- Аура? Какая еще аура? - спросил было Захар, но тут же заговорил на другую тему: - Слушай, у меня тут эликсир… Надо бы капнуть на твои руки и ноги. Может, поможет. - Он уже откупоривал маленькую бутылочку. - Ничего себе!!! - Они оба таращились на запястья Ивана, наблюдая, как раны моментально затягиваются.
Мало того, браслеты начали истончаться, пока не исчезли совсем. То же самое Захар проделал с лодыжками Ивана, который на какое-то время утратил дар речи.
- Чудеса, - только и сказал он, когда смог заговорить.
- Да, уж! Такое даже мне в диковинку, - кивнул Захар, - хоть я и немало повидал колдовства. Но, чтобы так быстро, никогда не видел. На… - Он протянул бутылочку Ивану, - тебе велено еще выпить немного для бодрости духа.
- Кем велено? - не понял Иван, послушно отхлебывая из бутылки.
- Твоими друзьями, которые пришли за тобой в этот мир. - Захар в раздражении уставился в стену. - Они настолько глупы, что взяли с собой девушку. - Его немного смягчилось, голос приобрел мечтательные интонации. Иван с интересом наблюдал за подобной сменой эмоций. А тот перестал обращать на него внимание, словно забыл, где и с кем он сейчас находится. - Она, как роза среди сорняков… И так замечательно пахнет! Никогда еще не встречал таких. Даже там, в далекой жизни. Эти глаза, цвета темного золота, они такие добрые. И так смотрели на меня. Никто раньше так на меня не смотрел.
- Алина. Ее зовут Алина, - пояснил Иван, когда наткнулся на непонимающий взгляд Захара. - А кто еще с ней?
- Еще двое, - сбрасывая с себя наваждение, ответил Захар, - Михаил и Кирилл…
- Понятно. И где же они?
- У Ады! - Захар снова стал буравить его глазами. - Не ожидаешь же ты увидеть их здесь? Если они попадут в руки к черной ведьме, считай их уже нет. Она сотрет их с лица земли и из человеческой памяти.
- А тебя она не тронет?
- Ну, убить она меня не сможет, - усмехнулся Захар, - а на остальное плевать…
- Хотел бы я знать, что ей от меня понадобилось? Почему она меня заперла здесь? - задумчиво проговорил Иван.
- Я отвечу на все твои вопросы!
Они резко повернулись. Возле стены стояла довольно молодая женщина. Она выглядела, как обычная деревенская труженица, в мешковатом платье и грубых ботинках. Крупная фигура с развитой мускулатурой. Лицо спокойное и задумчивое, довольно симпатичное.
Увлекшись разговором, Иван и Захар не заметили, как и когда она появилась.
Женщина не вписывалась в окружающую обстановку. Такое впечатление, что она только закончила месить тесто и лепить пироги. Ивану даже показалось, что у нее руки в муке, и пахнет от нее сдобой. Что-то неуловимо знакомое было в лице женщины. Иван пытался вспомнить, где мог ее видеть раньше.
- Кто вы? - спросил он.
- Я - твоя мать, - просто ответила она. Ее голос слегка дрогнул, произнося это извечное и священное слово. Она будто пробовала его на вкус. Глаза, не отрываясь, смотрели на сына. - Ты не изменился. Те же глаза…
- Мать? - потрясенно повторил Иван. - Я думал, моя мать умерла.
- Правильно ты думал. Недолго я прожила после твоего рождения. Всего-то два года, а потом… Потом я оказалась здесь.
- Как это? Как это умерла? Значит… значит… Ничего не понимаю. Сколько же вам сейчас лет?
Захар тайком усмехнулся, увидев ошарашено-туповатое выражение на лице Ивана.
- Тогда мне было около тридцати. - Женщина тепло улыбнулась. - Впрочем, сейчас мне столько же. И столько мне будет всегда.
- Вы хотите сказать?.. - Иван беспомощно оглянулся. - Вы хотите сказать?..
- Не волнуйся! Я не приведение. - Женщина сделала несколько шагов вперед. Иван вжался в стену. - Ты что не знаешь, что такое темный мир? Сюда попадают после смерти для того, чтобы жить вечно…
- Знаю, - пробормотал Иван. - Только… нормальные люди сюда не попадают, насколько я знаю. - Он немного виновато взглянул на Захара. Тот никак не отреагировал на его слова.
- Правильно, - кивнула женщина, - нормальные не попадают. Так я и не утверждаю, что нормальная. И ты… ты тоже не такой, как все остальные. - Она судорожно вздохнула и выпалила: - Ты происходишь от колдунов…
- Постойте, постойте, - прервал диалог Захар. - Вы хотите сказать, что он родственник той… черной ведьмы?
- Она первая и самая главная ведьма в нашей семье. - При упоминании о черной ведьме, женщина поежилась, и на лице ее появилось упрямое выражение. - От нее идет наш род. - Она замолчала на мгновение, а потом продолжила: - Ты не должен был попадать сюда так рано. Это должно было случиться по окончании земного цикла, после придания тела земле. Как ты оказался здесь? - Заметив подозрительное выражение на их лицах, она тут же добавила: - Можешь не говорить, если не хочешь. Это ничего не меняет. Покинув пределы земной жизни и оказавшись в Оазисе жизни, ты стал виден этому миру. Он призвал тебя к себе.
- Но, почему его заперли в подвале и приковали цепями? - спросил Захар.
- А, по-твоему, он может существовать в темном мире, будучи живым? - Она спокойно смотрела на Захара. - Его заперли, чтобы умертвить. А так как черная ведьма - абсолютное зло, то она не может просто убить свою жертву. Она привыкла это делать медленно и мучительно.
Иван смотрел на свою мать и не мог поверить, что можно так спокойно рассуждать о предстоящей смерти собственного сына. На ее лице не дрогнул ни единый мускул. Абсолютное спокойствие.
- Если у меня была мать, - задумчиво произнес он, - то, как я оказался в детдоме? Мне сказали, что мать умерла при родах, и оставить меня было некому. Я всегда думал, что у меня есть одна единственная родственница, какая-то седьмая вода на киселе… Она иногда навещала меня. По материальным соображениям она не могла оформить опекунство. - Он все реальнее осознавал, в каком обмане рос. - Можешь ты мне объяснить, как все было на самом деле? Как получилось так, что при живой матери я попал в детдом?
- Начнем с того, что ты не должен был родиться! - Женщина внимательно смотрела на него. Во взгляде ее читалась жалость и грусть. - Испокон веков в нашей семье рождались только девочки. И тут я понесла тобой… Моя бабка… она сильная ведьма… узнала, что должен родиться мальчик. Что только они не делали, чтобы освободить меня от плода. - Она тяжело вздохнула. - Только все оказалось тщетным. Видно, тебе суждено было народиться на этот свет. - Она слегка улыбнулась.
- Постойте, постойте, - перебил ее Захар. - В вашей семье были одни женщины. Но, ведь, у детей же были отцы?
- Отцы?! - Она в раздражении махнула рукой. - Конечно, были! К сожалению, без них невозможно родить ребенка. Мы сами выбирали себе мужчин. Те, кто нам приглянулись, не в состоянии были бороться с колдовством. И потом… мужская сила нужна была в хозяйстве. Многие из наших женщин выходили замуж. Но только не я! - Ее лицо опять стало упрямым. - Я не собиралась делать этого. Я даже не знаю, кто был твоим отцом. Уж, больно страстной я была… тогда. - Она говорила так спокойно, будто речь шла о самых обычных вещах. Иван же склонялся к мысли, что его мать была развратницей. - Одним словом, я понесла… и через девять месяцев родился ты. - Она вновь замолчала, взор ее затуманился воспоминаниями. - Ты был такой красивый! Твои глаза… они были, как небо - огромные и прозрачные. Они и сейчас такие. - Она улыбнулась, выныривая из омута прошлого. - Можешь не верить, но я полюбила тебя всем сердцем…
Ее голос дрогнул, и на глазах появились слезы. Она с мольбой смотрела на сына, молча прося поверить. А ему и самому до боли хотелось верить. От мысли, что его кто-то любил, пусть и совсем недолго, становилось теплее на душе.
Иван уже простил ее. Все грехи, что она несла перед ним, стирались несколькими словами о любви. Ведь, если она любила, и у нее отняли сына, то трудно представить себе всю степень ее горя и отчаяния. Это гораздо хуже, чем переживать от мысли, что тебя никто и никогда не любил.
- Я сопротивлялась, - тихо продолжила она рассказ. - Не хотела расставаться с тобой. Но они… они сделали это тайком, когда я спала. Они выкрали тебя. И больше я никогда тебя не видела.
- И вы не знали, где я? - глухо спросил Иван.
- Я и сейчас этого не знаю, - промолвила женщина. - Они никогда не говорили мне, где ты…
- А где… где я родился? Где вы жили?
Женщина назвала место, и Иван аж подскочил от неожиданности.
- Это же поселок, рядом с которым находится наш детдом! - воскликнул он. - Получается, вы всегда были рядом, - с грустью добавил, - и я ничего об этом не знал.
- Ах, змеюка! Как же больно ты кусаешься! - Женщина злобно погрозила кому-то кулаком. Она продолжила говорить, ни к кому не обращаясь. Ее грозный взгляд блуждал по стене камеры, а кулаки были крепко сжаты и побелели от напряжения. - Ты мне заплатишь! Все время, что я оставалась жива, он был рядом. А я не знала! О-о-о… - Она взвыла и упала на колени. Уткнувшись в ладони, громко разрыдалась. Иван с Захаром пребывали в растерянности, не зная, что предпринять.
Глядя на плачущую мать, Иван почувствовал, как в груди зарождается что-то теплое, согревая ее. Глаза защипало от слез. Он подошел к женщине и робко неуверенно погладил ее по голове. Она схватила его руку и прижала к своему мокрому от слез лицу. Потом и вовсе начала осыпать дрожащую руку поцелуями.
- Простишь ли ты меня когда-нибудь? - подняла она к сыну заплаканное лицо.
А он уже ей все простил. Иван присел и прижал голову женщины к себе.
- Я страдал едва ли больше, чем ты, - прошептал он, обнимая мать, которая была всего на два года старше него. - А как случилось, что ты так рано умерла? Или они и тебя?..
- Нет! - не разжимая объятий, промолвила она. - Я сама… После твоего исчезновения, рассудок мой помутился. Я тогда чуть не порешила свою бабку. А потом слегла… надолго. Не могла я больше жить, понимаешь? - Она пытливо вглядывалась в лицо сына. - Через два года мучений, постоянных слез… Я их молила сказать, где ты… А потом… потом они сказали, что тебя нет в живых. Тогда, и я решилась…
- Ты покончила жизнь самоубийством? - в ужасе прошептал Иван.
- Это была легкая смерть! Я уснула и не проснулась больше в мире людей. - Она замолчала, и лицо ее вновь стало суровым и замкнутым. - Но, если бы я знала, где окажусь, я бы так не торопилась. Кроме того, здесь я узнала, что ты жив. Одним словом, жизнь меня наказала дважды: первый раз, отняв тебя, а второй - поведав о том, что ты жив, и, лишив возможности найти тебя.
Иван как никто умел сочувствовать людям. Чужие проблемы находили горячий отклик в его душе. Сейчас он видел всю глубину материнского горя.
- Я, ведь, даже не знаю, как тебя зовут…
- Люба! Твою горемыку мать зовут Люба. - Она утерла слезы и серьезно посмотрела на него. - Я хочу, чтобы ты прожил счастливую жизнь! Нет ничего прекраснее человеческой жизни, полной любви и счастья! Я спасу тебя! Вас! - Она взглянула на Захара, который деликатно сохранял молчание. - Но, нам нужно поторапливаться, пока черной ведьмы нет дома!
- А как же ты? Что будет с тобой? - спросил Иван.
- За меня не переживай! - улыбнулась Люба. - Должок у них передо мной! Такой должок, что во век не расплатятся. Я сумела притупить их бдительность, замаскировав чувства, когда узнала, что ты тут. Они ничего не смогут со мной сделать. Сейчас я принесу тебе одежду, а потом выведу вас отсюда.
- Постой! Еще один вопрос… Значит, это черная ведьма прокляла род Паны?
- Паны? Какой Паны? - удивилась женщина.
Спохватившись, Иван вкратце рассказал, кто такая Пана.
- Ах, это?.. Нет! Черная ведьма жила задолго до этого! Она первая колдунья в нашем роду. А род этой девушки прокляла моя пра-пра-пра… в общем, наша далекая родственница… Она тоже тут… А как ты встретился с Паной? - внезапно спросила она, осененная какой-то мыслью.
Иван и это рассказал, но кратко - времени совсем не оставалось.
- А знаешь, мне кажется, что все это неспроста. - Люба улыбнулась, и лицо ее засветилось радостью. - Я думаю, что во всем этом есть какой-то смысл. Очень хорошо, что вы встретились, - размышляла она. - Марфа что-то знала, но что? Ладно, сейчас уже некогда решать эту загадку. - Она встала с пола и поправила платье. - Нужно торопиться… Одно могу сказать, что никогда еще меня не обманывали предчувствия. А они говорят, что все будет хорошо. Я скоро…
Иван с недоумением наблюдал, как его мать растворяется в воздухе, пока не исчезла совсем.
- Ты тоже так появился? - повернулся он к Захару.
- А ты видишь здесь двери? - вопросом на вопрос ответил ухмыляющийся Захар. - Извини, но через отверстие в полу как-то нет желания просачиваться. Это самое простое - проникать сквозь стены. Ты забыл, где находишься?
- Честно говоря, если останусь жив, то вряд ли я когда-нибудь об этом забуду!
* * *
Виктор разглядывал идеально белый и ровный потолок, в поисках хоть какого-нибудь изъяна. Лежа на спине, раскинув руки, он не двигался, лишь водный матрац вздрагивал от его дыхания. Ни трещинки, ни зазубринки, ни, даже, малюсенького наплыва, ничего не мог рассмотреть Виктор, как не приглядывался.
"Тьфу, блин! Слишком идеален! - Он в раздражении махом сел на кровати, вызвав настоящий шторм под собой. Он долго еще подпрыгивал, уставившись в окно, где весело и фанатично занимался разбрызгиванием фонтан. - Все кругом правильно! Не единого недостатка! Надоело!"
В последнее время Виктор так привык разгуливать нагишом, что, даже захоти, не смог бы вспомнить, где валяется его одежда. Он соскочил с кровати, заставив волны возрасти до размеров цунами, и прямо через окно вышел в сад. Стремительно протопав по дорожке, минуя ровную и манящую гладь бассейна с предусмотрительно дожидавшемся его коктейлем на столике возле шезлонга, он остановился возле фонтана. Уставился на него исподлобья, словно тот был живым. Последний, как ни в чем не бывало, продолжал веселый танец, дразня хозяина.
"Чего ты тут разбрызгался?! - злобно подумал Виктор. - Пользы от тебя, как от козла молока! Лучше бы говорить научился! Впрочем, я, наверное, скоро сам разучусь это делать! - Он невесело усмехнулся. - Робинзон Крузо, хренов!"
- Ау-у-у! Ау! - что есть мочи проорал он, и сам же испугался громкого голоса, прорезавшего неестественную тишину. Вздрогнув от охватившего его священного трепета и, в который раз, ощутив всю глубину одиночества и единственности в Оазисе жизни, Виктор бегом пересек расстояние лужайку и, схватив бокал со столика, что есть сил, запустил его в глянцевый бортик бассейна.
Взорвавшееся стекло окатило его мелкими брызгами, поранив в нескольких местах.
Он с удивлением смотрел на набухающие капли крови, превращающиеся в тонкие струйки, и по спине его бегали мурашки страха.
Глава 27. Одержимость Светланы
Андрей проснулся оттого, что по его телу жадно шарили чьи-то руки, и шею обжигало горячее дыхание. Сначала он подумал, что видит эротический сон, в котором главными персонажами были он и Таня. Тело его с радостью пустилось в пляс в этом древнем танце. Он даже улавливал запах Тани - такой родной и манящий. Она ласкала его, а он отдавался во власть ее рук, беззастенчиво исследовавших тело. Глубокая дремота не давала открыть глаза. Тело парило между сном и явью, каждой клеточкой ощущая прикосновения.
Когда обжигающая влага коснулась шеи, и ненасытные губы стали осыпать его лицо поцелуями, он понял, что это вовсе не сон, что все происходит на самом деле. И еще одна мысль огнем опалила сознание: это не может быть Таня!
Андрей резко сел в кровати, прогоняя остатки сна, и уставился на ту, что была рядом, чье обнаженное тело, бесстыдно выставленное на показ, отчетливо белело в струящемся из окон лунном свете.
Светлана призывно улыбалась, непристойно раскинув ноги, не сомневаясь, что устоять против подобного великолепия не сможет ни один мужчина.
Андрей до такой степени растерялся, что, в первый момент, не мог сообразить, что нужно сказать или сделать. Он отодвинулся подальше и смотрел на девушку в немом изумлении.
- Ну, что же ты? Иди ко мне. - Она протянула руку и провела ею по его бедру. Потом повернулась на бок, подперев одной рукой голову, а другой не переставая ласкать живот Андрея. - Я уже с трудом сдерживаю сжигающий меня огонь!
- Да, ты что?! - наконец сообразил Андрей. В состоянии легкого шока он соскочил с кровати и прикрыл одеждой интимный участок тела. - Что ты тут делаешь?
Никак не мог справиться с брезгливостью. Он натянул тунику, чтобы не чувствовать себя настолько глупо - голым наедине со Светланой.
Она внимательно наблюдала за его движениями. Лицо Светланы становилось все более хмурым, пока не стало похоже на озлобленную маску.
- Значит, так? - Она села в кровати, даже не пытаясь прикрыться, ни грамма не стесняясь своей наготы. Глаза упирались гневным взглядом в его лицо. - Ты меня отвергаешь?
- А на что ты рассчитывала? - Андрей старался говорить спокойно, ни чем не выказывая растерянности.
- Никто еще ни разу не отказывался от возможности обладать мною, - медленно проговорила она, наблюдая за сменой эмоций на его лице. - Не так уж часто во мне просыпается желание предаться плотским утехам. Почему же ты не хочешь?
- Ты очень красивая, - произнес Андрей, стараясь не смотреть на нее голую. - Но я… я не свободен. У меня есть Таня.
- Посланница!? - засмеялась Светлана. - А какой от нее толк? Я имею в виду, что тебе дает простое созерцание? Она, как пламя, но совершенно бесполезна в любви! Неужели тебе нравится просто смотреть?
- Во-первых, так будет не всегда! - с жаром произнес Андрей. - А во-вторых, мне все равно, какая она. - Он, конечно же, лукавил. Ему было далеко не все равно, может он дотронуться до Татьяны или нет. Точнее, он мечтал об этом страстно с момента попадания в Оазис жизни. Но Светлане об этом знать совсем не обязательно. И потом, он считал, что правда только разозлит ее сильнее. А этого допускать нельзя. Сейчас он ломал голову, как выйти из сложившейся ситуации, чтобы гордость этой женщины, с изрядно пошатнувшейся психикой, наименее пострадала.