Это было неимоверным испытанием. Однажды Бетани опустилась на землю и разрыдалась. Трейс умирает, она это знала, но не могла сделать ничего, чтобы помочь ему. Зарывшись лицом в ладони, она плакала, плакала до тех пор, пока не заболели плечи, не пересохло в горле и не свело судорогой живот. Она плакала, пока у нее хватало слез. Когда она выплакала все, когда она почувствовала себя полностью опустошенной, ей осталось только одно. Идти.
Стиснув зубы, Бетани оторвалась от земли и потащила Трейса, скользя по влажным камням, но ее сухие глаза горели твердой решимостью.
Такой ее и нашел Бентворт.
Он появился неожиданно. Она огибала выступ, стараясь, чтобы носилки с Трейсом двигались вплотную к скале, и увидела приближающуюся цепочку людей. Сердце ее болезненно сжалось в груди, потому что первой мыслью, пришедшей ей в голову, было то, что это снова индейцы. Лишь потом она узнала человека, шедшего во главе.
- Спенсер, - прохрипела она. - Спенсер Бентворт. - Слезы покатились у нее из глаз, а она-то думала, что слез больше не осталось. Она стояла неподвижно, пока он не приблизился к ней.
- Боже, Боже, я полагал, что, может быть, вы имеете отношение к тому оглушительному взрыву, что мы слышали, дорогая моя, - непринужденно обратился к ней Бентворт. Его голубые глаза остановились на Трейсе, бледном, недвижно лежащем на носилках. - Похоже, будто вы попали в переплет.
- Да, переплет. - Она указала на Трейса. - Он потерял очень много крови. Вы случайно не взяли с собой доктора?
- Не случайно, дорогая, а по плану. Я знаком с методами работы Тейлора и догадывался, что кое-кому может понадобиться врач, когда мы… вам плохо, дорогая моя? - закончил он, но Бетани не слышала этих слов.
Она безжизненно свалилась на горную тропинку прежде, чем он успел подхватить ее, упав рядом с Трейсом. Бентворт покачал головой.
- Чертовски невежливо с ее стороны заснуть посередине беседы, - криво усмехнулся он и сделал знак одному из носильщиков. - Позови-ка доктора, приятель. Мне кажется, для него нашлось дело.
В ожидании, пока доктор закончит осмотр двух пациентов, пребывающих без сознания, Спенсер Бентворт разжег свою резную трубку и поудобнее устроил шляпу на макушке седой головы. Фантастическое везение - найти их. Если бы не взрыв в горах, он двинулся бы в совершенно ином направлении. Его взгляд остановился на Бетани.
Ее прекрасное овальное лицо во сне приобрело безмятежное выражение, глаза были скрыты длинными ресницами. Она много перенесла. Он слышал рассказ двух носильщиков, которые сумели спастись от Бертолли, смогли отыскать дорогу в Куско к представителям властей и сообщили о случившемся.
Последние две недели ушли на поиски среди джунглей: задача, поначалу казавшаяся невыполнимой. Теперь, благодаря чуду, он нашел их. Во всяком случае, один из них останется жив. Бентворт нахмурился.
Трейсу Тейлору удавалось выжить и в худших передрягах, но он потерял много крови, да еще нагноилось пулевое ранение в плече. Бентворт думал, выдюжит ли он. Он очень надеялся на это… ради Бетани. Будет слишком жестоко, если она потеряет и его тоже.
- Думаю, он выкарабкается, - объявил доктор, накрывая Трейса чистой простыней. - Едва ли он станет здоровее, но, по крайней мере, останется жив.
У Бетани от облегчения подкосились ноги. Мучительное путешествие вниз к подножию гор, и вот они наконец в Куско, в доме, который снял Спенсер Бентворт. Бетани благодарно посмотрела на него, и он расплылся в улыбке.
- Не надо приписывать мне заслугу спасения его, дорогуша, - сказал он. - Его спас собственный крепкий организм. И, видимо, ваши усилия. Он бы не выжил, если бы вы не тащили его столько времени.
- Едва ли не убивая его этим, - прошептала Бетани, бросив очередной взгляд на заострившееся лицо Трейса. Все эти дни он метался на постели и бормотал что-то в лихорадочном бреду. - Те носилки были просто отвратительны.
Бентворт пожал плечами.
- Смею предположить, динамит тоже не оказал ему существенной пользы. Что побудило его использовать такое количество взрывчатки, вот чего я не могу понять.
- Она отсырела. Мы не были уверены, что она сработает. - Бетани едва заметно улыбнулась. - Наверное, поэтому.
- Очень может быть, - сухо заметил Бентворт. Он долго изучал ее лицо, гладкую линию ее профиля, тень от ресниц, упавшую на щеку. Она стала значительно сдержаннее с тех пор, когда он впервые встретил ее; трудности, которые ей пришлось преодолеть, закалили ее. Когда он увидел ее в Лиме, он был абсолютно уверен, что ей этого не выдержать. Но она выдержала, и не просто, а с триумфом, вздохнув, подумал он.
Он знаком попросил Бетани последовать за ним, и они вышли из комнаты, оставив там спящего Трейса.
- Что вы теперь планируете делать, дорогая? - спросил он и заметил, как по ее перламутровой коже разливается бледно-розовая волна.
- Я… я точно не знаю, - после недолгих колебаний призналась Бетани. - Думаю, что вернусь в Калифорнию.
- Одна?
Тихий вопрос заставил ее вскинуть голову, широко раскрытые глаза на мгновение поймали его взгляд. Потом она опустила их, отвернулась к окну и погрузилась в созерцание покрытых снегом вершин, обступивших город.
- Это вполне вероятно, - после небольшой паузы выговорила она. - Но, мне кажется, вам это известно лучше, чем мне.
Бентворт встал рядом с ней у окна.
- Возможно и так. Если вам известно то, что я скажу, не смущайтесь прервать меня. Вы не возражаете?
Бетани повернулась к нему, пальцы сложенных на груди рук крепко сжимали локти.
- Нет, думаю, мне нужно услышать то, что вы скажете.
- Согласен. Итак, мы встретились с Трейсом Тейлором десять лет назад, и тогда находились по разные стороны баррикад. Это не было, как вы догадываетесь, приятным знакомством. Он вместе с отцом ограбил банк, и они убегали с изрядным количеством денег. Я работал в детективном агентстве Пинкертона, и передо мной была поставлена задача убедить его поставить крест на подобных занятиях. Разумеется, я встретил сопротивление.
Она улыбнулась.
- Неудивительно.
- В действительности, - продолжал Бентворт, не отводя взгляда от ее лица, - больше всего возражал Тед Тейлор. Мы устроили веселенькую охоту на раскаленных стрельбищах Аризоны и очутились в самом очаровательном месте, которое мне только приходилось видеть. Развалины ацтеков, которые и пробудили у меня интерес к археологии. Но я отвлекся… Когда я вместе со своим отцом пообщался с Тейлором и его бандой, в живых осталось только четверо из них. Остальные были либо застрелены, либо схвачены.
Все могло закончиться совсем по-другому, если бы не апачи. Они напали, я сам вместе с отрядом попал под перекрестный огонь. Трейс Тейлор вывел нас всех оттуда, спасая от апачей, но во время этой перестрелки был убит его друг. Его звали Скэнлон, а Броди с Рига-ном, в то время они состояли на службе у правительства, оставили его апачам. Их было так много. Мы практически ничего не могли сделать. - На губах у него появилась горькая усмешка. - К несчастью, Трейс придерживался другого мнения. Он, знаете ли, готов был рискнуть всем во имя спасения Скэнлона. А у меня руки были связаны присутствием кровожадного Теда Тейлора, я не мог позволить ему убежать. - Бентворт пожал плечами. - Ну, сами понимаете, когда я передал Теда Тейлора в руки правосудия, мне нужно было принять решение относительно Трейса.
Долгое время стояла тишина, потом Бетани негромко спросила:
- Он убежал?
- В какой-то степени, - Бентворт покачал головой. - Я представлял закон, но чувствовал себя обязанным Трейсу за то, что он спас нас, хотя мог бы просто оставить на растерзание апачам. Практически я позволил ему бежать (судя по всему, он должен был оказаться в тюрьме вместе с отцом), и он воспользовался этим, не взяв с собой ничего из награбленного. Я всегда гордился тем, что хорошо умею разбираться в людях, хотя и мне случается совершать ошибки, и я уважаю Трейса. Это, однако, не означает, что я не пристрелю его, если он снова надумает ограбить банк. Какое-то время я ничего о нем не слышал и заключил, что он где-то обосновался. - На этот раз улыбка получилась печальной. - Потом я оставил агентство Пинкертона, чтобы заняться поисками развалин, сокровищ, и встретил его! Единственный белый проводник согласился на это предприятие. Я нанял его, и, как вы уже знаете, та первая экспедиция провалилась. Не по его вине, теперь я знаю, но в любом случае она имела фатальный исход.
- Бертолли?
Бентворт кивнул.
- Вероятно, коварный итальянец годами грабил развалины, продавая большинство находок для собственной выгоды, но показывая перуанским чиновникам достаточно, чтобы они были довольны. И, будьте уверены, немало им платил. Я чувствую себя последним ослом, что не вычислил его раньше, но, полагаю, совершенных людей не бывает.
- Итак, что будет с Трейсом теперь? То есть когда он поправится? Он может вернуться в Штаты? - Бетани напряженно ждала ответа.
- Полагаю, в свете последних событий сложностей не должно возникнуть, - загадочно улыбнулся Бентворт, заставив ее пристальнее вглядеться в него. - Все будет зависеть только от него. Вы, тем не менее, должны понимать, что возвращение может оказаться болезненным. Хотя, в конце концов, его преступная деятельность не была сознательно избрана им, его заставил отец.
- Он мог в любой момент остановиться, - начала было Бетани, но осеклась. Она поняла, как это было тяжело для Трейса. Разве ей самой не казалось практически невозможным делать в жизни то, что хочет она, а не то, к чему подталкивал ее отец?
- Ему нужно предоставить возможность сделать выбор самому, дорогая, - мягко посоветовал Бентворт. - Просто представьте ему верные аргументы.
Она посмотрела на Бентворта, и губы ее решительно сжались.
- Я сделаю все, что смогу.
Глава 31
Трейс пребывал в раздражении. Плечо болело. Были еще рваная рана на спине от упавшего на него камня и сломанное ребро, которое причиняло больше всего страданий. Тупица врач утверждал, что единственным способом излечения сломанного ребра был покой и постельный режим, а Трейсу была ненавистна эта навязанная ему бездеятельность.
Даже Бетани была не в состоянии развлечь его. Ему хотелось большего, чем просто смотреть на нее, но тело его протестующе задрожало, стоило ему всего-навсего поднять руку, чтобы коснуться ее. Ему рассказали, как она тащила его по склону горы на носилках, сделанных из веток. Ему хотелось сказать, что он гордится ею, но слова застревали в горле.
Воспоминание о том, что он любит ее, лишало его способности говорить. Любить ее было несправедливостью по отношению к ней. Ей никогда не захочется остаться в Перу, а он не может вернуться в Штаты. Возможно, никогда. Его охватила бессильная ярость, и он постарался отвлечься от размышлений на эту тему.
- Что ты читаешь? - поинтересовался он, даже не подозревая, каким безжизненным при этом был его голос. Бетани удивленно посмотрела на него.
- Ты проснулся. - Она захлопнула книгу. - Труды Блэкстоуна.
Он заморгал.
- Что?
- Книга, которую я читаю. Я читаю труды Блэкстоуна. Книга о законах. Довольно интересно.
Трейс приподнялся, мускулы на обнаженной груди напряглись. На нем не было одежды, лишь простыня, натянутая на бедра, и бинты прикрывали наготу.
- Тебе виднее. Думаю, довольно нудно.
Рассмеявшись, Бетани поднялась со стоящего рядом с окном стула и подошла к нему. Он казался слишком огромным для этой узкой кровати и слишком беспокойным, чтобы лежать в ней.
- Доктор сказал, что скоро тебе можно будет подняться. Если ты не будешь ерзать и вертеться так, что швы разойдутся. - Она положила прохладную руку ему на висок, и он поглядел на нее. - Я слышала, что вечно недовольные пациенты обычно быстрее выздоравливают, - заметила она, - из чего следует, что завтра с тобой будет все в порядке.
- Ненавижу валяться в кровати, - раздраженно проворчал Трейс. - Ненавижу еду, которую вы пытаетесь протолкнуть мне в глотку. А раз уж речь об этом зашла, я и докторов тоже порядком недолюбливаю.
Бетани усмехнулась.
- Почему это самые большие и сильные мужчины превращаются в капризных младенцев, стоит им только столкнуться с процессом выздоровления? - начала она размышлять вслух и увидела, как сжались его губы.
Он протянул руку и схватил ее за запястье.
- Я перестану жаловаться, как только ты ляжешь вместе со мной, - проговорил он, соблазнительно улыбаясь. Он зазывающе приподнял простыню, но Бетани отдернула руку.
- Ты помнишь, как ты в последний раз делал мне подобное предложение?
Трейс пожал плечами и поморщился от боли, вызванной движением.
- На этот раз будет не хуже. По крайней мере, сейчас мы в безопасности. И нам не предстоит шагать сотни миль, чтобы вернуться к цивилизации.
- Прошу прощения, но тебе придется найти занятие поинтересней. Я не собираюсь становиться причиной рецидива. Доктор Мендоза будет крайне огорчен.
Трейс пробормотал что-то не особо уважительное о докторе Мендозе, потом поскреб пальцами заросший подбородок.
- Что ж, если ты не собираешься ложиться со мной в постель, найди, по крайней мере, кого-нибудь, кто сможет меня побрить.
- Надеюсь, это мне по силам, - сказала Бетани и направилась к стоящему в углу умывальнику. Вернулась она, неся с собой бритву, мыло, полотенце и таз с водой. - Ты предпочитаешь, чтобы полотенца были согретыми?
Он искоса посмотрел на нее.
- Я предпочитаю, чтобы моя шея осталась неперерезанной. Тут не найдется парикмахера?
- Ты оскорбляешь меня. Я всегда брила папу и ни разу его не порезала. Пойду согрею тебе полотенца.
Когда Бетани вернулась, она с деловым видом склонилась над ним и аккуратно положила ему вокруг лица горячие полотенца, чтобы щетина размягчилась. После того, как они остыли, она принялась намыливать ему щеки и подбородок жестким помазком. Подозрительное выражение глаз Трейса сменилось другим, полным восхищения. Он наблюдал за ее лицом, на котором отражалась внутренняя собранность, за тем, как, работая, она чуть-чуть высовывает язычок. Виден был только маленький кончик, соблазнительный и розовый, и Трейс прикрыл глаза.
Но когда он в следующий раз открыл глаза, Бетани стояла, склонившись над ним с бритвой в руках, совершая уверенные безболезненные движения. Глаза его оказались на одном уровне с ее грудью, вырисовывающейся под неплотным батистом ее светло-голубой рубашки, и он не смог ничего поделать с моментальной реакцией тела. Бисеринки пота выступили у него на лбу, стоило ему вспомнить о медовом вкусе ее кожи, о восхитительной сладости этих дивных перламутровых и нежно-розовых прелестей. Руки его сжались в кулаки. Это грозило оказаться самым трудновыносимым бритьем из всех, что ему доводилось испытывать.
К моменту, когда Бетани закончила брить его лицо и отступила на шаг назад, чтобы полюбоваться на результаты своего труда, простыня его начала топорщиться, недвусмысленно свидетельствуя о его состоянии. Он невозмутимо встретил ее изумленный взгляд.
- Есть вещи, с которыми мужчина не может справиться, - сказал он. - Ты ждешь извинений?
Она молча покачала головой, и, пока суетливо собирала бритвенные принадлежности и выносила их из комнаты, руки у нее дрожали. Она хотела его до боли, но знала, что еще слишком рано. Если бы только он выздоровел, если бы только дал понять, чего ждет от нее… за исключением этого. Это было томлением его тела, но не сердца, не души. Ей же нужно было все сразу, и даже если она никогда больше не увидится с ним, она не согласится на меньшее.
Однажды она уже думала, что может довольствоваться меньшим, и Стефен Эйверилл разрушил ее жизнь. Больше никогда, пусть ценой потери Трейса, она не согласится взять у мужчины меньше, чем все.
- Итак, - она сумела говорить спокойно, когда, отнеся бритвенные принадлежности, вернулась в спальню, - ты считаешь, что способен подняться? Ходить, я имею в виду, - добавила она, залившись ярким румянцем после того, как он, насмешливо улыбнувшись, бросил лукавый взгляд на простыню.
- Ты - сладкая искусительница, принцесса, - вздохнув, сказал он, но кивнул. - Да. Пришли сюда Сантусу, я готов к ежедневной прогулке вокруг кровати.
Бетани с радостью убежала. Ей бы хотелось, чтобы Трейс сказал что-нибудь, проливающее свет на то, что их ожидает. Если он в ближайшее время не заговорит об этом сам, ей придется набраться храбрости и спросить, хотя ей это крайне неприятно. Женщина не в состоянии долго выносить неопределенность!
Напряженно, пытаясь сохранить хладнокровие, Бетани произнесла:
- Итак, этого ты хочешь.
Трейс покачал головой, темные брови его хмурились.
- Нет. Не хочу. Так должно быть.
Она не смогла сдержаться, и в ее словах чувствовалась горечь.
- Я никогда не думала, что ты будешь отступать, как последний трус, Трейс Тейлор!
На его скуле заиграл мускул, но он не позволил чувствам отразиться на лице.
- Жаль, что ты так думаешь.
Повернувшись к нему лицом, Бетани заговорила, готовая разрыдаться:
- Ему жаль! Очень человечно предъявлять претензии на твоем месте! - Несмотря на ее благие намерения, горячие слезы проступили на глазах, и она утерла их тыльной стороной ладони. В горле стоял комок, ей хотелось выбежать из комнаты и не оборачиваться. Что ж, она сделала свой выбор, и теперь это сделал он.
Все или ничего, сказала она себе. Теперь ей было известно, что в ее будущем не будет ничего, связанного с Трейсом. Он не собирался покидать Перу, он не просил ее остаться. Он ни разу не упомянул о любви или просто о заботе, он стоял, неподвижный, будто каменное изваяние, наблюдая за ее рыданиями, и его красивое лицо не выражало ничего.
Неимоверным усилием собрав остатки хладнокровия и достоинства, Бетани повернулась к нему и протянула руку.
- Ну, ладно, должна сказать, что это был памятный эпизод в моей жизни, Трейс. Я не забуду тебя.
Наконец что-то в его лице изменилось в ответ на ее слова: на нем промелькнуло слабое удивление, потом радость, и он взял ее крошечную ладошку в свою широкую ладонь.
- Надеюсь, что так, - глухим голосом, от которого у нее защемило сердце, ответил он. - Я знаю, что никогда не забуду тебя, Бетани Брэсфилд.
Она повторяла эти слова впоследствии, храня их, как талисман, предохраняющий ее от боли потери. Призрачная надежда на то, что он сможет передумать, рассеялась, когда она села на пароход в Каллао и перуанский берег остался позади. Он не передумал, даже не стал сопровождать ее обратно в Лиму. Ее проводил Спенсер Бентворт, галантно настоявший на этом, утверждая, что все равно едет в порт встретить корабль.
- Я буду более чем счастлив быть вашим сопровождающим, дорогая, - сказал он и на прощание долго махал с причала.
Подставив лицо соленому мокрому ветру, Бетани старалась не думать о Трейсе. После возвращения в Сан-Диего ей предстояло много дел. Бентворт учредил стипендию имени ее отца, выделяемую на проведение археологических раскопок. Стипендия имени Горацио Т. Брэсфилда будет служить для финансирования будущих исследований. И хотя Брэсфилд не войдет в историю археологии в качестве первооткрывателя Вилькапампы, он будет фигурировать в изданиях в связи с другими успехами.