Надо сказать, с сестрами я никогда не ладила. И не в последнюю очередь из-за имени: по негласной традиции, суккубы нарекали дочерей в соответствии с очередностью рождения: имена старших обычно начинались на шипящие согласные - "Ш", "Х", "Ф", причем чем ближе первая буква находилась к концу алфавита, тем считалось почетнее; а младших детей называли на любые другие согласные. Причем чем выше положение занимал род, тем больше в именах появлялось "благородных" букв. Конечно, не всеми эта традиция соблюдалась, но правящий дом обязан был ее придерживаться. И только в моем случае маменька заупрямилась, поставив меня на одну ступеньку с наследницей, так что напряженные отношения с обоими сестрами были неизбежны.
Ну вот. Что я говорила? Сельриана собственной персоной. Яркая, как всегда, и столь же непредсказуемая. Да и кто, кроме нее, рискнул бы появиться в обители Темного Князя в столь нескромном виде?
Обтянутая черной кожей фигурка выглядела более чем соблазнительно - сестрица не ошиблась с выбором образа. Не было бы здесь освещения, она скользила бы во тьме смертоносной змеей, у которой что ни зуб, то ядовитый. А в окружении света она выглядела еще эффектней - невысокого роста, с поразительно узкой талией, округлыми бедрами, роскошной грудью и великолепной гривой рыжеватых волос, смело распущенных по плечам. Кукольное личико, яркая помада на чувственно приоткрытых губах и вся бездна существующего в мире порока, заставляющая безнадежно тонуть в ее огромных синих глазах…
Сгустившуюся тишину неожиданно разорвал цокот каблуков, и я едва не фыркнула.
А вот это ошибка, моя дорогая - Князь не любит лишнего шума.
Как? Ты еще и меняться на ходу не стесняешься? Смело. Хотя я и представить не могла, что ты сумеешь уловить его желания на расстоянии…
Эй, погоди-ка. А длину волос ты зачем укоротила? Да еще до самых плеч? А волосы зачем перекрасила в черный цвет?! Князю нравятся длинноволосые блондинки. Желательно, с зубами и когтями не меньше, чем у него самого… он, видишь ли, предпочитает брать добычу силой, медленно и со вкусом ломая чужое сопротивление. Борьба его, как правило, возбуждает. А ты что напридумывала?!
Заметив на губах сестры торжествующую усмешку, я недоверчиво покосилась на Князя. И чуть не присвистнула, подметив в его глазах мрачное предвкушение.
Боюсь, ты нарвалась, сестрица. Мой муж терпеть не может, когда им пытаются манипулировать. А ты, решив продемонстрировать свою силу, тем самым поставила все переговоры под угрозу.
- Мое почтение, ваше темнейшество, - пропела Сельриана, остановившись в нескольких шагах от буравящего ее взглядом демона и грациозно поклонившись. Да так, что туго обтянутая грудь предстала перед Князем в самом выгодном свете. - Герцогиня Суккубская передает вам свои поздравления в связи со вступлением в новые владения и заверяет в искренней дружбе.
Муженек едва заметно прищурился.
- В чем же, по-твоему, будет выражаться эта дружба?
- Ее темнейшество готова оказать любую поддержку, которую вы могли бы потребовать, - сестрица тщательно выверенным движением выудила откуда-то надушенный конверт и, опустившись на колено, со смиренным видом протянула. - Герцогиня не сомневается, что такой повелитель, как вы, способен взять все, что посчитает нужным, без чьего-либо ведома. Но есть вещи, которые выгоднее решить миром. Одну из них она и предлагает вам обсудить при личной встрече.
Князь изогнул смоляную бровь, отчего конверт взвился в воздух и, распечатавшись прямо на лету, выпустил наружу белоснежный лист бумаги, который и завис напротив демона.
- Приглашение на бал, ваше темнейшество, - снова раскрыла рот сестрица, едва заметно меняя тембр голоса.
Дура. Мой муж не любит "ангельской" кротости. Больше всего ему нравится легкая хрипотца, почти неотличимая от сдержанного рычания. Мурлыкающие и урчащие нотки, если он в хорошем настроении. И едва слышимый виноватый шепот - если в плохом.
- Хм… даже так? - неожиданно усмехнулся Князь, прочитав послание до конца, и пристально взглянул на коленопреклоненную суккубу. - Осмелела Герцогиня, раз присылает мне такие приглашения.
Сельриана еще ниже склонила голову.
- Напротив, ваше темнейшество. Она готова на многое, чтобы сохранить нынешнее положение дел. И в качестве жеста доброй воли предлагает вам… династический брак.
ЧТО-О?!
От возмущения я чуть не рухнула с люстры.
Кто ж о таких вещах говорит открыто? Маман сдурела?! И вообще, о каком браке идет речь? С кем? Не с этой ли стриженной крысой, у которой из внешних достоинств только большие титьки, а из внутренних - умение часами поддерживать в любовнике готовность к совокуплению?!
На лице Князя появилось хищное выражение.
- И кого же твоя мать предлагает мне в качестве невесты? Уж не себя ли?
Я тревожно замерла.
А что? С нее станется. Чистокровного высшего в ее коллекции еще не было, а опыта в запудривании мужчинам мозгов столько, что даже Князю будет нелегко ей противостоять. В последние годы она, правда, не увлекалась новыми связями, но, может, ради поддержания авторитета решила тряхнуть стариной? Особенно, когда потеряла меня из виду?
Сельриана многозначительно улыбнулась и гибким движением, наконец, поднялась.
- Герцогине в последнее время нездоровится, ваше темнейшество, поэтому ваше предположение не имеет под собой оснований. Но моя мать будет крайне признательна, если вы соблаговолите дать согласие на личную встречу. На любой территории. И на любых условиях.
- Я согласен, - снова усмехнулся Князь, и зависшее перед его лицом приглашение моментально сгорело. - Условия сообщу завтра. А сейчас исчезни, если не хочешь продолжения разговора… или подойти ближе, если все-таки решила рискнуть.
Я замерла, но было бы странно, если бы Сельриана отказалась. Для того ее и прислали, чтобы испробовать последний оставшийся вариант. Ведь соблазн так велик… приглашение о женитьбе озвучено дерзко, почти с вызовом… зачем же ждать официально обозначенного поля боя? И чего стесняться, если в кабинете никого, кроме них, больше нет?
Когда муж с плотоядной улыбкой обнял сестрицу за талию, мои запястья предупреждающе кольнуло.
Когда он с жадностью впился в ее губы, на моей коже проступили демонические руны.
Сельриана вскрикнула, когда ее кожи коснулись острые когти, но в этом крике было больше удовольствия, чем боли. Она томно выгнулась, подставляя чужим губам полную грудь. Откинула назад голову. Тяжело задышала, покорно отдаваясь ласкающим ее рукам. На ее висках выступили крохотные капельки пота, и по комнате поплыл одуряющий аромат готовой к спариванию самки. Мощное, безотказное, но, к сожалению, обоюдоострое оружие, которое, покинув ножны, поражает не только врага, но и собственного хозяина.
Да. У каждой из нас свои секреты. У кого-то пыльца, у кого-то - запах… но итог все равно один - рано или поздно любой самец сдастся. Цена при этом значения не имеет, даже если за победу придется заплатить безудержным, лишающим разума желанием, стремительно вытягивающей силы сменой обликов и полной покорностью в постели недогадливой жертвы.
Жаль только, Сельриана не поняла, что над ней все это время почти открыто насмехались. Не видела, как коварно изогнулись губы склонившегося над ней мужчины. Поддавшись его рукам, буквально плавилась в них, с огромной скоростью меняя один неверный образ за другим… и не сообразила, что происходящие с ней, губительные даже для опытной суккубы перемены - не более чем тонкое издевательство со стороны уверенного в себе, неуязвимого для ее чар самца, который увидел легкую добычу.
Расплата за ошибку наступит очень скоро. Через час. Через два… как только он насытится и, опустошив самоуверенную дурочку до дна, отступит в сторону. И вот тогда появится понимание. Горечь осознания, подстегиваемая презрением в глазах укравшего ее силу мужчины. А вскоре за ними придет страх. И боль. Не столько от оставленных на коже порезов, сколько от мысли, что ты себе уже не принадлежишь…
Когда от стола раздался сдавленный стон, нижняя пара рун на моих запястьях вспыхнула в последний раз и погасла, оставив на коже белесые следы, похожие на старые шрамы.
Я вздрогнула от неожиданности. Машинально потерла обожженную кожу. И отвернулась, с неожиданной горечью прошептав:
- Вот что разрушит наш брак. Оказывается, для этого достаточно простой измены…
Глава 8
Седмицы две после этого я находилась в глубокой задумчивости. Раздосадованная поступком мужа, раз за разом вспоминала увиденное и пыталась понять, как я к этому отношусь.
Моя "светлая" половина ожидаемо рвала и метала, требуя оскопить похотливого кобеля немедленно, причем самым жестоким способом. Чтобы и брызги на стенах, и кровавая лужа под ногами, и мольбы о прощении, которых она демонстративно не услышит… сонно приоткрывшая глаза "темная" на это резонно возражала: муж-то, мол, бывший, поэтому губу не раскатывай. И вообще, демон есть демон, его не переделаешь, так что пусть себе развлекается. Лишь бы домой вернулся.
"Светлая" с такими доводами не соглашалась и в качестве подтверждения своей правоты трясла остатками брачного браслета. Дескать, вот они, мои права… но "Темная" лишь пренебрежительно фыркала и напоминала, что сильного мужчину цепями не удержать. А когда "светлая" попыталась воззвать к ее совести, широко зевнула и сонно отмахнулась: окстись, ненормальная. Где ты видела высшего, помнящего, что это такое?
В конце концов "светлая" отчаялась и начала что-то лепетать про любовь, верность и привязанность, которую Князюшка, хотел того или нет, все же ко мне испытывал. Но "темная" только хрюкнула от смеха, едва не проснувшись окончательно. Напомнила, что любовь и демоны несовместимы, а потом решительно перевернулась на другой бок и снова уснула, пробормотав напоследок, что ее такие мелочи не волнуют. И вообще, она в отпуске. Так что просьба до весны не будить.
Разрываясь между обуявшими меня противоречиями, в каждом из которых был свой резон, я никак не могла прийти к определенным выводам. Поступок Князя меня задел. Но формально муженек имел на это право - брачные узы я, как ни крути, разорвала, так что он ничем мне не был обязан. Однако взять и просто отмахнуться от увиденного тоже не получалась - будучи демоницей, "свое" я защищала точно так же, как все остальные. А Князя, как ни крути, я уже давно присвоила.
Занятия тем временем шли своим чередом, подготовка к урокам занимала все свободное время, домашние задания я делала на совесть, поэтому преподавателям не в чем было меня упрекнуть. За исключением некоторой рассеянности и невнимания к деталям.
На демонологии меня, как ни странно, никто не трогал. Ни Ишейн с приятелями, которые стали обходить нашу группу стороной, ни Рисьяр, который первое время пытался навязаться мне в приятели. Ни даже Мессир, который проникся ко мне чрезвычайной холодностью и потребовал спарринга только один раз. Да и то, лишь потому, что заметил, что при виде него я моментально впадаю в транс, нагло игнорируя даже самые гнусные намеки и равнодушно относясь к любым провокациям.
Подловив меня на какой-то уловке и не получив ожидаемого результата, милейший преподаватель забеспокоился и во что бы то ни стало решил избавить меня от столь существенного недостатка. Однако ему так и не удалось вывести меня из равновесия, хотя, видит Создатель, инкуб очень старался.
Осознав, что лучшей мести для него не придумаешь, я даже немного развеселилась. Но в конце концов неизменная полуулыбка и издевательски вежливый тон ему надоели, и спарринг едва не превратился в поединок. Впрочем, я и тогда не испугалась. Не отступила. И не издала ни звука, когда пылающий жаром сгусток со всего размаха впечатался в мое лицо.
Лечил меня, разумеется, Мартин. Прямо там, на занятии, приложив к ране дрожащие ладошки и выпустив крохотную толику благодати на обожженную кожу. Мессир в процесс исцеления не вмешивался. А когда с моего лица отвалились последние струпья, резко отвернулся и после этого уже не лез, предпочтя издеваться над более податливыми старшекурсниками, из уст которых хотя бы иногда удавалось вырвать болезненный стон.
Моя задумчивость не прошла мимо внимания друзей и особенно Ульки, которая единственная уловила связь между снами и моим непонятным состоянием. О Князе я, разумеется, не говорила, но баньши и сама догадалась, что тут что-то не то, поэтому тщательнейшим образом проверила ритуальный круг в нашей комнате, наварила кучу зелий и теперь перед сном регулярно требовала, чтобы я что-нибудь выпила. Для спокойного сна, как она уверяла, решительно взбалтывая в колбе очередную серо-буро-малиновую гадость.
Зелья, кстати, оказались хорошими - снов я больше не видела, да и не хотела, если честно. Зато спокойствия у меня действительно прибавилось. Вернее, под воздействием зелий я теперь почти не выходила из состояния легкого транса и без возражений корячилась вместе с остальными на грядках, добросовестно очищая наш созревший заработок от успевших нарасти за неделю сорняков.
А потом моя хандра потихоньку сошла на нет. К третьим по счету выходным меня неожиданно отпустило, и я смогла, наконец, встряхнуться. А после сбора первого урожая с прикладбищенского "хозяйства" вспомнила, что давненько не заходила к городской ведьме. И, вооружившись целым тюком драгоценных трав, в сопровождении Йержа отправилась в Город.
Госпожа Ольдман в нашем Мире - личность довольно известная. Сколько ей на самом деле лет, никто не знал, но поговаривали, что больше даже, чем самой Жабе. И я была склонна в это поверить - больно уж много знала знаменитая травница, да и вела себя… странновато.
Жила она на отшибе, в одном из самых неблагополучных районов города - в маленьком розовом особнячке с симпатичными занавесочками в горошек и нарисованными на калитке ромашками. На лужайке перед подчеркнуто ухоженным крыльцом всегда благоухали цветочки самых причудливых форм и расцветок, а из окна кухни то и дело долетали вызывающие обильное слюноотделение ароматы свежей выпечки - госпожа Ольдман как никто уважала свежие пирожки с требухой.
Йерж, проводив меня к самой калитке, виновато развел руками.
- Меня не приглашали, так что я тут подожду.
- Не надо, - я покачала головой, прекрасно зная, что мужчин, особенно "темных" и особенно полукровок, госпожа Ольдман не жаловала. - Встретимся как обычно, ближе к полуночи. У меня еще дела в Городе.
Целитель, которого Улька за неимением другой альтернативы силком впихнула мне в сопровождающие, с видимым облегчением испарился. А я, настороженно глянув в сторону приоткрытого окна, решительно толкнула низенькую калитку.
Смех смехом, а люди и нелюди пропадали в этом милом домике с завидной регулярностью. Особенно чужаки, не знакомые с правилами этих мест. Внешняя несерьезность калитки и сказочная беззащитность домика скрывали под собой мощную магическую составляющую и довольно жестокие шутки хозяйки. Причем жестокие настолько, что я бы, например, поостереглась выяснять, из чьей именно требухи городская ведьма с такой любовью стряпает свои пирожки.
- Хелечка, моя дорогая! - не успела я сделать и пары шагов, как дверь в доме распахнулась, и на крыльцо выбежала десятилетняя девочка в потертом розовом сарафане. Торчащие во все стороны белые патлы, озорная улыбка, оголенные до неприличия, исцарапанные коленки и нечеловечески яркие зеленые глаза, в которых горела искорка неугасимого любопытства. - Давно тебя не было! Проходи… проходи, моя хорошая, с самого утра тебя жду!
- Здравствуйте, госпожа Ольдман, - коротко поклонилась я, старательно держась единственной безопасной тропинки. - Как дела? Как здоровье?
"Девочка" звонко расхохоталась, а, когда я поднялась по ступенькам, погрозила мне пальчиком.
- Вот шутница. Все подтруниваешь над бабушкой?
- Какая же вы бабушка? - пробормотала я, снимая туфли и босиком проходя в небольшой, увешанный плетеными ковриками зал, где уже был накрыт стол, стояло огромное блюдо румяных пирожков и дымились две чашки с травяным настоем. - На вас пахать можно… еще много-много лет… а то, глядишь, и замуж позовут. Если, конечно, осмелятся.
- Тьфу на тебя, негодница, - беззлобно фыркнула травница, лихо захлопывая за мной дверь и вприпрыжку несясь к столу. - Садись давай, зелье стынет. А травы свои на пол клади. Да не бросай, а аккуратненько… осторожненько… я ведь правильно стебелек разрыв-травы там увидела, да?
- Правильно, - ничуть не удивилась я и бережно сложила свою ношу возле двери. - Даже спрашивать не буду, откуда вы узнали, что я приду. Но, как обычно, вынуждена спросить: из чего у вас зелье?
Госпожа Ольдман снова расхохоталась.
- Что ты как маленькая, Хель! Сколько лет прошло, а все бабкину оплошность вспоминаешь!
Я скептически искривила губы. Ну да, оплошность. Кинуть вместо бодрящей травки корешок первоцвета, снимающего с суккубы любую личину - хороша ошибочка, да? Я потом три дня не могла облик сменить! Теперь всегда спрашиваю, хотя и не уверена, что мне ответят правду.
При виде моего выразительного лица "девочка" укоризненно покачала головой.
- Да нет там ничего серьезного. Так, легкое успокоительное, немного тонизирующего… тебе ведь не помешает, верно?
На меня в упор взглянули проницательные, пробирающие до дрожи зеленые глаза, похожие на бездонные лесные озера.
- А почему ты одна? - обманчиво ласково спросила ведьма, крутя в тоненьких пальчиках вилку. - Где ваш замечательный ангел? Почему опять не пришел?
- Домашнее задание делает, - честно ответила я. - Сидит в своей комнате и старательно собирает благодать в пробирку, чтобы провести завтра уникальный эксперимент на "ядах".
- Я давно его жду, Хелечка, ты ведь знаешь. А ты упорно его от меня прячешь.
- Пока не изъявит желание сам, даже заикаться не стану.
Я твердо встретила острый взгляд травницы, и та огорченно всплеснула руками.
- До чего же ты упрямая, деточка! Его же можно заранее подготовить, намекнуть, попросить… не мне тебя учить, как невинным мальчикам предложения делать! И не надо на меня так смотреть - Мартина твоего не съем! Интересно мне просто, понимаешь? Сроду полукровок от Неба не видела, а тут - такой шанс…
Я как можно спокойнее пожала плечами.
- Быть может, когда-нибудь вы сможете удовлетворить свое любопытство. Но не думаю, что это случится в самое ближайшее время.
- Во что ты вляпалась, Хель? - совсем другим голосом осведомилась травница, глядя мне прямо в душу. - И почему над тобой висит метка смерти?
Ее показную веселость как рукой сняло. Вместо задорной девчонки передо мной сидела умудренная жизнью ведьма, которая видела меня насквозь. Но так было всегда, когда она того хотела. Именно поэтому я сюда пришла.