– Я не хочу, чтобы ты уезжала.
Люси вздохнула. Да, стоило бы сообразить, что человек, привыкший всегда поступать по-своему, вряд ли легко уступит ей.
– Я понимаю, Тони, но я не могу остаться с тобой.
На его скулах заходили желваки.
– Хочешь лишить меня права быть отцом? – отрывисто спросил он. – Ты и так лишила меня возможности быть с тобой, когда ты только узнала о беременности.
Люси сжалась. Конечно, у Тони есть все основания сердиться на нее. По ее милости он узнал о том, что станет отцом, на несколько месяцев позже. Хорошо еще, что вообще узнал, поскольку она поддалась на уговоры матери, твердившей ей об этом постоянно.
К тому же, лишив Тони приятных волнений – теперь-то Люси не сомневалась, что для него эти волнения были бы приятными, – она лишила себя элементарного комфорта. Диван матери, на котором она спала последние четыре месяца, был жутко неудобным. Люси просыпалась либо с сильной болью в области поясницы, либо не могла повернуть шею, а чаще и то, и другое. Мысль о том, что она снова будет спать на кровати, показалась женщине чрезвычайно заманчивой. Но что станет с ее сердцем?
Нет, нельзя соглашаться. Но… но ведь ей сейчас нужно думать не о себе, а о ребенке.
– Допустим… только допустим, что я соглашусь жить у тебя, – осторожно начала она. – Но тогда мне нужна своя комната.
– Ты могла бы жить в моей.
Тони положил руку на ее бедро, и Люси захлестнуло желание. "Разве я не обещала себе больше не совершать необдуманные поступки?" – мелькнуло у нее в голове.
Весьма соблазнительно жить рядом с Тони до тех пор, пока не родится ребенок. Если бы это не означало рисковать своим сердцем. Можно, конечно, надеяться, что он ее полюбит, но в противном случае ей некого будет винить, кроме себя. И, если она останется в его квартире – исключительно ради ребенка, – придется установить кое-какие правила. Например, никакой близости.
Люси сняла его руку со своего бедра:
– Если я соглашусь поселиться у тебя, то ради ребенка наши отношения должны быть сугубо платоническими.
– Я так не считаю, но если таково твое условие… – Тони пожал плечами. Люси взглянула на него и моментально пожалела об этом, увидев завораживающие глаза и легкую усмешку на так и зовущих прильнуть к ним губах. Сердце ее забилось быстрее. – Я даже могу освободить свою спальню, а сам буду спать на кресле-кровати в кабинете.
Он вопросительно взглянул на нее, но, прежде чем Люси успела ответить, зазвонил его телефон.
Взглянув на дисплей, Тони пробормотал какое-то ругательство.
– Это дед. – Он встал и направился в кухню. – Я должен ответить.
Тони не знакомил Люси со своим дедом, но она так много слышала о нем, что ей казалось, будто она его знает. На свадьбе Люси не заметила мужчину соответствующего возраста, хотя Тони говорил ей, что дед и ныне покойная бабушка не пропускали ни одного важного события в его жизни.
Так почему же его не было на свадьбе?
Разговор длился от силы минуту, после чего Тони вернулся в гостиную.
– Это мама, – сообщил он. – Она наводит порядок у деда. Звонила, чтобы убедиться, что у меня все нормально. Они хотят поговорить с нами.
Перспектива встречи с его родителями Люси не вдохновляла. Должно быть, ужас отразился на ее лице, потому что Тони поспешил добавить:
– Не волнуйся. Я сказал ей, что сначала мы должны все обсудить и прийти к какому-нибудь решению, а уж потом встретимся с ними.
Лучше бы ей никогда не встречаться с его родителями. Или она малодушничает?
Если бы у Люси была возможность заглянуть в хрустальный шар, предсказывающий будущее, она ни за что не уехала бы из Чикаго. Она постаралась бы решить проблему, как положено взрослому человеку, а не страдающему от неразделенной любви подростку. Так, может, нет смысла оттягивать неизбежное? Она принесет родителям Тони свои извинения, и они, надо надеяться, проникнутся к ней сочувствием.
– Думаю, лучше не откладывать встречу, – сказала Люси.
Тони нахмурился:
– Ты уверена? Никакой спешки нет.
Она пожала плечами:
– Я заварила эту кашу. Мне и расхлебывать.
– Не будь к себе слишком строга.
Люси криво улыбнулась:
– Тебе легко говорить. Не ты объявился в день свадьбы сына и заявил, что ждешь от него ребенка. Разве тебе не захотелось бы узнать, кто эта женщина и почему она решила расстроить твою свадьбу.
– Ты слышала выражение: для танго нужны двое. В том, что случилось, есть и моя вина.
Только вряд ли члены его семьи считают так же.
– Давай все же не будем откладывать встречу с родственниками, – попросила Люси.
– Если ты этого хочешь…
Дело не в том, чего она хотела, а в том, что было правильно.
– А твой дед? – помедлив, поинтересовалась она. – С ним все в порядке?
Тони озадаченно поднял брови:
– Почему ты спрашиваешь?
– Мне показалось, что на свадьбе его не было. Он плохо себя чувствует?
– Он в полном порядке, – заверил ее Тони. – Просто иногда он бывает упрям.
Люси не успела спросить, почему дед проявил упрямство, как телефон Тони снова зазвонил. Взглянув на дисплей, он выругался и не стал отвечать. Однако не успел Тони положить его в карман, как тот опять зазвонил. Он отклонил звонок и отключил громкий вызов, а затем повернулся к ней:
– Так как, ты остаешься или нет?
Сравнив жесткий диван матери с мягкой постелью, Люси была вынуждена признать, что она не такая стойкая, какой ей, вероятно, следует быть. Она была готова принять предложение Тони, руководствуясь не только тем, как лучше для ребенка, но и тем, как лучше для нее с точки зрения комфорта. Молодая женщина решила на время забыть о риске для сердца.
– Да, – кивнула Люси. – Я позвоню маме и скажу ей, что не нужно меня встречать и что ее диван снова свободен.
Тони нахмурился:
– Ты спала на диване?
– Либо он, либо пол.
Впрочем, между ними вряд ли существовала разница, если не считать того, что по старому, протертому до дыр ковру ходили друзья ее матери – если их можно назвать друзьями, – разношерстная толпа наркоманов и алкоголиков.
– Почему она позволила своей беременной дочери спать на диване? Разве не стоило уступить тебе кровать?
Если бы Тони знал, какой образ жизни ведет ее мать, он не стал винить бы Люси. Она сама отказалась спать на кровати матери, не зная, что может там подцепить.
Но Тони почти ничего не было известно о ее семье, а Люси не стремилась распространяться на эту тему. Он знал, что они жили бедно, но понятия не имел, каким непростым было ее детство и сколько убогих мест, в которых кишели тараканы, им пришлось сменить. Иногда Люси голодала в течение нескольких дней, потому что у матери не было денег на еду. А скольких мужчин она видела выходящими из материнской спальни… Люси вернулась к ней только потому, что ей некуда было податься.
Если они с Тони беседовали, разговор обычно шел о нем, о его работе или семье. Все, что Люси рассказала ему о своей жизни, начиная с рождения и заканчивая настоящим, можно было изложить за десять минут. Тони знал, что она не видится со своим отцом, но не знал почему. Ему было известно только, что мать и дочь не ладят друг с другом.
Мать, бывало, оставляла восьмилетнюю дочку одну и уходила, зачастую не возвращаясь до утра. Мамины дружки смотрели на Люси с похотливой улыбкой и отпускали скабрезные шутки. Мать обычно говорила, что Люси сама в этом виновата, подавая им соответствующие сигналы, а Люси, будучи наивной и доверчивой девочкой, ей верила. Даже став взрослой, она опасалась, что из-за дурных генов ей на роду написано стать такой, как мать.
Что подумает Тони, узнав всю ее подноготную? Он наверняка задастся вопросом: какова наследственность его ребенка? И что подумает об этом его семья?
Тони протянул ей телефон и твердо пообещал:
– Я не заставлю тебя спать на диване. Звони!
Люси сделала глубокий вдох. Нет, сейчас на главном месте все-таки должно стоять благополучие ее ребенка. Разве можно сомневаться в том, что ему лучше появиться на свет в доме отца?
Приняв окончательно решение, она взяла телефон.
Глава 3
Хотя формально следующие семь дней были его медовым месяцем, Тони нужно было решить несколько дел личного характера, поэтому на следующее утро он сначала поехал в тренажерный зал, а оттуда – на работу. Целый день члены его семьи не давали ему прохода. После того, как Тони проигнорировал несколько звонков и сообщений, они наконец поняли намек и к десяти часам вечера оставили его в покое. Однако в восемь утра родственники снова принялись его донимать.
Тони любил свою семью. Он не сомневался, что в случае необходимости может рассчитывать на их поддержку. Но лучше бы они не были такими назойливыми. Должно быть, сказывались итальянские корни. А может, это свойственно всем большим семьям? Какова бы ни была причина, Тони устал оттого, что члены семьи постоянно суют нос в его дела.
Ничего, он разберется со всеми. Пресс-конференция для родственничков – самое простое и самое быстрое решение.
Если бы Тони не поехал на работу, он сидел бы дома и ждал, когда же проснется Люси. Вчера, после того как они заказали ужин в китайском ресторане, она прилегла отдохнуть, уснула и проспала больше двенадцати часов к тому времени, когда он отправился в тренажерный зал.
У Тони до сих пор в голове не укладывалось, как мать Люси позволила своей беременной дочери спать на диване. Да, отношения между ними так себе, но это просто жестоко. Если она не захотела уступить свою кровать, могла бы по крайней мере купить надувной матрас. Да, он пока мало что знал об этой женщине – тема ее семьи была запретной, и Тони уважал желание Люси, – но теперь встреча с ней казалась ему неизбежной, поскольку он готовился стать отцом ее внука или внучки.
Тони плохо верилось в то, что через три месяца он станет папой, а ведь им с Люси предстоит многое обсудить и принять не одно решение. С чего же начать?..
Его размышления прервала секретарша:
– Пришли Роб и Ник. Говорят, что это срочно.
Тони обреченно вздохнул. Кажется, началось. Он посмотрел на часы. Девять пятнадцать. Да, недолго же ему пришлось ждать.
– Пусть войдут.
Итак, первый раунд.
Дверь открылась, и в кабинет зашли его кузены.
Глядя на них, было трудно представить, что всего полгода назад они были холостяками. Теперь они женаты, а готовятся стать отцами все трое. И все из-за деда.
– Так как? – вместо приветствия произнес Ник, с удобством устраиваясь в кресле для посетителей. – Мне обвести в кружок другую дату?
– Для чего?
– Как для чего? – подал голос Роб, встав позади Ника. – Для твоей следующей свадьбы.
Если бы все было так просто…
– Не советую предвкушать, – вздохнул Тони.
Ник удивился:
– Ты не собираешься на ней жениться? И я слышу это от самого мистера Ответственность? Ты всегда поступаешь правильно.
– Судя по сроку беременности, я решил, что вы уже назначили дату, – добавил Роб.
– Я работаю над этим.
– Она объяснила, почему уехала? – поинтересовался Ник. – И почему так долго не говорила, что ты будешь отцом?
– Ты уверен, что это твой ребенок? – не удержался Роб.
– Да, ребенок мой, – ответил Тони. – Что касается ее отъезда и возвращения, это останется между нами.
– Полагаю, она говорит, что все вышло случайно, – заметил Роб.
– Так и есть. Люси не испытывает особого желания вить семейное гнездышко, как и я.
– Что, если это часть какого-то хитроумного плана? – спросил Ник.
Но Тони был уверен: Люси не способна не подлость.
– Я ей верю. В конце концов она решила, что скрывать от меня ребенка неправильно, но была готова сразу же вернуться во Флориду. Она даже вещи с собой не взяла.
– Может, рассчитывала, что ты предложишь ей остаться?
– Мне не сразу удалось склонить ее к этому. И пока она наотрез отказалась выходить за меня замуж.
– А ты ей предложил? – поинтересовался Роб.
– Конечно, предложил, – кивнул Тони. – Сказал ей, что так будет лучше для ребенка.
Брови Ника поползли вверх.
– И она все равно отказалась? Интересно, чем она руководствовалась.
– Вообще-то я не очень удивлен, – признался Тони. – Люси сразу предупредила меня, что не хочет никаких серьезных отношений. Она независима до умопомрачения. Если бы я заикнулся о любви, это ее несказанно напугало бы.
– А ты ее любишь? – спросил Ник.
– Не знаю, – медленно проговорил Тони. – Знаю только одно: еще ни с одной женщиной у меня не было так, как с ней. Впрочем, если бы я заговорил о любви, это была бы ложь. Поэтому я сказал правду: хочу жениться ради ребенка. И она мне отказала.
– Ну, и кого вы ждете? Мальчика? – спросил Роб.
– Пока не знаем.
Ник напрягся:
– А если это будет мальчик?
– Да, я планирую взять деньги у деда, – с вызовом заявил Тони. – Почему я должен отказываться от них из-за того, что отказались вы двое?
Это его пропуск на свободу.
– Это твой выбор, – спокойно сказал Роб. – Только как ты их получишь, если она отказывается выйти за тебя?
Тони вздохнул:
– Пока она согласилась только пожить у меня. До рождения ребенка.
– А потом?
Он протестующе поднял руки:
– Полегче, парни. Она вернулась меньше суток тому назад. К счастью, время есть.
– Разве? – скептически поджал губы Ник. – Терри уже записала нашего ребенка в детский сад.
– Уже? – не поверил Тони.
Роб рассмеялся:
– Времена изменились, приятель. Все совсем не так, как в нашем детстве. Сейчас, если ты хочешь, чтобы твой ребенок поступил в приличный колледж, ты сначала должен отдать его в хорошую частную школу, в которую принимают только в том случае, если ребенок посещал детский сад, который на хорошем счету.
Тони лишился дара речи. Он пока не задумывался о том, будет ли его ребенок посещать частную школу. Оглядываясь на свое прошлое, он, к примеру, не возражал бы против учебы в обычной школе. Там у него было бы личное пространство. А так любое происшествие с его участием немедленно становилось достоянием семьи. Он даже пошалить не мог, поскольку о его проступках сразу же узнавали родители. Тони был вынужден вести себя, как подобает хорошо воспитанному ребенку.
– Они берут с тебя пример, – говаривал его отец, Антонио. Старший из трех двоюродных братьев, он отлично понимал, что это такое. – Они должны равняться на тебя.
Вот такие порядки царили в семье Кароселли. Любая жертва не считалась слишком большой, если она была принесена ради семьи. И карьера в "Кароселли чокелит" вовсе не была выбором Тони. Работа в семейном бизнесе была предопределена. По крайней мере, он так считал до недавнего времени, пока не решил, что пожертвовал слишком многим. А ведь он не становится моложе. С каждым днем он все ближе к своему сорокалетию. Когда он начнет жить так, как ему хочется? Неужели в возрасте деда?
– Нам с Люси не стоит спешить, – сказал Тони своим кузенам. – Было бы куда легче, если бы нам дали время и не вмешивались в наши дела, пока мы сами не решим, как поступить.
– У всех нас только хорошие намерения, – запротестовал Ник.
Тони в этом не сомневался, однако родственники давили на них.
– Поступайте, как считаете нужным. – И неожиданно Роб сменил тему разговора: – Вообще-то мы хотели с тобой поговорить еще об одном деле. Нас тревожит Роза.
Роза Голдвин была дочерью секретарши деда. Прошлой осенью она обратилась в компанию с просьбой дать ей работу. Так как ее покойная мать, Филлис, отдала "Кароселли чокелит" двадцать с лишним лет, все сочли, что они обязаны принять ее. К несчастью, Роза была совсем не похожа на мать. Работала она неплохо, но в отличие от Филлис не стала частью компании и другом Кароселли. В ней было что-то настораживающее, причем это отмечали не только члены семьи, но и многие сослуживцы.
– Что насчет Розы? – Тони обрадовался, что хотя бы ненадолго его и Люси оставят в покое.
– Вчера у меня состоялся разговор с Меган. – Меган, младшая сестра Роба, недавно купила свой первый дом и пригласила Розу пожить у нее. – Она сказала, что от недавнего поведения Розы ее прошиб холодный пот.
– Недавнего? – удивился Ник. – Меня от Розы прошибает пот с первого дня ее работы у нас.
К его мнению стоило прислушаться, так как Ник был способен поладить практически с каждым.
– Мег сказала, что у Розы прямо-таки нездоровый интерес к нашей семье, – продолжал Роб. – Она задает кучу вопросов о деде и бабушке.
– Какого рода вопросы? – поинтересовался Тони.
– Например, какими они были людьми и был ли их брак удачным?
– Ей-то какое до этого дело?
Роб кивнул:
– Вот и я о том же. Более того, Роза спросила, нет ли у Мег каких-нибудь семейных видеозаписей.
– Если уж речь зашла о странностях ее поведения, кое-что вы еще не знаете. В тот день, когда мы с Терри поженились, мы увидели, как она выходит из кабинета деда, – сказал Ник. – Роза объяснила, что искала ванную и заблудилась. Я решил, что она разволновалась, поскольку впервые присутствовала на торжественном семейном мероприятии. Все-таки к сборищам нашей семьи надо привыкнуть. Однако Терри показалось, что Роза солгала.
– А пару месяцев назад Кэрри сказала мне, что она застукала Розу, когда та пыталась проникнуть в кабинет моего отца, – подхватил Роб.
– Почему ты раньше не сообщил о том, что имела место попытка проникновения в кабинет генерального директора? – спросил Тони.
– Все как-то не было случая, – пожал плечами Роб.
– Как она объяснила Кэрри мотив своего поступка? – поинтересовался Ник.
– Она сказала, что якобы секретарша папы оставила для нее в приемной какие-то бумаги. Роза забыла взять их до того, как папа ушел домой. Она думала, что это срочно, а потом оказалось, что это может подождать, ну, и так далее.
– Да уж, у нее всегда наготове какая-то отговорка, – задумчиво протянул Тони.
– Кэрри сказала, что вид у Розы при этом был весьма виноватый.
– Тем более, почему ты не довел это до сведения Демитрио?
Роб снова пожал плечами:
– Тогда ничего конкретного против Розы не было. Мне не хотелось клеветать на человека, которого я считаю всего лишь странным. Я собирался разобраться в этом, но вскоре Кэрри узнала, что беременна, и я тут же обо всем забыл.
– С тобой все понятно, – вздохнул Ник. – Можем ли мы выяснить, что Роза действительно дочь Филлис? Филлис-то уже не спросишь. Роза вполне может оказаться самозванкой. Почему бы ей, к примеру, не быть шпионкой, посланной разнюхать информацию для служебного пользования, или репортером, ищущим сенсацию?
– Какую сенсацию можно найти в шоколадном производстве? – усомнился Тони, помолчал и внимательно перевел взгляд с одного кузена на другого. – Или в компании творится что-то, о чем я не знаю?