- Это очень великодушно с ее стороны, правда? - ответила Люси.
Эйвори пожал плечами.
- Все зависит от того, великодушны ли были ее мотивы. - Он показал Люси на лебедей, которых кормила группа туристов. - Я захватил немного хлеба, вдруг и вам захочется их покормить. Этим все обычно забавляются на Круглом пруду.
Но Люси беспокоило только одно: не разочарован ли он ее новым обликом, и она решила выяснить это.
- Вы… вы полагаете, я выглядела лучше, когда мы встретились в первый раз? - и в свою очередь потянула его за рукав.
Он посмотрел прямо ей в глаза и улыбнулся. При виде его ровных блестящих зубов сердце ее затрепетало.
- Вы выглядите очаровательно, - сказал Эйвори. - Но и в первый раз, когда я вас увидел, вы были очаровательны.
Он взял ее под руку и повел прочь от пруда:
- Раз вы не хотите кормить лебедей, чем же мы займемся? У меня весь день свободен, и, если вы никуда не спешите, мы могли бы провести его вместе. Как вы на это смотрите?
- А вам не будет скучно? - подняла на него глаза Люси. В ее вопросе не было кокетства, ее беспокоило только, как бы он не передумал, не решил, что не стоит тратить на нее столько времени.
- Мне никоим образом не будет скучно, - заверил ее Эйвори и повел к залитой солнцем скамейке, над которой свешивались ветви, покрытые еще не совсем распустившимися весенними листьями. - Посидим здесь немного, вы мне расскажете о себе, а потом отправимся куда-нибудь, где нас напоят чаем, - проговорил молодой человек, усаживая Люси.
Она радостно и с облегчением улыбнулась:
- Когда мы позавчера распрощались с вами, мне и в голову не приходило, что вам захочется снова встретиться со мной.
- Значит, вам в голову приходит совсем не то, что надо, - проговорил Эйвори и похлопал Люси по руке. Он вынул портсигар - дорогой золотой портсигар (она это сразу заметила) - и предложил ей сигарету и, когда она отказалась, закурил сам. - Скажите, - с легкой усмешкой в голосе обратился он к ней, - как ваша графиня чувствовала себя сегодня утром после столь необычного для нее вчерашнего пиршества?
- О, прекрасно, - успокоила его Люси. - Я сама со страхом ждала, что будет после всего этого шампанского, да еще и ликера, но она проснулась сегодня как ни в чем не бывало, без всякой головной боли, и сразу начала строить планы насчет следующего выхода в свет. - Люси на секунду замолчала. - Ей до смерти хочется узнать, взяли ли вы чаевые, которые она вчера оставила на столе, - смущенно закончила она, искоса посмотрев на его дорогой костюм.
Эйвори вынул из портмоне новенькую фунтовую купюру.
- Вот эти деньги, - сказал он держа банкнот против солнца. - Еще не знаю, как с ними поступить. Не думаю, что стану их тратить… - В углах его глаз собрались морщинки. - Может быть, в один прекрасный день я вставлю их в рамку.
- Зачем? - искренне изумилась Люси.
- По двум причинам, - тихо ответил он ей. - По двум очень важным причинам. - Он спрятал купюру в бумажник. - А теперь, мадемуазель Люси, мне хотелось бы узнать ваше полное имя. Значит, вы - мадемуазель Люси…
- Грей, - подсказала Люси.
- Почему-то вам эта фамилия очень идет. И как давно вы знакомы с графиней Ардратской?
- Всего чуть больше полугода, - сказала Люси. - Я искала место, и в агентстве, куда обратилась, меня направили к графине. Она меня сразу очаровала, и мне ужасно понравилось у нее работать, хотя я с самого начала поняла, что она бедна как церковная мышь, но ведь и я тоже бедна, вот я и решила, что это не важно. И по-моему, я вполне пришлась ко двору. Собаки графини - а у них не слишком-то хороший характер из-за того, что их перекармливают, - сразу меня приняли, так быстро они никогда не признавали чужих, и даже Августина сразу ко мне прониклась расположением. Я думаю, она теперь считает, что я так же необходима графине, как огромная кровать и кремовые пирожные, которыми она любит лакомиться за утренним завтраком, если, конечно, средства позволяют.
- Вы упомянули, что вы сами очень бедны, - отозвался Эйвори. - И давно это так? И почему?
- Потому что отец не умел делать деньги и, когда умер, мне ничего не досталось. Он был морской офицер и жил в свое удовольствие, только, я думаю, ему не следовало жениться, он никогда не был в состоянии содержать семью. Во всяком случае, мать умерла, когда я была младенцем, и вырастила меня сестра отца. Она относилась ко мне очень хорошо - по-своему, правда, - и я страшно горевала, когда она умерла.
- Вот тогда-то вы и отправились искать работу?
- Да. Меня кое-как приучили к работе с детьми, но, когда тетя умерла, надо было действовать быстро - я как раз узнала о графине. Она ведь на самом деле удивительная личность. Так гордится своим знатным родом и столько у нее воспоминаний, что мне никогда не бывает скучно; я обожаю ее слушать, и мне безразлично, что дом номер 24 по Элисон-Гарденс такой уродливый и что в нем едва сводят концы с концами. Во всяком случае, сводили - последние дни этого нет.
- С тех пор как вы продали брошь?
- Да.
Эйвори закинул ногу на ногу, и Люси отметила, как идеально держится складка на его прекрасно отутюженных брюках.
- И у нее действительно еще много драгоценностей? Не считая той броши, что продали позавчера?
- Много. Но как я уже вам объясняла тогда, она не считает их своей собственностью. Они должны составить фонд для восстановления монархии в Серонии.
- Поскольку ее высочество - последняя оставшаяся в живых дочь старого короля Серонии?
Люси быстро взглянула на Эйвори и утвердительно кивнула.
- Боюсь, я не поддерживаю веры вашей графини в дело Серонии, это проигранная партия, - заметил Пол Эйвори, стряхивая кончиком длинного пальца пепел с сигареты. - Но конечно, старая женщина, отказывающая себе во всем ради вынашиваемой горделивой мечты, заслуживает восхищения. Однако мне кажется, с ее стороны разумнее разместить свои драгоценности на сохранение в банке. И еще я очень надеюсь, что она больше не будет посылать вас продавать ее вещи. Если будет, вы должны отказаться.
- Вообще-то она как раз собиралась пригласить мистера Холлидея к себе, - поделилась новостью с Эйвори Люси. - Она отложила кое-какие кольца и другие мелкие вещицы, решила с ними расстаться, но из-за того, что случилось со мной, хочет теперь пригласить к нам мистера Холлидея.
- И на том спасибо, - заметил Эйвори.
Люси опять с любопытством искоса взглянула на него.
- Вчера в такси вы назвали графиню "ее высочество", - напомнила она Эйвори. - Вы сказали: "Кланяйтесь ее высочеству". Откуда вы знали про этот ее титул?
- Наверное, - Эйвори улыбнулся Люси, - потому, что я сам из Серонии. А теперь, - он взял Люси под руку, - теперь пойдем искать, где попить чаю.
Пить чай с Эйвори оказалось истинным удовольствием, в жизни Люси не было более приятных минут. Прежде всего они поехали на такси в "Риц", и Люси, теперь уже во второй раз, оказалась среди изысканных, модных и процветающих особ.
Сидя напротив Эйвори и разливая чай, Люси не переставала размышлять над странным парадоксом, который являл собой ее спутник: его элегантный костюм, светские манеры, спокойная уверенность в себе и совершенная свобода, с которой он вел себя в этой обстановке, словно был из числа постоянных клиентов подобных заведений, а не из обслуживающего персонала, - все это никак не вязалось с тем, что он служил лишь официантом.
"В наше время, - думала Люси, - многим приходится браться за работу, не соответствующую их происхождению, но с Полом Эйвори, по-видимому, дело обстоит иначе: вряд ли его происхождение и воспитание не вяжутся с выбранной им службой, но из-за какой-то присущей ему странности он ее исполняет…"
Люси старалась представить, как бы он выглядел в роли банковского клерка, врача или юриста. Для юриста у него подобающая спокойная серьезность, да и у постели больного его легко представить. Хотя, пожалуй, он не создан ни для той, ни для другой профессии. Слишком уж отличают его от других глаза, всегда холодноватые и невозмутимые, что бы ни случилось, и брови, иногда приподнятые как бы в изумлении, - красивые брови; а этот легкий, величественный взмах руки, которым он сейчас подозвал официанта, - точь-в-точь таким же жестом подзывала вчера официанта графиня.
И голос - он у него на удивление звучный и завораживающий, а легкий акцент придает ему еще большее очарование. Он говорил по-английски свободно, бегло, как англичанин, но любой сказал бы, что это не его родной язык. Да и не бывает у англичан таких темных волос и глаз.
И еще одно поразило Люси накануне: его коллеги-официанты относятся к нему с почтительностью, какую обычно проявляют только подчиненные к начальству. Так, во всяком случае, ей показалось.
Она заметила, что Пол Эйвори смотрит на нее улыбаясь, явно забавляясь тем, как она замерла с чайником в руке - чайник покачивался между чашкой и кончиком ее носа.
- В чем дело? - спросил он. - У вас такой вид, будто что-то приводит вас в полнейшее смятение. Может быть, вы что-то хотите выяснить обо мне? Что-то во мне вас смущает?
- Не могу понять, почему вы… официант! - выпалила Люси. - Вчера я просто глазам своим не поверила, когда вы появились перед нашим столиком после того, как графиня пожелала объясниться с главным официантом.
- Боже мой! - отозвался Эйвори, беря с блюда шоколадный эклер и облизывая пальцы, запачкавшиеся в шоколаде. - Я начинаю подозревать, что вы истинный сноб. Не удивлюсь, если вы заявите, что не можете больше встречаться со мной, так как юной леди вашего положения следует заботиться о своей репутации, а вся улица Элисон-Гарденс будет шокирована, если узнает, что вы тратите свое время на официанта.
- Не говорите глупостей, - вспыхнув, запротестовала Люси, краснея еще больше под лукавым взглядом его темных глаз. - Будто бы кому-то на нашей улице придет в голову, что вы официант!
- Ага, значит, если они догадаются, это вас сильно расстроит? Вам придется сказать, что вы не можете со мной видеться?
- Вы надо мной смеетесь, - обиделась Люси и быстро поставила чайник, так как его ручка уже обжигала ей пальцы. - Вы прекрасно понимаете, что я совсем не это имею в виду. - И добавила с надеждой в голосе и медленно округляя глаза: - А вы хотите продолжать со мной встречаться? Ну, я хочу сказать… вы действительно хотите повторить…
- Если вы согласитесь, я хотел бы надеяться видеть вас еще много-много раз, - ответил Эйвори, и глаза его при этом не смеялись, хотя уголок рта слегка дрогнул.
- Ох! - выдохнула Люси, и глаза ее уже стали не голубыми, и не серыми, и не зелеными, а заблестели так ярко, словно в каждом из них загорелось по солнцу. По своей неопытности она не могла скрыть от него это сияние.
Он наклонился к ней через стол и проговорил с неожиданной серьезностью:
- Вы не очень-то хорошо разбираетесь в мужчинах, малютка, правда?
Она покачала головой.
- Не сочтите меня наглецом, если я поинтересуюсь, сколько вам лет.
- Мне исполнилось двадцать два.
- А мне тридцать. - Эйвори вынул портсигар и закурил сигарету. - Значит, по возрасту я старше вас на восемь лет, а по жизненному опыту, наверное, на все восемьдесят. Вы еще младенец, только начинающий жить, а я временами чувствую, что живу уже страшно долго. - Он протянул ей свою красивую руку с длинными пальцами, и Люси вложила в нее свою. - Я надеюсь, малютка, вы разрешите мне видеться с вами столько, сколько будет возможно. Надеюсь, вы как-нибудь свыкнетесь с тем, что я всего лишь официант. - Его губы опять дрогнули.
- Не смейтесь надо мной, - попросила Люси, и он слегка сжал ее пальцы.
- Если ваша гордая аристократическая госпожа сочтет, что я вас недостоин, скажите ей, что я могу себе позволить иногда выводить вас в свет. И если о наших встречах придется договариваться слишком поспешно, не заранее, вы ведь не станете на меня обижаться? Не скажете в один прекрасный день, что, по-вашему, игра не стоит свеч и лучше бы я нашел себе для компании кого-нибудь другого?
- Конечно нет, - выдохнула Люси и под сияющим взглядом его темных глаз снова испытала то же ощущение, которое испытала раньше, в день их первой встречи в ювелирном магазине, где Эйвори выбирал булавку для галстука. Как и тогда, ей показалось, что она тает, растворяется, а сердце так поспешно гонит кровь по сосудам, что ей уже нечем дышать.
- Сейчас мы возьмем такси, и я отвезу вас домой, - сказал Эйвори и, улыбаясь ей, поднялся. - Я сегодня дежурю. Будем надеяться, великодушные посетители так же щедро отблагодарят меня, как вчера ваша графиня.
Перед тем как помочь ей выйти из такси и распрощаться, он спросил:
- Можно мне позвонить вам, чтобы договориться о следующей встрече? И можно ли вообще время от времени звонить вам?
- Конечно, - ответила Люси.
- Ее высочество не рассердится?
- По правде говоря, я думаю, она будет заинтригована.
На секунду Эйвори задумался, потом проговорил:
- Да, вероятно, вы правы.
Глава 7
Однако графиня вовсе не была заинтригована, скорее, она довольно неприязненно отнеслась к этому "маленькому роману", как она его назвала, - к маленькому роману Люси с каким-то официантом, который ей вовсе не пара и слишком независим, чтобы понравиться старой даме.
- В прежние времена я бы знала, как с ним поступить, - заявила она, гневно сверкая глазами и засыпая Люси вопросами о том, как прошло ее свидание с Полом Эйвори в парке. - Не терплю наглости от тех, кому предназначено обслуживать людей, которые получше их, а этот молодой человек - наглец. Я бы пожаловалась на него, да что толку? Теперь век демократии, и, разумеется, его не уволят. Мне просто объяснят, что в наши дни трудно найти хороших служащих и что у него, мол, есть способности, которые делают его незаменимым.
Люси пришла в ужас.
- Неужели вы и правда хотите сказать, что… лишили бы его работы, если бы могли? - спросила она, потрясенная до глубины души.
Графиня смотрела на нее, и глаза ее цинично поблескивали.
- Ах, вот что значит быть молодой! - воскликнула она. - Дорогая моя, вас же видно насквозь, это никуда не годится! Ваш Пол Эйвори красив и уже успел приручить вас, хотя вы знаете его всего несколько часов. А что будет, если вы встретитесь с ним раз пять? Вы тогда совершенно потеряете голову и никогда ее не обретете.
Люси почувствовала, что краснеет до корней волос. Она постаралась опровергнуть все обвинения.
- Я… я думаю, он очень мил, - оправдывалась она. - Он очень добр ко мне…
- Добр? - усмехнулась графиня. - И в чем это выражается? Напоил вас чаем, погулял с вами в парке. Вы поговорили про уток?
Люси по наивности поведала графине, что Эйвори готов изредка встречаться с ней, если она будет не против.
- Такие дневные прогулки я нахожу в высшей степени волнующими, - со все усиливающимся сарказмом продолжала графиня. - А что будет дальше? Сядете на автобус, поедете в Хемптон-Корт и заблудитесь там в лабиринте? А еще можно проехаться на речном пароходике, смешаться с пассажирами, орущими песни по дороге домой! Особенно при луне. Влюбленные обычно обожают луну.
Люси в изумлении не сводила с графини глаз, ее поразили резкие ноты в голосе старой дамы и бездушная насмешка в глазах. При этом щеки у графини пылали все ярче.
- Мы вовсе не влюблены друг в друга, - решительно заявила Люси.
- Ах вот как! - расхохоталась графиня. - А кто же вы? Любители уток? Или знатоки чая? Поверьте, не для того я покупала вам целый гардероб новых платьев, чтобы вы бросались на шею первому встречному официанту из ресторана!
Тут в Люси вскипел гнев, и она с негодованием заявила:
- Я не просила вас, мадам, покупать мне новые платья. И если у вас такое мнение о моих личных делах, я предпочитаю, чтобы вы забрали их назад.
Неожиданно графиня улыбнулась, и довольно весело.
- И что я буду с ними делать, милое мое дитя? - ответила она добродушно. - Нет уж, вам придется их носить и сейчас, и в будущем. И должна признаться, у меня есть кое-какие планы. Я думаю, сейчас самое время на несколько месяцев запереть эту мрачную квартиру, или пусть Августина останется здесь и следит за ней, а мы отправимся за границу, на континент, остановимся в каком-нибудь хорошем отеле, а может быть, снимем виллу. А потом вы встретитесь и познакомитесь с моей помощью с людьми из высшего света и, возможно, выйдете замуж. И таким образом сможете возместить все расходы, которые я понесла ради вас, - заключила графиня, словно ее безумные траты можно как-то возместить.
У Люси пробежал по коже тревожный холодок.
- Но ведь на самом деле вы вовсе не хотите уехать за границу, мадам? - спросила она. - Я хочу сказать… зачем вам это?
- А почему бы и нет, если уж на то пошло? - Графиня взяла с блюда на столе засахаренный миндаль. - Я поняла, насколько легко получить деньги, если продать кое-что из моих драгоценностей, я годами жила в нищете и ничтожестве, о чем теперь сожалею. В будущем мы заживем совсем по-другому, а вы должны немного развлечься, ведь вы так молоды… И даже не немного. А как следует! Мне будет так приятно смотреть на это! - И, глядя на свою компаньонку, графиня лучезарно улыбнулась.
- А теперь возьмите собак, прогуляйтесь с ними, как обычно, и перестаньте хмуриться. Мы еще решим, куда отправимся, на это потребуется время, а пока можете ходить на свидания со своим официантом… До тех пор, пока будете помнить, что я не позволяю вам завязывать с ним серьезные отношения. Я категорически запрещаю вам иметь что-либо серьезное с официантом!
Люси прикусила нижнюю губу, чтобы не ответить колкостью, - это могло стоить ей работы и серьезно обидеть графиню. Она деланно спокойно сказала:
- Может быть, мистер Эйвори всего лишь ресторанный официант, но он тоже из Серонии. Я думала, что вам, возможно, будет интересно об этом узнать.
- Дитя мое, - графиня снова улыбнулась, - об этом нетрудно догадаться. Возможно, он сын одного из моих егерей, претендующий на то, чтобы стать джентльменом.
- Но он и есть джентльмен, - упрямо настаивала Люси.
Графиня устремила на нее проницательный взгляд:
- Вы считаете себя достаточно взрослой, чтобы судить об этом?
Люси отправилась выгуливать собак, а когда вернулась, Августина, необычно раскрасневшаяся и возбужденная, встретила ее с видом заговорщицы.
- Это для вас, доставили сразу после вашего ухода, - протянула она Люси громадный букет весенних цветов.
Это были желтые и белые нарциссы, фиалки, сциллы, белая сирень, гиацинты. Люси разрешила Августине оторвать карточку, прикрепленную к светло-зеленым стеблям, и даже позволила старой служанке прочитать вслух то, что на ней написано:
"Не могу решить, какого цвета у Вас глаза, но каждый цветок в этом букете похож на Вас.
Пол Эйвори".
- Ничего себе! - протянула Августина, глядя на компаньонку своей госпожи совершенно другими глазами.
- Я… я… поверить не могу, что это мне! - воскликнула Люси и с сияющими глазами взяла в руки цветы, наслаждаясь их видом, ароматом, прохладой. О том, сколько стоит такая роскошь, Люси боялась и подумать.