- Иногда небольшое хулиганство помогает добиться цели. Если бы ты с самого начала, согласилась, мне не пришлось бы прибегать к хулиганским действиям. Тебе стоит это запомнить, Кори. В любой момент сахар может превратиться в уксус. - Он на секунду нахмурился, припомнив ее замечание насчет лошади, но быстро стер морщинку со лба и расплылся в ухмылке. - Что ж, увидимся завтра в одиннадцать, у церкви. Чао. - Он круто развернулся и зашагал по коридору прежде, чем она успела сочинить подходящий ответ. И ей осталось лишь отряхнуть юбку, решительно вздернуть подбородок и вернуться в свой кабинет, как будто вовсе ничего не произошло.
Ничего и не произошло, глупая.
Ничего? По-твоему, такое поведение - это ничего?
Он был прав, и ты это знаешь. Ты не оставила ему никакого выбора.
Мог бы принять мой отказ.
Он не желал. Он упрям, так что ж?
Он еще и чертовски самонадеян, и мне он не нравится.
Ты именно потому так дрожала, что чулки перекрутились?
Я дрожала потому, что попала в ситуацию, которую не могла контролировать.
Не в твоих силах сделать так, чтобы все всегда получалось по-твоему.
Неужели?
Когда на следующее утро Коринна вышла из своего класса по аэробике, она напоминала изгнанного из альпинистского лагеря скалолаза. Так, по крайней мере, ей казалось - и именно этого она и добивалась. Влажные, растрепанные волосы липли сзади к шее, косметики не было и в помине. На ней красовался тренировочный костюм, который когда-то был цвета горчицы, а теперь, благодаря постоянным стиркам, стал сам напоминать горчицу комковатую и бесформенную. В общем, она добилась планируемого результата.
К несчастью, отношение Коррея к изгнаннику из лагеря в корне отличалось от ее собственного. Он ахнул от восхищения.
- Не могу поверить! - Потом расплылся в блаженной улыбке. - Ты просто бесподобна.
Не веря своим ушам, она уставилась на него. Сердце у нее упало.
- Ну конечно… - Могла бы и раньше догадаться. Во время их первой встречи у него был тот еще вид. Ясное дело, что он предпочитает неряшливость.
Она не осознавала, что в глазах Коррея выглядела вовсе не неряшливой, а более человечной. И юной. И излучающей здоровье. Щеки горели естественным румянцем, копна коротких взлохмаченных волос поражала густотой. Тренировочный костюм потерял всякую форму - что правда, то правда, но Коррей без труда мог представить себе эластичное трико, скрывающееся под ним. Единственное, о чем он сожалел, так это об отсутствии окошка в двери ее спорткласса. С каким бы удовольствием он увидел ее в этом самом трико, но в движении, танцующую под захватывающие ритмы рок-музыки, которые он краем уха услышал.
- Ну, как все прошло? - спросил он, подхватывая ее под руку.
Она выдернула локоть.
- Не трогай меня! Я просто ужасна!
- Ты не ужасна. - На этот раз он, просунув руку ей под локоть, сцепил свои пальцы с ее. Вторично ей так просто не вырваться. - Здорово было?
- Здесь всегда здорово.
- Ты каждую субботу занимаешься?
- Да.
- Сердишься на меня?
- Да. - Если честно, то она сердилась на саму себя. Дома остались совсем новенькие костюм и тапочки; и что ей стоило принять душ, как она делала всегда, когда бежала по делам сразу после занятий? Она надеялась оттолкнуть Коррея своим гнусным видом, но все вышло наоборот. И теперь, лишившись желаемого удовлетворения, она осталась с одним лишь чувством омерзения к себе. Это-то ее и злило. Но на Коррея она тоже злилась - за то, что он нисколько не был обескуражен, за то, что так прекрасно выглядел даже в обычных джинсах и рубашке-поло, и еще потому, что ей не хотелось терзаться из-за своего неприглядного вида, а она, тем не менее, терзалась. - Наверное, нужно сменить группу, - буркнула она. - Занятия в этой группе напряжения не снимают.
- Так ты здесь занимаешься, чтобы снять напряжение? - Он заметил, что большинство ее соратниц по аэробике, разбегавшихся кто куда из церкви, выглядели значительно крупнее, чем его спутница. Без сомнения, Коринна занималась не ради контроля за весом.
- Да.
- Ну что ж, ладно, - сказал он и потянул ее за собой. - Давай пройдемся, прежде чем примемся за обещанный кофе.
К тому моменту, когда они добрались до кафетерия, Коринна решила, что ей придется смириться со своим внешним видом, раз уж нет никакой возможности что-то изменить. Поэтому она расправила плечи, вздернула подбородок и постаралась вести себя так, как будто столь потрепанный облик должен быть нормой для окружающих.
Коррей, улыбаясь, пропустил ее в кабинку и уселся на скамейку напротив.
- Уже лучше?
- Да, - ответила она, причем совершенно искренне, хоть и недовольным тоном.
- Я рад. - Он вытащил засунутые между салфетницей и сахарницей меню, вручил ей один листок, а сам пробежал глазами другой. - Что будем заказывать?
- Кофе здесь отличный.
- А как насчет чего-нибудь поосновательней?
- Булочки по-домашнему.
- Ну а чуточку протеина?
- Ты из помешанных на здоровье?
- Нет. Просто хочу есть.
- В таком случае… - она жестом подозвала официантку, - я сделаю заказ для нас обоих. Будьте добры, два больших бокала апельсинового сока со льдом, два омлета с сыром и беконом, пару тостов… плавленый сыр свежий? - Официантка кивнула, и она продолжила: - Тогда к тостам плавленый сыр и две чашки кофе.
Коррей, слегка изумленный, что такая крошка, как Коринна, намеревается сравняться с ним в еде, решил не уступать.
- А эти ваши булочки - как они? - поинтересовался он у официантки.
- Горячие, только из духовки.
- Тогда добавьте парочку к заказу. Он ухмыльнулся. - Большое спасибо.
Официантка отошла, и Коринна спросила
- Ты собираешься все это съесть?
- Что значит какая-то крошечная плюшка по сравнению со всем тем, что заказала ты?
- Крошечная плюшка здесь равняется трем в другом месте, а я сделала свой обычный заказ. За прошедший час во мне сгорело минимум пятьсот калорий. А у тебя есть оправдание?
- Пробежка по дорожке на крыше отеля тебя устроит?
- Никакой пробежки не было.
- Точно. Но я как следует прошелся, а потом еще и с тобой погулял. В любом случае я значительно больше тебя, так что мне необходимы все эти калории для поддержки организма.
Слишком остро ощущая, насколько он большой, Коринна сочла за лучшее промолчать. Вместо ответа она просто откинулась на спинку стула и погрузилась в терпеливое ожидание. Губы ее едва заметно сжались. Глаза говорили: "Что ж, это ты хотел со мной поговорить. Давай, вперед".
- Приятное местечко, - отметил Коррей и огляделся. - Часто сюда приходишь?
- Время от времени - с девушками из класса аэробики. Они тоже заказывают плюшки. - Улыбка не коснулась ее губ, даже когда он хмыкнул.
- Я это заметил. То есть я хотел сказать, что некоторые из них выглядят немного…
Она только кивнула.
- Ты в самом деле присматриваешь за малышами?
- Да.
- Подрабатываешь?
- Нет, это просто одолжение.
- А, понятно, у кого-нибудь няня сбежала.
- Вообще-то это мне делают одолжение. Я люблю малышей.
Он вспомнил слова Алана о том, что она прекрасно ладит со Скоттом и Дженнифер.
- Это у Алана и Джулии?
- Мне кажется, они достаточно взрослые, чтобы самим о себе позаботиться.
- Ты прекрасно поняла, что я имел в виду, - глухо протянул он.
- Нет, не у Алана и Джулии. У меня есть еще одна подруга. Трое детей, муж в бегах, и ни минуты для себя, если она только не заплатит какой-нибудь няне.
- Скажи еще, что ты работаешь бесплатно
- Я работаю бесплатно.
- Никудышный бизнес, Кори.
- Хорошая дружба, Коррей. И отличные малыши.
- Почему бы тебе своих не завести?
- Потому что у меня нет мужа.
- А почему?
- Не хочу.
- Понятно. Троя работа - это твоя жизнь.
- Частично. Мне и еще кое-что нравится.
- Например, печь?
Она удивленно нахмурилась.
- Кокосовые палочки. Очень вкусные.
Она приподняла бровь.
- Я принесла их Скотту.
- Он не видел, что я попробовал одну, потом предложил мне вторую, а третью я стянул, когда он пошел спать.
- Не очень-то красиво.
- Я был голоден, - отозвался он. - Ну ладно. Ты любишь печь. А что еще?
- Друзей. Аэробику. - Она перевела взгляд на приближающуюся официантку. - Омлеты с сыром.
Коррей почувствовал себя загнанным в угол. Если он надеялся, что взъерошенная, расслабленная после аэробики Коринна смягчится и приоткроется ему, то оптимизм его явно подвел. Ее бдительность даже не покачнулась - настоящая стена хладнокровия трех футов толщиной.
Принимаясь за еду, он молча обдумывал варианты. Обаяние он уже испробовал - она к нему глуха. Хулиганский напор обеспечил ему час-другой ее времени, но стену пробить не смог. По неизвестным причинам она предпочитает придерживаться самого худшего мнения о нем. Значит, просто нужно изменить это мнение, прежде чем можно будет продвигаться вперед.
Коррей отложил вилку.
- Неплохо. - С омлетом он покончил. Сок и тосты тоже исчезли. Осталась только плюшка. Коринна оказалась права: горячая сдоба поражала размерами. Он разрезал ее и взял один кусок, но, не попробовав, продолжил: - Не часто приходится вот так основательно завтракать. Подобное утро для меня редкость - я всегда куда-нибудь мчусь.
Она ела не так быстро, как он, и сейчас все еще наслаждалась омлетом, но он заметил, что она его слушает.
- Я живу в Южной Каролине. В Хилтон-Хэд. Была там когда-нибудь?
Она покачала головой.
- Замечательное место. Уединенное, великолепно спланированное. А природа такой красоты, что трудно глазам своим поверить. Бескрайние поля, пальмы, виргинские дубы с покрытыми мхом ветвями. - Он действительно обожал эти места и надеялся, что сможет передать ей эту любовь. - У меня дом на одной из плантаций… Хотя плантации далеки от того, что мы привыкли себе представлять под этим словом, - старинные особняки, хлопкоочистительные машины и помещики-джентри. Нет, сейчас это целые общины, построенные за последние двадцать лет. Мой дом расположен на Си-Пайнс, на самой оконечности острова, и я просто влюблен в дорогу, которая к нему ведет. Когда проезжаешь мимо зарослей низкого кустарника, мимо вековых дубов во мху, кажется, что едешь по тоннелю - пышному, живому, - который постоянно меняется вместе с погодой и временем дня. Я сам больше всего люблю закатные часы, - добавил он с блуждающей на губах улыбкой, будто вглядываясь в даль. - Когда солнце опускается достаточно низко, его лучи пронизывают тоннель, покрывая все золотом.
- А заодно и ослепляя, - вставила Коринна. - Против солнца очень трудно ехать.
- Но если солнце сзади, то кажется, что его лучи тебя подталкивают. Ты сидишь в машине и представляешь, что попал на другую планету, в будущее. Энергия солнца ведет тебя, деревья показывают тебе путь, а на горизонте - только небеса.
Нарисованная им картина была настолько яркой, что Коринна как будто увидела ее собственными глазами.
- Какое, должно быть, разочарование, когда выезжаешь из тоннеля.
- Ммм. - Коррей откусил порядочный кусок плюшки, и ему пришлось прожевать, прежде чем ответить. - Зато мой дом служит утешением. Он дышит покоем, в нем прохладно и тихо. Он стоит в самом конце частной дороги, так что мне не мешают ни чужие люди, ни их машины. Выхожу на веранду, закрываю глаза, прислушиваюсь к шороху листьев - и представляю, что я в раю.
- А что, тебя не устраивает тот мир, в котором мы живем? - чуть заметно поддела она. Не то чтобы ей хотелось узнать его чувства, нет, просто возникло желание защитить свой собственный дом.
- Да нет, почему не устраивает. Я люблю этот мир. Но иногда здорово воображать себе иные миры. - Он легонько хмыкнул. - Наверное, начитался фантастики.
Коринна никогда не читала фантастику. Документальный жанр ей больше импонировал. Она восхищалась историей, ее неизменно приводило в изумление, что цивилизации снова и снова повторяют одни и те же ошибки. И она твердо решила не допускать подобного в собственной жизни.
- Так или иначе, - со вздохом добавил Коррей, - жизнь моя несется на всех парах, так что выкроенные часы покоя для меня настоящий праздник.
- Если ты во главе бизнеса и оставляешь основную работу своим управляющим, то почему у тебя такой бешеный ритм жизни?
- Большую часть работы я оставляю своим управляющим. У меня остается еще масса других дел.
- Ну, купил ты отель, открыл его - что ж еще делать? - произнесла она таким тоном, что вопрос можно было бы принять за риторический. Не хотелось, чтобы Коррей решил, что она им заинтересовалась, и, тем не менее, она была рада, что он ответил:
- Да уйму вопросов приходится решать, устанавливать правила, изменять их по ходу дела - скажем, безопасность в отелях или вопросы условностей или же, скажем, бесплатных услуг. Приходится принимать решения по их обновлению или расширению, да и общая атмосфера зависит от меня. Прислуга улавливает настроение своих непосредственных начальников, те прислушиваются к управляющим, а уж управляющие следят за мной. Значит, на мне и лежит ответственность за то, чтобы каждый клиент был обслужен по высшему разряду, а иначе все пойдет наперекосяк.
- Именно таких правил ты придерживается?
- Да. Если человек платит деньги, значит, ему необходимо отличное обслуживание.
- Ясно. В противном случае он больше не вернется в этот отель, а это плохо для бизнеса. - Она отказывалась думать, что такие правила исходят от его доброго сердца.
Коррей махнул официантке и показал на свою пустую чашку.
- Ты как, Кори? Еще одну?
Она взглянула на часики. Минут пятнадцать у нее еще есть.
- Почему бы и нет, - легонько пожала она плечами.
- Не беспокойся, - проворчат он, но с полуулыбкой, от которой на щеках появились лукавые ямочки, - ты выйдешь отсюда вовремя. Может, я и не слишком пунктуален, когда дело касается лично меня, но в отношении других я точен. Да и вообще, - он нахмурился, будто решат трудный вопрос, - возможно, я опаздываю именно из-за других. Мне нравится общаться с людьми, и я забываю о времени.
- Ты, наверное, чаще бываешь с людьми, чем один.
- Так и есть. В этом-то вся прелесть моей работы. Оставаться один на один с самим собой двадцать четыре часа в сутки слишком утомительно.
- Могу поверить.
- Ты передергиваешь мои слова, - насупился Коррей.
- Ничего я не передергиваю. Просто отреагировала на сказанное.
- Значит, ты все воспринимаешь слишком буквально. Я имел в виду, что заскучал бы без какого-то стимула извне. Стимула в виде человеческого общения.
- Психотерапевт сказал бы, что ты не в ладу с самим собой.
Небрежно опустив руки на стол, он откинулся назад.
- Я так выгляжу?
Коринна подумала, что выглядит он откровенно самодовольным и невероятно высокомерным.
- Я не психотерапевт.
- Так выскажи свое мнение.
- Я считаю, что ты убедил себя, что у тебя все в порядке. И еще считаю, что чрезмерное самомнение скрывает многочисленные грехи.
- У меня нет чрезмерного самомнения. Ладно-ладно, не стоит так на меня смотреть - может, самомнение и есть, но не чрезмерное. Я много сделал в жизни - и горжусь этим. Я вовсе не под счастливой звездой родился, а вот у моих детей будет все.
- Подумываешь о детях?
- А что, не должен?
Она небрежно мотнула головой.
- Времени у тебя было предостаточно, но этого ведь до сих пор не произошло.
- Я очень осторожен. И забочусь о своих женщинах. - Он понял, что говорить этого не нужно было, как только слова сорвались с его губ. Почему-то сказать правду показалось ему самым мудрым в данной ситуации, что он и сделал, без намека на улыбку на губах. - Последние четырнадцать лет я работал как вол, чтобы преуспеть в жизни. Но также я много играл. У меня были женщины, Коринна. Десятки женщин. Но втянуть любую из них в карусель моей жизни было бы так же неправильно, как и притворяться, что я ее люблю. Я никогда не признавался женщине в любви. Сколько бы ни было во мне недостатков, в отношениях с женщинами я всегда был предельно честен. Не было случая, чтобы я что-то пообещал, а потом не выполнил. Когда-нибудь… появится она, та самая. Вот тогда я и подумаю о детях.
Коринна не хотела его слушать. Более того, не хотела слышать этот голос, пронизанный такой силой, такой… искренностью.
- Очень благородно, - отрезала она. - Уверена, что она, та самая, придет в восторг.
Коррей с силой прижал ладонь к нахмуренному лбу, а потом усталым жестом провел пальцами вниз по лицу.
- Почему ты постоянно ощетиниваешься? Неужто ты не можешь увидеть во мне хоть что-то хорошее? Я надеялся доказать тебе, что я вовсе не то чудовище, каким ты меня себе представляешь, но ни мои слова, ни поступки ничего не меняют. Так что же во мне тебя так раздражает?
- Ничего, - соврала Коринна. - Ты отличный парень.
Он склонил голову и несколько раз кивнул
- Отличный. Здорово, просто здорово. Потом поднял на нее глаза и взглядом пробуравил ее насквозь. - Ладно, раз я такой отличный парень, не согласишься ли ты составить мне компанию сегодня вечером?
- Не могу.
- У тебя другие планы. Как же я сразу не догадался? - Он и не подумал скрыть сарказм. Душившее его разочарование начисто смело все благие намерения быть с ней помягче.
Самообладание ни на йоту не изменило Коринне, и это еще больше разъярило его.
- Ты думаешь так, как желаешь, и поступаешь так, как считаешь нужным. Ты не задумываешься о том, что у меня может возникнуть желание думать и поступать по-другому. Ты не хочешь принять "нет" как окончательный ответ.
- "Нет" - в смысле отказа от моего приглашения?
- Точно.
- Окончательно?
- Окончательно.
- У психотерапевта нашлось бы, что сказать по этому поводу, - съязвил Коррей.
- Мне известно, что сказал бы по этому поводу психотерапевт, и, если честно, мне наплевать. Наверное, кое в чем мы все-таки схожи. Я тоже думаю так, как желаю, и поступаю так, как считаю нужным. К несчастью, то, что думаю я, в корне отличается от того, что думаешь ты.
- Итак, ситуация патовая.
- Похоже на то.
Коррей с отвращением обозрел остатки своей плюшки, потом достал из бокового кармана бумажник.
- Ты наелась?
- Да.
- Пойдем. - Мотнув головой в сторону выхода, он поднялся с места.
Швырнув на столик более чем достаточную сумму, он подождал, пока и Коринна поднимется, а затем последовал за ней на улицу.
- Где твоя машина?
Едва она успела отреагировать, как он подхватил ее под локоть и зашагал в указанном направлении.
Добравшись до машины, Коринна открыла дверцу и обернулась.
- Извини, Коррей, - тихо произнесла она. - Ты тут ни при чем. Все дело во мне. Я выстроила свою жизнь именно таким образом потому, что это то, что мне необходимо: четкость и порядок во всем. Мне нужно ощущать твердую почву под ногами, нужно знать, что я все держу под контролем. На свете есть вещи, с которыми мне не справиться, поэтому я стараюсь любой ценой избегать их. С тобой, - вздохнула она, - мне тоже не справиться.
- Откуда тебе знать, если ты не сделала ни одной попытки?
- Я и так знаю.