Лесли не ответила. Как всегда. Слышать и видеть фэйри смертные не могли. Особенно те, кого опекала королева Лета, требуя скрывать от них само существование волшебных дворов.
Присмотреть за этой девушкой его однажды попросил король. Невидимо следуя за Лесли, Ниалл говорил ей то, чего не смел сказать, когда она его видела. Когда она смотрела на него так, словно в ее глазах он был лучше, чем в действительности, привлекателен сам но себе, а не из-за своего высокого положения при Летнем дворе.
Это волновало его до головокружения.
И он готов был охранять ее и впредь, даже без приказа королевы Лета. В отличие от Лесли, Айслинн, пока была смертной, видела не раз, какие безобразные выходки позволяют себе фэйри, поэтому и приказала охранять своих подруг. Взойдя на трон, она занималась налаживанием отношений с новой королевой Зимы, и времени на то, чтобы самой за ними присматривать, у нее не оставалось. Зато имелись подданные, готовые исполнить ее волю. В обязанности придворного советника, конечно, это не входило, но Ниалл за века стал королю скорее родичем, чем слугой. А Кинан намекнул, что Айслинн будет чувствовать себя гораздо спокойнее, если безопасностью ее друзей займется тот фэйри, кому она доверяет.
Ниалл начал с нескольких дежурств, а затем выходил на них все чаще и чаще. Охранял он главным образом Лесли, остальные подопечные королевы волновали его куда меньше. В этой девушке ранимость уживалась с нахальством, робость - с отвагой. В давно прошедшие времена, когда смертные были для него лишь игрушками, он бы перед ней не устоял. Но теперь стал сильнее.
"И лучше".
С трудом отогнав эти мысли, Ниалл принялся глазеть на то, как соблазнительно она покачивает на ходу бедрами. По темным улицам Хантсдейла Лесли расхаживала без боязни, что граничило с глупостью. И противоречило ее собственному опыту. Впрочем, возможно, она сидела бы дома, будь этот дом безопасным. Что дело обстоит совсем не так, Ниалл понял в первое же дежурство - стоял у дверей и слушал голоса ее пьяного отца и мерзавца брата. Снаружи дом Лесли выглядел очень мило. Но то была лишь видимость.
Как и многое другое в жизни этой девушки.
Он посмотрел на ее длинные ноги в туфлях без каблуков, на обнаженные икры. Весна после многовековых холодов выдалась на удивление теплой, и смертные с удовольствием сбрасывали с себя лишнюю одежду. Глядя на Лесли, Ниалл радовался этому.
- Хорошо, что ты сегодня в удобной обуви. Как отработала в прошлый раз, в тех элегантных туфельках с такими высокими каблуками, что мне и подумать страшно? - Он покачал головой. - Правда, они были красивые. Ну ладно, признаюсь. Твои голые щиколотки еще красивее.
Лесли шла в ресторан. Там она нацепит дежурную улыбку и будет кокетничать с посетителями. Он проводит ее до дверей и останется ждать снаружи, глядя на входящих и выходящих, оберегая ее от всех, кто может обидеть. Все как обычно.
Порой он пытался представить себе, как бы она отреагировала, если бы узнала его истинное обличье. Пришла бы в ужас при виде многочисленных шрамов? Прониклась бы отвращением к нему из-за гнусностей, сотворенных им до того, как он стал подданным Летнего двора? Спросила бы, почему он стрижет волосы так коротко? И если бы спросила, что бы он ответил?
- Ты убежала бы от меня?
Сердце забилось быстрей при мысли о преследовании смертной девушки. Но тут же Ниалл почувствовал отвращение к себе.
Из проезжавшего мимо автомобиля Лесли засвистели какие-то подростки. Один высунулся из окошка, проорал что-то сальное, видимо полагая, что вульгарность делает его настоящим мужчиной. Музыка, гремевшая в машине, заглушила его голос, и слов Лесли наверняка не расслышала. Но остановилась, почуяв угрозу, и напряглась.
Машина проехала, грохот музыки затих вдали.
Ниалл шепнул Лесли на ухо:
- Это просто глупые дети. Иди, не бойся. Где твоя летящая походка?
Она вздохнула - так тихо, что он бы не услышал, если бы стоял чуть в стороне. Зашагала дальше. Плечи слегка расслабились, но настороженное выражение лица осталось. Эта настороженность, кажется, никогда не исчезала. Как и тени под ее глазами, которые не скрывала косметика. Как и синяки от ударов жестокого брата, которых не скрывали длинные рукава.
Если бы Ниалл мог вмешаться…
Но он не мог. Ни в ее жизнь, ни в отношения с братом. Ему это запретили. Оставалось лишь говорить с нею. Пусть даже она его не слышала.
Он тихо сказал:
- Я никому не позволил бы прогнать улыбку с твоего лица, будь мне это разрешено.
Лесли на ходу завела руку за спину, коснулась своих лопаток. Оглянулась в сторону тату-салона. На ее губах заиграла улыбка. Ниалл уже видел такую улыбку, когда девушка выходила из "Иголок".
- А-а, ты наконец решилась украсить свое чудесное тело. И что же это будет? Цветок? Солнце? - Ниалл обласкал взглядом ее стройную спину.
Они добрались до ресторана. И перед входом плечи Лесли вновь поникли.
Ему хотелось обнять ее, утешить. Но он мог лишь пообещать, как всегда:
- Я буду ждать тебя здесь.
Ах, если бы она ответила! Сказала бы, что с радостью встретится с ним после работы. Но Лесли, конечно же, промолчала.
И к лучшему. Он понимал это, однако на душе легче не стало. При Летнем дворе Ниалл пробыл достаточно долго, чтобы почти забыть о своей истинной сущности. Но, глядя на Лесли, видя прелесть ее и пылкость… В те далекие времена, когда Ниалл был фэйри-одиночкой и носил другое имя, он бы действовал без колебаний.
- Но я согласен с Айслинн. И буду охранять тебя, - шепнул он девушке на ухо. По щеке его скользнули ее мягкие душистые волосы. - Беречь от всех - и от себя самого.
Глава 3
Айриэл молча смотрел на мертвую фэйри у своих ног. Темная фэйри, одна из его подданных, Гвин носила личину смертной так часто, что чары еще не развеялись до конца. В тусклом утреннем свете видна была лишь половина ее истинного прекрасного лика, вторая же являла собой подкрашенную людской косметикой маску. На Гвин были синие штаны в обтяжку - джинсы, как она вечно ему напоминала, - и топ, едва прикрывавший грудь. Этот жалкий клочок ткани насквозь пропитался ее кровью. Кровью фэйри, пролившейся на грязную землю.
- Как? Как это случилось, a ghrа?
Айриэл нагнулся, откинул с ее лица окровавленные волосы.
Кругом валялись пустые бутылки, окурки, использованные шприцы. Обстановка обычная для этого места - оно всегда имело дурную славу, а когда смертные повадились устраивать здесь территориальные разборки, сделалось еще омерзительней. Необычно было лишь то, что жизнь подданной Айриэла оборвала пуля смертных.
Случайная, возможно, но это ничего не меняло. Гвин была мертва.
Топтавшаяся напротив высокая тощая банши, вызвавшая сюда Айриэла, спросила:
- Что будем делать? - И заломила руки, пытаясь удержаться от стенаний, к которым ее призывал природный инстинкт.
Долго противиться этому инстинкту она не могла. Но Айриэл пока не знал, что ответить.
Он поднял с земли гильзу, повертел ее в пальцах. Медь для фэйри не представляла опасности. Как и свинец, уже извлеченный им из мертвого тела. Тем не менее Гвин убили самой обыкновенной пулей.
- Айриэл! - воззвала банши. Потом резко прикусила язык, и изо рта ее потекла, струясь по острому подбородку, кровь.
Он пробормотал, глядя на гильзу:
- Обычная пуля.
Никогда, ни разу с тех пор, как смертные научились их отливать, от пуль не погибал никто из фэйри. Раны получали, да, но быстро исцелялись. Как и от большинства ран, нанесенных смертными. Фэйри можно убить только железом. И сталью.
- Ступай домой и плачь, - велел он наконец банши. - Когда все соберутся, скажи, что ходить сюда я пока запрещаю.
Потом поднял окровавленное тело Гвин на руки и зашагал к дому. Банши пустилась вперед бегом, созывая своими воплями подданных Темного двора, ныне уязвимых. Пусть они услышат страшную весть - смертные убили фэйри.
Спустя несколько мгновений Айриэла нагнал Габриэл, его левая рука. К тому времени крылатая тень короля темных фэйри уже стелилась над улицей траурной пеленой, и его черные слезы капали на мертвое лицо Гвин, смывая остатки личины.
- Я достаточно долго выжидал перед лицом угрозы со стороны набирающего силу Летнего двора, - сказал Айриэл.
- Слишком долго, - подхватил Габриэл. - Еще немного, и война начнется на их условиях, Айри.
Как все его предшественники, нынешний Габриэл (то было звание, а не родовое имя) отличался откровенностью и прямотой. Бесценное качество.
- К войне между дворами я не стремлюсь, мне нужен лишь хаос.
С этими словами Айриэл остановился перед домом, окна которого были наглухо закрыты ставнями. Это было одно из множества жилищ темных фэйри, какими они обзаводились во всех городах, где селились. Тело Гвин будет покоиться здесь во время дней скорби. О ее гибели вот-вот узнает Бананак, вечно жаждущая войн, и немедленно начнет плести интриги. Утихомирить ее будет нечем. Она и так за последний год почти утратила терпение и требовала крови, жестокости, разрушений.
- Война не цель для нашего двора, - сказал Айриэл не столько Габриэлу, сколько себе. - Это для Бананак. Не для меня.
- Раз не для тебя, то и не для гончих псов. - Габриэл погладил по щеке мертвую фэйри. - Гвин бы с тобой согласилась. Она не поддержала бы Бананак, даже если бы знала, что умрет.
С крыльца спустились трое темных фэйри, чьи фигуры обволакивала мглистая дымка, сочившаяся словно из-под самой их кожи. Они молча приняли у Айриэла тело Гвин и внесли в дом. Дверь осталась открытой, и он увидел, что там уже начали развешивать черные зеркала, покрывая ими все стены в надежде удержать тьму. Возможно, она еще не рассеялась окончательно, и ей надо помочь найти дорогу обратно в тело. Если хотя бы малая часть тьмы смогла проникнуть в опустевшую оболочку, она бы напитала Гвин и воскресила. Но этого не произойдет - та мертва бесповоротно.
Айриэл взглянул на проходивших по улице смертных. Источник жестокости и насилия, до которого ему пока не добраться. Но скоро все изменится.
- Найди тех, кто это сделал. Убей их, - велел он Габриэлу.
На предплечье верного слуги, на чистой коже вкруг огамических письмен в тот же миг появилась другая надпись: видимый всем и каждому приказ Темного короля. Все его повеления Габриэл выставлял таким образом напоказ, дабы желание короля было известно каждому и никто не смел противиться его исполнению.
- Пусть твои псы поймают и приведут на траурное бдение нескольких подданных Кинана. И Донии. - Представив себе угрюмые лица зимних фэйри, Айриэл усмехнулся. - Да, каких-нибудь отшельников Сорши тоже прихватите. Больше ни на что ее Высокий двор не годен. Войну я развязывать не собираюсь, но пара мелких стычек не помешает.
* * *
Вечером Айриэл внимательно наблюдал за подданными, сидя на приготовленном для него возвышении. Те предавались скорби - заламывали руки, стенали, сотрясались от рыданий. Глейстиги залили весь пол грязной речной водой. Банши причитали не переставая. Псы Габриэла - в человеческом обличье, изукрашенные живыми движущимися татуировками и серебряными цепочками - перешучивались меж собою, тщательно скрывая тревогу. Дженни Зеленые Зубы и ее сородичи бросали на всех обвиняющие взоры. Сохраняли спокойствие лишь чертополошники, втихомолку подпитываясь страхом и нервозностью остальных.
Все поняли уже, что перемены неизбежны. Убита фэйри, а значит, необходимы какие-то чрезвычайные меры. Мятежники и заговоры существовали всегда, толки о перевороте тоже велись постоянно. Это было в порядке вещей. Но никого из фэйри до сих пор не убивали. И нарушение устоявшегося порядка означало изменение ставок.
Айриэл в очередной раз обвел собравшихся взглядом, отмечая признаки разлада, пытаясь определить, кто переметнется на сторону Бананак, когда та призовет их под свои знамена. Потом отдал приказ:
- В город не выходить. Пока мы не поймем, насколько стали слабы.
- Убей новую королеву. Обеих новых королев! - прорычал один из псов. - Да и короля Лета заодно.
Призыв охотничьим кличем поддержали остальные гончие. Радостно принялись потирать кроваво-красные руки ли-эрги. Закивали, улыбаясь, сородичи Дженни. Только Бананак сидела тихо, да ей и не требовалось заявлять вслух о своих предпочтениях. Всем и так было известно, что единственная ее страсть - насилие. Наблюдая за происходящим, она лишь вертела - в обычной птичьей манере - головой.
Айриэл улыбнулся ей. Бананак щелкнула клювом. И все. Оба без всяких слов знали, что планов короля она не одобряет. Что охотно бросила бы ему вызов. Не в первый раз. И убила бы его, если бы могла, - ради того лишь, чтобы ввергнуть в раздоры Темный двор. Но правителя мог убить только равный.
Псы рычали все громче.
Наконец Габриэл вскинул руку, призывая их к молчанию. И, дождавшись, когда затихнет шум, угрожающе оскалил зубы.
- Говорит ваш король. Вы - слушаете.
Возразить никто не посмел. После того как много лет назад он за неповиновение королю убил одного из собственных сородичей, спорить с ним отваживались немногие. Имей Габриэл в придачу к жестокости дар политика, Айриэл мог бы передать трон ему. Преемника он присматривал себе не первый век, но встретил за все это время лишь одного достойного. И тот отказался от трона - ради того, чтобы служить другому королю. Айриэл поспешно отогнал эту мысль. Пока за Темный двор отвечает он. И не время сожалеть о несбывшемся.
- Мы недостаточно сильны, - сказал он, - чтобы сразиться хотя бы с одним двором. Не говоря уж о двух или трех одновременно. Кто из вас даст мне гарантию, что Летний королек не объединится с королевой Зимы? Что Сорша не примкнет к кому-то. - Он снова улыбнулся Бананак. - К тому, конечно же, кто выступит против меня? Война не то, что нам сейчас нужно.
Айриэл не стал говорить, что попросту не хочет войны. Это приняли бы за слабость, а слабому королю двор не удержать. Он и сам ушел бы, найдись здесь кто-то, способный править без пагубных излишеств, держать в узде разрушительные страсти. Но правителей Темного двора неспроста всегда выбирали из фэйри-одиночек. Айриэл наслаждался тенями, но понимал, что теней не бывает без света. Большинство же его подданных об этом не помнили - если вообще когда-нибудь знали. Они бы озадачились, скажи Айриэл им это сейчас.
Двору требовались для пропитания темные эмоции - страх, вожделение, гнев, ревность и тому подобное. При последней королеве Зимы, пока король Лета не убил ее, обретя полную силу, темным фэйри не приходилось особенно заботиться о еде, их кормил сам воздух. Королева Бейра была жестока, она истязала и собственных подданных, и всех прочих, кто осмеливался не преклонить перед ней колен. Это причиняло некоторые неудобства, но избавляло от множества хлопот.
- Энергию для пропитания дадут мелкие стычки, - сказал Айриэл. - Вы можете питаться и эмоциями фэйри других дворов.
Одна из родственниц Дженни взвыла так, что дрогнул бы и самый хладнокровный зимний фэйри.
- Как, мы снова будем кормиться случайными крохами? Словно ничего не произошло? Мы!
Габриэл рыкнул на нее:
- Мы будем слушать своего короля!
Бананак опять щелкнула клювом. Постучала когтями по столу.
- Значит, Темный король не желает воевать? Не желает дать нам возможность защитить себя? Набраться сил? Ждет, когда мы совсем ослабеем? Что ж, любопытный план.
"На этот раз она создаст нам настоящие проблемы", - подумал Айриэл.
Заговорила еще одна зеленозубая фэйри:
- Сражаясь, некоторые из нас могут погибнуть, зато все остальные… Война - недурное развлечение, мой король.
- Нет. - Айриэл метнул быстрый взгляд на Челу, подругу Габриэла в определенные периоды. - Сейчас нам не нужна война. Я не позволю погибнуть никому из вас. Это не выход. Я найду другой путь.
Как объяснить им, чтобы они поняли?
- Чела, милая. - Айриэл кивком головы указал на кучку фэйри, окруживших зеленозубую, поддакивая ей.
Сейчас и речи не могло быть о неповиновении. В глазах Бананак уже разгоралось пламя мятежа.
Айриэл, прикуривая сигарету, следил за тем, как Чела медленно идет по комнате - с негромким ворчанием, готовым в любой момент обратиться в рык. По ее мощным бицепсам с невероятной скоростью гнались друг за другом, огрызаясь, вытатуированные псы. Подойдя к столу, она выдернула стул из-под первого попавшегося чертополошника - тот грохнулся на пол, - поставила его рядом с недовольными и села.