Бетани старалась не обращать внимания на то, каким возмутительно мужественным выглядел он, стоя слегка расставив ноги и поставив руки на бедра. Расстегнутые брюки не позволяли видеть нижнюю часть его тела, но оставляли открытыми тренированные мышцы его упругого живота. Бетани вспомнила ощущения от их прикосновения.
- Мне казалось, я встал достаточно рано, чтобы победить в утреннем состязании, - наконец проговорил Трейс. Он заметил и легкий румянец на ее щеках, и ее отчаянные попытки смотреть только на лицо. Все это вызвало у него желание разрушить с трудом сохраняемое ею самообладание. За шесть месяцев у нее выработалась способность оказывать ему внутреннее сопротивление, ни разу она даже не намекнула на возможность возобновления их былой близости. Трейс и сам был отнюдь не уверен в том, что этого хочет.
Но теперь, когда она, явно ощущая неловкость, стояла перед ним и глядела на него так, будто никогда не видела его раздетым, Трейса вдруг охватило мальчишеское желание разбить вдребезги эту невозмутимость. Она была похожа, черт ее побери, на падшего ангела, с соблазнительными локонами, нервными губами и оценивающим блеском в огромных фиалковых глазах, который она не сумела скрыть под стремительно опущенными ресницами.
Трейс, так и не взяв на себя труд застегнуть брюки, лениво наклонился, поднял рубашку и пошел к Бетани. Он почувствовал острое удовлетворение, увидев, как она непроизвольно отступила на шаг, а глаза ее еще больше расширились.
- Вода теплая, принцесса, - тихо произнес он. - Примерно такая же, как была в бассейне инков, в котором мы купались. Помнишь?
Бетани молча кивнула, думая лишь о том, как сбежать, не роняя достоинства. Голос его понизился до хрипловатого шепота.
- Конечно, у Бертолли куча современных удобств, зато там мы были одни.
Спазм сжал ей горло, и Бетани почувствовала разливающуюся по лицу и шее горячую волну. Для чего ему понадобилось напоминать ей о той ночи? Она была таким чудесным, таким сладостным воспоминанием.
- Я помню, - сдавленным голосом ответила Бетани, когда стало очевидно, что он рассчитывает на ответ. Зачем он стоит так близко? Она почти различала стук его сердца. Она чувствовала свежий аромат, источаемый его гладкой бронзовой кожей. Капля воды, скатившись с пряди его волос, упала ей на руку; Бетани вздрогнула. Она уже горела в разливающемся у нее внутри огне страстного томления, и, казалось, капля эта могла зашипеть. Он знал об этом.
Ее решимость окрепла, и она холодно-безразличным тоном заметила:
- С тех пор я научилась не купаться с малознакомыми людьми.
- Вот как? Какой же скучной стала ваша жизнь.
- Но безопасной.
- Безопасность нужна очень старым и очень молодым, но не всем остальным.
- Будьте добры, не включайте меня в число этих оставшихся, - отрезала Бетани.
Он прошел мимо, Бетани смотрела ему вслед. Если бы только время могло идти быстрее, если бы только она могла осуществить то, что наметила, и возвратиться назад, прочь от Трейса Тейлора и той неразберихи в мыслях и чувствах, причиной которой он был.
До Вилькапампы теперь оставалось всего несколько дней пути, а потом все будет позади. Она сделает фотографии, напишет подробные комментарии и привезет назад столько находок, сколько сможет, во славу Горацио Т. Брэсфилда. Тем самым она исполнит последний долг перед отцом.
Трейс не выказал никакого желания принимать помощь от итальянского торговца. Бетани была одновременно сбита с толку и рассержена, когда он присоединился к ней в столовой, застав ее за чашкой утреннего кофе.
- Почему? - набросилась она на него, когда он официальным тоном сообщил ей, что не намерен позволять Бертолли ходатайствовать за них перед перуанскими властями. - Это все сильно затянет, притом, что…
- Я плевал на проволочки, - перебил Трейс. - Я хочу позаботиться о себе сам.
- Вы опоздали, - резко сказала Бетани. - Он уже обо всем позаботился.
Трейс нахмурился.
- А вам не приходило в голову сначала посоветоваться со мной?
- А с какой стати? Вы всего-навсего проводник, не забывайте.
- Чудесно. Тогда добирайтесь туда самостоятельно.
Бетани досадливо посмотрела на него.
- Трейс, ну почему ты такой упрямый? В конце концов, это ты предложил, чтобы мы приехали сюда, так ведь? Синьор Бертолли - твой приятель.
Впервые, с тех пор как они прибыли в Перу, он казался смущенным.
- Не знаю, - честно признался он. - Не знаю, почему я испытываю то, что испытываю сейчас. Думаю, дело не в Бертолли, а в моем неприятном чувстве.
- Каком чувстве?
- Будто кто-то постоянно подслушивает, поджидает, пока мы вернемся в Вилькапампу. Бетани, тут что-то не так, и будь я проклят, если не пойму, что это.
- Не кажется тебе, что эта чрезмерная подозрительность вызвана теми… несчастьями, которые случилось в прошлый раз? - Ее голос на мгновение сорвался, но она выдержала и не отвела глаз.
- Возможно. - Он пожал плечами. - А, может, и нет. Я обычно доверяю своим инстинктам. Они много раз спасали мне жизнь.
С этим трудно спорить, и Бетани не стала и пытаться. Она поднялась со стула, подошла к нему и, понизив голос, спросила:
- Ты хочешь сказать, что не доверяешь синьору Бертолли?
- Я хочу сказать, что не доверяю никому, - вздохнул Трейс.
- Ясно.
- Хотелось бы, чтобы это было не так.
Бетани пожала плечами.
- В действительности, это не имеет значения. Имеет значение только то, достигнем ли мы успеха.
- А если нет? Что тогда? Что, если на этот раз мы не сможем туда добраться, если на дорогах окажется чересчур много камней или стрелков? Что ты будешь делать тогда, если не останется никаких мотивов, заставляющих тебя ехать дальше?
Бетани отвела глаза, не выдержав его потемневшего взгляда.
- Мне не нужны мотивы…
- Нет, нужны. До того, как ты решила, что на мне лежит ответственность за смерть твоего отца, ты решила, что на тебе лежит ответственность за его жизнь. Свою жизнь ты организовала так, чтобы она полностью соответствовала его планам, вне зависимости от того, совпадало это с твоими желаниями или нет. Теперь ты делаешь то же самое, только мучаешь себя уже ради мертвеца.
Разъяренная, Бетани занесла было руку, чтобы дать ему пощечину, но он оказался проворнее. Он крепко схватил ее за запястье пальцами, будто стальными обручами, сдавив ее хрупкую кисть.
- Не думаю, что я отважился бы на это на твоем месте. Я не тот обладающий изысканными манерами джентльмен, каким был, когда ты впервые увидела меня, - насмешливо проговорил он, но гнев в его глазах был неподдельным.
Бетани глубоко вздохнула и утвердительно кивнула.
- Ты не отпустишь мою руку?
Он освободил ее, повернулся и вышел из комнаты. Бетани устало погрузилась в размышления, прикрыв глаза рукой.
Глава 23
Куско остался в двух днях пути. Лагерь разбили на старом месте, Бетани изо всех сил старалась не встречаться с Трейсом глазами. Он, похоже, делал то же самое.
Бетани не могла забыть его язвительного тона, каким он напомнил ей об их совместном купании, но ее одолевало любопытство, помнит ли он ту ночь так же отчетливо, как она. Несколько носильщиков-кечуа, нанятых в Куско, позаботившись о мулах, завернулись в одеяла; не спали лишь несколько перуанских солдат.
Слегка хмурясь, Бетани разглядывала их. Они не были похожи на тех, что были с ними в предыдущий раз, и вид у них был мерзкий. Все трое носили обычные для солдат саржевые мундиры, но не того образца, который обычно устанавливается для военных. Трейс невзлюбил их с первого взгляда.
- У них вид головорезов, - резко охарактеризовал он их Бетани. - Мне не слишком нравится зависеть от того, получу я нож в спину или нет.
- Я совершенно уверена, что перуанскому правительству достало бы ума, чтобы не посылать бандитов для сопровождения золота и сокровищ, - возразила Бетани, на что Трейс лишь пожал плечами.
- Только не жди, что я стану больше доверять им, когда ближе узнаю.
- Трейс Тейлор, поверь, я ничего от тебя не ожидаю!
На этой ноте они покинули Куско и углубились в Анды. Трейс старательно избегал Бетани. И вот сейчас они разбили лагерь, и Бетани непроизвольно захватили воспоминания. Ей стало не по себе. Где-то поблизости было местечко с бурлящими горячими ключами, куда Трейс отвел ее в ту лунную ночь…
Нужно не давать мыслям развиваться в этом направлении! Это неразумно, небезопасно, но восхитительно…
Напряжение, настолько плотное, что его можно было разрезать ножом, нависло над головами спутников. За пределами лагеря джунгли жили своей жизнью: раздавалось кашляющее рычание пантеры, пронзительные крики ночных птиц. Бетани вздрогнула, вспомнив огромную кошку, которую они повстречали накануне.
Трейс пристрелил ее, когда она оставила кровавые следы на бедре истошно ревущего мула. Бедный мул дрожал всем телом, пока Трейс врачевал раны антисептиком и какой-то целебной мазью, успокаивая его тихими, ласковыми словами. Бетани никак не могла взять в толк, как может один человек сочетать в себе столько жестокости и нежности.
И, позабыв о своих благочестивых намерениях, она воскрешала в памяти, каким ласковым он был с ней в ту первую ночь, когда держал ее в объятиях и шептал на ухо сладкие слова любви. Эти воспоминания не увязывались с его теперешним жестким, ледяным взглядом и резкими реакциями на каждое слово. Нет, Трейс, которого она так хорошо знала, исчез.
Продрогнув, Бетани встала и направилась к небольшому навесу, сооруженному специально для нее. Он был совсем крошечным, но его хватало, чтобы немного защититься от ветра. В горах по-прежнему было холодно. Ливший целыми днями дождь размывал все вокруг, и непохоже было, что он вскоре прекратится.
- Ты бы опустила полотнище, - посоветовал Трейс, заметив, как Бетани забирается в свое крохотное убежище. - Судя по всему, к утру станет еще холоднее.
Она помедлила, удивленная его заботой.
- Не можешь же ты заболеть у меня на руках, - добавил он, сопровождая эти слова такой знакомой ей ехидной улыбкой, что она поджала губы.
- Нет, ведь это причинит тебе такие неудобства, не правда ли?
- Не столько мне, сколько тебе. - Он зажег сигару от костра, не сводя с нее взгляда, пока она не забралась под навес и не опустила покрывало. Оно не доставало до земли, и пространство дюймов в шесть оставалось открытым. На губах его заиграла улыбка. Интересно, известно ли ей, что в этот крошечный просвет ему все прекрасно видно? Скорее всего, нет, иначе она бы не сидела там, стягивая брюки с таким беззаботным видом. Он разглядел блестящую фланель и покачал головой. Это немыслимо - брать в джунгли ночную сорочку.
Затянувшись и разогнав клубы дыма, Трейс снова присел на корточки, чтобы насладиться созерцанием обнаженных ног Бетани. Они были как на ладони. Изысканные формы, кожа цвета слоновой кости, гладкая, как атлас, изящные колени, стройные бедра… Он помнил эти ноги слишком хорошо, чтобы это способствовало душевному равновесию. Брюки соскользнули вниз, и она уселась, поджав под себя ноги. Упругий обнаженный зад покоился на икрах.
Трейс, нахмурившись, посмотрел на оставшихся мужчин, чтобы понять, могут ли они видеть то, за чем наблюдал он сам, но носильщики устроились вокруг собственного костра, а перуанские солдаты находились слишком далеко, и к тому же натянули одеяла на головы, чтобы обезопасить себя от всяких тварей. Это развлечение предназначалось для него одного, и взгляд его вернулся к ее укрытию.
Что она делает? Неожиданно ему захотелось увидеть все остальное - ее налитые груди, сочетание перламутрового и нежно-розового, совершеннейшее творение природы. Святой не устоял бы против нее. Тело Трейса напряглось. В паху у него словно бушевало пламя, сердце учащенно билось, стало трудно дышать.
Однако он был не в силах отвести от нее глаз, не в состоянии заставить себя проявить жалость к собственному телу: встать и уйти. Бетани Брэсфилд занимала все его мысли на протяжении последних шести месяцев, и видеть ее сейчас… ее нежное обнаженное тело так близко…
- Боже! - пробормотал Трейс, когда она снова уселась на одеяло, подогнув ногу. Что она делает, черт бы ее побрал? Почему она не наденет что-нибудь? Несмотря на холодный ночной воздух и сгущающийся туман, он почувствовал, как испарина проступила на лбу, а во рту пересохло.
Трейс швырнул сигару в костер. На мгновение ему пришлось отвести глаза. Когда он снова посмотрел в освещенную щель, у него вырвался стон.
Бетани, очевидно, мылась. Он видел, как она протирала влажной тряпкой ноги, потом живот. На мгновение соблазнительно промелькнул сказочный треугольник между кремовыми бедрами; это было последней каплей. Он вскочил на ноги, сцепив зубы, охваченный решимостью. Надо убираться отсюда.
Но не успел он сделать и трех шагов, как тишину разорвал истошный вопль. Он повернулся и в два прыжка очутился рядом с ней.
Глаза Бетани были широко раскрыты, длинные волосы рассыпались по голым плечам. Она прикрывалась ночной рубашкой.
- 3-змея! - визжала она, указывая пальцем и дрожа в истерике. - 3-змея!
Трейс откинул полог, служивший входом в импровизированное жилище, и зашел внутрь, машинально сжимая в руке нож, который он носил на ремне. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть к тусклому освещению, потом он разглядел змею. Длинное скрученное тело толщиной с руку взрослого мужчины извивалось среди одеял, играя с маленькой мочалкой Бетани и зарываясь в ее брюки.
Анаконда. Они не столь опасны для человека, как кажется. Бетани этого не знала и продолжала кричать.
- Заткнись и надень что-нибудь! - рявкнул на нее Трейс.
Дрожа и всхлипывая, Бетани подчинилась и, просунув в рубашку голову, натянула ее, прикрыв стройные бедра.
- Ты не хочешь убить ее? - чуть дыша, спросила она у рассматривающего змею Трейса.
- Думаю, она хотела погреться, - проворчал Трейс. - Интересно, зачем это она выбралась в такую жуткую ночь. Мне казалось, у анаконд чутье получше.
Бетани уставилась на него.
- У тебя личные симпатии к этой змее? Это твоя любимица? Или родственница?
Трейс удивленно поглядел на нее.
- Вообще-то нет.
- Тогда убей ее!
- Ты кровожадная ведьмочка, а?
Зубы у нее стучали. Трейс увидел, что она и вправду до смерти напугана. Винить ее он не мог. Анаконды выглядят устрашающе, хотя неядовиты.
- Знаешь, - миролюбиво предложил он. - Я унесу ее отсюда. Она еще маленькая.
- Маленькая! В этом скользком создании футов восемь длины!
- Я бы сказал четыре. Некоторые анаконды вырастают до тридцати футов, - заметил Трейс. - И она не скользкая. На ощупь анаконды прохладные и сухие. Хочешь попробовать?
- Нет.
- Думаю, тогда мне лучше вынести ее.
- Прекрасная идея, мистер Тейлор.
Он наклонился и поднял изящно изогнувшуюся змею, поморщившись, когда она тут же обвилась у него вокруг руки. Тоненький язычок предупреждающе высовывался наружу, и Трейс предусмотрительно держал ее сразу за головой. Он вышел наружу и увидел наблюдающих перуанских солдат.
- Идите спать, - по-испански приказал он, не заботясь о том, что они могут подумать. - Это всего-навсего крошечная травяная змейка.
Один из солдат рассмеялся, и они отправились обратно к своим лежанкам, едва взглянув в сторону Бетани. Очевидно, подумал Трейс, они не видели ее, мечущуюся от страха пару минут назад. Он был доволен.
С трудом избавившись от анаконды - змея обвилась вокруг него, пока он ее нес, и потом всячески мешала высвободить руку, он вернулся в лагерь. Бетани по-прежнему стояла рядом со своим парусиновым укрытием, губы ее посинели от холода.
- Что ты здесь делаешь?
- Я не могу войти туда, пока ты не проверишь, нет ли у меня в одеялах другой змеи.
- О, чтобы заняться любовью с…
Ее фиалковые глаза метали искры:
- У него может быть жена.
- Учитывая ее любвеобильность, - ухмыльнулся он, - она, наверное, как раз и была женой.
- Что ты хочешь сказать?
- Мне удалось освободиться от нее только с третьей попытки.
- Ты убил ее?
Он покачал головой.
- В этом не было необходимости. Я оставил ее на краю оврага, там она найдет теплую норку, чтобы в ней свернуться.
Стуча зубами, Бетани промолвила:
- Великолепно. Теперь мне придется всю ночь ждать, не предпочтет ли она мои теплые одеяла грязной холодной норе.
- Она этого не сделает. В норе гораздо спокойнее. - Трейс сделал шаг вперед, откинул покрывало, служившее дверью, потом опустился на колени и пополз на разведку. - Пусто, как в кошельке проповедника, - наконец довольным голосом объявил он, на что Бетани ответила невнятным бормотанием. Он вопросительно взглянул на нее. - Что?
- Я сказала, что у тебя с этой змеей много общего.
- Ты права, - после небольшой паузы согласился он, а когда она заползла следом, завернул ее дрожащее тело в одеяло и добавил: - Нам обоим хочется очутиться под твоим одеялом.
Сердце у Бетани замерло. Она с изумлением поймала его потемневший горящий взгляд, объяснивший ей, что он имел в виду. И почему только она думала, что в состоянии забыть его? Забыть его прикосновения, хрипловатый тембр голоса? Было очевидно, что она заблуждалась. Ни к чему не обязывающий намек заставил ее пульс участиться, а горло сжалось настолько, что она была просто не в состоянии ответить ему исполненными негодования словами.
Воспользовавшись преимуществом, которое она дала ему своим неожиданным замешательством, Трейс взял ее заледеневшую руку в ладони и начал растирать. Губы ее все еще сохраняли синеватый оттенок, а на лице отобразилось страдание, которое заставило его пристально вглядеться в нее.
- С тобой все в порядке? - спросил он.
Она лишь выдернула руку в ответ.
- Как ты смеешь!
- Как я смею что?
- Говорить… Говорить, что хочешь очутиться под моим одеялом!
- А я хочу, - Трейс наблюдал за тем, как краска заливает ее лицо. - И, более того, ты тоже этого хочешь, - продолжал он, несмотря на ее гнев. - Не спорь.
- Лучше уж змея!
- Это нетрудно устроить.
Выбитая из колеи больше его уверенностью в том, что она его хочет, чем фактом, что так оно и есть на самом деле, Бетани разразилась потоком брани, составленным из ругательств, которые ей доводилось слышать от него. Он с учтивым вниманием выслушал ее:
- Не выражайся, если не умеешь это делать правильно.
Рука ее взметнулась вверх. Трейс почти ждал этого. Он без труда быстрым, грациозным движением схватил руку и без излишней суеты уложил ее на землю. Бетани, запутавшись в одеялах и ночной сорочке, лишь беспомощно барахталась в его руках. Она не могла ни высвободить руку, ни сбросить его с себя. Его тяжелое тело придавило ее к земле.
Какое-то время она не прекращала борьбы, выгибаясь, колотила его ногами, пока случайно не подняла голову и не увидела, что он просто спокойно ждет. У него даже не сбилось дыхание, он просто получал удовольствие, наблюдая за ней. Бетани прекратила сопротивление.
- Встань, пожалуйста, - попросила она, когда перевела дух и обрела способность говорить. - Мне тяжело.