Я стала припоминать все, что было до забытья. Голова явно не хотела это делать, но для меня почему-то это было важно. Я постаралась поймать его взгляд - да, я не ошиблась, у него были необычные глаза. Интересно, он не воспользовался моей беспомощностью? Да вроде нет. Наверное, я такая страшная, что он не захотел со мной связываться. Но я вижу, тут от конкуренток отбоя просто нет. Все в очередь строятся.
Господи, какие глупости в голову лезут.
- Нам пора. - Элис откинул волосы движением головы.
- Подожди. Успеем. Давай поиграем в одну игру. Я задам тебе вопрос - ты на него ответишь, а потом ты задашь мне любой вопрос - и я на него отвечу. Только честно. Лады? - я вытащила из-под себя подушку и положила рядом.
- А если я не захочу отвечать? - Элис заметно напрягся.
- Никто тебя не заставляет. Только тогда в моем случае - все будет точно так же. - я почувствовала, что почти победила.
- Давай, попробуем. - соизволил он.
- Хорошо, кто ты и как ты здесь очутился? И что вообще тут происходит?
- По-моему здесь три вопроса. На какой из них отвечать? - я заметила, что он не любит смотреть в глаза, он смотрит куда угодно, но не на тебя.
- На любой, на выбор. - я почувствовала азарт.
Он помолчал и стал, словно читать наизусть:
- В ночную пору, дрогнула твердь под ногами, и превратила города в руины. И дрогнула твердь в первый раз, погребя миллиарды людей, под руинами городов. И дрогнула твердь второй раз, и вода затопила все побережье. И собрались выжившие близ кровель своих, и разгребали руины, чтобы спасти родных из заточения, но не сумели. И стоны слышались еще долго из-под бетонных плит. И ждали люди утро. Но утро не настало. И бросились люди к собратьям своим за помощью, к тем, кто нес свет. Но померк свет в глазах, ибо дверь закрыли пред ними братья. И отчаяние поглотило людей. И ели они все - и остатки припасов, и разной твари, и гадов ползучих и себе подобных. И не дрогнули небеса, когда мать ела своего младенца, и не дрогнули небеса, когда убивали из-за еды, и не дрогнули небеса, глядя на тысячи голодных смертей. И проклял Бога род человеческий. И впал в отчаяние. И тогда, явилась ОНА. Она приказала всем и каждому явиться в назначенный срок, в назначенное место. И пришли люди, и спросила ОНА: "Люди-звери, люди-хищники и люди-жертвы, что вы хотите для себя?" И ответили люди-хищники: "Острые когти, острый нюх, острый слух, ночное зрение и ловкость дабы убивать". И ответили люди-жертвы: "Дай нам острое зрение, острый слух, ловкость, но сбереги разум, дабы выживать". И сказал тогда ОНА: "Да будет так!" И в руках у нее появилась чаша. И молвила она: "Выпившему из этой чаши, да пребудет желаемое". И взяли люди хищники, и испили ее до дна, и стали они страшными тварями: ловкими, но утратили навек человеческую способность мыслить и говорить. Люди-жертвы испили чашу не полностью, и не утратили облик человеческий. И спросили они ее: "Кто ты?". И ответила ОНА: "У меня пока нет имени иного, как тьма". И спросили они: "как почитать тебя?". Засмеялась она в ответ: "не нужны мне ваши почести". И исчезла. - Элис криво улыбнулся.
- Ты хочешь сказать, что за сто лет эволюция сделала то, чего не сделала за тысячи? Хочешь сказать, что ты - местный житель? Ты знаешь, что легенда конечно, красивая, но вериться в нее с трудом. - я была крайне разочарована.
- Это твое дело верить или нет. Я ответил на твой вопрос. Но свой я задам позже. - сказал он.
- Я тоже придумаю что-нибудь оригинальное! - я попыталась съязвить.
- Придумаешь по дороге. Пошли. - он встал, прислушался, а потом, пока я обувалась, вытащил погнутый багет. Но дверь не открывалась. Наверное, что-то упало и забаррикадировало ее снаружи. Он пнул ее, но безрезультатно. Я сидела на кровати и думала, как мы выберемся, если на окнах решетки, а дверь не открывается. Но почему-то мне было спокойно - сейчас он что-нибудь придумает.
Элис подошел к окну, вытащил маленький нож и подковырнул решетку. Она хоть и ржавая, но не поддалась. И тогда он взял стул, скинув с него какие-то пыльные тряпки - и мощным ударом выбил раму. Решетка не поддалась. И тогда Элис, выломав ножку стула, использовал ее на манер рычага. С одной стороны рамы решетка хрустнула и выломалась ее небольшая часть вверху, гулко упав вниз, освободив небольшую дырку, размером с форточку.
- Да, это нам очень поможет… - скептически заметила я, оглядывая отверстие, - Ты туда обязательно пролезешь, если превратишься в муху и научишься ходить по потолку. Только учти, я туда не полезу!
Подоконник был очень узким, а дырка высоко, поэтому идея встать на него и как-то перегнуться, была явно неудачной.
Он молча, не обращая внимания на мои реплики, очистил остатки рамы от стекла, отстегнул меч, бросил на кровать, взял с собой только маленький нож. Он подошел к стене, и одним махом забрался по ней, как по лестнице под самый потолок, а оттуда по потолку, словно муха, юркнул в отверстие, черной тенью. Куда-то вверх.
У меня был ступор. При всем желании, никто из живущих на светлой стороне его подвиг не повторил бы. Я подошла к стене, и провела по ней рукой. Она была абсолютно гладкая, тут даже зацепиться было не за что. Я села, а потом взяла в руки меч, завернутый в черный чехол. Он был тяжелым до чертиков. Я вытащила его почти до половины, как за стеной раздался шорох, глухой удар и скрип двери. Он стоял на пороге.
- Я не разрешал тебе его трогать. - он выхватил его из моих рук и пристегнул к поясу. - Путь свободен.
И тут я поняла… Поняла самое страшное… Я где-то уже видела эту тень. И страшная догадка вдруг подкралась вместе с комком страха к горлу. Если я сейчас спрошу, ответит ли он? Что изменится в этом случае? Там в школе… Дверь была закрыта. Злыдня не смогла открыть ее, так как дверь была автоматической разве что случайно, и то, для этого нужен ряд попыток. А они бы сопровождались характерным шумом. Нет, дверь была открыта беззвучно. И тень, мелькнувшая над нами. Злыдня не таится, когда нападает, потому что никого не боится. Если бы она была разумной то, боялась, но с интеллектом у нее дела плохи. Тот, кто открыл дверь, тот, кто был там, чье присутствие я невольно уловила - был явно разумный и действовал целенаправленно.
- Чего притихла? - Элис был удивлен моим длительным молчанием.
- Ничего. - буркнула я себе под нос, пока мы пробирались разрушенной улицей.
Если я сейчас предъявлю ему обвинения, он не ответит. Он промолчит или убьет меня.
- Почему ты не убил меня тогда, у вертолета? - спросила я, не выдавая дрожи в голосе.
- Не знаю. Наверное, пожалел. Ты так боролась за свою никчемную жизнь…
- А в школе? - вырвалось у меня, и я задержала дыхание. Сейчас все решится.
- Потому что ты вела себя тихо и не задавала лишних вопросов. - он почти вспылил.
И думай, как хочешь. С одной стороны он попал в точку, а с другой стороны - это могла быть неудачная шутка. Подумать только - он еще и с чувством юмора.
Мы вышли из города. Мы шли уже изрядно долго. Снова заболела левая рука, и я старалась лишний раз ею не двигать. Боль была тупая и ноющая, такая, что хотелось плакать от отчаяния. Мы шли вдоль побережья, из воды торчали какие-то железяки. А на заднем фоне, на фоне синего неба, виднелись огромные глыбы затопленных, полуразрушенных зданий. За столетие на побережье было намыто столько песка, что он простирался на десятки метров от моря. "Вот и съездила на море!" - со злостью думала я, ковыляя следом. Песок засасывал ботинки и попадал в складки штанов. Я старательно обходила, все торчащее из песка, однажды я чуть не наступила на металлический ржавый, толстый шип. При мысли, как он пробивает подошву ботинка и впивается в мою ногу, я поежилась. Нужно быть внимательнее. Но от голода сосало под ложечкой, а от усталости я становилась рассеянной.
- Куда мы идем? - я остановилась. - скажи, или я дальше не пойду! Я устала…
Он молча продолжал путь, словно я для него перестала существовать. Я видела лишь следы, следы на песке, оставленные, растворяющимся во тьме силуэтом.
- Стой! Стой же, черт возьми! - заорала я не своим голосом. Он даже не обернулся. "Вот как все просто, - подумала я, - умереть у моря". Я села на бетонную плиту, лежащую плашмя неподалеку. Справа металлический столб замысловатой конструкции, с верху которого свисали черные веревки. Точно такой же чуть поодаль, в море, и еще один, уходящий в пучину. В глазах появились слезы, сквозь них блестели звезды на ночном небе. Они накопились и одним взмахом ресниц стекли теплыми дорожками вниз, по левой щеке, чуть быстрее, чем по правой. Он понял, что я узнала его. Но не смог убить. Он просто оставил меня на произвол судьбы. Он оставил меня тварям. Ну, и зачем ждать, тянуть резину. Пусть знают, что я здесь. Нет смысла таиться. Я встала, зачерпнула морской воды и умылась. Жаль, нет зеркала, или хотя бы мобильника. Хоть посмотрела бы, во что я превратилась. Интересно, а отсюда сигнал бы пошел? Я потеряла его где-то в школе или у вертолета, или по дороге, а черт, неважно! Я смотрела на неровную цепочку его следов. И думала, о том, быстрее бы их смыла черная волна, подальше от соблазна пойти по ним и продлить себе жизнь еще на день.
Элис... Почему-то мне неприятно называть его по имени. Убийца его не заслуживает. В порыве злобы я сжала кулаки, Даже боль в руке была не такой сильной, как мой гнев.
- Пропади ты пропадом! Убийца! - крикнула я в пустоту, - я уже однажды поборола свою гордость, я пошла за тобой… несмотря на то, что ненавижу… Ненавижу... - слезы опять потекли по лицу, я всхлипнула и села уже на песок.
- А я поборол гордость, чтоб вернуться. Отдохнула? Вставай, пошли! Осталось совсем немного, - он стоял у меня за спиной, беззвучно наблюдая за моими страданиями.
Мне было ужасно неловко, но я встала, отряхнулась и поплелась за ним. Всю дорогу мы молчали. Мы прошли по побережью еще пол километра, а потом повернули и пошли прочь от моря. Пейзаж не изменился, а потом пошли маленькие одноэтажные дома, осторожно минуя их, мы дошли до забора, почти такого же, как тот, где меня чуть не съели. А потом была аллея с черными сухими деревьями, мощеная плиткой. И где-то в чаще этих деревьев стояла башня. Самая настоящая башня. Высотой примерно с трехэтажный дом. Она была из странного кирпича, и во тьме казалось, что она имеет ржавый цвет. В башне было три зарешеченных окна и тяжелая дверь из железа. Элис подошел к двери и несколько раз постучал. Я стояла рядом и, затаив дыхание, ждала, что будет. Прошло минут пятнадцать, и дверь щелкнула и открылась. На пороге стояла старуха с седыми, сосульками волос. Одета она была в какое-то драное серое платье, поверх была накинута темная бесформенная хламида. При виде меня старуха ахнула. У меня пронеслась мысль, что она даже говорить не умеет. Она была мне до ужаса неприятна, к тому же от нее плохо пахло. Мне представилось, что поживи я здесь еще неделю - буду благоухать как она. Эта мысль меня доконала окончательно.
- Проходите. - сказала старуха, дрожащим от волнения голосом. И мы шагнули внутрь. Старуха чем-то чиркнула и зажгла свечу, осветив винтовую лестницу. Там под лестницей стояло ведро. Пахло не от старухи. Пахло от ведра. Туалет был незамысловатый, но я как представила, что по нужде нужно каждый раз бегать на улицу, так сразу поняла всю рациональность изобретения. Мы стали подниматься по железной винтовой лестнице вверх. Я шла следом за старухой, Элис шел сзади. Мы поднялись на очень большую площадку, заваленную всяким хламом, чуть выше была вторая. Мы остановились здесь. Запах стал менее ощутимым. Потому, что на этом уровне было окно. При тусклом сете свечи я разглядела какое-то кресло, стол, стоящий у окна, несколько валиков, отломанных, очевидно, от дивана, и куча коробок и коробочек, на которых в свою очередь было свалено различное барахло, кипы книг, одежды и прочей ерунды.
Элис достал откуда-то из кармана две свечи - одна была длинная, другая была короткая и уже весьма прогоревшая, и положил на стол.
- Это все. Еды не было.
- Да у меня еще хватит запасов. - старуха открыла одну из коробок и я увидела баночки, аккуратно сложенные в несколько рядов.
А потом, достав несколько из них, все той же левой рукой, правую она почему-то прятала, она ловко продавила ножиком крышку и протянула мне. Это было мясо. А потом она подала мне вилку. Я взяла, но есть, несмотря на голод не могла.
- Она мясное не ест, - неожиданно сказал Элис, - дай ей что-нибудь сладкое.
Так я стала счастливой обладательницей целой банки того молока с сахаром, которое уже пробовала здесь. Облизывая ложку, я смотрела, как Элис ловко расправляется с консервой ножом.
- Как тебя зовут? - спросила старуха с нетерпением.
- Наора. - в это раз я съела всю банку, и теперь при мысли о еде мне становилось плохо.
- Как ты сюда попала? - старуха, бесцеремонно рассматривала меня, садясь в кресло.
- На вертолете. Мы прилетели сюда за образцами, - я и двое ученых, а так же эскорт. Все нас было девять.
Мда, мысленно подумала я, для нее столько новых слов, нужно было сказать как-то попроще.
- Ты прилетела сюда за образцами, или вы что-то исследовали? Ты ученый? - старуха начинала меня удивлять…
- Нет, студентка. На практику. А вы, кто? И откуда вы столько знаете? - теперь любопытно было мне.
- Я ученый. По крайней мере я им была. Может вы слышали мое имя Ирина Эбри. Нет? Ну да ладно… Я прилетела сюда, около семи лет назад. С нами тоже были военные, и нашей целью было собрать необходимую информацию о некоторых химических веществах. Но это не суть важно. Мы успели выйти из вертолета, но дойти до пункта назначения не успели. Появилась злыдня (так вот откуда пошло название!), и мы в панике бросились бежать. Отряд почему-то разделился. И часть хотели вернуться к вертолету. Часть - продолжить задание, речь шла уже не о сборе артефактов, а о великом научном открытии. Тех, кто решил вернуться, мы больше не видели. До вертолета они так и не дошли. Это я узнала потом. Но мы были молоды и самонадеянны. Нас было пятеро. И тут… голос ее дрогнул… Мы увидели людей. Живых людей, явно не принадлежащих к нашей экспедиции. Мы были так глупы и так доверчивы, что решили подойти к ним близко. Вместо гостеприимного завтрака с аборигенами, мы сами стали завтраком, обедом и ужином. Они были людоедами. Они почти сохранили человеческие черты, и даже умение разговаривать, но, тем не менее, это не помешало им, съесть всех тех, кого я знала… Нас приковали за руки, чтобы мы не смогли сбежать. Хотя, если бы не оковы, шансов было много. В стене были вполне приемлемые для этого отверстия. Это продолжалось три дня. Три дня они забирали кого-то из нас. И вот однажды я поняла - нужно действовать. Нас осталось двое - я и Хелена. И тогда, я сняла с шеи украшение на нервущейся тесьме, туго перевязала руку, чуть повыше ржавого браслета. Я врач, я знала, что нужно делать. Я немного подождала, пока рука потеряет чувствительность, а потом взяла самый большой из обломков стены, валявшихся рядом с нами… - старуха сглотнула.
Меня чуть не вырвало, и по коленкам побежала дрожь.
- Хелена отказалась. Она плакала и говорила, что лучше умрет так, чем на всю жизнь калекой, а потом попросила меня убить ее. Чтобы не мучиться. А я… Я не смогла. Я была в состоянии такого шока от боли, что не смогла. Иногда, я просыпаюсь по ночам и слышу, как она кричит, я вижу ее лицо…
Я вспомнила стоны в темноте школьного коридора, и мне стало гадко-гадко.
- Вот, я бежала, истекая кровью, к вертолету, там не было никого живого. Но там было оружие и кое-какие припасы. Я не знаю, как я смогла бежать после такого, но иногда в человеке просыпаются скрытые резервы, и очевидно инстинкт самосохранения позволил мне выжить и найти эту башню. Я почти привыкла. Я потеряла счет времени. Я почти забыла. Но иногда я вижу во сне солнце и просыпаюсь среди ночи. А тут у меня есть картинки и фотографии, если хочешь, можешь посмотреть. - старуха тоскливо смотрела куда-то в окно.
- Спасибо, когда-нибудь потом. А как вы познакомились? - спросила я, глядя на Элиса.
Почему-то мне казалось, что ответит именно он, но я ошиблась. Ответила старуха.
- Давным-давно, я не помню, когда именно, но помню, это была зима, я вышла во двор и увидела следы крови. Я испугалась, так как кровь может привлечь внимание к моему убежищу. Я пошла по кровавый следам, и нашла его. На шее у него была огромная открытая рана. Я не знаю, как я смогла затащить его в башню и зашить одной рукой эту рану, но у меня получилось. Не очень красиво, но получилось. У меня был анальгетик из аптечки вертолета, но я помню, что он долго не мог подействовать. Он очнулся почти посреди "операции" и посмотрел на меня, а потом снова отключился. Он пришел в себя спустя четыре дня, но что-то в нем изменилось во внешности, я так и не смогла понять что. Так он стал периодически приходить, приносить еду, а потом привел тебя.
Старуху было жалко, но чувство симпатии к ней во мне так и не проснулось.
- А у вас есть, что попить. - жалобно попросила я, так как эта вкусная консистенция имела в качестве последствия неуемную жажду.
- Там есть дождевая вода, а в бутылке - из родника. Пей. - старуха задумчиво сидела, по привычке пряча в складки драного платья искалеченную культю.
Я взяла бутыль, и, не смотря на то, что меня учили не пить не фильтрованную воду, пила до тех пор, пока в животе не начало булькать. А из бака с желобком, выходящим на улицу, я, наконец, смогла полноценно умыться и даже помыть голову. Когда я вытирала короткие, взъерошенные волосы темной тряпкой, я чувствовала себя почти счастливой. Господи, неужели так мало надо человеку для счастья. А потом, я смотрела картинки и читала при зажженной свече старинные книги, некоторые из них я уже видела, некоторые даже читала, но некоторые были совсем незнакомы. Это все напоминало музей, где были собраны всякие, красивые и не очень, полезные и не очень предметы старины. Иногда я поднимала глаза, и мне почему-то хотелось поймать взгляд Элиса. Это удалось, только когда одна стопка, частично съехала на пол.
Они сидели молча. Каждый думал о своем. Я поднимала книгу за книгой, и пыталась поставить в первозданный столбик. Но книги становиться в первозданную стопку не хотели, и подозрительно кренилась. Я придерживала их, но что-то не давало им стоять ровно.
- Ты не видишь, что медицинский справочник меньше других, какого черта ты его кладешь его вниз? - не выдержал Элис. - Ты хоть что-то нормально сделать можешь?
- Я не знала, что ты еще и читать умеешь. - съязвила я, вытаскивая пресловутый справочник, и водружая его на самый верх. Хм, а он прав - держится.
- Ты прямо удивишься, но писать я тоже умею. Ты - взрослая девушка, а ведешь себя, как маленький ребенок! - судя по виду, он терпеть не мог, когда его подкалывали.
- Да неужели? По-моему тебе без разницы кого бить по лицу! - судя по всему, я попала в точку.
Он молча встал и вышел, не глядя на меня. Так ему и надо! Нужно было еще сказочку ту вспомнить, ну да ладно. Я была крайне недовольной. Хотелось как лучше, а получилось...