– Да какому диетологу? Я никогда у него не была! Я похудела сама! Понимаешь, сама!!!
– Ну, тогда ты просто умничка. Но если ты в тупике, все равно придется ему звонить.
– Нет, не буду. Я увеличу спортивные нагрузки и… – Я не знала, что еще "и", и замолчала.
– …и будешь устраивать разгрузочные дни! – предложила подруга.
– Точно! Ты гений!
Весь следующий день я мстила пирожным – никого не подселяла к ним в желудок! Пусть знают, как совращать невинных!
Глава 8
С самого утра в субботу я отправилась в салон красоты. Выйдя из него, окрыленная и довольная собой, я решила поэкспериментировать: отправилась в магазин рассматривать коньяк, как меня учила Светка.
Концентрируясь на стойке (правая нога немного согнута, носок правой туфли целует пяточку левой туфельки) и на взгляде (глазки вверх, бровки удивленно приподняты), я не заметила, как в такую же позу рядом со мной встала еще одна девица. Видимо, у нее эти манипуляции получались намного лучше, чем у меня, потому что к ней сразу же подошел моложавый мужчина и предложил: "Давайте я вам помогу". (Откуда он так быстро взялся? У него здесь пост?) Дамочка повернулась ко мне и окинула победоносным взглядом.
– Цыбулькина, это ты? – воскликнула я.
Она взяла в руки самый дорогой коньяк и обратилась к мужчине:
– Спасибо, я уже выбрала.
Мужчина повернулся ко мне.
– Спасибо, я тоже уже выбрала. – И поспешно схватила с полки такой же коньяк.
Саша Цибуля – моя бывшая одноклассница. Завзятая троечница. Не то чтобы она была дурой, учиться просто не хотела. Но красавица с шикарной фигурой.
Наверное, с такими внешними данными учеба ей была не нужна. Я уже и не помню, кто и когда назвал ее Цыбулькиной первый раз и по какому поводу, но кличка эта так и приклеилась к ней. Все, что она умела делать в своей жизни, – это "дружить" с пацанами. Сначала она делила с ними дружбу на дереве, потом в подъезде с сигаретами, потом в гараже с вином. Где и как она продолжила свою "дружбу" дальше, я не знаю, потому что после школы я ее больше не встречала. Как-то в восьмом классе я попыталась подружиться с ней, но она мне заявила, что будет со мной общаться, если я поссорюсь с Ирой. Она почему-то ее яростно ненавидела. Тогда мне это было странно, а теперь-то я понимаю, что они были соперницами… во всем. С Ирой я не поссорилась, а вот с Цыбулькиной так отношения и не сложились. Но сейчас я обрадовалась встрече и предложила посидеть в кафе.
Мы взяли по чашечке кофе.
– Ну, рассказывай! – Цыбулькина уселась на стул, внимательно рассматривая меня.
– А что рассказывать? У меня все отлично.
– Да? Это ты своей бабушке лапшу на уши вешай! – скривилась Цыбулькина, отхлебнув кофе.
– Ты считаешь, что это не так? – спросила я.
– Ладно тебе, все знают, что, когда дела у женщины идут отлично, она не становится в третью позицию "Ловись, рыбка большая и маленькая" и не выбирает коньяк.
– Значит, и у тебя дела идут не лучше моих? – почему-то обрадовалась я и усмехнулась.
– У меня дела идут превосходно. Я тебя сразу заметила. Конечно, ты изменилась и неплохо выглядишь, но я тебя узнала и хотела показать, что, как бы ты ни старалась, все равно все мужчины сначала будут мои, потом уже твоей Ирки, и только когда мы откажемся от них – твои.
Стервой как была, так и осталась. Но то, что она сказала, – чистая правда. Сашка всегда умела себя вести с парнями и охмурить любого, кого захочет. Мне кажется, даже в роддоме, завернутая в пеленки, она строила глазки только что появившимся на свет мальчишкам. Ира постоянно соперничала с ней, но часто проигрывала. Развязность и стервозность Цыбулькиной неизменно одерживали верх. Ненадолго, но все равно было обидно. Обидно, что, вопреки книгам, любовь править миром не хотела. Тем миром, который окружал меня. Меня и моих близких. Моим миром правило РАЗОЧАРОВАНИЕ. Во всем! Во время родов маман явно пожалела для меня рубашки. Моя рубашка досталась кому-то другому!
– Ты не меняешься! – отмахнулась я от нее.
– Да? Внешне или как?
– Всяко! – подхватила я тон, заданный Сашкой.
– Можно подумать, что ты меня сразу узнала!
– Почти! Как только увидела твои кучеряшки, так сразу и подумала: вот такой же рыженький хвостик носила Цыбулькина…
Сашка молчала и вопросительно смотрела на меня. Даже не смотрела, а рассматривала, явно оценивая. Нагло и не скрывая! Как покупатель в мясной лавке. Со всех сторон! (В роли куска мяса я еще не выступала. Это был мой дебют! Но, судя по всему, удачный!)
– Ты права, ну а ты изменилась: стройненькой стала, причесочка стильная, одежка крутая… Мужа богатого нашла?
– Уже потеряла… двоих…
– Померли, что ли?
– Для меня. – Откровенничать не хотелось. – Ты-то замужем? Есть дети? Как родители?
– Я в разводе. Детей нет. Родители живы и здоровы, спасибо. Честно говоря, я всегда считала, что у нас много общего. (Вот это уже что-то новенькое!) Из тебя бы получилась классная чувиха, если бы со мной дружила.
(Научила бы пить и курить?) Тебя Ирка портила. А ты ее, как дура, во всем слушалась. Кстати, как она? Я слышала, что она развелась со своим красавцем.
– Что? – Настала моя очередь удивляться.
– Плохая актриса из тебя. Можно подумать, ты не знала? – съязвила Цыбулькина.
– Этого не может быть, и это сплетни, – заикаясь, произнесла я, пытаясь осмыслить услышанное.
– Вот так бывает в жизни, – философски-язвительно заметила Сашка, продолжая наслаждаться полученным эффектом.
– Я тебе не верю. Я звонила ей недавно, поздравила с днем рождения, но она ничего мне об этом не сказала. А ты… ты просто сплетница и завидуешь ей.
– Я? Сплетница? Ну, тогда слушай! Иркин красавец теперь знаешь где живет?
– Где?
– Здесь, в Сочи. А знаешь с кем?
– С кем? – спросила я приглушенно, начиная понимать, что она говорит правду. Она ведь ненавидела Ирку, и то, что она мне говорила сейчас, доставляло ей удовольствие. Значит, не придумала, а точно знает.
– С Ленкой Костылевой.
– Врешь, – зло прошептала я.
С Ленкой Костылевой Ира познакомилась в роддоме, когда Артемка соизволил появиться на свет божий. У Ленки тоже родился сын, его также назвали Артемом. Молодые семьи подружились. Я знала, что они ездили вместе отдыхать за границу. Ира часто говорила, что Ленка Костылева – замечательная женщина, у нее хороший муж, и как здорово, что судьба свела их.
– Погоди. А как же муж Ленки?
– Как-как? Пролетел так же, как и твоя Ирка.
– Прекрати язвить. А дети?
– Ирка твоя с детьми так и живет в своей Африке, а Иркин муж благополучно живет с Ленкой Костылевой и тоже с детьми, но с Ленкиными, – продолжала кривляться Сашка. Ей явно нравился наш разговор, она испытывала удовольствие от того, что делала мне больно. Знала, что мне больно, и делала это с остервенением садиста. (В другой ситуации я бы ей сказала, что она сволочь, и ушла, но сейчас мне надо было узнать все до конца.)
– Бред какой-то. Они же в Африке уже три года живут. Откуда Костылевы-то взялись?
– Костылевых они пригласили к себе, и, как выяснилось, на свою голову. Сначала погостить и присмотреться, а потом уж и местечко рабочее подыскали. Вот всей семьей Костылевы и приехали к ним в Африку. Вообще-то мужики там совместный бизнес хотели открыть. Но что-то не поделили. Как выяснилось, жену Костылева!
– А ты-то чему рада?
– А чему мне печалиться?
– Бедная Ирка, – пожалела я подругу, – чего же она там одна сидит? Почему не возвращается на родину?
– Потому что гордая шибко! Как же так, от нее муж ушел! От крутой-то! Вот тебе-то она тоже не сказала?! А еще подруга!
Я старалась не отвечать на выпады Цыбулькиной, ссориться с ней мне не хотелось, особенно сейчас.
– И в чем же ее крутизна?
– Кто лучше всех одевался? Кого папочка пристроил в институт? И кто потом никогда не работал? А у кого первой появился автомобиль? Бог, он все видит! (Как же она ненавидела Ирку, если до сих пор бесится? Зависть – страшная попутчица!) Вот теперь пашет за двоих. Кстати, знаешь, кем она работает?
Я пожала плечами.
– По специальности, инженер-связист. На булку с маслом заработает… Не зря институт окончила.
– Сволочь ты, Цыбулькина! – не выдержала я. – Ну что она тебе плохого сделала? Чего ты на нее окрысилась-то? Человеку плохо, а ты радуешься.
– Не знаю, – призналась Цыбулькина, – вот не люблю я ее, и все тут… А вот ты мне нравишься. И всегда нравилась. Кстати, Клавка, у меня есть мужик! Классный мужик! Хочешь, познакомлю?
– Если он такой классный, чего ты сама не пользуешься?
– Я не в его вкусе.
– Ты хочешь сказать, что ему не нравятся красивые женщины? – съязвила я.
– Нравятся, но не все. Вот ты ему понравишься.
Мне хотелось уйти, но Цыбулькина мне была нужна. Пока нужна. И я договорилась о встрече.
Весь последующий день я не могла найти себе места и все время думала об Ире. Вот почему она так сильно похудела! Еще бы! Остаться на чужбине с двоими детьми! Бедолага! Почему она промолчала? И тут я вспомнила, что на мой вопрос о Сергее она ничего не ответила. Как же я это не заметила? Она же сразу перешла к детям и увела разговор в сторону! Какая же я глупая! Может, позвонить? И что я ей скажу? Если учесть, что звонила я ей редко, то второй звонок ее бы явно насторожил. Она умная, она догадается, что мне что-то известно. А если она молчит, значит, не хочет ни с кем делиться. Я решила просто послать СМС и спросить, не поменялись ли планы на декабрь. Ответа не было. Ни сегодня, ни на следующий день…
А вечером я опять встретилась с Цыбулькиной, и она познакомила меня с мужчиной, "который не всех красивых женщин любит". Ну что ж, весьма милый молодой человек, лет тридцати. Мы сидели в кафе, смеялись и вспоминали школьные годы. Петр вел себя непринужденно и ухаживать особо не собирался. Мне это нравилось. Внимание мужчины мне сейчас было бы некстати.
Сидеть дома было невыносимо. Иногда я задерживалась на работе. Но приходило время, и надо было оставаться одной. Душила тоска и злоба. Ну почему у меня все не так? Почему мне так не везет? Я и с Цыбулькиной-то встретилась, чтобы отвлечься от мрачных мыслей. Вдруг Сашка предложила:
– Ребята, поехали ко мне! У меня такая таранька дома есть! Мне дядька с Урала привез. Посидим, рыбку пожуем, пивка выпьем. А? (Откуда она узнала, что после тортов я больше всего на свете люблю тараньку? Совпадение?)
Домой не хотелось, и я согласилась. На такси мы поехали к Цыбулькиной в Лазаревское, где она снимала квартиру.
Сначала все шло по плану. Сашка достала обещанную тараньку и пиво, и, обсуждая последние кинофильмы, мы наслаждались рыбкой. Потом она отлучилась минут на десять, и, когда появилась снова, на ней не было ничего. Вообще ничего! Я ошарашенно смотрела на нее, к такому повороту событий я оказалась не готова. А Петр, по-видимому, произошедшего изменения даже не заметил. (Или привык?) Она присела на диван между мной и молодым человеком, закинула ногу на ногу, закурила и включилась в нашу беседу как ни в чем не бывало. (Как в стриптиз-баре!)
Петр совершенно не обращал внимания на ее наготу, а я все не могла прийти в себя. И потому молчала. Рыба меня перестала интересовать. Сначала я хотела встать и уйти, но потом любопытство взяло верх. (Ну и что же дальше, мои дорогие? Раз уж меня пригласили на этот спектакль, я его досмотрю!) У Сашки фигура оставалась идеальной. Ни годы, ни целлюлит ее не тронули.
Цыбулькина подвинулась ко мне ближе и предложила:
– Жарко, ты не хочешь раздеться?
– Нет-нет, мне не жарко, – поспешно ответила я. Даже слишком поспешно.
– Да ладно тебе, давай скидывай с себя все. Хочешь, помогу? – Она подвинулась еще ближе и стала расстегивать пуговички на моей кофточке.
В первую минуту я остолбенела и не оказывала сопротивления.
Петр сел с другой стороны от меня и сказал:
– А она действительно сладкая! – и потянулся к моей шее.
Не помню, как я вырвалась из их объятий. Но они и не думали догонять меня. Петр переключился на Цыбулькину и стал ласкать ей грудь, она застонала и позвала:
– Ну давай, иди к нам, Клав. Тебе понравится! Иди же. Я тебя всю обцелу-у-у-ую.
Мне только группового секса не хватало! Я, конечно, читала о нем, но чтобы участвовать самой – это было выше моих сил! Мой новый знакомый не терял времени. Он уже раздевался и готов был овладеть кем угодно на своем пути. Когда он направился в мою сторону, я поняла, что, если я сейчас не унесу ноги, меня просто изнасилуют. Это в мои планы не входило. И я с прытью гончей на охоте ринулась к двери.
Приехав домой, я полностью успокоилась и, уже засыпая, сказала вслух: "Ничегошеньки общего у меня с Цыбулькиной нет и быть не может!" Потом вспомнила ее шикарную фигуру и дополнила: "Ну, может, только фигуры у нас похожи. Чем-то". И заснула…
Глава 9
Через неделю я решила повторить урок с выбором коньяка. На этот раз я отправилась в большой супермаркет в центре города. Рыбка клюнула почти сразу. Я даже не успела поставить как положено ноги. (Мужики точно здесь пасутся, как козлы на пастбище, в поисках подходящей козочки!)
– Вы ищете коньяк для себя? – спросил мужчина спортивного телосложения и улыбнулся.
Он был очень красивым. Приторно-красивым, и это меня сразу отпугнуло. Как от торта с розочками, которые хочется сгрести на отдельную тарелочку, а еще лучше в мусорное ведро, так как есть их невозможно – очень сладко. Стоящий передо мной мужчина был "медовым". А мед, как известно, ложками не поешь: сразу начинает тошнить. Но разговор я поддержала:
– Ко мне придут подруги, и мне хочется угостить их чем-нибудь необычным.
– Влечение к выпивке, в отличие от влечения к женщине, со временем может перейти в хроническое состояние, – изрек новый знакомый и улыбнулся.
– Что? – не поняла я, но почему-то тоже улыбнулась.
– Это не тот коньяк, что вам нужен. – И он взял из моих рук бутылку и поставил на место. Потом с верхней полки достал "именно то, что мне надо" и указал на кассу: – Пройдемте.
Я послушно пошла за ним. У кассы он театрально сообщил в никуда:
– Ей нравились только непьющие, а она нравилась только пьяным.
Через мгновение, уже посмотрев на меня, добавил:
– Меня зовут Николай, – и по-мужски протянул мне руку. – Позвольте, я заплачу.
– Позволяю.
– Вы доставили мне удовольствие! (Когда это я успела?)
– Чем?
– Тем, что позволили за собой поухаживать.
Когда мы вышли из супермаркета, Николай спросил у меня:
– Как вы относитесь к мексиканской кухне?
– Очень уважаю, – солгала я. (Чтобы ее уважать, надо сначала попробовать!)
– Тогда я приглашаю вас в мексиканский ресторан.
Ресторан "Сауза" находился неподалеку, на улице Московской.
– Это самый лучший ресторан не только в городе, но и в стране, – сообщил мне Николай, открывая дверь и любезно пропуская вперед. (Экспертизу, что ли, проводил?)
Почти все столики были заняты, но, видимо, Николай тут был завсегдатай, и нас сразу повели в отдельный кабинет для ВИП-персон. Официант принес нам меню, но Николай, даже не открыв его, сразу попросил:
– Мне, пожалуйста, альбондигас ен сальса де альмендра. (Господи! Как он все это выговорил, а главное – запомнил!) Только, если можно, подайте с тортильяс. Нет, лучше приготовьте из тортильяс кейсадиллас. Ну и чеколатль, как всегда. (Передо мной красуется?)
Я листала меню и думала о тортильяс, из которого сделают кейсадиллас. Что это за "фрукт" и с чем его едят?!
От этой увлекательной головоломки меня отвлек Николай:
– А что предпочитаете вы?
Действительно, а что предпочитаю я? Единственное, что я запомнила в меню, – это буррито. Я все равно не знала, что это, но слово произносилось легко, и я, как заправский мексиканец, приняв непринужденный вид, небрежно произнесла:
– Буррито!
– Со сметаной и рефраед бинс? – уточнил официант. (А это-то что такое?)
– Разумеется, – ответила я, услышав знакомое слово "сметана". (Если есть будет невозможно, хоть сметану слизну!)
Но тут вмешался Николай:
– Отличный вкус! А гуакамоле вы не любите?
"О-бо-жа-ю! Только не знаю, что это такое!" – подумала я, но вслух сказала:
– Люблю, но только большую порцию не осилю.
– Я вам помогу. Я обожаю гуакамоле.
После того как тема мексиканского меню была закрыта, открылась другая.
– Я все чаще стал думать о проблеме глобального потепления, – вздохнул мой новый знакомый и серьезно посмотрел на меня. (Я тоже думаю над ней днем и ночью! Лишилась сна и покоя!)
– Да, это серьезная проблема, – с важным видом поддакнула я, кивнув. (Более серьезных проблем для меня сейчас просто не существует!)
– Страшно то, что происходит это не только как результат естественных внутренних процессов, а также как ответ на внешние воздействия, как антропогенные, так и неантропогенные. (Во загнул!) Понятно, что среди основных внешних воздействий лежат изменения орбиты Земли. – Николай небрежно махнул рукой куда-то в сторону. – Ну, я имею в виду циклы Миланковича. (Боже! А это еще кто? Я знаю только одни циклы – женские! Но к Миланковичу они не имеют никакого отношения! Как, впрочем, и он к ним!)
Я, как японский болванчик, продолжала активно кивать, как будто этого самого Миланковича знаю лично. Николай, обрадованный тем, что я тоже озабочена проблемой глобального потепления, продолжал:
– Но ведь на это влияет также и солнечная активность, и вулканические выбросы, и парниковый эффект…
Николай замолчал и посмотрел на меня. Он явно надеялся, что я умею не только кивать, но и высказать свою точку зрения. Пришлось сделать умный и озабоченный вид.
– Но ведь ученые не стоят на месте. Я читала, что у них очень много идей на этот счет.
– Что вы имеете в виду? Мелкие частицы и космические корабли, которые затемнят тропики? (А зачем их затемнять-то? Бедные тропики! Они-то хоть знают, какую участь придумало для них неугомонное человечество?)
Я снова кивнула. (Японский император мною гордился бы!)
– И вы правда считаете, что это возможно?
– Почему бы и нет? Наука не стоит на месте. Если это невозможно сейчас, через пару десятков лет это будет осуществимо. (Дожить бы только, чтобы посмотреть, как осуществятся эти самые идеи!)
Мне это начало надоедать. Что за бред несет этот мужик? Может, у него не все в порядке с головой? Или он маньяк? Я где-то читала, что они умные, заморочат голову, и бах! От тебя только прах! Кажется, пора домой.
А тем временем Николай продолжал вопрошать и спорить:
– И линзы, которые будут отражать солнечные лучи? Я не буду утверждать, что это безнадежный проект! Но какие огромные вложения нужны для его реализации!
Я вздохнула и снова кивнула. (Терплю еще ровно десять минут. Потом ухожу. Пусть все ест сам!)
Николай тем временем не унимался:
– А как вам идея Стивена Хоукинга и возможность переселиться на другую планету?
– Я бы с удовольствием, если вы, конечно, позволите, переселилась в дамскую комнату.
Николай посмотрел на меня непонимающим взглядом.
– Зачем?
– По нужде, – ответила я и встала.