Выслушав подробности, Дасма рассмеялась и уверила, что деньги нахальный тип мне обязательно вернет, так как в противном случае окажется на улице.
– Ты почему сразу ко мне не пришла? – сделала выговор подруга.
– Ну, все-таки Резиденция, охрана и всё такое, боялась, не пропустят… А этот… дед Тионы провел меня через калитку для торговцев, у него ключ был, ну, где зеленщик, мясник, молочница проходят. Смех смехом, но сюда может любой злоумышленник попасть.
– Я поговорю с начальником охраны, – серьезно пообещала Дасма, – а ты пока иди в комнату, вот тебе ключ. Только лошадь переведи в гостевую конюшню. Не думаю, что охрана обрадуется постороннему жеребцу в личной конюшне короля. Через три чашки я освобожусь и мы прогуляемся по городу, а пока отдохни, у меня ванна есть, вымойся с дороги.
– Эстан здесь? Ты говорила, он сюда направлялся.
– Принц рано утром уехал с посольством в Стабиндар, какие-то военно-политические вопросы решать, так что, увы…
– Не очень то и хотелось, – буркнула я, попрощалась с Дасмой и пошла во флигель, чтобы отдохнуть на настоящей постели.
Дасма неплохо устроилась – скромные апартаменты экономки были в три раза больше нашей с ней комнаты в общежитии, да еще с кухней.
Маленькая уютная прихожая со встроенным шкафом и зеркалом в полный рост. Две небольшие комнатки – спальня и гостиная.
В гостиной старенький, но добротный диванчик, кресла и низкий столик на изразцовых ножках, шелковый пуфик, плюс пузатый буфет, набитый разной мелочью. Два протертых гобелена на противоположных стенах и розовые шторы, изящно подколотые булавками. Дасма уже успела приложить свою руку к интерьеру. На подоконнике ухоженные комнатные розы и герань, а книги в углу перевязаны бечевкой. Их разложить еще не успела.
Кухня маленькая, но в идеальном порядке. Всё начищено до блеска и расставлено по местам – посуда в шкафчиках, полотенца стопками на полочках, кастрюли, сковородки – развешаны на стенах. Посередине – круглый стол, покрытый родной, до боли, белоснежной скатертью с вышивкой.
Заглянула в спальню. У стены – громоздкий платяной шкаф, напротив – огромное окно, завешанное плотными бордовыми шторами. Кровать – широкая и на вид мягкая, с шелковым расшитым покрывалом в тон со шторами, прикроватные тумбочки с туалетными принадлежностями моей подруги. Я открыла шкаф и вытащила на свет полотенце и купальный халат.
Дасма не соврала – в наличии и ванная комната с медной ванной на гнутых львиных ножках и даже два крана с холодной и горячей водой – блаженство!
Решив подробнее изучить сию инженерную конструкцию, я прикинула направление труб и дошла до двери, где, по моим расчетам, таилась разгадка неслыханного удобства.
Точно, за дверью оказалась котельная и две емкости, в которые вода поднималась из вырытого здесь же колодца с помощью механического насоса на тяге в одну ослиную силу, сиротливо и понуро крутящую колесо. Под одной из них постоянно горел слабый огонь, другая стояла в стороне.
Следил за работой всей этой системы бодренький старик, но в данный момент он играл в карты с поваром и не обратил на меня никакого внимания.
Да, дисциплинка здесь на высоте… Это Дасма еще толком не начала работать, через несколько дней все радикально поменяется, или я не знаю свою подругу!
Решив, что инженерного самообразования на сегодня достаточно, я набрала горячей воды, наплюхала жидкого мыла из коллекции Дасмы и с наслаждением вымылась. После чего завернулась в тяжелый и необыкновенно мягкий халат и прямо в нем завалилась на широкую кровать отсыпаться за все уличные и конюшенные ночевки.
Дасма пришла через три чашки, разбудила меня, помогла привести в порядок спутанные невысохшие волосы и мы отправились на запланированную прогулку в бодром настроении.
Первым делом завернули к ростовщику на Скобяную улицу в дом под номером три. Ему принадлежало два этажа и подвал, который он оборудовал под хранилище.
Расписка лежала у меня в кармане, изрядно потертая на сгибах и несколько потерявшая вид за время хранения в тайнике нашей с тётей избушки. На потертой странице значилось, что "Дарэна Погорельская и Мия Погорельская отдали в рост пятьдесят солов под пять процентов годовых".
Так как я находилась в стране, можно сказать, инкогнито, необходимо было спрятать выдававший меня артефакт в надежное место. А что может быть надежней подвала ростовщика, у них ведь самые крепкие двери и самые сложные замки.
Ростовщики несут личную ответственность за вверенное им имущество и поэтому система безопасности у них всегда по высшему разряду. К тому же мне, на первое время, все равно нужны деньги, я планировала забрать проценты и солов пять снять с вклада.
Вечернее солнце ещё припекало, но уже мягко и ненавязчиво. Ростовщик – мужчина в возрасте, с блестящей лысиной и тремя подбородками, дремал за стойкой, лениво отгоняя мешавшую ему муху пухлой пятерней. Увидев нас, он и глазом не повел, только неохотно буркнул:
– Девушки, вышивальная лавка напротив.
– Мы знаем, – громко ответила я, чтобы наверняка разбудить его, и положила на стол Ледяной Зуб и кольцо Кин-кая, – сколько стоит оставить на хранение артефакты?
– В свинцовой коробочке, чтобы нельзя было обнаружить? – уточнил оживившийся ростовщик, поправляя тесноватый сюртук.
– Да, пожалуйста. Только коробочек должно быть две.
– Двадцать лунов.
– Это за луну хранения? – опешила я.
– Инфляция, девушка, что сделаешь, – печально вздохнул пройдоха, изобразив крайнюю степень сочувствия. Его холеная физиономия с трудом справлялась с такой задачей.
– Я ничего делать не буду, через дорогу еще ростовщик есть, он наверняка больше пяти не возьмет… – торговаться в этом городе можно везде, и мне это положительно нравилось. – Ещё у вас мой вклад и я, пожалуй, заберу все свои пятьдесят солов, чтобы уж с одним человеком работать…
– Э… Вы про Сетнака? – мгновенно взбодрился мужичок. – Да что вы, девушка, у него же система защиты такая, что любой начинающий воришка в подвалы пролезет! А у меня хранилище добротно сделано, если только регулярная армия с землей сравняет, но и то не факт, что двери открыть смогут… Там даже сигнализацию недавно поставили. Четыре собаки на территории, да еще профессиональная охрана круглосуточно! А у Сетнака – одна брехливая собака без зубов и сторожа – сын с зятем… – он задумался, чем еще поразить мое воображение, и выдал, – А еще, у меня вклады застрахованы! Сам Бахтар Ланорский крыш… ой, то есть, страхует!
– Зато Сетнак не просит по двадцать лунов за хранение, – упрямо стояла я на своем.
– Двадцать? Кто сказал "двадцать"? Вам послышалось! Семь, пусть мои дети голодными останутся.
На том и сошлись. Обезопасив артефакты и разжившись деньгами, мы с Дасмой пошли-таки на ярмарку, где я сразу прилипла к лотку с книгами. У скучающего продавца нашлась книга "Механика магического действа", о которой я давно мечтала, и недавно вышедшая из королевской типографии "Молекулярная магия". Ещё я прихватила старенькую, но актуальную брошюру "Некоторые аспекты психоэнергетического целительства".
Оставив у книжника полтора сола – целое состояние (книги – удовольствие недешевое!), мы с Дасмой переместились в ряды с готовой одеждой и тканями. Слегка прибарахлились, набрали сладостей и отправились через площадь обратно в Резиденцию.
Тут-то я и заметила некую странность. Нищие ко мне не приставали, а подозрительные и совершенно не подозрительные (как самая опасная категория из всех) граждане обходили меня стороной. Обнаружив такое дело, я повесила кошелек небрежно, нарочито показывая свою безалаберность.
Оценив мой маневр, один юркий босяк с перекрестка двух главных и самых многолюдных улиц улыбнулся во весь беззубый рот и, вежливо приподняв пыльную расплющенную шляпу, поклонился чуть ли не до земли, явно подражая изысканным манерам аристократов:
– День добрый, госпожа ведьма!
Ах, вот оно что! Я расхохоталась.
– И Вам незлого дня. Амису привет!
Бродяга помахал мне рукой и скрылся в подворотне, сверкая босыми грязными пятками.
Наткнувшись на недоуменный взгляд Дасмы, я с энтузиазмом поведала о знакомстве с представителем местной воровской братии. Глаза моей подруги прямо-таки на лоб вылезли.
– Мия! Амис – король воров Тилисска, за его поимку с поличным обещана награда в сто золотых, – и она ткнула пальцем в потрепанный ветром и дождем пергамент с королевской печатью, пришпиленный прямо к фонарному столбу. На нем красовалась сомнительной художественной ценности, но вполне узнаваемая физиономия моего давешнего знакомого, а под рисунком огромными буквами надпись: "Награда – 100 золотых!".
– Неизвестно, у кого в этом городе больше власти – у Стайлов или у твоего знакомого, – продолжила назидательную мысль Дасма, – и он тебе должен?!! Невероятно!
– Сто солов?! – задумчиво протянула я, разглядывая выцветший рисунок. – Надеюсь, его слово стоит дороже, не хотелось бы продешевить. Если он такой известный тип, зачем лично кошельки режет, ему же должны все воры проценты платить.
– У него своя школа, – со знанием дела пояснила подруга, – видно, проводил, так сказать, практические занятия.
– Ага, на тему "Как договориться с ведьмой", – захихикала я, – ох, и везет же мне на монархов – то принц, то король воров!
– Подобное к подобному, – глубокомысленно изрекла подруга, когда мы сворачивали с центральной улицы во дворы, срезая путь до Резиденции втрое.
– Угу, хоть ты об этом не напоминай.
– А что, еще кто-то осведомлен? – удивилась она, знавшая лучше всех, как ревностно я храню тайну происхождения.
– Ну, есть добрый человек. Точнее, не совсем человек… – и я рассказала о Кин-кае.
Дасма размышляла всего минуту, мы как раз вышли на улицу Цветов, а отсюда до Резиденции уже рукой подать.
– Сдается мне, не так все просто, моя дорогая, – наконец, сказала она, – жди сюрпризов в ближайшем будущем. Надеюсь, хороших, но готовься к чему угодно.
– С чего ты это взяла? – встревожилась я.
– Не знаю… так, ощущение…
И я всерьез забеспокоилась. Дасма считала, что не обладает Даром. Но почему-то ее "ощущения" всегда реализовывались.
Так что я только вздохнула и приготовилась к неожиданностям, которые, и правда, не заставили себя долго ждать.
На следующий день мы завтракали на кухне, точнее, я завтракала, а Дасма металась между окном в гостиной и мной.
– Сегодня второй тур, ты не забыла?
– С тобой забудешь! Четвертый раз за утро напомнить не стесняешься, дай поесть спокойно… Да сядь ты, наконец! Это же у меня отбор, не у тебя. Что ты суетишься?
– Ты толпу у Восточных Ворот видела? – возбужденно кричала она из гостиной. – Твои конкуренты уже собрались. Там один тип, при взгляде на которого у тебя аппетит сразу отобьется… А вон тот парнишка ничего, симпатичный.
Я не выдержала и присоединилась к ней у окна в гостиной. Отсюда лучше всего просматривались Восточные Ворота, где и в самом деле шевелилось народное море.
Я проследила взглядом в направлении, указанном подругой. Ну да, симпатичный парень, хотя рядом с Эстаном просто потеряется… а кто аппетит отобьет?…
Я его не столько увидела, сколько почуяла… словно чешуйчатая рептилия скользнула по позвоночнику и забилась в сердце… Несмотря на жару, он стоял, закутанный в плащ с ног до головы, от его фигуры тянуло зловещим холодом. Внизу живота разлился противный липкий страх.
– Дас… – жалобно прошелестела я, – не пойду я туда и точка.
– Ты что, Мия, как не пойдешь? – неестественно высоким от волнения голосом пискнула Дасма.
– Тот тип в плаще… Это некромант.
– Глупости! С чего ты взяла?
Она еще раз внимательней вгляделась в подозрительного типа.
– Ты не поймешь. Знаю, и все.
– Даже если и так, – упрямо накинулась подруга, – чего тебе бояться? Тебе было двенадцать лет…
– Тринадцать.
– Пусть тринадцать. Маленькая девочка, кто на тебя внимание обратит, к тому же ты считаешься погибшей.
– С некоторых пор нет.
Я вернулась на кухню в слабой надежде все же закончить завтрак. Но отделаться от Дасмы всегда было непросто.
– Кин-кая в союзе с тиолами? Не смеши. Ты взрослая девушка, тебе девятнадцать.
– Восемнадцать!
– Тьма! Ну, восемнадцать. Взрослая тетенька. Девочка крестьянского происхождения, из милости монарха воспитанная в школе. Да кто в тебе разглядит, что ты… Короче, этот тип не по твою душу.
Она сложила руки на груди и вонзила в меня свой цепкий взгляд.
– А зачем он здесь? – нарочито уткнувшись в яичницу, вопросила я.
– А ты не хочешь это выяснить? – тон подруги приобрел еле заметный оттенок негодования. – Вчера собиралась весь Тиоль-Тунн раздавить, а сейчас испугалась одного вшивого некроманта. Если так боишься, я пойду и кочергой его зашибу, вряд ли его череп прочнее, чем у простого смертного.
– Не надо кочергой, – вяло улыбнулась я, – ответь только, как ты у него за двести локтей вшей разглядела?
Дасма была права, этот страх – не мой, это ужас испуганной десятилетней девочки, впервые столкнувшейся с некромантом. Я уже давно не она, и я справлюсь. По крайней мере, хочется в это верить.
– Хорошо, – я решительно бросила вилку, – будет вам деревенская девочка.
Разворошив весь гардероб, я извлекла на свет костюм "провинциалка в столице". Простая юбка крашеного льна, поверх белая туника с расшитым воротом и манжетами, нарядный поясок из красной ткани в тон юбке и вышивке.
Все ценные украшения сняла, их и было-то всего ничего – золотые сережки с сапфирами (мамин последний подарок) и кулон на тонкой золотой цепочке. На шею же повесила красные стеклянные бусы (купила их вчера просто так, как сорока). А волосы заплела в любимые две косички.
Дасма, обнаружив меня в этом наряде, упала на диван, содрогаясь от хохота. А я тем временем натянула легкие деревянные сандалии и, подумав, прихватила с собой леденец на палочке из сладостей, купленных вчера на ярмарке. Операция под кодовым названием "Покорение столицы провинциалкой" началась!
Чтобы не вызвать лишних подозрений, пришлось пробираться на улицу через знакомую заднюю дверь у конюшен. Обогнув Летнюю Резиденцию справа, я свернула в безлюдный переулок с нервными пугливыми кошками, которые завидев меня, бросились врассыпную. Далее я появилась уже с другой стороны роскошного дворца Резиденции, органично растворившись в толпе жаждущих приобщиться к магическому искусству.
Очередь толклась у кованых ворот Восточного Входа, от которых вглубь Королевского Сада тянулась красивая, отсыпанная белым гравием, дорожка. А по бокам от нее неприхотливые "драконьи глазки" приветливо махали гостям яркими фиолетовыми и розовыми лепестками. Дорожка терялась среди разросшихся необхватных исполинских деревьев, тоже цветущих и гудящих пчелами. Гулять здесь было бы сплошным удовольствием, но кандидаты в маги пришли не для этого.
– Ой, а тут дают чево? Тута в маги принимают или не тута? – вклинилась в толпу "девочка с леденцом".
– Куда без очереди, быдло, прешь? – изящно сквозь зубы высказалась очень высокая и оттого казавшаяся более худой, чем на самом деле, дамочка в платье желтого цвета, оттенка "вырви глаз – уже не понадобится". Особенно колоритно оно смотрелось на фоне ее бледной до синевы кожи. С детства люблю сочетание желтого и голубого. Напоминает солнышко на небе.
– Тетенька, Вам вредно нервничать, в Вашем возрасте от "нервув" может гипертонический криз случиться… Вот моя бабуля…
– Какой криз? – не поняла моего завуалированного оскорбления желто-голубая особа и по-настоящему впилась в простолюдинку настороженным прищуром, словно только что меня обнаружила.
– Удар, говорю, будет, как у моей бабули, – охотно пояснила мысль "девочка с леденцом". – Жара, вы "нервнячаете", так и до беды недалеко. Вам бы присесть, тетенька, в вашем возрасте вредны стрессы…
Бедолаге было от силы лет двадцать восемь, маскировалась она под восемнадцать, а в итоге выглядела на все сорок пять, учитывая расплавляющуюся на жаре штукатурку, не иначе как мастерком наложенную на лицо.
В конце концов, она смиренно уселась на любезно предложенную мной чурочку, валявшуюся неподалеку. А я вернулась к изучению этой выставки уникумов.
Первым делом присмотрелась к парню, на которого обратила внимание Дасма. Чуть выше среднего роста, смуглый, черноглазый брюнет с косо срезанной челкой, скорее всего, сам ножом обкорнал, хотя это и соответствовало последним тенденциям моды. Подозрительно изящные, почти музыкальные руки… Кто он такой? Такие кисти обычно у благородных, но что благородному делать в этой очереди?
Рядом симпатичная румяная пышечка примерно моих лет интенсивно, но безуспешно, строила ему глазки. При этом она что-то оживленно обсуждала с соседкой по очереди – брюнеткой с фарфорово-белой кожей и немного лошадиными чертами лица – девушка явно с запада королевства. Вот эти приятельницы никаких подозрений не вызывали, моя склонная к паранойе душа даже не шелохнулась.
Далее – стриженый под "горшок" светловолосый, с рыжинкой парень, нос картошкой, крепенький и коренастый, скорее всего "от сохи", внимательно слушал бестолковую трескотню брюнетки и пышечки и смущенно улыбался, когда пышечка случайно бросала в его сторону взгляд.
Неприметные с виду братья-близнецы, то есть неприметными они были бы по отдельности, а вдвоем, наоборот, сразу привлекали внимание, невзирая на тусклый соломенно-серый цвет волос и невыразительные желтые глаза, ибо похожи были, как две абсолютно одинаковые горошины. Для пущего эффекта они иногда производили одновременные движения руками или поворачивали головы в одну сторону.
Молоденький, лет семнадцати, толстенький мальчик, косился на окружающих с недовольной миной. Прямые каштановые прядки обрамляли по-детски круглое личико, вызывая неистребимое желание угостить конфеткой. Паренек заметно страдал от жары, его лоб уже обильно блестел градинками пота.
Одиноко стоял только мрачный тип, которому, похоже, жара не помеха, поскольку из-под капюшона выглядывал разве что кончик носа. А вот холод от него шел почти физический. Парадоксально, но служители Огненного Дракона почему-то вызывали у меня именно эти ощущения. Я порадовалась, что благоразумно спрятала Ледяной Зуб, иначе этот тип его наверняка бы учуял.
Смотреть на некроманта мне не хотелось совершенно, и я, отвернувшись, тут же наткнулась на другой любопытный взгляд. Брюнет с музыкальными руками разглядывал меня беззастенчиво и с явным интересом, но не как парень смотрит на девушку, а как энтомолог разглядывает редкий вид насекомого. Похоже, его ничуть не убедил костюм наивной провинциалки.
Я не замедлила ответить ему тем же, то есть нагло в упор уставилась на него. Но этот "энтомолог" ни капли не смутился, наоборот, заулыбался открыто и озорно. Мои губы тоже невольно расплылись в улыбке (боюсь, натянутой и деревянной, но уж как получилось), и я принялась старательно разглядывать кованые узоры ворот, а затем однообразный рельеф стены, которой обнесена Резиденция со всех сторон.
Паранойя настойчиво стучалась в голову, но я мужественно ее не впускала. Хватит мне одного некроманта. Если я каждого встречного подозревать начну, свихнусь окончательно.