Калебу такое не понравилось, если судить по его резкому рыку. Все мое тело от груди до конечностей затопило какое-то странное спокойствие. Пальцы плотнее стиснули дубинку. Боль в голове уже не имела значения. И даже руки желтозубого на моем горле не имели значения. Спасена.
И хотя я до смешного радовалась, увидев Калеба, но прекрасно осознавала: если тот на моих глазах перекинется, ничем хорошим это не закончится. Мне вовсе не улыбалось объяснять местной полиции, почему двум парням со стоянки, которых я отдубасила, показалось, что мой попутчик может превращаться в огромного волка. Именно так и привлекается внимание.
– Калеб, не надо, – произнесла я ровным, спокойным тоном.
– Что, черт побери, у него с рожей? – прохрипел желтозубый, ослабив захват.
– Калеб, успокойся, – добавила я, но тот, казалось, вообще ничего не воспринимал.
Из его груди исходило золотистое свечение – еще чуть-чуть, и он перекинется. Посреди бела дня, на глазах у людей. Я точно раньше ошибалась. Трындец выглядит именно так.
– Что с этим парнем? – Желтозубый отпустил меня и уставился на Калеба.
А тот сгорбился и расширился, руки и ноги стали трансформироваться в лапы.
– Прекрати! – Но Калеб, похоже, твердо вознамерился порвать желтозубому горло. – Вот дерьмо.
Я схватила желтозубого за голову, словно собиралась наградить глубоким влажным поцелуем, резко дернула на себя, развернула и впечатала в стену, рассчитывая силу так, чтобы не пробить ему черепушку. Он вскрикнул и обмяк. Я уронила бесчувственную тушу рядом с его не менее пострадавшим приятелем.
Калеб пребывал в полуфазе – он зарычал и бросился на их тела. Я могла видеть, как трансформируются кости под его кожей, увеличиваются и вытягиваются скулы, превращаясь в волчью морду. Зубы становятся заточенными длинными клыками, из пальцев показываются когти. И тут по какой-то глупой и необъяснимой причине я рванула наперерез, выставила руки вперед и кинулась на грудь Калебу. Я почувствовала прикосновение звериной шкуры к лицу, и мне до одури захотелось поглубже зарыться в теплый мех.
Но ведь это безумие, так ведь? Так?
Именно. Но следует срочно прекратить обращение оборотня. А дозу нейролептика подберем попозже.
Мех исчез, и появилось ощущение горячего прикосновения человеческой кожи. Сильные руки обернулась вокруг моей талии, зафиксировав на месте. Подняв голову, я увидела на человеческом лице Калеба выражение порочной ярости. Цвет глаз вернулся от хищной желтизны к обычному черному кофе.
Я пялилась на него, разинув рот, не обращая внимания на боль от его объятий. Такое неописуемое зрелище. Он вернулся в человеческий вид на полуфазе. Понятия не имела, что такое возможно, особенно если оборотень в лютом бешенстве. Даже Мэгги, одной из немногих, кто мог контролировать собственное обращение, понадобилось бы на такое целый час.
Калеб отчаянно прижимал меня к себе, одновременно стремясь наброситься на лежащих в беспамятстве уродов. Я навалилась что было мочи, выставив вперед ногу, но с тем же успехом могла пытаться остановить боевую машину. Он тащил меня перед собой, мои ноги шаркали по асфальту.
– Прекрати! – отчеканила я. – Калеб, охолонись, или, помоги мне, Господи, я найду гигантскую газету и отшлепаю тебя по носу.
Он зло раздраженно пыхтел, темные глаза смотрели на меня сверху вниз. Выпустив последний сердитый вздох, Калеб прижал меня еще сильнее к груди, зарылся носом в мою шею и обнюхал волосы, издав неслышимый мной доселе звук – рычание перешло в мягкое урчание.
Я ослабла, чувствуя, как руки наливаются свинцовой тяжестью. Пришлось выпустить дубинку, которая с металлическим лязгом упала на дорожку, и обнять его за шею, чтобы устоять. Дыхание Калеба выровнялось, его тело покинуло напряжение, а руки стали выписывать круги на моей пояснице. Он пришел в себя, немного отклонился и обхватил ладонями мое лицо.
Калеб цепко осматривал меня, словно стараясь удостовериться, что я цела и невредима. Немного ошеломленный, он сфокусировал взгляд.
И выглядел совсем не счастливым.
– О чем, черт побери, ты только думала? – Он сжал мои запястья. – Я велел тебе оставаться со мной, обещал безопасность. Но стоило лишь отвернуться, и ты сбежала. Ты хоть понимаешь, что с тобой могло случиться?
Ладно, похоже, мы не собирались обсуждать тот факт, что он чуть было не перекинулся у меня на глазах. Хотя, возможно, он просто этого не понял. Чем меньше времени оборотни проводили в стае, тем меньше они осознавали, что на них накатывает "время волка". Купер Грэм так долго был оторван от стаи, что, когда Эли попытался его подставить, сам поверил, что повинен в нападениях на туристов.
Я не стала спрашивать, как Калеб меня нашел. Вероятно, стоило просто проигнорировать сей факт, учитывая, что обортень раздраженно тряс меня, словно нашкодившего щенка. Так ведь?
Я упиралась руками в его каменный торс, пока он не ослабил хватку.
– Ушла, потому что могла, – фыркнула я. – Потому что взрослая и контролирую собственные решения. Ты нервировал меня – все эти пулевые ранения и пластиковые фиксаторы. Я решила, что лучше уж буду сама по себе.
– О да. – Он посмотрел на бессознательных придурков у наших ног. – У тебя тут все под контролем.
– Ну у меня же получилось. – Я перевесила сумку на другое плечо, не обращая внимания на подобие комплимента. – Я еще на ногах и в сознании. Думаю, именно я в данном случае в выигрыше. И, честно говоря, я справилась без тебя. Ты просто отвлек их, корча страшные рожи.
Он побледнел:
– Страшные рожи?
– Да у тебя взгляд был, как у уголовника только что с зоны. – Я принужденно рассмеялась. – Если бы я в это поверила, сказала бы, что на мгновение твои глаза изменили цвет.
В ответ раздался довольно фальшивый смешок:
– Да, это было бы странно.
Что, и все? Я дала ему шанс поведать мне о его сущности, и ничего? В самом деле?
С разочарованным вздохом я стукнула Калеба по голени, а он улыбнулся, взъерошил мне волосы и неохотно признался:
– Я собирался разорвать их на тряпки, но, похоже, твои методы намного лучше. – Он кивнул на валявшиеся туши.
Удивительно, но от такой похвалы на душе у меня потеплело.
– Никогда не следует недооценивать низкорослых дамочек.
Калеб хмыкнул:
– Думаю, нужно отсюда убираться, пока они не очухались. Удивлен, что менеджер до сих пор не вопит, что мы загадили его хорошенькую свободную стоянку.
Я вытаращилась на оборотня. Если он собирался следовать за мной к черту на кулички, то, видимо, не позволит так просто уйти и самостоятельно добраться до Анкориджа. Вообще-то удобно иметь под рукой своего собственного оборотня, когда на стоянке на тебя нападает парочка придурков-извращенцев, но я собиралась его разочаровать.
– Я заплатила за двое суток! – запротестовала я, но, признаюсь, без особого энтузиазма.
Калеб насмешливо посмотрел на обшарпанную зеленую дверь:
– Ну, это лишь говорит о том, что ты постоянно витаешь где-то в облаках.
Я одарила его убийственным взглядом:
– Могу еще раз тебя треснуть.
– Сказать по правде, я всерьез задумался, чтобы надавать тебе по заднице. Ты оставила мне какие-то каракули с прощанием на настольной лампе. – Он зарычал, будто только сейчас вспомнил, что злится на меня. – Два слова: "Извини меня". Да что с тобой такое?
– Не знаю!
– Это не ответ!
– Знаю! – Я всплеснула руками.
– Почему ты на меня орешь?
– Не знаю! – закричала я и посмотрела на желтозубого и Лапы Загребущие. – Нам, наверное, нужно убрать их в номер?
Калеб кивнул на желтозубого:
– Хватай его за ноги.
– Вот уж нет. – Я указала на широкие и крепкие бицепсы. – Ты притащился сюда, чтобы "защитить" меня, вот и подсуетись.
– Я пришел не за тобой, а за своей дубинкой. – Калеб подобрал мое верное оружие. – Ты оказалась попутным бонусом. Так почему же ты от меня сбежала? – Его вопрос прозвучал фальшиво-безразлично.
Оборотень делал вид, что смотрит на желтозубого, а сам краем глаза поглядывал на меня. Может, обдумывал, почему я не интересуюсь, как ему удалось меня найти? Или странным золотистым свечением, которое исходило у него из груди? Может, все эти "маленькие особенности" в комплекте дошли до той стадии, когда обычная девушка уже не может их игнорировать? Может, это ошибка – оставлять этот последний барьер между нашей настоящей жизнью и тем, что мы пытались показать друг другу? А если я возьму и расскажу ему сейчас, что знаю про оборотней?
Я уже открыла рот, чтобы ответить: "Из-за бывшего мужа, бывших работодателей, не говоря уже о личной проблеме одного оборотня, которая меня пугает", но поперхнулась и пробурчала:
– Да какая-то тревога навалилась. И куда мы собираемся сегодня?
– Понятия не имею. – Похоже, резкое изменение темы поставило Калеба в тупик. Оборотень оглядел пустующую стоянку. – А мы где?
Почему-то его вопрос показался мне очень забавным. Я засмеялась. И продолжила хохотать, пока Калеб закидывал ребят в мой номер, затем запирал дверь и вел меня к грузовику. Он удерживал меня за талию, словно опасался, что я рассыплюсь от шока или истерики, в которую превратились мои завывания гиены. И вместо того, чтобы вывернуться, я льнула к его надежным рукам, как к спасательному кругу.
– Давай, кролик. – Оборотень подтолкнул меня в машине, пока я вытирала слезы.
– Извини, у меня был очень долгий день, ночь… в общем, устала. – Я вздохнула, засунула ноги в кабину и тут же схватила его за руку: – Калеб, спасибо!
Он коротко кивнул и захлопнул дверь грузовика.
Все два часа, что мы ехали, я провела, прислонившись головой к холодному стеклу. Странный шум в голове исчез, мышцы немного отошли от неимоверного напряжения последних дней. Калеб молчал. Только время от времени косился на меня, не отрывая взгляда от дороги, будто не ехал по шоссе, а бродил по округе большую часть из последней пятилетки. Я закрыла глаза, благодарная уже за то, что можно немножко отдохнуть.
Я очнулась, когда Калеб завернул на стоянку мотеля. "Барли Бир Инн" очень сильно отличался от "Ритц-Карлтона", но и от "Руклинских номеров" он отличался тоже. И в лучшую сторону, по крайней мере, все двери номеров трехэтажного здания были выкрашены свежей краской. Калеб выскочил из машины и пошел к офису управляющего, видимо, чтобы снять комнату. Он даже оставил ключи в замке зажигания. Что это означало: он достаточно мне доверяет, чтобы оставить без присмотра, или решил проверить, не удеру ли я опять?
Чтобы избежать соблазна, пришлось сжать кулаки. Потому что вовсе не хотелось еще и это обсуждать с кем бы то ни было. На тему моих "брачных затруднений" я разговаривала только с Рэд Берн, и то лишь по телефону. А говорить о таком с Калебом, глядя в глаза, представлялось куда как болезненнее.
Через несколько минут он показался из офиса, засовывая ключ на пластиковом брелоке в карман. Открыл машину, взял свою сумку, затем подхватил и забросил на плечо мою и кивнул на дверь на первом этаже. Я последовала за ним, размышляя, с какой стороны можно подступиться к моей грязной и печальной истории.
Калеб открыл дверь, я вошла, нервно заламывая руки. Он зашвырнул сумки и пригвоздил меня неумолимым взглядом, от которого я застыла, стоя на ковре в сомнительном номере сомнительного мотеля.
Вздохнув, а начала:
– Калеб, я…
Прежде, чем я успела издать еще один звук, Калеб двинулся через комнату и заткнул мне рот страстным демоническим поцелуем. Пройдясь по моему телу руками, оторвал от пола и дернул на себя так, что мои ноги обвились вокруг его талии. Я невольно открыла рот от удивления, жаркий язык тут же скользнул между моих губ.
Дышать. Хорошо бы вдохнуть. Но его рот был повсюду: покусывал мои губы, прихватывал линию подбородка, клеймил мою шею, отбирая кислород и разум. Никаких голосов за стенкой, никаких подозрительных ковров. Только теплые губы, прикусывающие зубы; сильные пальцы сжимают мои бедра.
Я так сосредоточилась на горячем, настойчивом давлении на рот, что даже не заметила, как где-то между дверью и кроватью на мне не стало рубашки. Я рванула пиджак с плеч Калеба. Оборотень оступился и упал спиной на кровать, которая жалобно скрипнула. От внезапного падения я отскочила и едва не скатилась на край матраса, но Калеб поймал меня и прижал к себе.
Я с трудом подавила желание рассмеяться, уткнувшись ему в голую грудь, и тихонько прикусила его кадык. Калеб тихо застонал, запустил пальцы в мои короткие волосы и притянул меня ближе. Его руки гладили и ласкали меня, постепенно избавляя от джинсов и бюстгальтера. От каждого прикосновения к моей груди, пульс учащался, а бедра приподнимались.
Я изучала тело, на которое – следовало признаться – пялилась неделями. Такая гладкая кожа! Я невольно вспоминала название всех мышц, когда кончиками пальцев гладила руки, живот, бедра. Дельтовидная, грудная, наружная косая, четырехглавая мышца бедра – под моими прикосновения они дергались и ощутимо подрагивали.
Калеб перевернул меня на спину, зарычал и прихватил зубами кожу над ключицей. Приоткрытыми влажными губами прочертил плавную линию от груди к пупку, прижавшись последним поцелуем к крошечному бантику на моих трусиках. Я глупо посмеивалась, пока оборотень не отодвинул полоску ткани и не погрузил в меня два пальца. Я ахнула, притираясь к его ладони, и тут же кончила. Да, невероятно быстро, но до меня так долго никто не дотрагивался! Откинув голову и тяжело дыша, я впитывала первый спазм оргазма и плыла на волнах блаженства, мокрая от пота, все еще лежащая под тяжелым телом.
Раздался шелест фольги, Калеб устроился между моих бедер, осыпая поцелуями мою грудь, накрывая собой. Я зашипела, пока определенная часть моего тела растягивалась и приспосабливалась к нему. Калеб замер, навис надо мной, внимательно наблюдая.
Я ощущала огромный размер и обжигающий жар. Никогда не чувствовала себя такой маленькой, хрупкой. В хорошем смысле. Когда горячие ладони прошлись по моей коже, я знала, что могу доверять Калебу, что он будет осторожен.
– Двигайся, – взмолилась я, – пожалуйста, двигайся!
Сжалившись, он толкнулся бедрами, прижимая меня к матрасу, и я почувствовала, как его зубы нерешительно застыли на моей шее там же, где до этого он пытался меня укусить. Собирается пометить? Калеб уткнулся носом в мое горло, царапнув острыми зубами. Чувствуя, как они впиваются, я застыла, морщась от боли.
Тишина в комнате нарушалась лишь нашим прерывистым дыханием, в ушах зазвенело, когда мы соприкоснулись лбами. Калеб погладил меня по щеке и глубоко и требовательно поцеловал. Усмехнулся прямо в губы, подхватил меня под ягодицы и отчаянно забился, пока, содрогаясь, не выстрелил глубоко внутри. Меня объяло пламя, облизывая живот и бедра. Накатывающие волны оргазма заставили закричать так громко, что в соседней комнате застучали в стену и витиевато объяснили, что не оценили ни моего энтузиазма, ни силы звука. Ни воя Калеба, когда он вслед за мной переступил через край.
Калеб перевернулся на спину, обнял и притянул меня к себе. Я прикрыла ладонью рот, стараясь заглушить смех – думаю, если соседи услышат, как я веселюсь над их протестами, то их настроение отнюдь не улучшится. Калеб тоже рассмеялся, уткнувшись мне в волосы. Он выглядел до неприличия довольным.
– Очень давно?
– Четыре года, два месяца, две недели и три дня. Не считая случаев самоудовлетворения, которое в любом случае оказалось лучше, чем с… неважно. А почему мы не занялись этим пару недель назад?
– Уж поверь мне, если бы все зависело от меня, мы бы опробовали каждый отель отсюда до Канады. Но ты была слишком дерганной – хоть и позволяла к себе прикоснуться, но так напрягалась, что я боялся, что попытайся я сблизиться, ты тут же дашь деру, – прошептал он, покусывая мне мочку уха.
Я любовалась игрой лунного света на его лице, который делал его похожим на угрюмого хищника, коим, впрочем, Калеб и являлся.
– Пожалуйста, больше не убегай от меня. – Он переплелся со мной ногами. – Невозможно передать, что я почувствовал, когда проснулся утром, а тебя нет, кролик. И неизвестно, куда ты пошла, все ли с тобой в порядке, увидимся ли мы снова. Я чуть умом не тронулся.
Все его тело напряглось, когда он говорил. Темно-карие глаза опять заискрились золотом, ярко сверкая в темноте комнаты. Наверное, если Калеб действительно тронется умом, то обернувшись, разнесет весь номер. Сколько будет стоить привести потом все в порядок? Есть ли у него кредитка специально для таких случаев, когда он разносит все в лоскуты? Я провела пальцами по его щеке, ласково поглаживая, стараясь успокоить и загнать его зверя поглубже.
– Послушай, Калеб, я знаю, что расстроила тебя.
– Это слишком мягко сказано.
– Но мы же можем не вспоминать об этом сейчас? – Когда он открыл рот, чтобы возразить, я добавила: – Ты имеешь полное право злиться на меня, особенно после выходки с настольной лампой, но ведь нам и без того есть что обсудить. А потом ори-вопи сколько душе угодно. Но только позже, ладно?
Сначала он закусил губу, а потом укусил меня.
– Ладно, позже, так позже, – сказал сурово. – И я, возможно действительно поору, но, безусловно, нам о много предстоит поговорить. Потому что ты меня напугала, и я злюсь, но не сделаю ничего такого, что заставит тебя снова от меня бежать. Я так скучал по тебе. Поэтому если ты снова сбежишь, я разозлюсь и снова тебя найду, и мы пойдем на следующий круг. Твоя позиция заранее проигрышная.
– Я тоже по тебе скучала. – Я потянулась, чтоб прижаться к его губам, а затем откинула голову на подушку.
Глава 10
На заре ты ее не буди
Да, я знала о существовании оборотней, но знать – одно, а проснуться, когда к тебе сзади прижимается такой, – совсем, мать его, другое.
Сквозь дрему я почувствовала прикосновения широкого теплого шершавого языка, который облизывал мою щеку.
– Доброе утро. Совсем другое дело. – Я усмехнулась и вжалась лицом в подушку. Потом в утренних сумерках покосилась на Калеба, запустив пальцы в его шевелюру. Она казалась более густой, жесткой и… обширной. По-моему, покрывала все тело. – Что?.. – И уставилась в коричневые глаза огромного волка.
Я выскочила из постели, свалившись на пол, и заелозила задом, отползая к стене.
– Калеб!
Наш остроухий сосед заколотил в стенку и заорал:
– Слишком рано, приличные люди пытаются спать!
Заскулив, волк поднялся на лапы и потянулся. Посмотрел на край кровати, на меня, наклонил голову, словно пытаясь понять мои выкрутасы. Ладно, ладно, подумаешь, большое дело. Видала я оборотней. Если они не бесятся от гнева или страха, то, как правило, довольно спокойны. И Калеб не причинит мне боли. Я просто не ожидала увидеть его в перекинутом состоянии.
Калеб-волк покачал головой, и со знакомым уже золотистым свечением серый мех превратился в гладкую кожу.
– Не бойся. – Он подполз ко мне.