Первым делом Донован позвонил Джейми, своему старому приятелю по университетскому общежитию, который работал в чарлстонском филиале Эн-би-си.
- Ты сегодня просто герой дня, - сообщил Джейми. - Только что просочились условия завещания твоего деда.
- От кого?
Донован остался спокоен - сказывалась его легендарная невозмутимость. С ее помощью он выигрывал в любой ситуации. Первым делом необходимо отделаться от прессы. Ну, с этим он справится. Вот с Кэссиди все намного сложнее…
- Не знаю, я только хотел дать тебе знать, чтоб ты был начеку.
- Спасибо, Джейми.
- Да на здоровье. Я, вообще-то, думал, что ты прокомментируешь…
- Не сейчас.
Он закончил разговор с приятелем и тут же позвонил дяде. Отозвался автоответчик. Что ж, обидно, конечно, но не упрекать же дядю Тео за это! А вот за что стоит его обвинить, так это за интриги. Конечно, дед не единственный в мире оговаривал подобные условия в завещании, но никто в совете директоров их компании не хотел бы, чтобы об этом узнала пресса, а с нею и весь свет. Почему же Тео…
- Что происходит? - спросила Кэссиди, входя в его кабинет.
Она держала на руках Вэна и выглядела расстроенной. Кэссиди глубоко вздохнула и медленно выдохнула, а Донован смотрел на нее и думал о том, что у него совершенно сменились приоритеты. Его уже не заботило, что знает пресса и что предпримет совет директоров. Теперь это право - решать самые главные вопросы в жизни - он признавал только за Кэссиди.
- Думаю, лучше это обсудить, - произнесла Кэсси. - Я могу сказать им, что не была готова к разговору с прессой, поскольку только что родила ребенка. И что поэтому твоя семья, не говоря уж обо мне, хранит молчание по поводу нашего брака. Как думаешь?
Она смотрела на него, а он молчал. То, что Кэссиди готова принять упрек даже за то, в чем нисколько не виновата, было выше его понимания. Он должен действовать. Он не ожидал, что Тео будет преследовать Кэссиди, да еще публично. Донован готов был сражаться со всем советом, чтобы разобраться с этим. Тео, судя по тому, как он отзывался о Кэссиди в газете, замыслил что-то недоброе, и Донован не может не отреагировать на эту игру.
- Я думаю, что ты потрясающе великодушна, но позволь мне во всем разобраться самому.
- А я думаю, мы могли бы все уладить вместе. Я собираюсь сделать заявление, чтобы не думали, будто я игнорирую средства массовой информации.
Нет, только не это! Донован не хотел давать всей истории ход. Ему нужно дозвониться до Маркуса и встретиться в офисе со своей командой. Неважно, что сегодня суббота.
- Нет, ты ничего такого делать не будешь, - он вытащил из кармана сотовый и разослал сотрудникам сообщения. Наконец, подняв голову, увидел, что Кэссиди все еще смотрит на него.
- Что? - насторожился Донован.
- Ты только что опять взялся командовать, что мне делать. Опять!
- Да, и намерен продолжать командовать.
- Прости?
- Слушайся меня.
- Ты действуешь, как…
- Как болван? Знаю. Но ты не выдержишь, когда репортеры начнут заваливать тебя вопросами. Эта кутерьма…
- Кутерьма? Ты называешь кутерьмой наш брак и рождение нашего сына?
Кэссиди готова была расплакаться. Он увидел это по ее глазам и по тому отчаянию, с которым она прижала к себе ребенка.
- Нет, конечно, нет! Вы с Вэном - самое лучшее, что у меня есть.
Эти слова были предназначены прежде всего для нее, но они отозвались и в его душе. Ему нужны были и Кэссиди, и сын.
Раздался входной звонок, но Донован продолжал:
- Я думаю, вам с Вэном лучше не высовываться, пока я не поговорю со своими людьми. Прошу тебя.
- Прекрасно, - коротко отозвалась Кэссиди.
В дверь кабинета постучала миссис Винтерс:
- Пришел Сэм Паттерсон.
Только Сэма еще не хватало! Но в преддверии оглашения завещания им придется справляться с этой ситуацией вместе.
- Я через минуту выйду. Попросите его подождать в оранжерее.
- Нет. Объясняйся с ним здесь! - остановила его Кэссиди. - Я поднимусь наверх и оставлю вас одних.
Между ними оставалось еще очень много нерешенного. Донован еще даже не приблизился к тому, чтобы все ей объяснить. Но это лишь вопрос времени. Она узнает всю правду…
- Кэссиди…
- Да?
- Я должен тебе кое-что сказать…
В комнату без стука вошел Сэм. Он рассеянно улыбнулся Кэссиди и повернулся к Доновану:
- Нам нужно поговорить.
- Не сейчас, - предостерег Донован.
- Нет, сейчас! Вы с Кэссиди выясните ваши отношения позже. Сначала "Толли-Паттерсон".
- Не сейчас!
- В самом деле? Ладно. Тогда у нас разговор короткий. Я предполагаю, что теперь новым исполнительным директором стану я, - сказал Сэм.
- Нет! - вдруг сказала Кэссиди, потом повернулась к Доновану: - Вы разговаривайте, а мы наш разговор закончим позже. - И пошла к выходу.
А Донован, глядя ей вслед, только сейчас начал понимать, как сильно ее любит.
Любит ее.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
На террасу ворвалась Эмма:
- Ты не поверишь, но Доновану нужна ты и твой ребенок!
- О чем ты?
- Я говорю о странностях в завещании. Помнишь, на вечеринке с коктейлями я говорила, что кое-что слышала? Так вот, в завещании Максвелла говорится, что его преемниками будут оба - и Сэм, и Донован, но они должны выполнить некоторые особые условия.
- Ну еще бы! Он всегда так обходился с ними обоими, - с горечью произнесла Кэссиди. - И Сэм с Донованом это от него унаследовали. Кроме того, они оба молоды и энергичны. Каждый из них способен вывести компанию на новый уровень…
- А я и не спорю. Но в завещании есть еще одна вещь… Неудивительно, что под вашими дверями толпятся репортеры.
Кэссиди молча ждала. Ее охватили дурные предчувствия: ведь подозревала же, что Донован чего-то недоговаривает! Что-то скрывает…
- Каждый из них к моменту назначения исполнительного директора должен иметь жену и наследника!
Хорошо, что Кэссиди сидела. Ей едва не стало дурно. Она подумала о новых обязательствах, о которых они с Донованом забыли вчера вечером. Выходит, он просто играл свою партию. Просто делал то, что, по его мнению, должно было ее осчастливить.
Она боялась вступать в брак, единственной причиной которого было бы рождение ребенка, но поверила, что Донован женился на ней вовсе не из чувства ответственности. Она и не представляла, что можно опуститься до такой пошлости… Конечно, его компания для него - самое главное, но, прежде чем жениться, он обязан был объяснить ей все.
- Кэссиди, ты что?
- Ничего, все в порядке.
Ничего себе "в порядке"! Неправда! Ведь она любила Донована Толли с того самого момента, как увидела. С того самого мига, как он ей улыбнулся. Она любила его, несмотря на то что он был всецело поглощен своей работой и карьерой. Она любила его, хотя он бросил ее на целых восемь месяцев…
И вот финал. Она его больше не любит.
Хотя… это тоже неправда. Все еще любит. Зато теперь у нее есть доказательство, что он и не собирался любить ее так, как ей того хотелось.
- Мне очень жаль… - пробормотала Эмма.
- Чего? - усмехнулась Кэсси.
- Жаль, что именно я рассказала тебе. Но не хочется, чтобы об этом тебе сообщил какой-нибудь беспардонный репортер.
- Спасибо, Эмма. Мне это полезно знать. Ну и что будем делать?
- Забирай Вэна и уходи! Раз это касается тебя, пусть Донован знает, что у него нет ни жены, ни наследника.
- Эмма… я не могу…
- Почему? Ему же явно все равно, что он тебя обидел!
Так ли? Этого Кэссиди не знала и в данный момент выяснить не могла. Знала только, что обида слишком велика и она совершенно не понимает, что теперь делать. Требуется время.
У нее зазвонил сотовый. Она взглянула на экран, звонила мама.
- Ты не ответишь?
- Не сейчас. - Кэссиди нажала кнопку сброса, положила мобильник на стол и взяла на руки Вэна. Близость маленького сынишки помогла ей успокоиться. Но не совсем. Когда она заглянула сыну в глаза, то поняла, какое большое место этот малыш занимает и в ее жизни, и в жизни Донована. Но он же был и большой частью той лжи, которой она тешила себя так долго.
Эмма во все глаза смотрела на нее, и Кэссиди понимала - нужно что-то делать.
- Спасибо, что все мне рассказала. Я собираюсь…
А что она собирается? Ей хотелось немедленно заставить Донована испытать такую же боль, какую испытала она. Поскольку, чем больше Кэсси думала о прочитанной статье, тем больше начинала подозревать, что он нарочно замалчивал их брак. Возможно, для того, чтобы в подходящий момент использовать его как преимущество в борьбе за место исполнительного директора.
- Я тебя не брошу. Мы все устроим. Для начала, думаю, мы…
- Не надо. Ничего не надо, - возразила Кэссиди. - Я хочу посмотреть, что Донован будет делать. У него наверняка есть далеко идущие планы, и хотелось бы знать, чем все кончится.
- А потом скажешь ему, что все кончено?
Кэссиди думала об этом. Но такой удар по их отношениям ее не устраивал. Ее теперь могло устроить только одно: Донован должен полюбить свою семью больше, чем работу. Больше, чем то, в чем он всегда искал забвения.
Ее гнев даже ослаб, когда она поняла, что они оба попали в ловушку, потому что Донован такой, какой есть, и измениться не может. Донован никогда не полюбит ее, а она никогда не смирится с тем, что он вернулся к ней только для того, чтобы обойти своего кузена на финишной прямой…
Но она не хочет и не может расстаться с ним! А значит, они смогут быть счастливы, если только все это изменить…
Эмма внимательно наблюдала за ней, и Кэссиди поняла, что пора справиться с эмоциями. Настало ее время. Нужно идти дальше или, по крайней мере, сделать вид, что она идет дальше.
В глубине души, где хранилась надежда на счастливую замужнюю жизнь, Кэссиди рыдала. Тем не менее она все-таки нашла в себе силы улыбнуться и поднялась, держа на руках сына.
- Давай выйдем к журналистам, - сказала она Эмме.
Кэссиди Толли не собиралась прятаться.
Сэм медленно прохаживался по кабинету. Донован всегда смотрел на кузена как на соперника, и, что бы ни произошло в жизни любого из них, это ничего не изменило бы в их отношениях. В тех редких случаях, когда они работали вместе, каждый из них все делал по-своему и по собственной программе.
Ситуация не изменилась. Они никогда не были и не будут друзьями. Но Донован знал, что если дело касается фирмы "Толли-Паттерсон", то каждый из них сделает все для процветания фирмы и неуклонного роста прибыли.
- Нужно найти, где произошла утечка информации. Такая пресса делает нас уязвимыми, да и инвесторы не обрадуются, когда узнают, что главным условием для назначения исполнительного директора были наличие у него жены и ребенка.
- Согласен. Я поручу кому-нибудь из моей команды, Кайлу хотя бы, найти источник утечки, - пообещал Сэм.
Донован кивнул. Сам он собирался немного позже связаться с Джейми и узнать, не выяснил ли тот что-нибудь по своим каналам.
- Стоит попросить Тео и остальных членов совета взяться за это. Я уже направил сообщение в службу связи с общественностью и попросил Франклина следить за сообщениями для печати на тот случай, если ситуация будет накаляться, - сообщил Донован.
- Ты считаешь, это необходимо?
- Воля деда слишком сенсационна, чтобы об этом никто не говорил. До Эммы, подруги Кэссиди, уже дошли какие-то слухи, так что это всего лишь вопрос времени.
- Тебе придется ввести меня в круг лиц, допущенных к информации.
Донован пожал плечами. Возможно, и надо бы, но завещание деда - не та вещь, в которой они с Сэмом могут сойтись во взглядах. Вот если бы оба были против этого условия в завещании, можно было бы явиться в совет и предложить не учитывать волю деда в этой части. Но Сэм на такое никогда не пойдет.
- Уже слишком поздно. Франклин подготовит для прессы официальное заявление от лица компании, а мы с тобой, я думаю, отделаемся фразой "без комментариев".
- Я просил совет директоров о чрезвычайной встрече завтра во второй половине дня, чтобы у всех было время добраться до города. Думаю, мы оба должны быть готовы предоставить совету какие-нибудь аргументы для назначения нового исполнительного директора. Тео может с этим не справиться, да и наши инвесторы нуждаются в некотором ободрении, - сообщил Сэм.
- Согласен. У меня есть пара парней, которые отслеживают ситуацию, чтобы точно знать, что делается в совете.
Сэм вздернул бровь:
- Я думал, над этим мы работаем вместе.
- Похоже на то.
- Тебя никогда не удивляло, что дед все время сталкивал нас лбами? - спросил Сэм.
- Да нет. Я считал, что мы - вечные соперники. Не помню такого времени, когда бы мы с тобой не соревновались.
Например, он поступил в Гарвард, а Сэм - в Йельский университет. Оба стажировались в разных компаниях, о которых писал политико-экономический журнал "Форчун 500". Но обе эти компании принадлежали Максвеллу.
Донован всегда сознавал свое одиночество. Ему лучше работалось одному, чем в команде. И в нынешней ситуации тяга к индивидуальному решению всех вопросов заставляла его с некоторым подозрением относиться и ко всем работникам компании, и к Сэму.
- Не знаю, смогу ли сотрудничать с тобой, - признался Сэм. - Интуиция мне подсказывает, что нужно выйти к прессе и действовать в одиночку.
- Вряд ли это будет лучше для "Толли-Паттерсон", - возразил Донован.
- Не будет, - с легким сожалением согласился Сэм. - А ты когда-нибудь хотел, чтобы мы были просто двумя простыми, нормальными парнями?
- Нет, черт побери!
Сэм рассмеялся:
- Думал ли дед, что мы пойдем к председательству таким путем?
- Кто знает. Старик был довольно переменчив и мог думать что угодно. Но вряд ли даже он мог бы предсказать то, что произошло со мной и Кэссиди.
Сэм откинулся на спинку кресла:
- Вот в этом я не уверен.
- Что ты имеешь в виду?
- При одном взгляде на Кэссиди каждому сразу становится понятно, что она тебя любит. И мне кажется, что дед всегда тебе этого желал.
Донован засомневался в словах Сэма. Во всяком случае, ему не хотелось обсуждать с кузеном ни саму Кэссиди, ни ее чувства к мужу.
С этой минуты он взял в свои руки течение беседы, и вскоре у него появилось ощущение, что даже Сэм понимает, что он, Донован, был бы лучшим выбором на место руководителя компании. Они так и провели весь день в кабинете Донована, успокаивая по телефону и членов совета директоров, и разных инвесторов.
- Спасибо за тяжкий труд, Сэм, - сказал Донован, когда кузен уже собирался уходить.
- Не за что благодарить. Это ведь и моя компания тоже, - ответил Сэм.
- Верно, но, думаю, после сегодняшнего мы оба понимаем, что у кормила власти буду стоять я.
- Уверен?
- Сам слышал, как Тео говорил, что они не собираются игнорировать условия завещания. А на завтрашнем заседании совета я намерен добиваться голосования за нового исполнительного директора. Ясно же, что я лучший кандидат.
Сэм поднялся на ноги:
- Можешь думать, что хочешь. Если я попрошу совет отложить голосование или обсудить вопрос о том, что сейчас моя жена может быть беременной…
- Что бы ты ни делал, мы оба знаем, что ожидание не лучший способ действий. Нам нужно держаться вместе, потому что нас связывает более долгая история, чем дедушкино завещание. И есть только одна вещь важнее этого - место исполнительного директора. А я - самый логичный выбор на это место, - сказал Донован и открыл дверь перед уходящим Сэмом.
- Не провожай, я знаю дорогу, - попрощался кузен.
* * *
За дверями Сэм столкнулся с Кэссиди. В переноске на груди у нее спал Вэн, а руки были заняты пакетами - они с Эммой ходили по магазинам.
Он задержал ее:
- Надеюсь, ты понимаешь, что натворила?
- Что ты имеешь в виду?
- Завела ребенка от человека, у которого вся жизнь в компании.
Кэссиди не знала, что случилось, но она никогда еще не видела Сэма таким взбешенным. Хоть сейчас у нее с Донованом и сложные отношения, но Кэсси вовсе не собиралась болтать о муже с его соперником.
- Донован всегда делает так, как лучше для "Толли-Паттерсон", поскольку считает, что так будет лучше для его семьи.
Сэм прищурился:
- И ты еще его защищаешь! Поверить не могу. Ты знаешь, что он тебя использовал?
- А ты откуда знаешь?
- Он вернулся к тебе, чтобы обогнать меня на дистанции к креслу исполнительного директора. Как тебе это нравится? Ты всего лишь племенная кобылка для самовлюбленного трудоголика.
Сэм не сказал ничего нового для Кэссиди. И хотя она была сердита на Донована, но ничем этого не выдала.
- А ты просто злюка. Не можешь признать, что соперник сильнее? - ответила Кэссиди, отчаянно стараясь сохранить самообладание.
Сэм просто сказал вслух то, о чем она давно уже и сама думала. Как и Сэм, она считала, что Донован просто использовал ее. Возможно даже, с самого начала, когда они год назад только начали встречаться… То есть задолго до того, как Вэн дал о себе знать и появилось это жуткое условие в завещании его деда.
И даже если Донован ничего такого не делал, это все равно не умаляет того факта, что он ей лгал. Донован заставил ее поверить, что вернулся к ней по требованию сердца, что в душе он переменился.
Но Кэссиди уже начала постигать, что, может быть, она на самом деле не так уж и любит его, как думала, если не понимала, что его любовь и внимание всегда будут отданы только работе. Теперь она знала это. И будет знать впредь…
- Мне тебя жаль, - наконец сказала Кэссиди и погладила спящего малыша. Неважно, почему они с Донованом сошлись, - у нее есть Вэн, и это самое главное в ее жизни.
- За что? - удивился Сэм.
- За то, что ты так занят слежкой за Донованом и обвинением его в неудачах, что тебе некогда взглянуть на себя самого. Только ты один отвечаешь за свои дела.
- То же самое я мог бы сказать о тебе.
- Не пояснишь? - спросила она, ставя пакеты и вынимая из переноски Вэна.
- Ты видишь в Доноване то, что хотела видеть, а не его самого. Повернись, я отцеплю переноску.
Лицо Сэма вдруг изменилось, и она увидела в нем сочувствующего, мягкого человека. Разве мог он быть соперником Доновану? Да и по виду они совершенно разные. Сэм более добродушный, что ли… И, в отличие от Донована, он - командный игрок.
А Донован индивидуалист, предпочитающий работать без помощников. Она давным-давно это поняла.
- Не знаю, не опасно ли для меня поворачиваться к тебе спиной? - фыркнула она.
- Послушай, прости, что я так налетел на тебя. При виде твоего сына… он напомнил мне один разговор с дедом в прошлое Рождество.
- И что дед сказал?
Сэм покачал головой:
- Мы, видишь ли, обязаны помнить, что "Толли-Паттерсон" должна смотреть в будущее. Что нам нельзя быть последним поколением, управляющим семейным делом.
- Может быть, поэтому он так и настаивал на том, что следующий после него управляющий компанией должен иметь наследника?
Кэссиди показалось, что даже с небес Максвелл Паттерсон хотел бы контролировать своих внуков как можно дольше.