Тристан понимал, что, несмотря на боль, ему не удастся избежать разговоров о брате. Публичные траурные мероприятия по поводу гибели брата и его маленького сына, рождение которого еще дальше отодвигало самого Тристана от трона, казались ему даже несколько чрезмерными. И в то же время суета и треволнения по поводу нежданно обрушившейся необходимости принять на себя роль наследника не позволяли оплакать потерю брата и лучшего друга. Карла – а не кронпринца Карла. Поездка в Австралию отчасти компенсировала это. А общение с Джеммой оказывало целительное действие.
– Мой брат играл ведущую роль в бизнесе. Теперь его место придется занять мне.
– И вас это не слишком радует?
– Я никогда не думал, что так случится. Это не мой выбор.
Тристан любил брата и всегда восхищался тем, как Карл справлялся с ролью кронпринца. И никогда не жалел о том, что он не наследник, и не мог с уверенностью сказать, готов ли беспрекословно чтить древние традиции и не бунтовать против архаичных правил, ограничивавших существование королевской семьи даже в двадцать первом веке.
– Вам придется взять на себя большую долю ответственности? Это никак не связано с производством шоколада?
– Нет, больше с финансовыми вопросами и управлением.
И со всем остальным, что входит в понятие управления страной.
– Уверена, вам это по силам и вы отлично справитесь.
– Почему вы так говорите, Джемма? Вы ведь меня почти не знаете.
Она сделала круглые глаза:
– Да, мы с вами едва знакомы, но даже за столь короткое время я успела убедиться в вашей цельности и честности и уверена, что вы сделаете все от вас зависящее.
Его честность. Тристан старался избегать откровенной лжи, но с момента их встречи умалчивал, кто он такой. Что скажет Джемма, когда узнает правду?
Чем дольше он будет тянуть с этим, тем хуже.
Тристан повернулся к ней лицом:
– Джемма, я…
Внезапно она вскочила с шезлонга, придерживая шляпу, которую грозил сорвать порыв ветра.
– Мы проходим через Головы!
– Головы?
– Так называется выход из сиднейской гавани в открытый океан. Справа и слева от нас два мыса: Северная Голова и Южная Голова. Дальше начинается Тихий океан, и море здесь часто бывает очень неспокойным. Так что готовьтесь к качке.
Глава 7
День, который Тристан хотел провести с Джеммой, был спланирован с военной точностью. Но одну немаловажную деталь он упустил.
Проклиная собственную невнимательность, он крепко выругался по-монтовиански. Когда они с братом служили в армии, их словарный запас существенно пополнился за счет целого ряда неизвестных доселе слов. Научившись пользоваться ими, он уже никогда не терял этого умения.
Стоя рядом с ним, Джемма с лукавой улыбкой спросила:
– Похоже, я только что услышала несколько монтовианских ругательств, верно?
– Да. – Он все еще злился на себя.
– Можете перевести?
– Нет.
– Тогда скажите хотя бы, по какому поводу.
Тристан в отчаянии махнул рукой, указывая вперед:
– Посмотрите туда. Стор-Бич даже красивее, чем вы обещали.
– И в чем проблема с пляжем?
"Аргус" бросил якорь метрах в ста от берега, и они оказались в закрытой бухте, ограниченной изгибающимися полосами золотого песка. Там, где кончался песок, росли эвкалипты и другие деревья, характерные для этой части Австралии. По воде цвета небесной лазури бежала легкая рябь, превращаясь у берега в белую кружевную пену. В соленом воздухе чувствовался резковатый аромат эвкалипта. Даже не обладая богатым воображением, можно было с легкостью представить, будто они оказались на далеком необитаемом острове.
– С пляжем никаких проблем. Трудно поверить, что такое укромное место находится совсем близко к огромному городу.
– Потому-то мы и выбрали Стор-Бич для вашего романтического ланча. А учитывая, что сегодня будний день, он полностью в нашем распоряжении. Ну и в чем проблема?
– Жарко, да и вода выглядит потрясающе. Я хочу купаться. Но не подумал о том, что надо взять плавки, и не заказал купальник для вас.
– Для меня? Заказать купальник для меня?
– Конечно. Вы же наверняка не взяли его с собой, думая, что будете работать. Я должен был попросить администратора в отеле подобрать вам несколько купальников на выбор.
– Вы серьезно?
– Ну конечно.
– Не может быть. – В ее голосе послышалось недоверие.
– Разве в этом есть что-то плохое?
– Плохого ничего, полагаю. Но уверена, ни один австралийский парень не стал бы этого делать. По крайней мере, ни один из тех, кого я знаю.
Тристан понимал, что это может прозвучать высокомерно, но все равно продолжил:
– А я сделал бы. И недоволен собой, что забыл об этом.
Джемма наклонила голову, глядя на него с нескрываемым любопытством:
– Но откуда вы могли узнать мой размер?
– Я видел вашу фигуру. – Он не мог удержаться, чтобы не бросить одобрительный взгляд на ее грудь и бедра. – У меня очень хороший глазомер.
В тот же миг он засомневался, не сказал ли чего-то неприличного, и, сам того не желая, снова выругался по-монтовиански.
К счастью, придя в себя от удивления, Джемма разразилась очаровательным смехом.
– Я польщена, что моя фигура удостоилась столь пристального внимания с вашей стороны.
– Это не то… я не имел в виду… Ее голос звенел от смеха.
– Думаю, я понимаю, что вы имели в виду.
– Надеюсь, я не сказал ничего неприличного?
– В каком-то смысле сказали. Но мы отнесем это на счет культурных различий.
– Вы же не считаете меня невоспитанным? Невежей?
Он хотел сказать "грубым", но так и не вспомнил нужное слово, хотя оно и вертелось на языке. Он получил диплом по юриспруденции в одном из лучших университетов Англии. Почему его английский так безжалостно подводил?
Все из-за Джеммы.
С той самой минуты, как подошла к нему с деревянной ложкой и в розовых рукавицах, она привела его в замешательство. Тристан очень гордился тем, что вспомнил это трудное английское слово. Но почему-то не ощущал уверенности в том, что сможет правильно его произнести. Джемма заставляла его чувствовать себя смущенным, сбитым с толку и вести себя по-дурацки.
Вместе с тем, видя ее улыбку, ямочки, веселые карие глаза, Тристан ощущал что-то еще. Что-то такое, что запрещено чувствовать к простолюдинке.
Джемма поднялась на носки и легким поцелуем коснулась его щеки. На этот раз ее губы задержались чуть дольше, и она стояла так близко, что он вдохнул ее пьянящий аромат: ваниль и лимон с ноткой шоколада. Приложил руку к щеке в том месте, где коснулся ее нежный рот.
– Я вовсе не считаю вас невежей. Вы очень милый, веселый, великодушный… и я… я…
Их взгляды встретились, румянец на щеках Джеммы стал ярче. Тристан затаил дыхание, напряженно ожидая, что она скажет. Но она отступила, сделала глубокий вдох, от чего ее грудь высоко поднялась под облегающей футболкой, и сказала нечто совсем уж неожиданное:
– Я могу разрешить вашу проблему с купальными принадлежностями.
– Вы?
– Сначала о купальнике. В моей невероятно большой сумке есть и купальник, и полотенце. Сиднейский Северный олимпийский бассейн расположен по дороге от причала Лавандер-Бей до моего дома в Кирибилли. Я собиралась зайти туда по пути домой, как часто это делаю.
– Это замечательно. Значит, теперь вы сможете поплавать и понырять.
– Вы тоже сможете.
– Но я…
– Понимаю, вы не хотите лезть в соленую воду в брюках. Или… в белье.
При упоминании о белье она слегка запнулась. В голове Тристана мгновенно мелькнул образ Джеммы в ее белье. Прекрасная Джемма плавала в прозрачном кружевном бюстгальтере и трусиках, а темно-рыжие волосы струились за ней по воде.
Ему пришлось откашляться, прежде чем заговорить.
– Тогда что вы предлагаете?
– В каюте в шкафу лежат совершенно новые купальные принадлежности для мужчин и женщин. Выберите себе плавки, их стоимость будет добавлена к вашему счету за аренду яхты.
– Значит, мы сможем поплавать? Я видел на корме спуск для купания. – Его тело уже начинало пощипывать от жары. Надо надеть шорты и футболку, вместо того чтобы пытаться произвести на нее впечатление сшитым на заказ в Италии спортивным комплектом. – Мне не терпится залезть в воду.
– Мне тоже. В такой прекрасный день, как этот, невозможно представить ничего более приятного.
Тристан подумал, что может вообразить еще много того, чем было бы приятно заняться с ней в такой прекрасный день. И все это предполагало мало одежды, если она вообще будет.
* * *
Быстро переодевшись, Джемма прошла на корму. Тристан отправился в каюту выбирать плавки и переодеваться. В ожидании его возвращения она вдруг ощутила необъяснимую робость. Хотя она часто плавала, в купальнике Джемма всегда чувствовала себя не совсем уверенно. Из-за того что ее работа предполагала постоянное соседство с очень вкусной едой, всегда казалось, что у нее несколько лишних фунтов, не позволяющих выглядеть безупречно.
Ее купальник представлял собой скромную цельнокроеную модель темно-синего цвета со вставками цвета морской волны по бокам. Выглядел скорее практично, чем гламурно. И ничуть не соблазнительно.
Наконец дверь каюты открылась, и вышел Тристан. Он честно признался в том, что внимательно изучил ее фигуру. Джемма невольно улыбнулась, вспомнив его возбужденные и весьма лестные слова. Расправила плечи, втянула живот. Но уже в следующую секунду, глядя на него, затаила дыхание. В одежде он выглядел прекрасно. Но без нее – ну, или почти без нее – от мужественной фигуры захватывало дух.
На нем были стильные пляжные шорты в мелкую красно-синюю клетку, движения отличались стремительной атлетической грацией, напрочь лишенной всякого смущения. Он выглядел потрясающе. Эти широкие плечи, рельефные мышцы груди и рук, великолепный пресс и длинные мускулистые ноги сочетались в идеальной пропорции. На его теле было не слишком много волос, которые лишь бросали легкую тень в нужных местах на гладкую золотистую кожу.
Увидев Джемму в купальнике, он одобрительно улыбнулся. Эта улыбка, живые глаза и теплое выражение красивого – такого красивого – лица вызвало у нее дрожь в коленях, пришлось ухватиться за поручни, чтобы не пошатнуться. Внутренняя антенна не просто отчаянно работала: она слала короткие сигналы SOS.
Осознав, что стоит не дыша, Джемма попыталась глотнуть воздуха и закашлялась.
– Что с вами?
– Все н-нормально.
Настолько нормально, насколько может себя чувствовать женщина из плоти и крови при виде такого мужского совершенства, пытаясь при этом сделать вид, что оно не производит на нее особого впечатления.
В корзине на палубе команда приготовила стопку полосатых красно-белых полотенец. Взяв одно из них, Тристан протянул его Джемме.
– У вас очень симпатичный купальник.
Откровенное восхищение, с которым он смотрел на нее, успокоило Джемму, и она решила, что нет причин беспокоиться насчет своей фигуры.
Она откашлялась.
– У… у вас тоже.
Тристан взял себе полотенце и обмотал его вокруг шеи. Когда он это сделал, Джемма обратила внимание на длинный красноватый шрам, тянувшийся сверху по плечу, единственное, что нарушало безупречность образа.
Он, видимо, заметил, куда она смотрит.
– Изучаете мое боевое ранение?
Она нахмурилась:
– Вы же сказали, что не участвовали в военных действиях?
– Я имел в виду сражение на поле для поло. Я упал со своего пони и сломал ключицу.
Джемме захотелось протянуть руку и погладить шрам, но она сдержалась.
– Уфф. Наверное, это очень больно.
– Да, больно, – подтвердил Тристан таким тоном, будто говорил о чем-то совсем не важном.
Она не поняла, к чему отнести его интонацию – к его отношению или манере говорить по-английски, – и подумала, как изменилось бы ее восприятие Тристана, если бы она могла свободно говорить с ним на монтовианском.
– Мне поставили титановую пластину с восемью спицами.
– А ваш пони? – Она не увлекалась конным спортом, но знала, что под словом "пони" игроки в поло понимают очень дорогих чистокровных лошадей. Играть в поло могли позволить себе только очень богатые люди.
– Слава богу, не пострадал. Этот пони – мой любимец. С ним мы одержали много побед.
– И вы до сих пор играете в поло?
– Надеюсь, что этим летом смогу играть за команду Монтовии.
Джемма представила Тристана в обтягивающих белых бриджах и высоких черных сапогах, игрока в поло, слившегося с любимым конем в одно целое.
– Вы играете в поло за сборную своей страны?
– Да, я удостоен этой чести.
И снова у Джеммы возникло ощущение его избранности. И не только потому, что они жили в разных странах. Казалось, Тристан из другого мира. Роскошного мира очень богатых людей. Ее отчима никак нельзя было назвать бедным, но если он и считался богатым, то совсем не в том смысле, как Тристан. Деннис работал дантистом и имел весьма обширную и состоятельную клиентуру. Это его Джемма должна благодарить за свои идеально ровные зубы и благополучное детство ребенка из среднего класса.
"Оставшись матерью-одиночкой, я никогда не смогла бы обеспечить тебе такую жизнь", – часто повторяла мать, внушая дочери быть послушной и благодарной. "Но почему ты не вышла за человека, который не напоминал бы мне без конца об этом?" – хотелось спросить в ответ. Но она слишком любила мать, чтобы бунтовать.
Играть в поло, арендовать роскошную яхту для двоих, устраивать прием, на который можно потратить "столько, сколько потребуется", – все свидетельствовало об очень больших деньгах. Если подумать, Тристан вместе с яхтой просто-напросто купил ее общество на этот день. И покупка обошлась недешево.
Джемму это не волновало.
Ей нравился Тристан. Действительно нравился. К тому же она никогда в жизни не встречалась с таким красивым мужчиной. Так к чему тратить время на пустое беспокойство, когда можно просто наслаждаться его обществом?
Джемма сунула руку в бездонную сумку и извлекла солнцезащитный крем.
– Вы можете лезть в воду, а мне придется сначала намазаться.
– Я подожду.
Под его пристальным взглядом она невольно почувствовала смущение, нанося крем и изворачиваясь что есть мочи, чтобы дотянуться до спины.
– Наверное, Австралия не самое подходящее место для меня с точки зрения климата. Я сгораю, покрываюсь волдырями, веснушками.
– А мне кажется, такая светлая кожа, как у вас, это очень красиво. И даже не пытайтесь загорать.
– Спасибо.
Нечасто ей приходилось слышать подобные комплименты в стране, помешанной на загаре.
– Позвольте, я помогу, – предложил он и, прежде чем она успела возразить, схватил тюбик с кремом. – Повернитесь спиной.
Джемма напряглась, услышав, как он снял с шеи полотенце, потом успокоилась, ощутив прикосновение уверенных сильных пальцев, медленными массирующими движениями наносивших крем ей на спину, плечи и руки.
Это ощущение наполняло ее блаженством. Она чувствовала, что тает под его руками. Скользнув ниже по спине, они слегка коснулись груди сбоку. У Джеммы напряглись соски. Его теплое дыхание касалось ее волос. Она закрыла глаза и отдалась этому ощущению. Отдалась Тристану.
Дыхание участилось, она услышала, что его дыхание у нее за спиной тоже сделалась сбивчивым. Тристан положил руки ей на талию. Она развернулась и оказалась в его объятиях.
Долго она молча смотрела ему в лицо, ставшее таким опасно знакомым и манящим. Она понимала, что в ее глазах он видит такое же смешение желания, томления и настороженности, которое читала в его глазах. Это тоска по заведомо неразумному. Джемма качнулась в его сторону, и ее руки легли на его голую грудь. Тристан наклонил голову. Она вздохнула, его губы нежным, ласковым поцелуем коснулись ее рта.
– Джемма, я… – прошептал он, почти не отрываясь от нее.
И тут вмешался другой голос:
– Джемма, как ты отнесешься к тому, если мы подадим карпаччо из королевской желтохвостой рыбы?
Ты хочешь… О, простите. Я не знал, что…
Она оторвалась от его губ и бросила через плечо гневный взгляд на шефа, который смущенно попятился.
– Не беспокойся. Я сам разберусь с карпаччо.
Однако широкая улыбка на его лице говорила о том, что уже очень скоро вся команда "Королев вечеринок" узнает, как ее застукали целующейся с клиентом. Джемма чертыхнулась по-английски, воспользовавшись словами, которых наверняка не знал Тристан. Она хотела, чтобы то, что происходило между ними, принадлежало только им.
Руки Тристана продолжали крепко держать ее за талию, ей хотелось, чтобы они там оставались. Но когда он снова потянул ее к себе, воспротивилась.
– Это даже хорошо, что шеф нам помешал.
Не стоит начинать того, что не сможем продолжить, верно?
Он откашлялся, но голос все равно прозвучал хрипло.
– Вы правы, не стоит. Но это не значит, что я перестану хотеть поцеловать вас.
– Я тоже. В смысле тоже хотела бы поцеловать вас. Но вы здесь всего на несколько дней, а я…
Я боюсь влюбиться в вас. И хотя вас почти не знаю, я должна защитить себя от боли, которую вы можете мне причинить.
– Понимаю. Так будет лучше для нас обоих, – пробурчал Тристан сквозь стиснутые зубы.
Ее охватило одновременно разочарование и облегчение от того, что он не настаивал. После целого моря обещаний, которые таил в себе прерванный поцелуй, у нее мог возникнуть соблазн забыть осторожность и все, что она вынашивала в течение шести месяцев добровольного одиночества.
– Да.
– На самом деле единственное, что мне сейчас нужно, – холодная вода.
– Вы имеете в виду холодный душ?
– Да. – Она еще не слышала, чтобы его голос звучал так мрачно.
– Мне тоже.
Тристан протянул руку:
– Так вы идете со мной?