- Шансов не было. Тем более, что тащить раненого через весь город - опасно. Он сам меня научил этому. - он произнес это так хладнокровно, так спокойно, что мне стало страшно.
- А если со мной что-то случиться, ты тоже… Бросишь меня подыхать или пристрелишь? - что-то очень неприятно перевернулось внутри меня.
- Я проявлю последний акт милосердия.
Я как-то свыклась с мыслью, о том, что он - убийца, я однажды даже попыталась понять его. Попытаюсь еще раз.
- Что было дальше?
- Дальше я был один. Я помню, когда впервые вышел на охоту один. Вдвоем, казалось не так страшно. Всегда есть тот, кто тебя подстрахует. А тут один на один. Я помню, как постоянно оглядывался и ходил вдоль стен. Я помню, огромную луну, больше даже чем сейчас. Помню пронизывающий ветер и страх. Я был неловок, я был чересчур медленным, неповоротливым и глупым. Но я быстро учился на ошибках. Некоторые мне дорого стоили. - Он провел воздухе рукой в том месте, где у него на шее рубец.
- А как это случилось? - я столько раз представляла себе эпическую битву между злом и… меньшим злом. Добром у меня язык не повернулся его назвать.
- По дурости. Доверчивым я не был никогда, но недооценить врага - это значит проиграть. Злыдни, хоть их считают примитивными, не так глупы, как может показаться. У них есть множество тактик и приемов, и что самое страшное, они их постоянно совершенствуют. Первый раз попался на тактику "загонщика": одна из них заманивает, а вторая крадется сзади и перерезает путь к отступлению. - он помолчал. В тот раз, я помню голос, в темноте. Он кричал, что-то очень похожее на "помогите!" и плакал как ребенок. Их там оказалось несколько, и я попался. Одна из них рванула когтями по шее, я почти потерял сознание, но вовремя выстрелил. Я почти ничего не видел и стрелял из последних сил, зажимая рану рукой. Самое интересное - боли не было. Но была страшная слабость. И запах ржавчины. Мне повезло. Я попал. Чисто автоматически. Так же, на автомате, я выполз, потом смог встать. Артерия была не повреждена. Но кровопотеря была огромной. Я оставлял за собой следы и шел. Просто шел, опираясь на стену, а когда не смог идти упал в снег. Это будто засыпаешь. Но я был уверен, что не проснусь. Я был в отчаянии. Смерть раньше меня не пугала, но когда она была так близко, я боялся. И тогда я попросил. Попросил у Бога. Но он мне не ответил. И в минуту самого крайнего отчаяния я увидел женщину. Она сказал, что услышала мою просьбу. Мне повезло. Я чувствовал тепло, чувствовал, как игла протыкает мою кожу, я чувствовал боль - значит, я был жив. Я выжил, но что-то изменилось. Мое желание сбылось, так как я и не мечтал. Я стал таким, каким ты меня видишь. Но за каждое желание нужно платить.
- Неужели она потребует расплату? - я почувствовала холод по спине.
- Значит, ты тоже встречала Черную Мадонну. - задумчиво сказал он. - Значит, ты тоже была в отчаянии.
- Что за расплата? - я заметно нервничала.
- Я должен был сохранить жизнь одному человеку. Любой ценой. Я хотел нарушить данное обещание. - он горько улыбнулся. - Но потом понял, что не обещание, данное в момент отчаяния, мешает мне это сделать. Я сам не мог так поступить. Это была не просто человечность, которая проснулась во мне в ненужный момент. - он посмотрел мне в глаза. - Жалость… Если ты нарушишь обещание - она заберет у тебя самое ценное, что есть. В моем случае - это была жизнь. Но расплата обернулась для меня кучей проблем… Ты, наверное, замерзла, пока стоим. Нужно идти.
- Да… Есть немного… - его слова заставили меня задуматься. Жалость. Просто жалость. Я не такая дура, чтобы не понять. Я - была его расплатой. Только для чего? Почему наши судьбы переплелись таким странным образом? Почему из всего экипажа выжить должна была только я? Я - часть ее плана? Какова будет моя расплата, за желание, загаданное потому, что жалость иногда так похожа на нечто другое?
- Ты идешь или нет? - спросил он, отойдя на пару шагов.
- Нет. Мы возвращаемся. Мне холодно. - сказала я тихо.
- Черт, давай я тебе пальто отдам… - он смотрел с недоумением, зажав верхнюю пуговицу пальто между пальцами.
- Не нужно. - в его глазах читалась растерянность. - Лучше вернемся. Мне очень холодно. - я посмотрела ему в глаза.
Он снял пальто и, держа в руке, протянул его мне, оставаясь в черном свитере с воротом.
- Накинь. - тихо и неуверенно сказал он. - Я не хочу, чтобы ты заболела…
- Мне… не… нужна… твоя… жалость. - я произнесла это четко и ровно. Я отвернулась, чтобы он не видел моих слез, бегущих по замерзшим щекам, и пошла обратно, в центр. Он не бросился догонять меня, выяснять причину столь резкой перемены. Не плачь, Нао… не плачь… Он не стоит слез.
- Какого черта ты ушла? - мы стояли в холе. Он нагнал меня перед самой дверью.
- Замерзла. - процедила я сквозь зубы, снимая куртку.
- Хорошо. - отстраненно произнес он.
- Жаль, что ты меня не слышишь. Жаль, что тебя не волнуют мои внутренние проблемы. Жаль… От этого так… холодно.
- Да, я такой человек. Я слышу только то, что хочу слышать. А ты видишь, только то, что хочешь видеть. Ты не лучше. - как приговор слетели эти слова и разбились звоном тишины. - Может, так и должно быть.
* * *
Они сидели на диване, почти потушив свет. Я различала их силуэты. Это было как картина в пастельных тонах. В постельных. Потому, что она гладила его волосы, а он обнимал ее за плечи. Внутри меня что-то оборвалось. Тело стало тяжелым-тяжелым, а сердце билось со скоростью стоящих часов. Я стиснула зубы, пытаясь подавить в себе желание заплакать. Я кусала губы в кровь, а боли не было. Я не могла на это смотреть, но уйти у меня не было сил. Слава Богу, в коридоре было темно. Я старалась не смотреть, как он прижимается губами к осени ее волос, как она тихо смеется. У меня хватило сил оторваться от стены и пойти бездумно куда-то в темноту. Только бы дойти до комнаты, там можно плакать, там можно кричать, а здесь нет. Я дошла до комнаты, пустила воду во весь напор и умылась. Какая тут экономия??? Я пыталась заплакать, а слез нет. Почему я не могу заплакать. Я бросилась на кровать и под шум крана истерически смеялась. А слез все не было. Мне было все равно. Теперь мне было все равно. Я была лишней в их мире, в нашем мире, в этом мире… Я так и не смогла уснуть. Я хотела отомстить, но что - то говорило, что виновата сама. Почему о таком я не могла даже подумать? Почему я думала, что нужна ему? Я не нужна… Жалость... . Это было самой большой ошибкой в моей жизни. Просто забудь. Просто улети со следующим вертолетом. Просто забудь его имя, его лицо, его глаза, его поцелуй и начни жизнь снова. Разве это будет жизнь? Я не могу желать его, потому что он принадлежит другой. Он счастлив, обнимая ее, как ребенка. Нельзя быть эгоисткой. Я желаю ему счастья. Пусть он будет счастливым, даже если в его объятиях засыпает другая. Кто-то сказал, что любовь дает крылья. Любовь дает эти крылья, чтобы потом сломать их и бросить вниз… Можно жить и без него. Можно. Просто убить в себе. Так больно… Больно… За что? Я гнала от себя мысль о том, как они целуются. Я сильная. Я выдержу. Я переживу. Держись, Наора…
- Наора, вот тебе свежие данные по персоналу. Вбей их в компьютер. - Мирьям подала мне флешку. - просто загрузи их и все.
Я, крутя флешку на пальце, дошла до собственной комнаты, достала ноутбук. Ввела логин и пароль, а потом поставила на загрузку. Замелькала заставка. Я решила, налить себе кофе и кое-что посмотреть. Чашка стояла на самом краю, а я автоматически выбивала пальцами его имя. "Франсуа Элис". Появилась фотография. Бледный, полноватый мужчина с серо-зелеными глазами, в очках и с короткой стрижкой. Только нос и улыбка выдавала в нем того человека, которого я знаю. Ну ничего себе! Он такой был раньше. А раньше - это когда?
"Возраст 36 года".
- Сколько??? Да он ровесник моей мамы, - чашка на столе угрожающе поехала к краю.
"Образование: юрист".
- А я когда-то усомнилась в его способностях читать. Боже, как стыдно…
Я открыла пачку сигарет. Последнее время я начала курить. У нас тут все курят. Сигарета лежала между пальцами, а зажигалка где-то в кармане. Тут дальше идут загруженные в разное время обновления. Он был ответственен за самые сложные, самые рискованные и кровавые операции. Самой популярной формулировкой задания было: "ликвидировать, уничтожить, обезвредить". На его счету такое количество трупов, что трудно посчитать сразу. Он убийца, спокойный и жестокий. Он ни разу не провалил ни одного задания, ни разу не упустил жертву. Нет один раз упустил… И эта жертва сидела сейчас с незажженной сигаретой, положив руки на клавиатуру.
Чтобы сделала глупая героиня фильма, которая узнав о том, что ее возлюбленный отправил на тот свет такое количество народа? Расплакалась или подумала "какой он крутой"? А я просто Наора, Наора Герус зажгла сигарету и втянула горький дым. Не мне судить его.
Через пять секунд закончиться загрузка… По экрану побежали кубики и линии, а потом выскочило сообщение: "Извините, данные были перемещены из-за смерти запрашиваемого объекта". И сигарета упала на пол. Кружка медленно наклонилась и, разливая горячий кофе прямо на линолеум, полетела вниз. Только запах кофе, дым умирающей сигареты, дрожание рук и воздух, пойманный, но не выпущенный, с горьким, приглушенным криком, летел между пересохших губ. Я не помню, как встала и тут же упала опять на стул.
Боже… Почему так дрожат руки… почему все тело, словно онемело… почему… Почему каждый вздох дается мне с таким усилием… Почему передо мной плывет экран компьютера, почему цвета сливаются в одну серость, почему... Почему он? Почему из миллионов людей на земле ушел именно он? Губы дрожали, каждый вздох давался с трудом. Я шагнула в кофейную лужу, взяла с полки нож для резки бумаги и с треском выставила лезвие. Слез нет. Я провела пальцем по его острию. Боли нет. Я вдавила его глубже. Боли нет. И слез тоже. Была кровь. Франс…И тогда я поняла, что я еще жива, а его больше нет. Губы дрожат… Черная Мадонна солгала. Я потеряла счет времени. Просто обои, просто стол, просто ноутбук, просто фото того на заставке того, кто больше никогда не придет… Ни… ко… гда… Я лежала на кровати и выла. Это трудно назвать плачем. Это был вой зверя… И не было рядом никого, кто бы мог утешить… Понять… Выслушать… В этот мир мы приходим в одиночестве и уходим из него такими же одинокими… Зубы стучали, а руки до боли сжимали подушку. Нет никого, кто бы помог пережить… Только темнота… Слушай же тьма… Слушай… Смотрите, люди на мониторы… Смейтесь… Смейтесь над чужим горем… Злорадствуйте… А мне все равно… Меня тошнило от запаха комнаты… Мне было душно… Меня тошнит от запаха сигарет… От запаха кофе… Франс…Я никогда не выпью кофе и не возьму в рот сигарету. Меня тошнит от этого мира… Франс…
- Я ненавижу вас всех… За то, что вы живы. Не-на-ви-жу! - голос был хриплым и резким.
Я закрыла глаза. Франс… Я просто хочу увидеть твои глаза… Франс… Просто увидеть… С заставки на мониторе на меня мой Франс… Я так и не сказал ему… Он так и не узнал, что я… люблю его… Люблю не как маленькая девочка…Люблю, как женщина… По-настоящему… Это не просто увлечение или влюбленность… Это желание быть с ним, простить все, понять все… Даже если он далеко… Даже если он с другой… Даже если это просто жалость… Забери и мою жизнь тоже. Забери…Где ты, Черная Мадонна?
- Герус, у меня возникают сомнения в вашей компетенции. - Мирьям поправила очки и посмотрела на меня "самым страшным из своих взглядов". Я молча смотрела в картинку окна. У нас, для психологического комфорта на окна наклеивают изображения улицы, небоскребов, автомагистралей, делают подсветку, имитирующую дневной свет. Так проще привыкнуть.
- Я бы вам порекомендовала быть более старательной. У меня есть для вас одно небольшое задание. - продолжила она. - Ты меня слушаешь? У тебя что, кто-то умер?
- Слушаю. - глухо ответила я. На картинке была изображена высотка, голубое небо, а в том месте, где было облако было немного оторвано. Кого они обманывают?
- Так вот слушай внимательно и попробуй что-то напутать. Вот карта. Вот здесь - она ткнула толстым пальцем в один из квадратов - здесь мы. Тебе нужно попасть сюда. Сначала налево, потом прямо, а потом два поворота направо. Запомнила?
- Да. - я смотрела сквозь карту, сквозь нее, сквозь окно и видела ночь, черноту и снег, кровь. Мне стало плохо. Я покачнулась. Слава Богу, эта курица не заметила.
- Тебе нужно принести оттуда дипломат с архивными документами. Мы восстанавливаем все события после землетрясения. Нам нужно точно знать, сколько еще существовала цивилизация, в часах, минутах, днях. Мы находим дневники, журналы, архивы, записки. Все это есть в музее. Ты, наверное, видела страницу из дневника, где написана легенда про Черную Мадонну?
- Слышала. - я вспомнила, как он мне читал его наизусть.
- Так вот, нас интересует один архив, который есть на заводе. Не в цехах. Запомни - не в цехах. В административном здании. Но туда можно пройти только через цеха. Путь через главный вход и проходную завален.
- А как он там очутился? Дипломат. - мне было абсолютно все равно, но мне хотелось потянуть время. Мероприятие нужно было обдумать, а голова думать не хотела.
- Мы возвращались из экспедиции, несли его собой, но потеряли, когда возникли… непредвиденные обстоятельства. - Мирьям словно вспомнила о корректности и не стала продолжать об "обстоятельствах", - Так вот, он либо здесь. Либо тут. Черный дипломат. Принеси его.
- А что если я откажусь? - теперь я поняла, о чем шла речь, когда решили собрать группу охотников и пойти туда. И когда Элис поругался с Мирьям. Теперь меня посылают туда одну на верную гибель. Повезло. Почему бы не испытать судьбу? Почему бы не поиграть с ней? Если я останусь, я задохнусь в четырех стенах. Если пойду - есть шанс встретиться с Ним пораньше.
- Это приказ. - и она улыбнулась. - В противном случае ты здесь долго не проживешь. Есть очень много способов наверняка избавиться от человека, а тут у тебя есть шанс. Может бог тебе поможет.
- Прощайте. - я развернулась и пошла к двери. Я выбрала.
- Ты постарайся и у тебя все получиться - ласковым голосом школьной учительницы сказала Мирьям, перед тем, как я хлопнула дверью.
- Я специально ее припугнула. Она по-моему очень испугалась. Вообще-то она какая-то потерянная. У нее никаких диагнозов нет. Шизофрения? Истеричность? Нужно потом ее послать на обследование. Если что - это будет еще одним поводом отделаться от нее. И все-таки она нас боиться. Я по ней вижу. - я слышала голос Мирьям за стеной, сидя в общей комнате.
(Мирьям, ты плохо разбираешься в людях.)
- А если она не пойдет? - спросила Роза. Ее голос я узнала сразу.
- А кто туда пойдет? Все рассчитано. Если не пойдет, а я в этом уверена почти на все сто процентов, рапорт в Центр и к чертовой матери отсюда. - голос Мирьям был радостным, очевидно от грядущей перспективы.
- А если пойдет? - Роза спрашивала очень осторожно.
- Никто никуда не пойдет. - отчеканила Мирьям. - Все уже рассчитано. Осталось вписать дату в один документик и все…
Ну, что ж Мирьям. Посмотрим, кто победит.