Его вера согрела Лори.
– А теперь, моя дорогая, – то ли улыбнулся, то ли нахмурился дед, – мне хотелось бы вернуться к тому объявлению, которое ты поместила в газете. Почему именно этот мужчина заключил пари, что добьется свидания с тобой?
Улыбка Лори погасла. Она не хотела вспоминать о Джеффе Ремингтоне. Как только она подумала о нем, в душе ее возникла какая-то пустота. Но Лори слишком хорошо знала своего дедушку и понимала, что он не отстанет от нее до тех пор, пока не получит ответа.
Она набрала полную грудь воздуха.
– Кое-кто считает меня нелюдимой. Это все из-за того... как я говорю. Наверное, это был... вызов... или что-то в том же духе.
Мерритт неодобрительно фыркнул.
– Что ж, он был прав. Ему был брошен вызов, он принял его – и проиграл. Он встретил достойного противника. Объявление в газете – ха! Здорово придумано. Отличный ход! Повергла негодяя в грязь. Мне это нравится!
Он снова поднял бокал, и его серые глаза весело сверкнули.
Но Лори никакой победы не ощущала. Внутри у нее была все та же пустота.
Ровно через неделю после дня рождения Лори цветок подал первые признаки того, что действительно распустится.
Лори буквально сгорала от волнения. Ее пальцы, обычно такие проворные, вдруг стали неуклюжими, и цветы вставали в корзины неровно, бантики на лентах завязывались не в тех местах, а клей появлялся там, где не имел права появляться.
К четырем часам дня Лори окончательно убедилась, что бутон распустится. Чашелистики раздвинулись – чуть-чуть, но сквозь тусклую зелень уже начали проступать первые полоски бледной желтизны.
Даже обыкновенно невозмутимая помощница Лори Мэйвис заразилась нетерпением.
– У меня почему-то такое ощущение, что скоро мне придется носиться и кричать, требуя горячую воду и чистые полотенца, словно предстоят роды. Почему? – спросила она Лори.
– Не знаю, – покачала головой та.
Лори попыталась воткнуть булавку в бантик и едва не уколола себе палец.
– Все, – пробормотала она, бросая булавку. – Больше не могу. Иду звонить деду.
Дрожащей рукой она набрала номер. Затем ей пришлось громко кричать в трубку, чтобы Мерритт услышал. Все происходящее казалось ей каким-то нереальным.
– Собирается распуститься? Ты думаешь, сегодня ночью? – радостно спросил Мерритт.
– Да! – крикнула Лори. – Уверена в этом. Ты приедешь ко мне, чтобы посмотреть? Дедушка Мерритт, такое происходит крайне редко. Ты приедешь? Возможно, больше он никогда не зацветет.
– Ты и твой цветок еще молоды, и вам ничего не стоит не спать всю ночь. Я на такое уже неспособен. Но не беспокойся. Я все посмотрю. Попозже.
– Нет, – сказала Лори, – цветок ты... сможешь увидеть, но то, как он... раскрывается? Я хочу сказать, у нас в стране никто этого не видел. Неужели мне придется смотреть на это в одиночку? Мэйвис не может – у нее дети.
Мерритт довольно хмыкнул.
– Ты ничего не поняла. Я увижу, как он распускается, – попозже. И ты будешь не одна. В Вашингтоне на канале "Естествознание" заинтересовались этим. Весь процесс будет заснят методом ускоренной съемки, а потом показан в специальном выпуске новостей.
– Канал "Естествознание"! – От восторга Лори вскочила с места. – Канал "Естествознание"! Неужели?
– Именно так, – заверил ее Мерритт.
Кабельный канал "Естествознание" специализировался на программах о природе. Этот молодой процветающий канал был образцом высококачественного телевидения. Показ ее цветка в специальном выпуске был равносилен получению "Оскара".
Но снять фильм ускоренной съемкой, так чтобы процесс раскрытия цветка оказался увековечен... подарок становился еще более ценным. Перед глазами зрителей свершится волшебство: цветок распустится за одну минуту. От волнения у Лори на глаза навернулись слезы.
– О, дедушка Мерритт...
– И, – продолжал он довольным голосом, – я связывался с местной телекомпанией. Возможно, этот сюжет пойдет на всю страну. Ты станешь знаменитой. Нет, так тебе не понравится, скажем иначе: твой цветок станет знаменитым. Я также договорился с местной фотостудией: придет мастер и сделает портрет твоего чуда. Еще я звонил в журнал "Нэшнл джиогрэфик", там заинтересовались.
– Дедушка Мерритт, это замечательно! – Лори провела рукой по волосам. – Ты самый прекрасный человек в...
– Что? Что? – закричал он. – Не слышу. Что-то случилось на линии. А почему ты до сих пор стоишь и разговариваешь со мной? Беги к своему малышу. Как только фильм будет готов, я посмотрю его. А ты жди гостей из Вашингтона. С днем рождения!
Положив трубку, Лори смахнула с глаз счастливые слезы.
– Ты слышала? – спросила она Мэйвис. – Канал "Естествознание" присылает съемочную группу – из самого Вашингтона!
– Слышала, слышала, – Мэйвис обняла Лори за плечи.
– И дедушка сказал, все телестудии пришлют корреспондентов... – Она осеклась, и ее улыбка внезапно погасла. – О Мэйвис! Я не смогу говорить с корреспондентами – я онемею от страха. Мэйвис, этим должна заняться ты.
Помощница понимающе кивнула.
– Все у тебя получится. Но ты должна сделать так, чтобы и тебя тоже сняли. Ведь это ты добилась того, чтобы цветок распустился.
– М-меня нельзя снимать, – запротестовала Лори. – Я же не буду спать всю ночь. Я буду выглядеть ужасно.
Улыбнувшись, Мэйвис покачала головой.
– Ты просто озарись тысячеваттной улыбкой, как минуту назад, и все будет прекрасно.
Она провела рукой по взъерошенным волосам Лори.
– Знаешь, Лори, я рада снова видеть тебя счастливой. Последние две недели я очень беспокоилась за тебя. С тех самых пор, как появился этот Ремингтон.
Лори внезапно помрачнела. Джефф Ремингтон. Она отвернулась, чтобы не видеть сочувствующего взгляда Мэйвис.
– Лори... – Мэйвис сжала ей плечи, – если не хочешь, не будем говорить о нем. Просто с тех пор, как он появился, ты сама не своя. И я тревожусь.
Лори покачала головой. Через несколько мгновений выражение ее лица уже было спокойным, даже веселым.
Она до сих пор чувствовала себя оскорбленной и униженной глупым пари. В конце концов, не выдержав, она позвонила Софии. Та успокоила ее, сказав, что мужчины просто так созданы и ничего с этим не поделаешь. Лори нашла в этом высказывании какое-то утешение.
Она заставила себя вернуться к настоящему:
– Я переживала по поводу цветка, только и всего.
Это была неправда, но Лори постаралась снова посмотреть в глаза Мэйвис. Ей даже удалось улыбнуться.
– Ты уверена? – пытливо всмотрелась в ее лицо Мэйвис.
– Уверена, – ответила Лори. – Мне нет никакого дела до Джеффа Ремингтона. А все случившееся начинает казаться даже забавным. Честное слово.
Мне нет никакого дела до Джеффа Ремингтона, сказала она себе. И ему нет никакого дела до меня. Но почему эти мысли вызвали у нее такое отчаяние?
Лори чувствовала себя так, словно ей двенадцать лет и она впервые отправляется в поход. Она переоделась в джинсы и просторную серую водолазку. Она купила четыре плетеных кресла – одно для себя и три для видеооператоров. Лори надеялась, их будет не больше трех, так как иначе в тесной оранжерее столпится слишком много народу.
Она приготовила два огромных термоса с кофе и десяток булочек. Также она взяла косметичку, зубную щетку и смену белья на тот случай, если утром у нее не будет времени заскочить домой. Кроме того, она приготовила альбом для набросков, цветные карандаши, лучший тридцатипятимиллиметровый фотоаппарат, еще один фотоаппарат и полдюжины пленок.
Мэйвис настояла на том, чтобы Лори приготовила дюжину банок кока-колы, а также хлеб, сыр и ветчину для съемочной группы.
Мэйвис где-то читала, что съемки подобных фильмов – занятие очень утомительное и операторам приходится как-то убивать время. Обеспокоенная тем, как отнесется к бессонной ночи группа, Лори даже позаботилась о колоде карт и принесла несколько журналов, чтобы людям было чем заняться.
Время приближалось к полуночи. Лори свернулась клубком в полутьме, приготовив на коленях фотоаппарат. Свет в оранжерее был погашен. Лори оставила одну лампочку в магазине, но в дверь проникали лишь тусклые отблески. Растение как можно дольше должно оставаться в привычной для него темноте.
Лори взглянула на часы. Уже почти полночь. Съемочная группа из "Естествознания" прибудет с минуты на минуту. Она надеялась, операторы не станут возражать против ее присутствия.
Послышался звук подъехавшей машины. Лори вскочила с места. На полуосвещенной стоянке она увидела микроавтобус. Ее сердце заколотилось чаще.
В дверь магазина настойчиво постучали. Лори побежала открывать. Но как только распахнула дверь – увидела перед глазами широченную грудь, обтянутую клетчатой рубашкой. Она подняла взгляд, чтобы увидеть лицо. Ей пришлось буквально задрать голову.
Галлюцинация, решила Лори. Обман зрения.
Но это была не галлюцинация, не обман зрения. Безумно участившийся ритм сердцебиения убедил ее в этом. Последний раз это лицо она видела под дождем на стоянке перед рестораном "Гранателли".
Перед ней стоял Джефф Ремингтон, держа на плече большую видеокамеру. Лори открыла было рот, собираясь что-то сказать, но не смогла вымолвить ни слова.
– Слушайте, – тихо произнес Джефф, мне это нравится не больше, чем вам. Но контракт есть контракт. Я здесь на работе. Мне предстоит снимать ваш цветок.
– Вам? – ужаснулась Лори. – Нет, этого не может быть. Должна приехать группа из "Естествознания".
Джефф прошел мимо нее, держа в руках штатив и осветительную установку.
– Не возражаете, если я немного освещу нашего героя? – язвительно спросил он. – Видите ли, нам понадобится свет. Это одна из особенностей видеосъемки.
Лори поспешно щелкнула выключателем, и в оранжерее вспыхнул яркий свет. Они с Джеффом заморгали.
– А где люди... из "Естествознания"? – спросила Лори, не отрывая от него взгляда.
– Я и есть люди из "Естествознания", – ответил Джефф, занося в оранжерею видеокамеру. – А это и есть ваш замечательный цветок? Что-то он смахивает на банановое дерево.
– Это и есть банановое дерево. Цветок, который должен распуститься, здесь. – Она указала на ведьмин цветок.
Джефф презрительно фыркнул.
– Похож на кактус с комплексом неполноценности.
Умелым движением он установил штатив.
Подбоченясь, Лори хмуро смотрела на него.
– Объясните мне вот что. Вы не можете быть из канала "Естествознание". Он находится в Вашингтоне. И оттуда должны были прислать съемочную группу...
– Я и есть та самая группа, – оборвал ее Джефф, закрепляя камеру на штативе. – Вы полагаете, группа специально поедет сюда из Вашингтона затем, чтобы снять в лучшем случае двадцатисекундный фильм? Для такой работы они нанимают людей на месте. А в Сент-Луисе такой человек – я.
– Вы? – едва не застонала она. – Вы это вся группа?
Джефф, повернувшись, сверкнул глазами.
– Я знаю свое дело. Я со всем справлюсь один. Кто вам сказал, что приезжает группа? Это не гонки колесниц на ипподроме. Всего лишь один цветок – ничего сложного.
Лори беспокойно закусила нижнюю губу, пытаясь думать. Дедушка Мерритт говорил что-нибудь о том, что приедет целая группа? Точно она припомнить не могла.
– Вы хотите сказать, вам позвонили из Вашингтона и поручили эту работу?
Джефф тоже подбоченился, копируя ее позу.
– Верно.
– Мой дедушка знает об этом?
– Я не имею понятия, кто ваш дедушка и какое ему до всего этого дело.
Лори огорченно прижала руку ко лбу. Мерритт договорился с "Естествознанием". Вероятно, ему известно не больше, чем ей, как работает телевидение. Он понятия не имел, что канал пригласит местного специалиста. А этот местный специалист окажется тем самым человеком, с которым схлестнулась его внучатая племянница.
Лори снова недоверчиво посмотрела на Джеффа.
– Но вы-то знали, что придется работать со мной. Почему вы не отказались?
Он хмуро посмотрел на нее.
– Я же сказал, у меня контракт. Я выполняю много работы для этого канала. Если вам не нравится, можете отправляться домой, чтобы не видеть меня.
Лори встрепенулась.
– Это мой магазин, моя оранжерея и мое растение! Я ждала этого события много лет. Я остаюсь.
– Как вам угодно, – сказал Джефф, бросив на нее мимолетный взгляд.
Льда, которым был наполнен этот взгляд, хватило бы, чтобы заморозить все растения в оранжерее.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
– Свет этой... этому... не помешает? – спросил Джефф, устанавливая лампу.
– Не должен. – Лори снова свернулась калачиком в кресле. Она приложила все силы к тому, чтобы ее голос звучал также по-деловому, как и голос Джеффа.
Она была уверена, что свет не нарушит привычного распорядка жизни растения; оно подчинится закону смены дня и ночи. Чтобы не подвергать ведьмин цветок лишнему риску, она до последнего, пока не приехал Джефф, сохраняла в оранжерее естественное освещение.
Джефф настроил камеру, безучастно взглянув на купающееся в свете растение.
Опустившись в кресло, он скрестил ноги и закинул руки за голову. Переборов зевок, он посмотрел на запасы провизии, приготовленные Лори.
– Вы ожидали, что к вам приедет целая армия?
Лори попыталась забиться глубже в кресло, словно это могло защитить ее. Не найдясь что ответить, она промолчала.
Джефф переборол еще один зевок.
– Понятно. Как всегда, неразговорчивы. Ах да, как я мог забыть, ваша стихия – печатное слово. Давно не печатались в газете?
Лори напряглась.
– Если вы говорите про то объявление, где я сообщала, что не соглашалась на свидание с вами...
– Мне ни о чем не надо говорить. Об этом уже говорят все мои друзья. Вы доставили им много веселья – за мой счет. Поздравляю.
Сжавшись в кресле, Лори вскинула подбородок.
– Вы получили... то, что заслужили. Я не могла допустить, чтобы вы выиграли это глупое... пари.
Пожав плечами, Джефф со скучающим видом уставился в потолок.
– Зря потратили деньги. Пари было расторгнуто.
Лори выпрямилась в кресле.
– Что значит "расторгнуто"?
Джефф продолжал смотреть в потолок.
– Расторгнуто. Аннулировано, прекращено, капут. Альдо начали терзать укоры совести. Он признался, что Винни обо всем проболтался Софии. А та рассказала вам. Так что пари аннулировано. Вы все это время играли со мной, зная о нем.
– Я ни о чем не знала! – негодующе воскликнула Лори. – Меня все предупреждали насчет вас... но никто не говорил ничего определенного. Я понятия не имела о... пари. Я просто знала, что вы... скользкий тип.
– Скользкий?! – Его голос вибрировал от презрения. – Скользкий...
– Да, – ответила Лори, смело встречаясь с Джеффом взглядом. – Вы... волочились за всеми женщинами подряд на свадьбе.
– Я не волочился за всеми женщинами, – сказал он, передразнивая ее чопорный тон. – Только за тремя самыми недоступными из них.
– Вы поступили низко... бесчестно.
– Верно, – согласился Джефф. Выпрямившись в кресле, он ткнул себя в грудь большим пальцем. – И я пострадал больше всех. – Он закатил глаза. – Эти три вечера были худшими в моей жизни.
– Ха! – усмехнулась Лори.
– Правда, – с отвращением произнес он. – Сьюзен Кэррингтон не умолкала ни на минуту. Тэмми Фарентино бурлила энергией, грозя затопить меня своими эмоциями. А потом вы.
– Со мной, – отчетливо и с презрением проговорила Лори, – у вас свидания не было.
– Да, – сказал Джефф, – кажется, я читал об этом в газете. Послушайте, я не хотел вас обидеть. И принес свои извинения. А вы, если помните, посоветовали мне на них сесть. И в довершение всего это проклятое объявление. Замечательно. К тому времени пари уже было расторгнуто, и я выглядел самым большим дураком в Сент-Луисе.
Вздрогнув, Лори отвернулась.
– Меня должны волновать... ваши чувства? Вы солгали трем женщинам. Вы обманули их, и я должна... должна сочувствовать вам?
– Нет. Я никого не хотел обманывать. Меня насильно затащили в это пари, и я пытался выручить своего друга. Он поставил двигатель "мустанга" образца 68-го года...
Вскинув голову, Лори снова повернулась к нему, недоверчиво прищурившись.
– Вы пошли на это... ради автомобильного двигателя? Вы заслуживаете только... презрения.
Глаза Джеффа сверкнули.
– Я мужчина, черт побери.
– Это не меняет дела. – Она снова отвернулась от него.
– Вы, по всей вероятности, ненавидите мужчин.
– Неправда. Просто... все меня предостерегали. Д-даже моя кузина. А уж она-то точно ничего не знала о вашем... пари. Так что оставьте меня в покое. Вы ведь должны... снимать. Почему вы не работаете?
– Я работаю, – только что не рявкнул Джефф. – Камера автоматическая. Каждые десять минут она снимает один кадр. А я здесь лишь для того, чтобы следить, все ли в порядке... Но почему все вас предостерегали насчет меня? Я только пригласил вас провести со мной вечер. И все! Я пригласил трех женщин. Я ничего от них не ждал – только хотел угостить ужином. Я делал это лишь потому, что стремился помочь своему другу, заключившему пари, которое он не мог проиграть. Полагаю, дружба тоже числится у вас грехом. Кстати, а кто ваша кузина? Вы прежде ничего о ней не говорили.
Лори одарила его самым холодным из своих взглядов.
– Мою кузину зовут Ширли Спенсер. Она мне все... о вас рассказала.
Джефф поднялся с кресла, не в силах оставаться на месте.
– Ширли Спенсер? – Нахмурившись, он засунул большие пальцы в задние карманы джинсов. – Ширли Спенсер...
Лори с вызовом взглянула на него. Он был настолько высокий и широкоплечий, что маленькая оранжерея, казалось, была заполнена им до отказа. Воздух в ней буквально вибрировал от присутствия Джеффа.
– Моя кузина Ширли училась вместе с вами в колледже, – процедила сквозь зубы Лори. – Она рассказала мне, как вы обошлись с ее подругой Мери-Эллен Пфайффер. Вы... вели себя как... крыса.
Ей показалось, Джефф слегка побледнел.
– Мери-Эллен Пфайффер? – Он недоверчиво покачал головой. – О нет. Неужели ваша кузина – та самая Ширли?
– Да. – Лори открыла холодильник. Ей требовалось что-то делать – все равно что, только бы отвлечься. – Зачем вы разбили жизнь этой бедняжки Пфайффер? Кто-то поспорил с вами... на пару колес?
Ее пальцы схватили банку колы, но рука Джеффа тотчас же стиснула ее запястье. Он опустился перед ней на колени, и его лицо внезапно оказалось прямо напротив ее лица.
Лори была захвачена врасплох его близостью, его прикосновением. Пристальный взгляд черных глаз Джеффа, казалось, проник до самой глубины ее души.
– Не п-прикасайтесь ко мне! – запинаясь, выговорила она.
– Я не разбивал жизнь Мери-Эллен Пфайффер. Она сама разбила свою жизнь. – Его брови гневно сдвинулись. – Если мне не звонила Мери-Эллен, то звонила Ширли. Она постоянно совала нос в чужие дела, учила всех жить и почему-то считала, что должна допекать меня.
– Послушайте... – попыталась высвободить руку Лори.
Но Джефф, не выпуская ее запястья, склонился к ней еще ближе.