- Рассказывай, - потребовала госпожа Ольдман тоном, не терпящим возражений. - Все по порядку. Прежде, чем торговаться за твои травы, я хочу знать, на что ты планируешь их потратить.
* * *
От травницы я вышла уже затемно - уставшая, но с немалым прибытком, как денежным, так и по части знаний. И без того гнетущего груза в душе, с которым ходила последнее время.
Я давно заметила - домик госпожи Ольдман непостижимым образом высасывал из людей всякую гниль. Словно языком слизывал тоску, печаль, любые тревоги, оставляя после них лишь легкую грусть и полупрозрачную, совсем невесомую дымку светлых воспоминаний.
Чаще всего именно за этим к ней и обращались. Те, кто потерял близких, друзей, себя самого… те, кто не хотел больше верить и кому стало в тягость собственное существование. Кому-то госпожа Ольдман помогала, приглашая зайти на чашечку горячего травяного настроя. Других, напротив, безжалостно гнала, не давая шанса на успокоение. Самых настойчивых отваживала. Самых дерзких жестко останавливала. И лишь глупцов безнаказанно допускала до зеленой лужайки, где их путь, как правило, и заканчивался.
Своими глазами однажды видела, как пьяные в дупель мужики мгновенно трезвели, ненароком коснувшись забавных ромашек на калитке. И как, осеняя себя охранными знаками, поспешно уходили, бормоча про себя благодарственную молитву Создателю. Но было и такое, что какой-то дурак, наплевав на доводы разума, не послушал прозвучавшего с крыльца предостережения. Разоравшись на всю улицу, сиганул через забор и решительно зашагал к дому, намереваясь стребовать с травницы какой-то мифический долг.
Где-то на третьем шаге симпатичная изумрудная травка у него под ногами расступилась, открыв пылающее жерло гигантской, усеянной острыми зубами глотки, и дурак с приглушенным воплем ухнул в нее с головой. Пасть немедленно захлопнулась. "Лужайка" довольно заурчала. А еще через полгода на том месте вырос чахлый кустик чертополоха, заставивший меня по-новому взглянуть на растения вдоль забора и всерьез задуматься, кем был тот или иной цветочек при жизни, и не стоит ли мне осторожнее ступать по сочной траве, которая тоже могла быть чьим-нибудь невеселым посмертием.
- Твое будущее сокрыто, - сказала на прощание старая Ольдман, проводив меня до калитки. - Верный признак того, что в твою судьбу вмешалась сильная сущность. А может, и не одна. Почему и зачем, мне неведомо, но будь осторожна с выбором. Иногда то, что кажется Тьмой, Ею не является. Да и Свету не стоит безоговорочно доверять - он порой слепит глаза.
А затем помолчала и добавила:
- Запомни, девочка: Свет всегда один, а Тьма у всех разная. Не перепутай одно с другим. Поняла?
- Я запомню, спасибо, - ошеломленно ответила я. Старая ведьма редко разорялась на предсказания, а тут еще и совет дала. К чему, зачем - неясно… плевать, потом будем разбираться. А пока я просто поклонилась и, отворив калитку, быстрым шагом направилась в темноту.
Насчет дел я Йержу не соврала - нужно было сменить гардероб и осуществить-таки задуманную месть треклятому инкубу. Поскольку отвратить его от себя не удалось, а постоянно пребывать в трансе было опасно - это иссушает душу, оставалось только мстить скользкому гаду по-нашему, по-женски. И сделать так, чтобы он больше не желал, а искренне меня возненавидел.
К счастью, салон мадам Миме еще не закрылся, и я смогла забрать все необходимое. Затем заглянула в лавочку по соседству, где приобрела несколько редких… само собой, запрещенных… зелий. Одно из них тут же оприходовала, выждала некоторое время, а затем переоделась и отправилась на поиски жертвы - эксперимент надо было проводить в полевых условиях.
Несчастный вскоре нашелся - им оказался довольный жизнью, слегка подвыпивший стражник, который три года назад арестовывал нас с Улькой за недостойное поведение. Недостойного, на мой взгляд, там ничего не было - мы просто выполняли задание Шмуля и должны были напугать пятьдесят горожан до заикания. Сроку нам дали седмицу. И то, после отчаянного торга. Но, поскольку с богачами, имеющими охрану, связываться было опасно, то промышляли мы с Улькой здесь, в этих же самых трущобах. Где народ обитает тертый, но при этом опасающийся всяких потусторонних явлений, из-за чего мы с баньши и решили вырядиться как привидения.
Дело выгорело - количество напуганных даже слегка превысило необходимую норму, однако в последний день, на беду, нам попался особо стойкий прохожий, который вместо того, чтобы заорать, проворно сбежал… к проходящему мимо патрулю. И сообщил о том, что в подворотне завывают неупокоенные духи. Стража, само собой, отправилась на поиски злобных порождений мрака, предварительно пригласив на охоту городскую ведьму, а мы, соответственно, попытались сбежать. При этом Улька, как обычно, замешкалась, зацепилась за что-то простыней и застряла. И, перепугавшись, завизжала так, что едва не разогнала всю облаву.
К несчастью, среди стражников нашлись трезвые и здравомыслящие люди с крепкими нервами, которых застрявшее в оконном проеме и дергающееся, как припадочное, привидение не испугало (в то время баньши еще не умела нормально завывать). Да еще госпожа Ольдман некстати вмешалась, заверив присутствующих, что к потустороннему мы не имеем никакого отношения. В результате нас выловили (Шмуль, который крутился поблизости, чтобы лично засвидетельствовать число жертв, успел улететь) и почти сутки продержали в холодной камере, где у баньши начался страшный насморк, а у меня появилась стойкая нелюбовь к подземельям.
Госпожу Ольдман я с тех пор уважаю. А вот городскую стражу не люблю, поэтому появление господина Лейбса восприняла как дар Небес и, приняв самый легкомысленный вид, словно невзначай вышла из-за угла.
Того, что он распознает подвох, я не боялась - сейчас меня и маман бы с трудом признала. Господин Лейбс и подавно ничего не понял, поскольку до него уже донеслось "дыхание страсти", от которого даже самые стойкие мужчины мгновенно теряли голову.
Опьяненный коварным ароматом воин, испустив радостный вопль, со всех ног кинулся мне навстречу, бормоча что-то про "единственную и неповторимую", "свет его очей" и "сияющего ангела подворотен". Само собой, споткнулся по дороге. Собрал на себя всю имевшуюся под ногами грязь. Но все же выпрямился. Вытер со щеки подозрительные бурые пятна. После чего торжественно подошел и, прижав правую руку к груди, витиевато признался во внезапно вспыхнувшем чувстве, которое готов был тут же, не сходя с места, доказать любым доступным ему способом.
Беспрестанно целуя мне руки, он безропотно согласился провести ночь в указанной мною таверне. Без единого возражения оплатил там комнату до утра. Не удивился, когда я выпила нейтрализатор запаха. Почти бегом взлетел по крутой лестнице. Галантно распахнул дверь перед закутанной в плащ дамой и, пожирая меня горящими глазами, буквально взмолился о том, чтобы я позволила что-то для себя сделать.
Собственно, он бы и из окна сейчас выбросился, если бы я пожелала, но такие жертвы мне были не нужны. Поэтому я велела раскрасневшемуся от возбуждения мужчине снять с себя перевязь с оружием, улечься на единственную кровать и крепко уснуть, разрешив при этом воплощать свои эротические фантазии во сне.
Отрубился он практически мгновенно. Но с такой блаженной улыбкой на усатом лице, что я понимающе хмыкнула. После чего набросила на сладко сопящего стражника любезно одолженный у него же плащ. Избавила его карманы от лишней наличности. После чего уселась за стол и засекла время, которое требовалось здоровому и рослому мужчине, чтобы справиться с заразой.
"Дыхание страсти" - достаточно сильное, но, к сожалению, мало востребованное зелье. И для совращения оно не годится по одной-единственной причине - после того, как спадал первый эффект, одурманенный переставал беззаветно любить. И начинал так же беззаветно, искренне, совершенно необъяснимо даже для себя ненавидеть объект недавней страсти. Как минимум на протяжении недели. Правда, побочное действие можно было и усилить, но для этого при изготовлении зелья надо было просто добавить в состав одну недешевую травку.
Пока я раздумывала, где ее взять и как выманить нового преподавателя из учебного корпуса, на крыше таверны кто-то провокационно поскребся.
"Вороны", - поначалу решила я и, не сочтя нужным отвлекаться, продолжила вести счет.
На крыше поскреблись громче, словно умышленно привлекая внимание, а затем от слегка приоткрытого окна дохнуло прохладой. Мгновением позже внезапно ворвавшийся сквозь узкую щель ледяной ветер яростно сорвал щеколду. Грохнули о стены распахнувшиеся от удара деревянные створки. А затем по комнате начал стремительно расползаться густой черный туман, в глубине которого почти сразу проступила мужская фигура.
- Ты отказала мне, чтобы развлекаться здесь с ЭТИМ?! - яростно прошипел Мессир, выступая из рассеивающегося облака, как демон - из врат Преисподней. Его глаза пылали так, что я едва не растерялась от неожиданности. Оскаленный рот был полон острых, как иглы, зубов. Искривленные в злой усмешке губы казались двумя кроваво-красными полосками на мертвенно-бледной коже. А затем он снова начал трансформироваться. Быстро, неумолимо. И спустя всего один вздох передо мной снова стоял Темный Князь. Оскорбленный в лучших чувствах. Взбешенный. И, судя по всему, едва удерживающий на привязи свою демоническую ипостась.
Сориентировалась я мгновенно - присутствие рядом взбешенного мужчины всегда положительно действует на мыслительные способности женщины. От меня требовалось только неторопливо встать, окинуть оценивающим взглядом свирепо раздувающего ноздри преподавателя, так же демонстративно потянуться, чтобы он получше разглядел мой кожаный наряд, почти в точности повторяющий роскошное одеяние Сельрианы, и расчетливо усмехнуться.
- Что же ты так долго, дорогой? Я едва не променяла тебя на это ничтожество.
Какие бы тараканы ни водились в голове Мессира, эта фраза выбесила его окончательно. Он утробно взревел, умудрившись частично принять демонический облик, коротко выдохнул и хищным зверем прыгнул вперед.
Несколько огорчившись, что слишком рано выпила противоядие, я так же стремительно выскользнула из-под когтей Мессира. Резво отпрянула в сторону, чтобы избежать второго удара. Пригнулась. Юркой змеей проскользнула у него под рукой, взвинтив темп до почти невозможного, а затем выхватила из-за пазухи остро изогнутый коготь и, довольно оскалившись, полоснула им инкуба вдоль всего хребта.
Неистовый рев сотряс таверну до самого основания. Стены и пол ощутимо завибрировали, стекла жалобно задрожали. Мессир при этом выгнулся, как если бы я с чувством оттянула его кнутом. Запрокинул голову, жадно хватая воздух раскрытым ртом. Наполовину сменив ипостась, развернулся, мгновенно отыскал меня полубезумным взглядом… но нового шага сделать уже не успел: сведенные судорогой ноги внезапно отказались ему повиноваться. Поднятые в угрожающем жесте лапы тоже парализовало. Какое-то время полудемон еще пытался дергаться, свирепо хрипел, рычал и пытаться щелкать клыками, но тело больше его не слушалось. А если что-то там и оставалось живым, то только глаза - налитые кровью, неподвижные, полные незамутненной ненависти глаза, в которых бессильная злоба мешалась с таким же бессильным пониманием.
Убедившись, что инкуб надежно обездвижен, я выпрямилась и, демонстративно положив на стол свое оружие, хмыкнула.
- Редкая вещь… абсолютно смертельная, в том числе для высших демонов. Но не волнуйся, время до рассвета у нас есть. И до этого момента ты полностью в моей власти.
Из горла Мессира вырвался хриплый клекот, но я лишь ободряюще улыбнулась.
- Откуда взяла, спрашиваешь? Да было у нас одно чучело… продали тайком заезжему прощелыге. Тот, правда, возмутился, что получил некомплект, но пару коготков я припрятала для себя. Один извела на эксперименты, пока искала компонент, превращающий этот яд из смертельного в парализующий. Второй, как видишь, остался, - я ласково провела ладонью по гладкой, будто лакированной, поверхности небольшого, но очень острого коготка. - И яду в нем хватит, чтобы избавиться не только от тебя, но и от всех высших в Преисподней. Если, конечно, я когда-нибудь соберусь туда вернуться.
Подойдя к застывшему инкубу, я бесстрашно похлопала по твердому, словно отлитому из металла, плечу и, уперевшись в него обеими руками, с немалым трудом подвинула живую статую в ближайший угол.
- Вот так, - отряхнув ладони, я довольно кивнула. - Теперь ты меньше места занимаешь. Да и мне сподручнее кидать в тебя огрызки, когда семечки закончатся.
Пройдясь вдоль оскаленной морды туда-сюда, я задумчиво коснулась выпирающих наружу клыков. Погладила один, постучала по нему коготком, обвела кончиком пальца влажное острие и задумчиво изрекла:
- Интересно, каким ветром тебя сюда занесло? Впрочем, так даже лучше - ничего придумывать не придется.
Инкуб снова бессильно захрипел, едва не завыл, но я лишь оперлась на него, как на колонну, и, взъерошив оставшиеся короткими волосы, участливо осведомилась:
- Что мычишь, мой хороший?
Он бешено сверкнул глазами. А я наклонилась к нему поближе и доверительно шепнула:
- Понимаешь, я - женщина слабая, ранимая, но защитить себя кое-как могу. С тобой на равных, конечно, не поборюсь, но многого мне и не надо - вовремя выскользнуть из захвата, шпилькой отравленной уколоть или тихо ударить в спину… это я умею хорошо.
В глазах Мессира снова что-то промелькнуло, а я улыбнулась. Ласково так, многообещающе.
- Ну что ты дуешься, милый? Не знал? Ну-у, это несерьезно. Яды - исконно женский ответ на мужские притязания. Жаль, что ты поторопился с визитом, и я не успела как следует подготовиться, но у нас с тобой целая ночь впереди. Ты ведь так хотел этого, так настаивал… ну вот, сегодня я вся твоя, - обняв его за шею и прильнув на мгновение к каменному телу, я жарко выдохнула ему на ухо: - До самого утра, как ты и просил. Ты доволен?
Мессир едва слышно выдохнул, явно силясь что-то сказать, отчетливо заскрипел зубами, на что я игриво чмокнула его в нос, бесстрашно пощекотала заостренные уши, а затем отошла у столу и уселась досчитывать оставшиеся деньги.
За травы городская ведьма рассчиталась со мной более чем щедро. Почти три десятка золотых, треть которых я извела на необходимый инвентарь. Мой кожаный костюм к жизненно необходимым вещам, конечно, не относился, но я соскучилась без него. А у мадам Мими для меня - огромная скидка. Так что я не утерпела - полгода назад заказала один экземпляр, а потраченные сегодня деньги решила стрясти с небедного стражника, который, кстати, до сих пор не проснулся.
Неожиданно дверь в комнату с грохотом распахнулась, и внутрь ворвался обеспокоенный Йержик.
- Хель! Хозяин сказал, что у вас тут драка!
Я удивленно подняла взгляд от стола с рассыпанными монетами.
- Какая драка? Кого и с кем?
- Не знаю, - перевел дыхание целитель. - Но тут якобы шумели, вот я и подумал: может, попался несговорчивый… э-э-э… клиент?
Я фыркнула и ссыпала деньги обратно в мешочек.
- Не переживай, господин Лейбс спит сном младенца и видит жаркие сны с моим участием. А шумела я. Ввиду неожиданного появления особо буйного гостя.
Йержик, проследив за моим взглядом, запоздало увидел темную фигуру в углу и, переменившись в лице, шарахнулся в сторону.
- Это что еще за монстр?!
- Чучелко, - очаровательно улыбнулась я, снова подходя к неподвижному пленнику и по-хозяйски кладя руку ему на плечо. - Видишь? Самое обычное чучелко, очень милое и безобидное.
- У него глаза, как у вампира, светятся!
- Не беда. Сейчас я его по затылку чем-нибудь шарахну, и они погаснут. Хочешь?
Я демонстративно заозиралась в поисках чего-нибудь тяжелого, а Йерж нервно прижал к груди свою сумку. Выглядел он при этом довольно бледно. Вернее, излучал такую готовность задать стрекоча, что я едва не рассмеялась: хорош у меня муженек. Далеко не самые пугливые старшекурсники готовы бежать без оглядки при виде его бледной копии. А что будет, если кто-нибудь увидит его настоящего?
Эх, не видать мне нормальной свадьбы… жених всех гостей распугает.
- Хеля, - напряженно сказал Йерж, по-прежнему держа перед собой сумку на манер щита. - Признавайся, откуда ты притащила это чудовище?!
- Из Преисподней, - снова улыбнулась я, а затем заглянула в перекошенное трансформацией, практически неузнаваемое лицо, и проворковала: - Смотри, какой он хорошенький… смотри, какой красивенький… зубастенький, чешуйчатый… просто прелесть! Скажу тебе по секрету: обож-жаю молчаливых мужчин!
- Хе-е-еля! - предостерегающе протянул Йерж, отступая от Мессира подальше. - Мне кажется, ты играешь с огнем. Кем бы он ни был, он вряд ли окажется в хорошем настроении, когда оттает.
Я состроила обиженную мордочку.
- До чего ты скучный… развлечься нормально не даешь. Ладно, показывай, что принес. Времени осталось не так много, а мне еще вон того спящего красавца выпроваживать. При том, что он после пробуждения, скорее всего, станет буйным.
- Что, прямо при НЕМ показывать? - растерялся на мгновение целитель, кинув на Мессира беспокойный взгляд.
- Чем тебя не устраивает мое чучело?
- Тем, что оно живое! И смотрит, между прочим, так, словно мысленно уже режет нас обоих на мелкие кусочки!
Я пренебрежительно фыркнула.
- Да ты, никак, боишься?
- Нет! - раздраженно откликнулся Йерж, подойдя к столу и с грохотом поставив на него подозрительно звякнувшую сумку. - Я осторожничаю. И вообще, иди смотри свой товар, а я то замучился его таскать.
- Так бы сразу, - хмыкнула я и, развязав завязки, с нескрываемым интересом заглянула внутрь. - О-о-о… умеешь ты порадовать даму!
Из широкой горловины я сноровисто принялась доставать необходимые мне, обернутые в промасленные тряпки предметы. Подлиннее, покороче, поуже и пошире… тяжелые и полегче, острые, как бритва, но все равно одинаково опасные.
- Красота-а, - восхищенно прищелкнула я языком, разворачивая "подарки" и откровенно любуясь блеском стали. - Отличный кинжал! А вот это и вовсе замечательный подарок для одинокой девушки!
С довольным мурлыканьем я выудила из горы железок короткую посеребренную спину. Повертела ее на ладони, прикинула вес, а затем перехватила поудобнее и почти без замаха метнула в стену. Спица, обиженно задрожав, вошла в нее сразу на четверть, а я хлопнула себя ладонью по бедру.
- Блеск. То, что надо!
- С каких это пор ты интересуешься оружием? - с нескрываемым подозрением осведомился Йерж, следя за тем, как я вытаскиваю спицу из стены и прячу ее в специальный кармашек на предплечье. - Что-то я не замечал за тобой любви к колюще-режущим игрушкам!
- А ее никогда и не было, - откликнулась я, сноровисто разбирая ворох железок и одну за другой втискивая в складки кожи на новом костюме. Место нашлось и для ножа, и для кинжала. И для крохотных шпилек, и для метательных звездочек. Одни ножны на пояс, другие - за голенище сапога… пару заколок в волосы… и не трепыхайтесь, а то обрежу! Пару десятков иголок - за отвороты рукавов. Еще немного - под толстый кожаный воротник. Вторую спицу - на левую руку… наконец-то я экипирована, как положено.
Йерж, глядя на изменившиеся изгибы моего тела, даже сейчас не утратившие привлекательности, с еще большим подозрением поинтересовался:
- Хелечка, а что это за штука на тебе появилась? И почему ты раньше ничего подобного не носила?