- Но это известно мне! - смогла выговорить она почти спокойно. - И я хочу, чтобы об этом узнали все.
Трейс пожевал кончик сигары, разглядывая Бетани сквозь клубы табачного дыма.
- Как я понимаю, вы хотите, чтобы я стал вашим проводником.
- Да.
- Нет.
Она сделала паузу длиной в несколько ударов сердца:
- Нет? Это ваш ответ? Просто нет?
- Этого недостаточно?
- Для меня нет.
Уголки его рта скривила усмешка.
- Вы всегда отличались упрямством.
- Я бы сказала, решительностью.
- Нельзя всегда получать то, что хочешь. - Трейс вынул сигару изо рта и швырнул ее в камин. - Никто не полезет туда в сезон дождей.
- Сезон дождей кончился.
- Но остались паршивые мосты и высокогорные дороги, знаете ли. И никаких гарантий.
- Я знаю это… теперь.
Глубоко вздохнув, он пробормотал:
- Тем не менее надо взвесить.
- Так вы возьметесь?
- Я подумаю.
Порывшись в ридикюле, Бетани извлекла оттуда клочок бумаги.
- Вы найдете меня по этому адресу, когда примете решение. - Она протянула листок Трейсу и с трудом скрыла трепет, когда пальцы их соприкоснулись. Женщина по-прежнему ждала его на кухне. Оттуда доносилось пронзительное посвистывание чайника и раскатистый монолог Джила Форчуна.
Трейс молча рассматривал клочок бумаги. Он не мог придумать, что сказать, что не показалось бы грубым или жестоким. Ему хотелось сказать, что он не рискнет быть вместе с ней в экспедиции еще раз, что он не намерен совершать бок о бок с ней многодневное путешествие, сдерживая себя. Он понимал, что именно этого она от него и ждет, но черт его побери, если он на это согласится.
Трейс поднял голову и тихо произнес:
- Никаких обещаний, принцесса. Что случится, то случится.
- Я отдаю себе в этом отчет, мистер Тейлор. - Голос ее был настолько спокоен и решителен, что ему безумно захотелось обнять ее и показать, что именно он имел в виду.
- И никаких жалоб. - Его темные глаза словно опалили ее огнем. Бетани кивнула.
- Я гарантирую: что бы ни произошло, на этот раз никаких жалоб не будет, - едва заметная горькая улыбка появилась у нее на губах. - Знаете ли, за эти шесть месяцев я узнала немало о том, что значит владеть собой.
- Вот как? - Он едва не поддался соблазну доказать, что на самом деле ее совсем несложно лишить самообладания. Но передумал. Гордость не позволяла ему дать ей понять, насколько он уязвлен обвинением в смерти Брэсфилда. - Тогда я могу не беспокоиться о своей репутации, так?
Она безразлично посмотрела в сторону кухни.
- Не со мной, - бархатным голосом ответила она и направилась к двери. - Буду ждать вестей от вас, - сказала она на прощание и вышла.
Трейс посмотрел ей вслед, потом скомкал клочок бумаги, который держал в руках, и швырнул на пол.
- Чаю, леди и джентльмены? - весело предложил Джил, входя в комнату и оглядываясь по сторонам. - Твоя гостья удалилась?
- Угу.
За спиной Джила заулыбалась знойная брюнетка. Она подплыла к Трейсу раскачивающейся распутной походкой и взяла его за руку.
- Я думала, она никогда не уйдет. Твой приятель так долго заставлял меня заваривать чай, что я начала бояться, что тебе нужна повариха вместо подружки.
Трейс раздраженно посмотрел в ее сторону.
- Знаешь, Роза, пожалуй, сейчас мне не нужно ни того, ни другого. В другой раз, - добавил он, увидев гневный блеск в ее черных глазах. - Есть кое-какие дела, мне надо их доделать.
- Это правда? - поинтересовался Джил, когда девушка с презрением удалилась. - Что у тебя за дела?
Трейс улегся на кожаный диван и прикрыл глаза рукой.
- Черт, не знаю. Единственное, о чем я в настоящий момент в состоянии думать, - это как свернуть ее прелестную тоненькую шейку.
- Единственное? - с лукавым видом поинтересовался Джил. - Ты теряешь хватку, Трейс.
- Постарайся думать головой, а не руководствоваться низменными инстинктами, Джил. Она сказала мне в самой недвусмысленной форме, что я ненавистен ей вместе со всеми своими потрохами, что она спит и видит, чтобы я сдох, чтобы меня кастрировали и посадили на кол, а потом шесть месяцев спустя впархивает обратно в мою жизнь, словно ничего и не было. Предполагается, что я должен быть осчастливлен ее теперешними планами? Охо-хо. Мне так не кажется. Если я соглашусь вести ее опять в это дерьмовое место, я прошу тебя вытащить меня на улицу и пристрелить. Сразу. Не мешкая, как я это сделал в прошлый раз.
В комнате повисла тишина. Достаточно долго ни один из них не произносил ни слова. Когда же начали сгущаться сумерки, Джил спросил:
- Какое ружье ты хочешь, чтобы я взял?
Трейс тихо выругался.
- Винчестер.
- Когда ты отправишься, как ты думаешь?
- Как только будет готово снаряжение.
Джил улыбнулся.
- Если ты не возражаешь, я бы предпочел подождать и пристрелить тебя, когда ты вернешься. Тогда это тебе действительно может понадобиться.
- Идет, - пробормотал Трейс, и мысли его вернулись к Бетани, к воспоминанию того, как великолепно она выглядит. Она похудела, это сделало ее еще привлекательнее, добавив неожиданную игру теней на лице, которой раньше не было. Да, возможно, когда он вернется из продолжительного путешествия в ее обществе, ему и впрямь потребуется, чтобы его пристрелили. Если, конечно, он вернется, пронеслось у него в голове, но он отогнал эту мысль.
Бетани думала о том же. Не допустила ли она очередную ошибку? Она так легко поддалась на уговоры Спенсера Бентворта, будто только и ждала повода повидаться с Трейсом. Если бы она была откровенна с собой, ей бы пришлось признать, что путь из Калифорнии в Перу она проделала в ужасной спешке. Но теперь пора было возвращаться домой.
Охваченная беспокойством, со все еще натянутыми, как струны, нервами после встречи с Трейсом, Бетани отвернулась от окна гостиничного номера. Одно лишь присутствие его поблизости пробуждало у нее горько-сладкую истому. Это знакомое до боли лицо, которое преследовало ее на протяжении последних шести месяцев, почти не изменилось с тех пор, как она его в последний раз видела. И она не слишком удивилась, увидев его с женщиной. Нет.
Бетани заставила себя не думать об этом, не позволяя представить, чем в эту минуту занимаются Трейс и его брюнетка. Странно, но она была даже рада, что застала его с женщиной. Это только укрепило ее решимость избегать всяких интимных контактов с ним. Теперь она сможет оградить свою душу и тело от Трейса Тейлора. Она сможет исполнить то, ради чего вернулась - удостовериться в том, что честь открытия Вилькапампы достанется ее отцу, и уехать. Теперь это будет проще; ее не будет преследовать странное чувство пустоты от того, что ее отношения с Трейсом остались незавершенными.
Она приехала в Перу с двумя целями - воздать должное Горацио Брэсфилду и постараться освободиться от каких бы то ни было сожалений, связанных с Трейсом Тейлором.
Теперь, с иронией подумалось ей, это должно быть нетрудно. Прекрасная обольстительная брюнетка, которую он привел к себе домой, придала ей силу, необходимую, чтобы оказать сопротивление ему и унять мучающие ее воспоминания.
Однако когда, лениво перебирая рисунки, сделанные ею на руинах, Бетани наткнулась на изображения Трейса, она опять усомнилась в своей стойкости. Сердце болезненно сжалось при виде наброска, где Трейс восседал на валуне, подогнув под себя ногу и опираясь рукой о камень. Лицо его отражало агрессивность, смешанную с уязвимостью. Отросшая щетина придавала ему разбойничий вид, но глаза были добрыми. Он получился лучше, чем был на самом деле, с неожиданной горечью подумала она.
Глава 22
- Зима в Андах, - раздраженно ворчал Трейс. - Я, похоже, спятил.
Бетани бросила на него быстрый взгляд из-под насупленных бровей. После того как они выехали из Лимы и начали забираться все выше и выше в горы, большую часть времени между ними царило тягостное молчание. Трейс, казалось, намеренно избегал ее. Заговаривал он с ней только тогда, когда нужно было отдать указания.
Первую часть пути они вели себя, словно руководствующиеся правилами приличий незнакомцы. Теперь они въезжали в Куско, и в памяти Бетани всплыл ее последний визит в этот город. В горле встал ком, и она молча поглядывала по сторонам из-под полей шляпы.
Моросил дождь, и от этого дорога местами стала еще более скользкой, чем обычно. Мул Бетани споткнулся, но удержал равновесие. Она изо всех сил вцепилась в седло, полная решимости, чтобы на этот раз ее проезд по этим улицам не завершился падением в грязь. Воспоминания о знакомстве со скользкой мостовой Куско еще были живы в памяти.
- Есть возражения против того, чтобы снова остановиться у Бертолли? - осведомился Трейс, и она покачала головой.
Она будет рада кому угодно, кто будет в состоянии отвлечь ее от мыслей о Трейсе. Это оказалось труднее, чем она представляла - быть так близко от него и, тем не менее, держаться на отдалении. По ночам, когда они, пользуясь гостеприимством какой-нибудь семьи, разбивали лагерь в одном из посте, раскиданных по Андам, она ловила на себе его темный задумчивый взгляд и пыталась понять, о чем он думает. Да, синьор Бертолли - отличная возможность переключиться.
Бертолли, как и в прошлый раз, оказался превосходным хозяином. Он приветствовал их, радостно улыбаясь:
- Так приятно видеть вас снова, друзья! Входите, здесь сухо.
Дрожа от холодного дождя, промокшая насквозь Бетани сумела изобразить улыбку.
- Судя по всему, я снова появляюсь у вас на пороге с видом бродяги, синьор. Я постараюсь, чтобы это не входило в привычку.
- Вы всегда желанный гость в этом доме, - галантно отвечал Бертолли. - И вы, синьор Тейлор.
Улыбка Трейса была чуть насмешливой:
- По вашему виду не скажешь, что вы сильно удивились, увидев нас.
- Знаете ли, я слышал о вашем путешествии. Новости мгновенно распространяются в такой стране, как Перу, где людям нечем больше занять себя.
Трейс недоверчиво пожал плечами:
- Мне, тем не менее, было бы любопытно услышать, как вам удается так быстро разузнавать обо всем?
- Конечно, конечно, но, может, мы поговорим об этом за бокалом вина, когда вы придете в себя?
Бетани стало не по себе. Для чего Трейс цепляется даже к синьору Бертолли, который предложил им кров и дружбу? Он что - намеревается срывать свое дурное настроение на всех подряд, не только на ней?
Позже, когда они полностью обсохли и удобно устроились перед пылающим камином в главной зале дома синьора Бертолли, Бетани обнаружила, что расположение духа Трейса еще ухудшилось. Она мяла в руках льняные фалды рубашки и делала над собой усилия, чтобы ничем не выказать недовольства, которое вызывал у нее его хмурый вид.
Трейс перекатывал стакан с бренди между тонкими загорелыми пальцами, с серьезным видом наблюдая за этим процессом. Потом, даже не взглянув на дородного итальянца, спросил:
- Вы виделись впоследствии со Спенсером Бентвортом?
Бертолли пожал плечами.
- Нет, с тех пор, когда вы были тут все вместе. Вы помните, после… беды.
Бетани непроизвольно вздрогнула, Трейс привел ее сюда после несчастья, которое стоило жизни ее отцу. Он оставил ее на попечение Спенсера Бентворта, когда она, взорвавшись, поклялась, что никогда не простит его, что ненавидит его. В Лиму, а затем в порт Каллао ее сопровождал уже Бентворт. Те дни все еще отдавались у нее в памяти тупой болью.
- Что-то стоит за вашим вопросом? - Голос Бертолли не утратил присущей ему учтивости. - Я улавливаю гнев в вашем голосе.
Глаза Трейса вспыхнули.
- Не знаю, что именно, Бертолли, но происходит что-то, чего я не в состоянии объяснить. Слишком много оборванных нитей, слишком много оставшихся без ответов вопросов; все это не дает мне покоя. - Он наклонился вперед, пристально глядя на итальянского торговца. - Кто нападал на вас? Похоже, никто не знает. За шесть месяцев мне не удалось отыскать и единого намека на то, кто это был. Это может означать, что у нападавших есть могущественные связи. Вам известно не хуже, чем мне, что у Спенсера Бентворта связей более чем достаточно. А теперь он посылает ко мне дочь Брэсфилда специально для того, чтобы вести речь о повторном обнаружении Вилькапампы. Почему бы ему самому не отыскать ее? С нами было немало людей, которые могут повторить маршрут.
Бертолли красноречиво пожал плечами.
- Как я понимаю, этих людей не найти. Двое, что были с вами, Броди и Риган, вернулись в Америку с огромным богатством и, судя по всему, исчезли. Возможно, Бентворт удовлетворил свои запросы и хочет лишь… - Он деликатно помолчал. - Хочет уменьшить число людей, способных обнаружить утерянные сокровища инков.
- Вы в самом деле верите в это? - воскликнула Бетани. - Если да, то почему никто не принял никаких мер? Если на Спенсере лежит ответственность за смерть моего отца, почему он посылает меня туда снова?
- Существует ли лучший способ заставить молодого повесу отправиться туда, не замечая преград? - съязвил Бертолли.
Трейс поднялся и поставил пустой стакан на столик, стоящий рядом с креслом.
- Деньги - гораздо более серьезный стимул, - угрожающим голосом, ни на секунду, однако, не введшим в заблуждение Бертолли, ответил он.
- Он сумел устроить так, что вы здесь. И направляетесь обратно в горы на поиски Вилькапампы и золота инков, что чрезвычайно удивляет меня.
Скулы Трейса напряглись.
- Но не для Бентворта.
- О! Значит, для этой прелестной молодой леди? - Его улыбающийся взгляд переместился на Бетани. - Может, Бентворт гораздо умнее, чем я о нем думал?
Бетани заерзала в кресле, не в состоянии понять, почему Бертолли то и дело возвращался к их натянутым отношениям с Трейсом. Какое для него все это могло иметь значение? Но итальянцы в душе романтики, может быть, он хотел, чтобы они с Трейсом заделали эту трещину, хотя казалось слишком невероятным, чтобы он решился из-за этого рисковать собственной дружбой с Трейсом.
- Синьор Бертолли, - тихо сказала она в тот момент, когда Трейс в ярости, похоже, готов был выскочить из залы. - Вы, должно быть, забываете, что для мужчин типа Бентворта успех превалирует над какими бы то ни было чувствами. Он не может придавать особого значения тому, чтобы Трейс и я стали… друзьями… опять.
- А я этого и не думал, - улыбнулся Бертолли. - Я просто заметил, что ему ничто не помешало бы использовать вас обоих для достижения своих собственных целей… претерпевать опасности, рисковать жизнью, чтобы добраться до сокровищ потерянного города королей. - Улыбка его расширилась. - Судя по всему, это блестяще сработало.
- Вовсе нет, - возмутилась Бетани. - Я возвращаюсь туда, чтобы моему отцу досталась слава за его тяжелый труд, а мистер Тейлор - единственный мужчина, изъявивший согласие сопровождать меня. Все очень просто.
- О, никогда ничего не бывает слишком просто, синьорина. Вы простите меня, если я не откажусь от своих подозрений, что Бентворт руководствуется скрытыми мотивами?
- Спенсер Бентворт ясно дал понять, что ему нужно золото, - коротко сказала Бетани. - Больше он ни на что не претендует. Мне же нужно нечто совершенно другое.
Синьор Бертолли поднялся и отвесил ей поклон.
- Мои извинения, синьорина. Возможно, я позволил хорошему отношению к вам обоим одержать верх над моей хорошей привычкой держать язык за зубами. Если я задел вас, миллион раз прошу прощения.
Смягчившись, Бетани кивнула.
- Конечно. Надеюсь, вы понимаете, что возвращение в Перу оживило во мне множество неприятных воспоминаний, и, боюсь, я немного взвинчена.
Бетани посмотрела на Трейса, но тот упрямо хранил молчание. Она почувствовала очередной приступ досады на него. Господи, неужто он не может быть достаточно любезным и великодушным, чтобы принять извинения гостеприимного хозяина?
Но Трейс молча продолжал разглядывать итальянца, как будто видел его впервые. Его мысли никак не отражались на его лице; потом он с подчеркнутой вежливостью пожелал всем спокойной ночи и покинул залу, даже не оглянувшись.
Бетани, сглаживая неловкость, сказала:
- Все мы устали за последние месяцы.
- Понимаю. Я все прекрасно понимаю, синьорина. - Он сжал ладонями ее руку. Его взгляд словно проникал ей в душу, пока он говорил: - Мне очень нравился ваш отец. И мне нравится ваша решимость обессмертить его имя. Если я могу что-нибудь сделать…
- Нет, вы и так сделали слишком много, синьор Бертолли. Очень любезно с вашей стороны предлагать нам гостеприимство, учитывая, что мы довольно колючие собеседники. Постараемся не слишком долго докучать вам. Как только мы уладим все с перуанскими властями, мы уедем.
- Я буду более чем счастлив сделать это за вас, - немедленно предложил Бертолли. - Пожалуйста, - продолжал он, рукой останавливая готовые вырваться у нее слова протеста, - это самое меньшее, чем я могу загладить свою сегодняшнюю бестактность. Мне следовало бы сообразить, что мои слабые попытки отговорить вас и примирить с синьором Тейлором будут иметь такие последствия. Вы позволите мне позаботиться обо всех формальностях?
- Я буду в долгу перед вами, - кивнула она.
- Нет, это я в долгу перед вами, - заверил ее Бертолли, улыбаясь.
Так приятно ощущать, думала Бетани, устроившись между прохладными простынями в кровати, которую приготовили для нее, что такой могущественный человек, как синьор Бертолли, на их стороне. Бентворту он не симпатизировал. Несмотря на очевидное коварство Спенсера Бентворта и его чрезмерную скупость, ей было непросто думать о нем плохо. Она не понимала почему. Не было никаких сомнений, что Трейс не любит его и не доверяет ему, но думать так же у нее не получалось.
Трейс как-то заметил, что женщины обычно попадают под влияние краснобайствующих мужчин, и она сразу же с ним согласилась.
- Да, - коротко сказала она. - Я несомненно под твоим влиянием!
Это возымело действие: он прищурился, губы его сжались, превратившись в тонкую ниточку, и больше он этого не повторял. Теперь же во время путешествия он говорил совсем мало, и она была ему благодарна за это. У нее в сердце возникала странная пустота, когда она думала о том, словно частичка его была похищена. Она приходила в страшное беспокойство при малейших признаках потепления с его стороны, и даже не осмеливалась поддержать случайную беседу. Она старалась оградить себя.
Бетани не забывала об этом и на следующее утро, когда ее сердце неожиданно заколотилось при виде обнаженного до пояса Трейса. Его мускулы гладко перекатывались, когда он лениво потягивался. Ей следовало бы поинтересоваться у Мартины или синьора Бертолли, не будет ли кого-нибудь в бане в этот ранний утренний час, но ей это почему-то не пришло в голову. И когда, завернув за угол и намереваясь в одиночестве принять ванну, она увидела его, натягивающего брюки на узкую талию, у нее перехватило дыхание.
Он поднял темноволосую голову, еще влажную, и глаза их встретились. Легкая насмешливая улыбка тронула его губы, он даже не предпринял попытки застегнуться. Он просто стоял и смотрел на нее.