдно даже смотреть на меня.
– Тиррина, – глухо выдавил он. Вот заладил! – Тирра, остановись. Я развлекался с прошлого вечера, когда Зим пришла устраивать подозрительную девушку в экономки, но теперь мне уже не весело. Я устал смеяться. Устал ждать от тебя правды. В этом ты не изменилась совсем: твоя ложь, как всегда, бессмысленная и беспощадная, ложь ради лжи. Хватит. Я сегодня получил последнее доказательство.
Я молчала, с вопросительным ожиданием глядя на некроманта. Вот когда он так спокоен и не орет и стены не крушит, то очень даже мил.
– Не хотел говорить, но ты вынудила, – поморщился он и тяжко вздохнул. – Магистр Нейсон говорил о двух блоках, запирающих в тебе две взаиморазрушающие силы. У Тиррины Барренс тоже стоят блоки с такими же функциями, и поставил их я. – Он сделал паузу, ожидая, наверное, моей вспышки возмущения, но я молчала. Понятия не имею, что такое эти блоки, хотя в книгах Тиррины что-то о них читала. Не дождавшись никакой реакции, Дэйтар сказал: – Как ты понимаешь, точно такой изъян у девушки, оказавшейся в том же доме, – совпадение за гранью возможного.
Надо же. Передо мной – величайший маг мира, а я не падаю ниц. Безобразие. Но нужно что-то сказать, а то он решит, что я от шока дар речи потеряла.
– Милорд, боюсь вас огорчить, но это никак не могли быть вы. Вы родились намного позже меня, лет на пять-шесть, и в наших краях никогда не были, мы бы запомнили такую важную птицу, как Ворон. Эти замки́, о которых вы тут говорили… это мне в младенчестве родничок закрывали, повитуха рассказывала. Я с открытым родилась, да еще и мертвой. Так и схоронили бы меня вместе с матерью. Она, бедняжка, родами-то померла. Да, на мое счастье, в ту ночь какой-то маг у папеньки как раз гостил, так он мою душу вернул и на замок посадил, да крепко еще так замуровал словно бы блоками, вот и…
Дэйтар, не отнимая руки от лица, затрясся. Мелко так, беззвучно. Я даже испугалась за него, сердешного. А он откинул голову и заржал во весь голос.
Отсмеявшись, этот припадочный подошел к столу, выдвинул ящик и вытащил шкатулку. Коснулся серьги и приказал:
– Энхем, если ты освободился, собери прислугу в малом зале. Да, спящих тоже.
Затем граф открыл крышку шкатулки и достал амулет и связку ключей на украшенном чеканкой кольце. Криво усмехнулся.
– Что ж, продолжим игру, маленькая лживая графиня. Неделя у нас еще есть на это развлечение. Пока не вернутся мои гонцы, будем считать, что разговора у нас не было. Но ты можешь в любое время прийти ко мне и чистосердечно покаяться, не забыв рассказать, зачем тебе нужны эти ключи. Не в них ли все дело? – Он подбросил на ладони тяжелую связку. – Я даже сравнил ключи домоправительницы с оригиналами, которые должна носить моя жена и хозяйка Орияр-Дерта. Отличие было только в трех ключах. Их ты не получишь. Ну а остальные, пожалуй, я могу тебе вручить вместе с амулетами защиты и власти над сомнамбулами. Но, Тирра, за тобой будут следить несколько пар глаз. И когда вернется Лин, а я так и не услышу правды, игры закончатся.
– Я не Тирра, милорд, – упрямо вскинула я подбородок.
– Пока будем считать так. Подойди. Вот ваши пять золотых… мэйс Вирт.
Аллилуйя! Слава Небесам! Я снова мэйс Вирт!
Но лорд Дэйтар отсчитал куда больше монет. Не умеет считать до пяти?
– Плюс еще десять золотых руний моральной компенсации за нападение на вас мэйс Игви, – пояснил граф, подвигая ко мне горсть драгметалла.
Он решил отделаться золотом? А за свое нападение и издевательство чем заплатит? Отодвинув второй столбик, я взяла ровно пять кругляшей с чеканным профилем нашего короля, чтоб ему на деревянных рублях красоваться за такую подставу, как моя "свадьба" с психом и некромантом!
– Боюсь, милорд, нападение вашей магички – не тот случай, когда можно откупиться деньгами, – сказала я.
– Что же вы хотите? – поинтересовался некромант.
Я взглянула в прищуренные серые глаза. Решительно не понимаю, что в нем нашла Тирра, чтобы втрескаться без памяти? И зачем ей добиваться всеми способами любви человека, который так ее ненавидит? Вроде бы неглупая девчонка была. Да-а, любовь зла. Или дело не в ее чувствах, а в чем-то другом?
– Я хочу, чтобы вы не расшатывали нервную систему Лин схватками с демонами, которых она втайне боится, а потратили эти несчастные золотые на ее лечение.
– С чего вы взяли, что она их боится?
– Если бы не боялась, то не атаковала бы меня таким сильным заклинанием. По-честному, я не думаю, что она хотела нарушить ваш приказ и вызвать ваше недовольство. Вам-то, наверное, некогда было заметить, милорд, но у Лин проблемы с психикой. Мы насмотрелись на таких в Счастливой Подкове. Близость границы и болота сказывается, постоянное ожидание атаки, смерти. Она может подвести всех в самый критический момент, а в реальном бою совсем съехать с катушек.
– С какой стати такая забота?
– Из чувства самосохранения, милорд, и… мне ее по-человечески жаль.
Мне удалось его удивить. Он так долго и пристально глядел в мои глаза, что я даже могла пересчитать черные крапинки на радужке. Попутно отметила, насколько устал Ворон и как тщательно это скрывает. Мне даже стыдно стало за представление, которое я тут устроила. Вот нет чтоб чистосердечно признаться: мол, инопланетянка я, – и на костер пойти, как одержимая чужеродной душой. Ведь никто не скажет, что в тело Тиррины вселился ангел. Наверняка за подселенного демона сочтут. Начнут изгонять какими-нибудь амулетами. И убьют. Нет уж.
Наконец, некромант проговорил:
– Странно, но ты говоришь искренне.
Я пожала плечами. И наконец поняла, какую тактику мне следует избрать.
Судя по всему, Тиррина Барренс была отъявленной змеей, не испытывающей ни жалости, ни сострадания.
И как мне еще доказать этому чересчур умному Ворону, что я – не она? Только демонстрируя противоположные качества.
Я – другая, лорд Дэйтар. Совсем другая.
Глава 12
Внедрение
Странные у нас установились отношения с хозяином Орияр-Дерта. Несмотря на все подозрения, он, казалось, приблизил меня к своей особе. Во-первых, ежеутренние задания, если таковые были, мне передавались не через дворецкого, а лично, в малом графском кабинете, примыкавшем к его спальне. К месту раздачи я обязана являться вместе с дворецким. Во-вторых, отчеты принимались точно так же.
В-третьих, его вороншество развлекалось на совместных трапезах.
По своему статусу экономка должна принимать пищу вместе со старшими слугами: дворецким, главным конюшим и секретарем его светлости, если бы он был. Но хозяин дома объявил, что достопочтенная дама и дочь рыцаря не может быть приравнена к обычным слугам, и потому я приглашалась к столу самого графа вместе с высокородными магами – командиром гарнизона, главным лекарем и архивариусом, если бы он соизволил выйти за порог своей пыльной библиотюрьмы.
Испытаний мне и без архивариуса хватало. Кусок в горло не шел во время замаскированных под куртуазные беседы допросов со стороны магов и самого графа.
Всю неделю, пока ждали возвращения Лин Игви, некромант не спускал с меня глаз, наблюдая либо лично, либо через его соглядатаев. Я ни на миг не оставалась одна.
В качестве личной помощницы и гида по замку я вытребовала с кухни маленькую Белинку. Девчонка была просто счастлива получить такую непыльную работу, а главная кухарка хоть и поворчала, но не сильно рассердилась, что я отняла у нее такие проворные и умелые руки, как у Белинки.
Но это была единственная моя маленькая победа. В качестве личной горничной и камеристки, полагающейся достопочтенной даме, ко мне приставили – о ужас! – сплетницу Анию. Дочка старшей горничной помогала с прической и одеждой и прибирала покои.
Ради справедливости стоит заметить, это назначение не обрадовало девушку точно так же, как и меня, но вовсе не из-за моего характера. И даже не из-за последнего гребешка матушки Зим, оставленного мне по щедрости графа, как безобидный предмет, но неизменно кусавшего пальчики Ании электрическим разрядом. Что поделать, разница потенциалов.
Ания ненавидела свое новое назначение из-за интерьера моих покоев, когда-то принадлежавших графскому секретарю, сбежавшему с женой несчастного сэра Гринда.
О, что это были за покои! Мечта вампира! Дворецкий проводил меня туда после беседы с графом и представления слугам. А когда он снял печати и распахнул дверь с хищным рисунком на створке, я попала в жуткие и глухие, как заколоченный гроб, помещения с плотно задернутыми черными шторами.
Здесь явно жил шизофреник, любивший не просто синий, а очень темный, почти черный его оттенок с редкими лиловыми вкраплениями. Даже постельное белье в спальне было черным и лишь слегка искрило фиолетовым.
Этот секретарь, сбежавший с молодой женой сэра Гринда, случайно, не упырем был? Но спрашивать я, разумеется, не стала. В этом мире не существовало вампиров. По крайней мере, в справочнике Тирры эти твари не значились. Да и с чего бы, если справочник описывал только живые разумные формы, а не умертвий.
Зато комнат было три: маленькая гостиная, спальня и настоящий кабинет в готическом стиле, с резьбой на черной мебели и стенных панелях и вставками из черных и фиолетовых камней.
И еще тревожили совершенно черные матовые прямоугольники на стенах гостиной, забранные в вычурные рамы, словно тут когда-то висели картины. Теперь они выглядели затянутыми плотной тканью провалами. Я даже потыкала пальчиком, чтобы убедиться, что там есть стена. На пальце остался след, как от сажи. Опустив глаза, я заметила горстку пепла у самого плинтуса.
– Беглый секретарь тоже был некромантом? – догадалась я, пройдя в спальню и оценив инкрустированные агатом резные скелеты на столбиках балдахина.
– Не только. Он еще обладал силой стихии земли.
– Удобно могилы раскапывать, – брякнула я.
Дворецкий еле сдержал улыбку.
– Если вам тут не понравилось, госпожа экономка, в этом крыле свободны еще красные и белые покои, а наверху пустует целый этаж.
Ну уж нет. Одной на этаже свихнуться можно. В красном интерьере я буду чувствовать себя как на живодерне, а на безжизненный белый я насмотрелась в лечебнице, пока знахари залечивали ожоги и пытались вернуть память Тиррине Барренс.
– Меня и здесь все устраивает, я непривередлива.
И отвернулась, сделав вид, что не заметила легкую усмешку старика. Быстренько прошла в кабинет. Тут царил беспорядок.
Секретарь явно торопился при бегстве: створки книжного шкафа были распахнуты, книги беспорядочно разбросаны по полу, ящики стола наполовину выдвинуты, ворох бумаг просыпался на ковер, а на столешнице между пресс-папье и чернильницей валялась россыпь оплавленных амулетов.
– Почему тут такой бардак?
– Руки не дошли ни у кого. Ничего важного в кабинете уже не осталось, милорд осмотрел. А рук для уборки не хватает.
– А ваши покои какого цвета, мэйстр Чесс? – Я провела пальцем по столу черного дерева. Его украшала изумительно красивая резьба в готическом стиле.
– Светло-желтые, мэйс Вирт. Чем старше я становлюсь, тем больше душа тянется к цвету солнца. Вы уверены, что вам хочется жить тут, как в гробу?
Совсем не уверена, но…
– Да, – кивнула. – Тут спокойно, ни единого проблеска не раздражает, мебель изысканная, как у господ, дорогая, черепушки миленькие…
– Как вам будет угодно. Я передам мэйстрес Тимусии, чтобы тут прибрали.
– Нет-нет! Они опять каких-нибудь ужасных лент натащат! Я и сама не белоручка, приберусь.
– Примите мой совет, госпожа экономка, – нахмурился дворецкий. – Негоже вам заниматься работой горничных, не роняйте свой престиж. Если уж убираться, то с помощью магии, это не зазорно. Сам граф так убирает свой кабинет и спальню, поскольку запретил туда входить кому-либо из слуг, даже старшей горничной.
– Но я не маг. – Приподняв одним пальцем цепочку с каким-то амулетом, я качнула ее и бросила обратно в кучку.
– Ничего страшного, я помогу, и это останется между нами.
Пять минут понадобилось дворецкому, чтобы, не двинувшись с места, отправить куда-то мини-порталами испорченные амулеты, запихнуть мятые и рваные клочья в корзину у камина, собрать бумаги в аккуратные стопки, поставить книги обратно на полки, и в завершение всего одним заклинанием убрать отовсюду слой пыли и паутину с потолка и углов. И пусть после у старика тряслись руки от напряжения и стекала капелька пота со лба, но я тоже так хочу!
Увы, что не дано, то не дано. Я лишь завистливо вздохнула и поблагодарила за помощь.
– Мэйстр Чесс, того, что я не владею магией, никак не скрыть, – сказала я чуть позже, когда мы расположились на отдых в кожаных креслах у холодного невычищенного камина, сложенного из черного камня, структурой и мерцанием напоминавшего гранит. Пепла и золы в нем было так много, что все высыпалось на каменные плиты пола. – Как я буду справляться с сомнамбулами, если даже мэйстрес Зан… Заг…
– Не мучайтесь, мы все зовем старшую горничную по имени, – улыбнулся мой собеседник.
– Если даже Тимусия не способна командовать всеми? Вы же понимаете, что Лин не будет меня слушаться?
– Будет, если ей прикажет милорд, а он в случае необходимости отдаст такой приказ, я даже не сомневаюсь. Кроме того, у вас будут специальные артефакты для управления сомнамбулами.
– Но я не маг, как я смогу ими пользоваться?
– Для этого не нужно быть магом, все сделает заклинание, вложенное в артефакт. В том-то и заключается его ценность как артефакта. Вам нужно будет лишь механически привести его в действие. Вам покажут и расскажут. Хотя, конечно, учитывая сегодняшний конфликт, вам будет нелегко в замке. Но, дорогая мэйс Вирт, если бы вы знали, как я рад, что хоть кто-то поставил на место нахалку Лин! – Старик наклонился вперед и, поймав мою руку, горячо пожал ее. – Вы можете во всем рассчитывать на мою помощь, мэйс!
– Вы можете звать меня Тайра, мэйстр Чесс, – поспешила я закрепить наш союз.
– Благодарю за честь, – привстав, поклонился старик. – А вы можете звать меня дедушка Энхем. Жаль, что в силу моего возраста я могу быть для такой чудесной мэйс только кем-то вроде дедушки.
Такими темпами я обзаведусь здесь целым букетом родственников! Я усмехнулась про себя. Матушка Зим, тетушка Шой, теперь вот дедушка Энхем. Что ж… Лучше чем никого. Я так слаба в этом мире магов, что мне не хватит никаких денег купить одновременно жизнь и свободу, и опираться я могу только на тех, кто может тут больше, чем я. В конце концов, король на шахматной доске почти такая же слабая фигура, как пешка.
До вечера мы успели осмотреть заброшенный третий этаж, где когда-то жила обширная семья Воронов, спуститься в кладовые, попить чаю с тетушкой Шой. От поросят на вертеле уже ни косточки не осталось, что меня порадовало: все-таки тут есть обитатели, а значит, тотализатор запущен не зря.
Напоследок дворецкий вывел меня в пустынный внутренний двор с заглохшими фонтанами и сухими клумбами: в замке не осталось ни садовника, ни садовниц, а остальным было не до красоты.
– Он умирает, мэйс, – печально молвил дедушка Энхем, оборвав сухую головку цветка.
– Кто?
– Наш драгоценный замок. Сердце Орияр-Дерта бьется все реже.
– Но почему?
– Никто не знает причины, даже хозяин. Может быть, потому, что здесь нет ни одного айэ. Известно, что теневой народ хранит дома и земли, если они им полюбятся. Здесь же… Может быть, молодому лорду что-то известно, но он никому не говорит, носит в себе. Но мы-то видим, его что-то гнетет. И не королевские дела тому причиной. Вне Орияр-Дерта молодой граф совсем другой. Ох, простите старика, совсем вас заболтал. Просто я очень не хочу, чтобы вы покинули нас, не успев узнать и полюбить.
Ну это вряд ли. Сдаваться я не собираюсь. До приезда Лин точно. Хотя жаль, что теневой народ мне не поможет.
– Что еще важного я должна узнать, дедушка Энхем, прежде чем окончится мой испытательный срок? – улыбнулась я.
Старик на миг задумался.
– Простите за прямоту, Тайра, но совет один: не пытайтесь соблазнить молодого графа. С остальным вы справитесь.
– Соблазнить?! – возмутилась я. – У меня обет! Мужчины меня не интересуют. Но даже если бы интересовали, я – старуха для милорда, старше его на шесть лет с хвостиком.
– С хвостиком, – фыркнул Энхем и, улыбнувшись, махнул рукой. – Ох уж эта молодость! В таком случае сформулирую иначе: не поддавайтесь на обаяние нашего молодого хозяина. Не влюбляйтесь. Тогда вы будете в безопасности.
Хм… Неужели замок особо опасен для юных девушек, положивших глаз на Ворона? И особенно если им не исполнилось двадцати пяти? И чем вызвано ограничение в двадцать пять лет?
Последний вопрос я нечаянно произнесла вслух, и старик, уже шагавший к выходу, ответил:
– А, вы все о загадке сомнамбул? Я тоже задумывался об этом, но не нашел ответа. В магии нет никаких возрастных ограничений.
– Почему же? Даже мне известно, что полное раскрытие потенциала и, следовательно, инициация мага наступает в двадцать один год, как у мужчин, так и у женщин.
– Нет, это никак не связано, – отмахнулся дворецкий. – Некоторым жертвам не исполнилось и восемнадцати, а большинство пострадавших девушек простые люди без зачатков магии. Никакой закономерности. Даже верхнюю возрастную планку мы установили наугад, исходя из того, что все жертвы младше, но никакой гарантии… – Он осекся и закашлялся. Вот и проговорился. Старик тяжело вздохнул, признаваясь: – Точнее, есть небольшая вероятность, что проклятие не имеет ограничений по возрасту, просто мы не понимаем, с чем имеем дело. Но хозяин уверен, что вы не пострадаете.
– Почему?
– Потому что вы – смесок айэ, пусть с очень сильно разбавленной и спящей кровью. На айэ проклятия не действуют.
Ну, хоть такая сомнительная радость за весь этот бесконечно долгий день, а то я весьма обеспокоилась – ведь моему телу, унаследованному от Тиррины Барренс, далеко до двадцати пяти. И вновь я вспомнила справочник разумных магических существ.
– Мэйстр Чесс, а проклятие не может быть связано с возрастом силы у демонов?
Старик покачнулся, едва успев схватиться за спинку кресла, обернул побледневшее лицо. Губы у него тряслись.
– Вы… вы слишком умны и проницательны, мэйс Тайра. Даже не верится, что вы только недавно приехали из какой-то северной деревни. Не говорите никому о своей догадке, кроме милорда.
– Ничего особо умного я не сказала. Возраст силы у демонов, или по-нашему совершеннолетие, известен почти каждому, кто умеет читать, он даже в сказках упоминается. Это первое, что пришло в голову, учитывая близость Нижнего мира.