Стайка девушек, звонко смеясь, повела Ольгу к лесной реке, которая находилась за окружавшим поселение деревянным частоколом. По пути она осматривалась по сторонам, не замечая, как часто открывает рот от изумления. Никогда прежде не видела Ольга таких странных, даже сказочных деревень. Всюду стояли чудноватые, необычные странные дома. Они словно вросли в корни могучих многовековых ив, кроной затенявших дворы.
Были здесь обычные на вид рубленые избы. А посередине деревни возвышались деревянные столбы с вырезанными на них ликами, скорее всего божеств.
Постройки примыкали к берегу не очень широкой реки. Жители этой странной деревеньки выглядывали из дверей и окон, провожая удивленными взглядами появившуюся в их поселке девушку с необычными сиренево-розовыми волосами. А кто-то прятал малых детей, опасаясь, что пришелица может оказаться злой колдуньей. За частоколом, стояли еще деревянные столбы, с изображенными на них лицами людей. Как пояснила Ариша, это памятные столбы, на которых вырезались лица умерших и находились они, здесь оберегая потомков от лиха и сглаза.
Купальщицы вышли за частокол, проследовали вдоль речушки, до места, благоустроенного для купания и стирки. Девушки шли без опаски босиком по земле и траве, с плетеными из ивового прута бельевыми корзинами в руках и обмахивали загорелые лица, спасаясь от укусов комаров, пучками свежей прохладной травы или полевых цветов. Пришелица ковыляла неуверенно, не привыкла она без туфелек по земле босой бегать.
Ольгу снова терзали мысли, куда она могла попасть. Возможно все это ей мерещится. А может это сон. Такой долгий, затянувшийся сон. Только слишком реалистичный сон. А если не сон? Если она просто сошла с ума и это очередной бред, фантазия её воспаленного от болезни мозга. А может её в самом деле секту затащили? Ну типа, любители природы, которые живут по старинке, без благ цивилизации.
- И давно вы здесь живете? - задала она Арише наводящий вопрос.
- Всегда здесь жили.
Ответ оказался весьма неоднозначным, учитывая, что Арише на вид не более тринадцати лет.
- А вообще, поселок давно здесь? - уточнила Ольга
- Давно, несколько веков уже. Видела какие у нас дома есть под деревьями, их очень давно построили. Представляешь, сколько таким могучим деревьям расти надо.
- Представляю, - согласилась Ольга. Но все же надежда на то, что это все нереально теплилась. Ну не может такого быть, что она попала в какой-то другой мир.
Вспоминая уроки выживания в школе, Ольга стала искать взглядом электровышки поблизости, прислушиваться к звукам, не загудит ли среди птичьего щебета привычный её слуху звук мотора автомобиля или трактора. Но нет, ничего похожего. Все дико слишком, естественно - пение птиц, стук дятла и хохот девушек.
"Так, не паниковать! Главное не паниковать!"
Они пришли к месту купания. Рядом с широкими, заросшими кругом камышами, мостками стояли лавки, вырубленные из крупных бревен и перекладиныдля сушки белья. Погода была прекрасная, жаркая, солнечные блики искрились на водной глади. Теплый ветерок задувал волосы на лоб.
Корзины с грязным бельем остались на берегу, а девушки ринулись в нагретую солнцем воду, брызгаясь и визжа. Ольга купалась в реке, только очень давно с деревенской ребятней, когда ездила с мамой в гости в деревню к бабушке Зое в Оренбургскую область. До смерти бабули, они гостили у неё каждое лето.
Ольга стояла в стороне и наблюдала. Не могла отойти от шока. В то время некоторые девчонки уже вовсю плескались в воде, и резвились, играя в некоторое подобие догонялок. Ни одна из них даже и не думала стесняться своей наготы. Так она и сидела на мостках, любуясь как её новые знакомые радовались летнему теплу. Потом, замерзнув, девушки выбрались на берег и мостки обсыхать под теплым летним солнцем.
Когда Ольга находилась еще на лоджии Красновых, было достаточно прохладно, осеннее небо покрывали свинцовые тучи и холодный ветерок пробирал до костей. А тут тепло, лето, как будто июнь или июль.
Девушки подозрительно шушукались и посматривали на Олю. Активнее всех в заговоре участвовала конопатая Ариша. Затем, с визгом накинулись на Ольгу, стянули с неё мешковатое платье и столкнули в воду.
Ольга чуть не захлебнулась. Поплыла, кашляя от того, что наглоталась воды.
- Полоскайсь получше, а то смердит-то от тебя как от зверя дикого, - приговаривала мелкая зараза с веснушками.
Когда Ольга выбралась на мостки и стала выжимать промокшие волосы, Ариша подошла к своей корзине с бельём, всучила ей её розовый костюмчик кошечки и кусочек самодельного мыла.
- На, постирай!
Давно Ольга сама не стирала, да еще мылом. Она растерянно посмотрела на скользкий кусок мыла и поморщилась.
- Эх ты, смотри и учись, - упрекнула Ариша, взяла у неё розовый лифчик, намочила его и принялась намыливать, распластав на доске мостка.
Девчонки живо окружили хозяйку невиданной одежды.
- Что это?
- Какие ушки? А зачем они нужны?
- А это на шапочки похоже? - посмеялась одна из девушек на лифчик.
Ольга подняла мокрый лифчик и приложила к голой груди.
- Это вот сюда нужно одевать. Тогда у тебя к тридцати не будет грудь по коленкам стучать. - Промолвила Ольга и девушки захихикали.
Пришелица показывала деревенским девушкам принципы ношения эротического кошачьего костюма. Разрешила по очереди примерять костюмчик. Получилось забавно и даже смешно. Особенно заинтересовал лифчик. Надо же такое придумать, специальная одежда для груди. Правда все же девицы так и не понимали важность нижнего женского белья. У них тут таких "благ цивилизации" не наблюдалось.
Ольга примеряла костюм на себя. Удивительное было для местных обитательниц зрелище. Розовые ушки на фоне розово-фиолетовых волос Ольги смотрелись лучше, чем на русых и светлых волосах других девушек.
Чужестранка одела лифчик, похожий на маечку с вырезом в форме кошачьей головы в области декольте.
- Давай меняться, Хельга, - предложила Ариша, - Ты мне эту одежку, а я тебе два, нет три платья за неё отдам.
- Нет, - покосилась на неё чужестранка. Девчонке тринадцати лет он все равно не нужен, а ей он служил напоминанием.
Ариша обиженно посмотрела на неё.
- Возьми и сшей такой же. Сама, - нашла выход Ольга.
Девушки, судя по вышивкам на мешковатых платьях, здесь мастеровитые, таких могут вещей сделать, если, конечно им идею правильную подкинуть. Ариша пощупала мягкую ткань костюма.
- У нас такой нет.
- Другую возьми. И выкройку я тебе дам снять. Хочешь?
- И мне.
- И мне…
Девушки сначала робко, а потом наперебой начали просить у Ольги чудо-костюм, чтобы снять с него выкройку.
Их живая беседа, смех, эхом разносились по речному долу, доставала до самых темных омутов, спокойную поверхность которых покрывали заросли белых кувшинок. Рядом с мостками в воду спускались густые зеленые кроны ив с вытянутыми листочками.
В кроне деревьев, над водой, раздался хруст. Вместе с веткой в воду слетел чей-то силуэт и со всплеском погрузился в глубину темного омута. Желтые кувшинки отбросило разошедшимися волнами в разные стороны. Когда ряска снова затянула поверхность, из воды показалась, голова парня. Он громко закашлялся, выплевывая попавшую ему в рот тину и сбросил с головы несколько желтеньких водных цветков.
- А, чтоб тебя! - с уст его слетело ещё несколько очень резких ругательств.
Девушки завизжали и бросились разбегаться, прикрывая руками свои обнаженные тела, разыскивая одежду, срывая сушившиеся на перекладинах простыни.
- Опять он! - крикнула Ариша и бросилась одевать платье.
Парень, видимо, не первый раз подглядывал за юными девицами, но на этот раз выбрал для любимого занятия не совсем удачное место.
Несколько купальщиц, убегая, споткнулись и упали, перемазавшись в песке и иле. Многочисленные листочки, травинки, палочки легко приставали к влажной коже, запутывались в мокрых волосах. В сторону парня полетели палки, камни. Зазвучала отборная ругань.
Одна только Ольга ничуть не испугалась. Она выпрямилась в полный рост и смотрела на плывущего в их сторону хулигана.
Когда парень почувствовал под ногами дно и показался из воды наполовину, он напомнил ей кикимору из сказки: весь облепленный и обвешанный густо-зелёной тиной. Девчонки успели обкидать лицо парня грязью, и оно стало сероватого цвета. Вот только глаза у этого нахала оказались необычно желтыми. Никогда прежде Ольга не видела таких странный и одновременно красивых глаз.
Она стояла, не двигаясь, в своём кошачьем комплекте и в упор смотрела на него парня. Девушка совсем не боялась, не с такими еще нахалами справлялась, напротив, кровь вскипела у неё в жилах и захотелось проучить этого наглеца. Как следует проучить! Будет знать, как подсматривать!
Парень решил не выходить на берег, а обойти и выбраться в другом месте, возможно он надеялся, что его не узнают из-за большого количества маскировки. Правда не учел Ольга не собиралась так просто его отпускать. Абсолютно не стесняясь своего полуголого вида, она схватила палку, помчалась за ним следом и несколько раз со всего маха огрела по спине и бросилась преследовать вдоль берега реки.
- А ну стой, тварина! Стой, кому говорят! - орала она и угрожающе замахивалась палкой.
Выбраться, перебравшись на другой берег, парнишка не мог, там был крутой песчаный обрыв. Но на этом берегу его преследовала полуголая, злая девушка с розовыми кошачьими ушами и с большой палкой в руках.
Она кричала ругательства, которые парень никогда раньше не слышал. Да и вообще она много чего говорила в его сторону непонятного. Он смог бы с ней справиться, отбросить в сторону, к примеру, и убежать. Но наглость, смелость этой девицы просто его обескуражили.
За спиной Ольги послышались крики мужиков из деревни скивов. Наверняка толпа полуголых и орущих девиц навела шороху в Липовом доле, и мужики сорвались в погоню за мерзавцем, желая изловить его и наказать по совести.
- А ну стой, поди сюда! - раздался грозный оклик одного из мужиков.
Вот тут-то парень и рванул по-настоящему, что у него было сил, вдоль берега, обернулся росомахой, и, выскочив на берег. Косматая спина оборотня замелькала среди кустов и низкой лесной поросли. Из-под когтистых лап зверя полетели куски мха и травы с корнями. Раздалось по лесу гулом громкое рычание.
Сейчас Ольга его догонять не посмела. Она стояла ошарашенная таким вот превращением. Слышала она рассказы о росомахах от прадедушки охотника. Зверь этот хоть и не сильно велик размером, но характером грозен. Боятся его многие обитатели лесов. Может он справится и прогнать прочь из своих владений, допустим стаю волков, да и хозяин леса медведь побаивается этой большой куницы. А характер у зверя ой, какой сложный.
Но даже у этого зверя вряд ли получится сбежать от быстрых желтых лесных птиц иволг. Мужики из поселка без колебаний помчались вслед за грозным зверем и на ходу превратились в лесных птиц. Ворчание и пыхтение куницы теперь смешалось со свистом нескольких иволг.
Ольга не видела погони, но слышала, как перекрикивались между собой птицы и как ломая бурелом, пыталась улизнуть бурая лесная зверюга.
Через полчаса из леса вышли пятеро мужиков. Один из них оказался плененным оборотнем-росомахой. Четверо его преследователей силком тащили парня к поселку, отвешивая пинки "для скорости" и подзатыльники для острастки. Теперь все они вели себя как обычные люди. Хоть злобно ворчавшие на парня.
Ольга надела платье и с еще несколькими девушками, отправилась следом за мужчинами в деревню. То, что парня изловят, сомнения ни у кого не возникало. А вот вопрос, что с ним дальше делать, встал остро.
Ольга теперь наблюдала и слушала, о чем говорили старожилы. От услышанного по её коже временами пробегал холодок. Да она, похоже, попала в деревню оборотней, которые превращались в желтых лесных птиц иволг. А этот парень родом из деревни оборотней-росомах. И хоть образы у этих людей были разными, и жили они в разных поселках, между ними была прочная связь, единые боги и законы.
Парня привели в деревню и привязали к позорному столбу на лобном месте, прямо напротив ликов пращуров. Чтобы те видели его позор вместе со всеми, и помогли свершиться и истинному правосудию, и справедливости.
Вокруг собрался почти весь поселок. От малых сопливых деток, до скрюченных стариков. Всем хотелось глянуть на возмутителя покоя их дочерей. Пленник, похоже, свою вину осознал и теперь, понурив голову, смотрел на утоптанную под столбом землю.
Пока оборотень-росомаха бегал по лесным зарослям, с него слетела вся тина, речная грязь и порвалась часть одежды. Рубаха превратилась в серо-зеленые лохмотья. С рассеченной губы на утоптанную у столба землю капала кровь. Был он не малого роста, выше всех мужиков на целую голову, могуч и мускулист телом. Угрюмый взгляд говорил о том, что парень смелый и умел в нужную минуту взять себя в руки.
- Как твоё имя? - спросил у пленника, один из тех мужиков, что изловил его и приволок в деревню.
- Храбр, - ответил тот.
Храбр, - повторила про себя Ольга. Она вместе с Аришей, и другими девицами, детьми и стариками остались стоять на лобном месте, рядом с пленником и ожидая решения совета старейшин.
Вскоре, из деревни росомах, Зверинного полесья, для разбора спора, прибыла целая делегация со старейшиной Зораном во главе. Чувствовалось, что матушка-природа одарила Зорана недюжинным умом. Читалось это по его мудрому и проницательному взгляду. Старик был немного сутулый, поджарый. Его гладкий, блестящий лоб виднелся из-под седых прямых волос, длиною по плечи. То, что это был именно старейшина, Ольга поняла по деревянному резному посоху и длиной почти до самых пят рубахе, расшитой по краям и вороту зеленым растительным орнаментом.
Со старейшиной Зораном из Звериного полесья прибыли выручать провинившегося парня его отец, дядья и матушка. Отец Храбра, Татьмир, был коренастее своего сына и походил на степенный крепкоствольный дуб. Матушка Храбра Златоцвета, суховатая и живая женщина, с волнистыми морщинами на лбу, все время хваталась за голову и обращала беспокойный взор на мужа. Видно было, что её материнское сердце сейчас обливается кровью.
Староста Деян из деревни Липовый дол, в которой жил народ Иволг, а теперь и Ольга, встретил соседей на главной дороге. В отличие от старосты Росомах, Зорана, Деян был невелик ростом, пузатый, приземистый и краснощекий. Эдакий плешивый купчик с носом в форме картошки и в рубахе с набивным узором в мелкий черный горошек.
Таких вот деловых купчиков Ольга лицезрела на картинах Бориса Кустодиева в одном из провинциальных музеев Золотого кольца.
- Добре, Зоран Горыныч, давно мы с тобой не виделись, споры не решали, - поздоровался староста Звериного полесья, протянул правую руку для приветствия.
- Добре, Деян Добрыньевич, - приветливо ответил ему плешивый староста Ивового Дола и пожал руку.
Для разбора спора и решения судьбы Храбра, главы семейств собрались в Сборной избе, отроков и детей выгнали на улицу, чтобы не мешали решать важный спор.
Соблюдая традиции, перед тем как рядить да судить, все собравшиеся в избе сделали из одной братины* по глотку медового напитка и прочли очистительную молитву богам Яриле и Мокоши. Прибыл в избу и ведун Пересмысл, с травами для окуривания, чтобы призвать на судище души предков двух спорящих родов. Опросить свидетей: духов, кикимор, да леших, что, по его мнению, видели все, что на реке происходило. После всех церемоний и обрядов начали судить.
Деян Добрыньевич поднялся с лавки и первым взял слово:
- Парень ваш что на реке устроил!
- Да ну будет вам. Дело то молодое! Глядишь и породнимся с вами этим летом, - сказал Татьмир.
Очевидно Татьмир решил отделаться, как говорится, малой кровью. Ему не хотелось ни платить за выкуп сына, ни оставлять его. Видимо он наивно полагал, что парню по молодости всё сойдёт с рук.
- Железом его заклеймить, - предложил жестокое решение брат одной девушки.
- Правильно, - поддержала его какая-то визгливая баба с огромными грудями, - или глаз вон, чтоб думал впредь.
- Вы что - дикари что ли, как фаширазцы? - возмутился староста Зоран. - Железом клеймить и калечить воров надо. Давайте по-хорошему договоримся. Наказание выберем такое, чтобы все довольны остались и никого при этом не калечить.
Народ скивов не имел привычки сравнивать, в качестве ругательства, друг друга с животными. Назвать недруга или плохого человека животным… да за такое можно и калекой стать.
- Подсматривал за девицами - дело молодое. Возьмем штраф ульями с его родителей и разойдемся, - предложил Деян и добавил. - Взыскать штраф в десять ульев, не меньше!
Деян пчелок уважал, любил и штрафы, конечно, взыскивал ульями. Пчелки - это всегда для деревни родной хорошо. Медовухи больше можно сделать на продажу, да и себя попотчевать.
Тут в Соборную избу отворилась дверь, в неё без стука влетел перепуганный парнишка по имени Сява. В шапчонке и коротких штанишках, закричал во всеуслышание, тыкая пальцем в ту сторону, где стоял позорный столб с нарушителем покоя местных девок.
- Там это… Храбра, девка дикая… та, что с такими волосами… ох она его… а он… а люди вокруг… - парнишка вытирал рукавом рот, перепачканный черничным соком, и бормотал что-то нечленораздельное и все время давился слюной.
Родственники парня перепугались, что их кровиночку сделают калекой до окончания судилища. Староста иволг, Деян, запереживал, что теперь не получит он ульев для Ивового дола. И только родня обиженных девок с рвением одобрила поступок буянки с чудными волосами.
Глава 3
Все, кто был в Сборной избе, выбежали на улицу, посмотреть, что происходит. Позорный столб окружила толпа односельчан, которые не участвовали в судилище. Слышались крики и смех. Староста Деян растолкал людей и пробрался на лобное место; увидел, что Храбр, как и прежде, был привязан к столбу, но не оставлял отчаянных попыток вырваться на свободу. Парень покраснел, как рак, и сжимал гневно зубы.
Перед ним стояла та, которую звали здесь Хельга, и с ехидной улыбкой, ласковым голосом говорила такие вещи, о которых стыдно даже думать, а не то, чтобы произносить на народном сходе.
- Чего ж ты там подглядывал? Или коротковат у тебя пока девок до дома провожать? - девушка показала парню согнутый мизинчик.
Народ весело воспринял сравнение мужского достоинства с самым маленьким согнутым пальчиком. От такой обидной провокации привязанный к столбу Храбр разодрал кожу в кровь об грубые крепкие веревки.
- Ну так, если коротковат, дак тебе любая девушка скажет: Сиди дома, да отращивай! Говорят, хрен тертый с рассолом помогает при таком несчастье. Натирай да прикладывай!
Собравшийся народ снова принялся улюлюкать над парнем. А посрамленные его подглядыванием девушки краснели, но улыбались.
Розоволосая Хельга не унималась, оставляя на самолюбии парня все новые раны. Вряд ли такой эффект был бы от наказания сдирающей кожу плетью. Душевные раны гораздо больнее. Они не заживают годами, а иногда и до конца жизни. В минуты уединения эти раны дают о себе знать, заставляя вновь и вновь переживать унижение.