День прошел странно. Элис так и не вернулся. Мы со старухой долго говорили о той стороне. Ее очень интересовало положение дел в медицине, но я так и не смогла толком ответить. Поэтому она быстро потеряла ко мне интерес, и мы стали укладываться спать. Я спала здесь, а старуха ушла на верхний ярус. Я собрала все валики, накинула пару покрывал, и получилась не совсем удобная, но кровать. Я долго ворочалась, но в конце концов заснула. Впервые здесь мне снился сон. Мне снился университет, я бегу пустыми коридорами, за мной гонится злыдня, прямо при свете дня, а потом, я открываю дверь в свою аудиторию, а там пустота, я закрываю дверь и сползаю вниз. А потом я слышу странный разговор. Вроде в классе никого нет, а я слышу разговор двух людей. Поначалу слова было трудно разобрать, но потом, кто-то из них произнес мое имя и я… проснулась. Я лежала и смотрела на винтовую лестницу вверх, но было ужасно темно. Я закрыла глаза и попыталась уснуть. Но тут, уже не во сне я услышала тихий, едва слышный разговор.
- Спасибо, что привел ее сюда… Мне было так тоскливо и одиноко.
- Я ее хотел прикончить по дороге. Был момент, когда она спала. Я даже нож достал. Но потом подумал, что тебе будет с ней веселее.
- Спасибо, что не убил. Она мне скрасит старость.
- Она мало кому чего скрасит. Но это твое дело.
- А вдруг она не спит?
- Спит, я проверял.
Интересно как он проверял сплю я ее или не сплю?
- Жалко девочку. Ей здесь придется прожить всю жизнь.
Молчание.
- Я понимаю - тебе все равно, но с одной стороны ты прав, может, гуманнее было убить ее сразу?
Молчание.
- Значит, у нее такая судьба.
- Я не хочу больше о ней разговаривать. Никогда.
Мне стало очень горько, будто я слышала то, что не стоило слышать. Я тихо заплакала. Я сжалась калачиком и плакала от обиды. Я никогда не увижу родной дом, солнышко, я сгнию здесь заживо, и он не хочет даже говорить обо мне... Я сдерживала рыдания. И слезы текли почти беззвучно. Такое чувство, будто мне плюнули в лицо…
Я уснула со слезами на глазах, а когда проснулась, почувствовала, как под глазами появилось раздражение, которое невыносимо щипало от воды. Я проснулась, и долго не могла вспомнить, почему плакала, а потом вспомнила. Я помню, что плакала из-за дома, из-за того, что не увижу родных, друзей, не поеду на море, не приму ванну, не посмотрю телевизор. Только из-за этого? Поверьте, только из-за этого. Да, вспомнила - у меня еще болела рука.
Старуха потащила меня после завтрака, куда-то вниз по улице. В одном доме, она ловко открыла калитку и прошла к двери, достала из-под подоконника ключ и открыла.
- Я хочу тебе что-то показать. - она провела меня по коридору, толкнула дверь и я увидело множество игрушек, а рядом стояла маленькая кроватка. Старуха зажгла свечу и я смогла разглядеть, пыльных кукол, мишек, больших и маленьких, какие-то непонятные игрушки, и большой мяч. Пока я разглядывала, старуха произнесла:
- Я сюда прихожу редко, но очень люблю здесь бывать. Иногда я представляю, что это мой дом, что муж где-то на работе, а маленькая дочка гуляет в саду или спит в кроватке. Я так хотела иметь ребенка, но выбрала карьеру, я должна была защитить очередную научную степень, собрать материал, в качестве доказательства, но... И вот теперь, ты стоишь передо мной. Я не такой представляла свою дочь, но все равно ты немного похожа. Я подошла и открыла дверь шкафа, я так и не смогла рассмотреть, что там лежало, я услышала вскрик. Сначала, мне показалось, что нас нашла злыдня, но глядя на лицо старухи, в застывшей гримасе боли, я проследила ее взгляд и увидела на створке открытого мною шкафа большое зеркало. При тусклом свете свечи оно отражало два лица: морщинистое, изнеможденное лицо старухи, и бледное, заострившееся, с запавшими глазами, мое собственное, украшенное беспорядком на голове. Я была о себе лучшего мнения. Но старуха… Она медленно подошла к зеркалу, сунула мне в руки свечу, и, щурясь, разглядывала свое лицо, седые космы, морщины, грязное дырявое платье. Она села на пол и заплакала.
- Господи… мне только сорок три… За что... Господи... за что?... Я уродище…я развалина... Мне сорок три, а я… старуха...
Я держала свечу, слушая всхлипывания и бормотания самой несчастной женщины на Земле. Мне впервые хотелось ее пожалеть… Но я не знала, как поступить. Очевидно, раньше она не лазила в шкаф, или не заметила, а тут такой шок. Я представила, какой я буду через семь лет. Буду ли еще жива? Я постаралась утешить старуху.
- Когда вернетесь домой, у вас будет возможность стать такой, какой вы были раньше. Обратитесь к косметологу… Он вам поможет... Нас будут искать, поверьте, они надут нас, и мы вместе вернемся домой.
Я и сама не сильно верила в то, что говорила, но на старуху это подействовало и она, утерев слезы, позволила помочь ей дойти до башни.
Мы сидели и беседовали о том, в какой цвет ей лучше покраситься, когда вернемся, что сейчас носят. Очевидно, на нее такие разговоры действовали успокаивающее. Я решила спросить, о том, что не давало мне покоя с самого утра:
- А Элис когда вернется?
- Может сегодня, может завтра, может через месяц, а может и никогда.
Неприятное чувство заполонило меня, и я оставила ее наедине со своими мыслями и села читать какую-то книгу, при свечке. А потом мы легли спать. Я лежала и представляла себя на ее месте, но потом поняла, что тут и представлять не надо, скоро я сама все увижу. И что это я думая о плохо перед сном? Я решила подумать о чем-то хорошем, и пока выбирала - уснула.
С утра, я первым дело умылась, а потом поднялась к старухе, наверх. Она сидела задумчивая и взволнованная, перебирая уцелевшей рукой жиденькие пряди седых волос.
- Что-то случилось? - я решила спросить просто так, из вежливости.
- Мне приснился странный сон. Я долго лежала и ворочалась, мне не хотелось жить. Я была в отчаянии… И мне приснилась странная женщина. Она спросила, чего я хочу? И я ответила - я хочу, чтобы прилетел вертолет… И она улыбнулась и сказала: "да исполниться желаемое" и показала место, куда он прилетит и произнесла: "сегодня". Глупый сон. Это явление как-то называется в психологии, но я уже не помню как.
- А вдруг это правда? - я была в растерянности. - А вдруг ваш сон - вещий?
- Я знаю это место, оно тут, не далеко. Но я просто знаю, что это напрасно. Но если ты хочешь, я смогу тебе его показать.
Так, ввязалась. Лучше бы я молчала. А так я еще и виноватой буду, за то, что разрушила иллюзии. Но мне и самой почему-то хотелось поверить в то, что это не просто сон.
Мы неспешно позавтракали и пошли по темной улице в сторону, противоположную морю. Старуха попросила отдохнуть и сказала, что давно тут не ходила. Я спросила насколько тут опасно, она ответила, что не знает, и что нужно идти очень внимательно.
Где-то в голове у меня крутилась мысль о том, что мы, две безоружные женщины станем легкой добычей, и что лучше вернуть домой. Я аккуратно поделилась своими соображениями, но старуха, кажется, и сама поверила сну, поэтому мы шли, частенько останавливаясь. И тут на одном из привалов, старуха насторожилась. Она пристально смотрела в сторону погнутого забора.
- Сиди и не шевелись. - сказала старуха, - вытаскивая невесть откуда пистолет. Я не видела, что происходит у меня за спиной, но слушалась беспрекословно.
- Ничего. Показалось. Но все-таки будь настороже. Мы почти пришли.
Мы прошли еще приблизительно четверть проделанного нами пути, и пришли к небольшой площади. Тут были разбитые витрины магазинов, памятник кому-то, с оторванной рукой, дальше были искореженные кары, когтисто - ветвистые деревья, и тишина.
- О Господи, - завопила старуха.
Там, посреди площади стоял огромный боевой вертолет. Рядом с ним можно было увидеть людей, что - то разгружающих или наоборот.
Мы стояли, за углом почти целого здания, и прекрасно видели всю эту картину. Старуха как-то по-детски взвизгнула и повисла у меня на куртке, повторяя, как сумасшедшая:
- Господи, это правда… они прилетели… спустя столько лет…
Она отпустила меня и бросилась бежать, я попыталась поймать ее за руку, чтобы остановить, но она вырвалась, поцарапав мне ладонь когтями и метнулась мимо памятника напрямик, на ходу спотыкаясь и крича. Люди у вертолета подняли головы. Она кричала, чтобы они не улетали без нее… Я стояла как истукан, не в силах пошевелиться. Наверное, нужно бежать с ней, бежать к спасению… И тут я услышала выстрелы, и черная фигура, почти добежавшая до вертолета замерла, сделала несколько шагов вперед и упала, как подкошенная. Я не поняла, что произошло, я метнулась к ней, но что-то схватило меня в охапку и закрыло рот.
Я обмякла и даже не сопротивлялась. Я не могла проронить ни слова.
- Это была твоя идея притащить ее сюда? - шипел злобный голос над ухом, убирая ладонь от лица.
- Отпусти… - тихо попросила я, - отпусти… Это какая-то ошибка... Так не должно было быть… он прилетел за нами... Так не должно было случиться... Почему?... . пппо-че-му? - мои ноги подкосились, но он не дал мне упасть, - Ты знал? Ты знал. Ты все об этом знал... Ты не сказал нам... Ты скрывал правду все это время... Рассказывая сказочки о... Твоя сказочка привела нас сюда... Ей приснилось… мы пришли... Лучше бы ты убил меня тогда… Лучше бы ты убил меня во сне, как хотел... Убей меня, или я пойду туда сама. И пусть они выпустят в меня всю обойму, как они сделали с ней… Я хочу умереть… Я хочу умереть... Но перед смертью я хочу узнать правду.
- Правда состоит в том, что задолго до ваших вылазок здесь идет масштабная работа по зачистке и масштабные исследования. Территория поделена на квадраты. Это - мой квадрат, я работаю на них и прилетели они ко мне. - он сжал мою левую руку со все силы, я тихо вскрикнула:
- Отпусти... Мне больно…
И он отпустил. Я стояла, прислоняясь к стене, а он навис надо мной.
- Значит, я был права... Я видела тебя в школе… Ты убил всех. Не тварь. - прошептала я равнодушно, почему - то не глядя ему в глаза.
- Не совсем правда. Я шел за ней следом, добивая выживших. Потому, что вернуться не должен был никто. Вы слишком много видели. А для общественности - вертолет потерпел крушение - выживших - нет. Все просто. - спокойно ответил он.
- Все просто, - эхом отозвалась я, - а я - маленькое осложнение, я небольшая проблема, которую можно устранить в любой момент. Ты прошел мимо, не заметил, посчитал убитой. Так давай, закончи то, что начал! Давай, убей меня, тварь! Ты ведь тварь, ты не человек... - мне не хватило воздуха…
- Ты права - я тварь. Прости, что тогда тебя ударил за правду. Я, как ты заметила, не сильно отличаюсь от тех тварей, который бродят в округе. Но у меня, в отличие от них, у меня есть имя. - ответил он, глядя прямо мне в глаза.
- Элис? - со злостью выпалила я, готовая в любой момент сказать, что я думаю об его имени.
- Нет, это просто фамилия. Меня зовут Франсуа. - он почему-то грустно улыбнулся. - Возможно, с этого стоило когда-то и начинать. Он был таким красивым, когда улыбался. Я представила мир без него - лекции, контрольные, прогулки, вечеринки… И пустота в душе, такая невыносимая пустота. И у этой пустоты есть имя… - Знаешь… - мне было совсем неловко, - Я не побежала вместе с ней, потому что думала, что ты придешь… Я не хотела улетать не попрощавшись... Я, - громко всхлипнула, и выдохнула, - наверное, люблю тебя… Я понимаю… это неуместно…но…
Господи, что я говорю...
Мне стало невыносимо больно. Секунды его молчания отмеряли частые и глухие удары моего сердца.
- Глупая... - он тихо вздохнул. - Ты многого не понимаешь… Он нежно провел вниз по моей щеке полусогнутыми пальцами. Я задрожала.
- Помнишь, вопрос, который я должен был задать. - он коснулся пальцами моих губ.
Я нерешительно кивнула, боясь пошевелиться.
- Так вот, если бы ты могла выбирать, чтобы ты выбрала: остаться здесь, со мной или попасть домой… - он приблизил лицо почти вплотную. Его глаза казались совсем темными на белом лице, в ореоле черных растрепанных волос. Я прикрыла глаза и ответила. И горячие предательские слезы по лицу. Но я не пыталась их спрятать или утереть. Пусть бегут, пусть текут болью по щекам, выжигая все чувства. Сердце готово было выпрыгнуть. Но я ответила. И мне стало страшно...
- Значит, ты так решила... - его голос бы тихим и печальным.
Мое сердце сжалось и дрогнуло.
- Я не могу по-другому… - мой голос мне изменил, но он понял, что я имела в виду…
Элис медленно-медленно наклонился. Я закрыла глаза, чтобы смахнуть слезы, и почувствовала, как его губы коснулись моих, как его дыхание стало моим, как его острые зубы оставили сладкие и болезненные царапины на моих губах, как нежно его волосы касались моих влажных щек, а сам поцелуй проникал в самое сердце. Я чувствовала, как мне не хватает дыхания, как мои руки сами ложатся на его плечи, и как страшная боль пронзает меня. Я попыталась закричать, но мой крик утонул в предательском поцелуе убийцы… Под курткой стало тепло-тепло и эта теплота устремилась вниз, и упала крупными каплями на сухую землю, растеклась по моим рукам, голова закружилась и запах металла распространился в воздухе. Я стала оседать вниз, теряя сознание. Запрокинув голову, я потеряла его губы. Последним усилием я попыталась открыть глаза, чтобы увидеть его лицо. Он подхватил меня… Наверное - это и есть смерть. Его слова скользят где-то в призрачном мир снов. Я их слышу, но не понимаю…
Я открыла глаза, и солнечный свет, пронзавший белое жалюзи на миг ослепил меня. Я не поверила, я терла глаза и не верила. Я попыталась встать, но не смогла. У меня было забинтовано плечо и рука. Но боль была почти неощутимой. Я хотела повернуться, но не смогла, так и оставшись лежать в зафиксированном положении. Все было как во сне. Я нажала кнопку вызова. Дверь медленно приоткрылась. И в комнату вошла медсестра. При виде меня она улыбнулась и спросила о самочувствии. Я ответила. Я спросила, что со мной было.
- А ты совсем ничего не помнишь? - искренне удивилась она.
- Нет. - честно созналась я.
- Вы летели на темную сторону с научно исследовательским центром, вертолет по пути потерпел крушение. Все погибли. Ты спаслась чудом. Тебя пригвоздило, как бабочку, но повреждения не серьезные. Чудо, что ни одного важного органа не задето. Ты потеряла много крови… Но ты очень везучая. Тебя нашли почти сразу и доставили сюда. - она дала мне воды и удалилась, напоследок сказав, что если будет больно - позовете.
Я лежала и смотрела в потолок. Я очень везучая. Я очень везучая… - вертелось у меня в голове. И я вспомнила. Вспомнила удар по лицу, монстров, темноту башню, старуху и его. Я вспомнила вертолет, выстрелы и поцелуй и заплакала. Как же так получилось? Мой выбор. Почему все именно так. Это не справедливо ставить такие вопросы? Почему я должна выбирать... почему я всегда должна выбирать??? Я повернулась на бок и попыталась заснуть. Внутри меня была пустота, непомерная и необъятная пустота. Я хотела бы хоть чем-то заполнить ее, но каждый раз видела его лицо. Я закрывала глаза и видела, но не могла точно представить его. Я - самая последняя дура… И слезы текли по лицу на подбородок и в подушку. В носу щипало, а в горле стоял ком. Мы больше никогда не встретимся… Я больше никогда его не увижу… Он будет призраком в ночи, а я окончу университет, получу работу, выйду замуж. И иногда в чертах лица прохожих я буду искать его черты... А найдя, подолгу стоять и смотреть им в след, проклиная их, за сходство… Господи, лучше бы мы никогда не встретились… никогда… Теперь я знаю, что такое отчаяние… Я стала засыпать. Очевидно, в воду был примешан транквилизатор. И закрывая глаза, я молилась о том, чтобы не проснуться никогда.
Я проснулась. И был день. И я проклинала вечное солнце, его желтый глаз, светящий в мое окно, я проклинала белоснежную палату, и мир, в котором нет его. И снова плакала.
В дверь постучали, и вошла невысокая миловидная девушка. Она улыбнулась и села на стул. От улыбки на щеках у нее заиграли ямочки.
- Меня зовут Эппл Хармони, я психолог. Вы плакали? - ее лицо выражало неподдельное волнение.
- Да, так ничего… - смутилась я.
- А в чем причина ваших слез? - она смотрела на меня пристально.
- У меня будет уродливый шрам. - солгала я.
- Ах, пустяки. Несколько косметологических процедур и он исчезнет навсегда. - она звонко рассмеялась.
- Спасибо. Не сегодня… Извините, но мне сильно хочется спать. - выстрадано улыбнулась я.
И я отвернулась от нее, насильно закрыла глаза.
- Ну, хорошо, я приду попозже. - и выпорхнула из палаты.
У меня на тумбочке лежало обезболивающее. И протянула руку, взяла его и сделала вид, что пью. Но на самом деле спрятала. А потом позвала медсестру и попросила еще. Теперь я точно знала, что нужно делать. Если когда-то, сжимая холодный пистолет, колебалась, то теперь - была уверена. Отвернувшись от навязчивых камер, которые наверняка установлены в палате, я проглотила все таблетки разом, скомкав упаковку. Я не знаю, было ли это достаточным для задуманного, но я ничуть не колебалась. Маленький шарик бумаги был зажат пальцами до боли. У меня дрожали руки, но я была полна решимости. Я закрыла глаза, и отчаяние, самое страшное из всех чувств нахлынуло на меня и поглотило. А вдруг не подействует? И тяжесть опустилась на веки... Только бы забыться…