Глава 11
Сабрина почувствовала, как в душе ее что-то шевельнулось. Было бы слишком смело назвать это надеждой, но молодая женщина боялась вздохнуть, чтобы не спугнуть новое ощущение.
– Ты правда этого хочешь? – робко спросила она.
– Да.
Круз прильнул к ее губам с неистовой страстью и – одновременно – с нежностью.
– Я бы тоже этого хотела.
Ее улыбка подействовала для него как удар в солнечное сплетение. Он уже давно мысленно призывал Сабрину улыбнуться ему без страха и без тени недоверия.
– Мы к этому еще вернемся, – пообещал он. – Но мы и так прекрасно понимаем друг друга. Когда занимаемся любовью. – Круз подхватил ее на руки и понес по лестнице. – Позволь мне показать, как хорошо я понимаю твои желания, querida.
Серебристо-жемчужный свет луны проникал сквозь щели в жалюзи, освещая тело Сабрины. Круз медленно раздевал ее, дразня легкими прикосновениями, зажигая огонь в каждой клеточке.
– Я хочу ласкать твое тело, поцеловать каждый дюйм твоей кожи и найти все твои чувствительные точки, словно мы занимаемся любовью в первый раз, – прерывисто проговорил Круз.
Он решил, что не будет спешить, как бы она ни умоляла. Его прикосновения были легки, как шелк, когда он ласкал груди Сабрины, а затем спустился ниже, к ее трусикам, которые уже были влажными, выдавая ее готовность.
– Ты так красива, – пробормотал он.
Сабрина раздвинула бедра, что было подобно раскрывающимся лепесткам цветка. Его палец добрался до самого интимного местечка.
– Круз…
Она вцепилась в его плечи, чувствуя, что ее ноги готовы подкоситься, и пролепетала что-то одобрительное, когда он окончательно раздел ее и уложил на кровать. Сабрина начала расстегивать его рубашку, но Круз выпрямился и быстро разделся сам.
Она надула губы.
– Я хотела тебя раздеть.
– Не в этот раз, querida. Я хочу подарить тебе наслаждение.
От чувственного обещания по ее телу прокатилась дрожь восторга. Круз склонился над Сабриной и поцеловал ее сладостно и эротично. Оторвавшись от ее губ, он занялся грудями, поочередно дразня соски языком, после чего проложил дорожку из поцелуев к бедрам и принялся ласкать женщину шокирующе интимно. Бедра ее сами приподнялись навстречу его возбужденной плоти.
Сабрина погладила грудь Круза, очертила рельефные бугры мышц и, не обращая внимания на его протесты, спустилась ниже… Крупное тело мужчины сотрясала дрожь. Наконец он застонал и откатился в сторону, чтобы надеть презерватив.
Он вошел в нее медленно, осторожно, не отрываясь от ее губ. Сабрине показалось, что она умрет от переполняющих ее эмоций. Когда Круз начал двигаться, она с таким восторгом подхватила ритм, что его намерение продлить удовольствие было забыто в вихре дикой страсти.
Круз возносил их все выше. Обоюдное наслаждение усиливалось. Скоро окружающий мир перестал для них существовать; они затерялись в сотканной из чувств вселенной, которая принадлежала только им двоим.
Почти одновременно они погрузились в водоворот, сжимая друг друга в объятиях, с сердцами, бьющимися в унисон, словно слившись душами.
Прошло довольно много времени, пока их дыхание выравнивалось. Круз скатился с нее, но пресек попытку Сабрины отодвинуться. Он крепко прижал ее к себе и положил ее голову себе на плечо.
Сабрина сонно улыбнулась и поцеловала гладкую кожу мужчины. Слова рвались из ее души, но страх сковывал язык. Она чувствовала, что тень несчастного случая, унесшего жизнь отца Круза, и возможная ответственность за это ее отца, продолжают витать над ними.
– Чем ты хотела бы сегодня заняться?
Сабрина посмотрела через стол на Круза, и ее сердце выполнило ставший привычным кульбит. Потертые джинсы, белая майка, черные волосы небрежно падают на лоб. Он был красив как никогда. Может, потому, что выглядел другим? Более расслабленным, что ли.
За две недели, проведенные в Квинта-на-Флореста, они успели наговориться больше, чем за все те месяцы в Бразилии. Наверное, это стало возможным потому, размышляла Сабрина, что они стали старше и – что важно для Круза – их финансовое положение уравнялось. Точнее, теперь он был богаче, хотя десять лет назад ее не беспокоило, что он беден.
– Думаю сходить на пляж, – решила она. – И может, мы зайдем на небольшой рынок, где гончары продают свои изделия?
Круз развеселился.
– У нас возникнут проблемы, когда настанет время возвращаться в Англию. Как разместить все эти горшки в самолете?
– Да, наверное, скоро придется вернуться. – Радость Сабрины немного померкла. – Диего ждет карту, а меня ждет работа. – Мысль о расставании с Португалией была невыносима, тем более что будущее оставалось неопределенным. Под португальским солнцем они обсудили все на свете, за исключением, правда, их отношений. – Я чудесно провела эти две недели.
– Я тоже, – поддержал ее Круз. Его глаза потемнели, и в них появилось выражение, которое она не смогла понять. – У нас еще есть несколько дней, – мягко продолжил он. – Сегодня, после посещения рынка, я предлагаю пообедать в нашем любимом ресторане, а сиесту провести здесь.
Сабрина одарила его озорной улыбкой:
– Я думала, сиеста – это время подремать, пока очень жарко.
Сексуальная усмешка Круза отозвалась покалыванием даже в ногах.
– Ну, ты будешь лежать, но тебе будет не до сна.
Утро они провели на уединенном пляже.
– Настоящий рай, – вздохнула Сабрина, наслаждаясь ласковыми лучами солнца.
Когда на нее упала тень, она открыла глаза и улыбнулась Крузу такой искренней, доверчивой улыбкой, что у него перехватило дыхание.
Выросший в фавеле, он не верил в рай, хотя представление об аде получил. Но это был прекрасный день, прекрасное место, и прекраснее всего была Сабрина. Круз наклонился и поцеловал ее. Пылкий ответ женщины пробудил в нем голод.
– Мне нужно окунуться, – сказал он, неохотно отрываясь от ее губ.
– Солнце припекло? – невинно поинтересовалась Сабрина. Опустив глаза на трусы Круза, она промурлыкала: – О да, я вижу, ты совсем изжарился.
– Ну дразни, дразни, пока можешь, querida, – хрипло согласился он, и его глаза сверкнули, заставляя ее задрожать от предвкушения. – Но помни, что за все надо платить.
После обеда они бродили по рынку. Сабрина остановилась у киоска, в котором продавались прекрасные акварели.
– Вылитый Монти. – Она тоскливо вздохнула, рассматривая картину, изображающую гнедую лошадь с черной гривой и хвостом. – Спасибо, – поблагодарила она Круза, когда он купил картину. – А ты что-нибудь хочешь?
Не отрывая глаз от ее длинных загорелых ног, он пробормотал:
– Да, кое-чего хочу. По-моему, нам пора домой – время сиесты.
Когда они шли к серебристому "ламборгини", откуда-то вылетел футбольный мяч и упал на сверкающий капот. Несколько ребятишек, бежавших за мячом, замерли и исподлобья наблюдали, как Круз осматривает свою любимицу, ища повреждения.
– Sinto muito, – раздался мальчишеский голос, и вперед выступил худенький мальчик с копной черных волос. Сообразив, что они туристы, он сказал по-английски: – Извините. Классная тачка, мистер.
Сабрина ждала, что Круз рассердится. Однако он рассмеялся и точным пасом отправил мяч мальчишкам:
– Ну, кто быстрее забьет гол?
Глаза ребятишек зажглись, и они, окружив Круза, пошли по улице, возбужденно переговариваясь. Сабрина прислонилась к дереву. Круз стал бы прекрасным отцом, если бы их сын родился…
Он вернулся через десять минут и, судя по восхищенным лицам мальчишек, стал их кумиром. Он тепло попрощался с каждым, обменявшись крепкими рукопожатиями.
В их возрасте я тоже сходил с ума по футболу, – сказал он Сабрине, мчась к вилле. Его пальцы сжали руль. – Иногда я думаю, каким бы был наш сын. Может, он унаследовал бы мою любовь к футболу и скоростным машинам. – Круз криво улыбнулся. – А может, увлекся бы историей…
К тому времени, когда они добрались до виллы, голова Сабрины разболелась. Круз бросил на нее внимательный взгляд, не понимая, что происходит. Почти сразу после приезда в Португалию он понял, что настоящая Сабрина не соответствует его мнению о ней. Хотя она выросла в роскоши, ее отличала простота вкусов и непритязательность. Она обладала тонким чувством юмора, делающим ее очень приятной собеседницей. Сабрина была единственной женщиной, от общения с которой Круз получал удовольствие не только в постели.
Как выяснить, почему изменилось ее настроение?
– Не хочешь поплавать в бассейне?
– Если не возражаешь, я прилягу. У меня голова раскалывается, – призналась она. – После сна все пройдет.
Сабрина поднялась в спальню, испытывая желание побыть в одиночестве. В ее ушах еще звучал грустный голос Круза, когда он говорил об их неродившемся сыне. Женщине стало тяжело дышать.
Должно быть, она сразу провалилась в сон. А когда Сабрина открыла глаза, комната казалась розовой в лучах заходящего солнца. Часы показывали восемь вечера. Наверное, Круз ждет ее к ужину. При мысли о еде желудок взбунтовался, но Сабрина встала, ополоснула лицо холодной водой и собрала волосы в узел.
В доме стояла тишина. Ноги сами понесли ее во внутренний дворик, в котором благодаря фонтану царила прохлада. Солнце, казавшееся раскаленным докрасна шаром, высвечивало имя, вырезанное вокруг основания фонтана. Луис… Луис…
Ее малыш навсегда останется в ее сердце.
Узел в животе Сабрины развязался, высвобождая боль, которая жила в ней десять лет. Она оплакивала ребенка, которого потеряла, оплакивала свои жестоко растоптанные мечты стать матерью и старалась не думать о долгих одиноких годах без Круза, которые остались в прошлом и ждут ее в будущем.
Боль продолжала накатывать волнами, и Сабрина опустилась на колени, закрыв лицо руками. Ее плечи сотрясались от рыданий.
Там и нашел ее Круз. Его привлек во двор звук, похожий на тот, который издает раненое животное; звук этот, говорящий о невыносимой боли, пронзил его сердце как стрела.
Святая Мадонна! Сабрина скорчилась возле фонтана, ее голова почти лежала на коленях. Душераздирающие стоны издавала она.
– Сабрина, тебе плохо? Больно? Что болит?
Круз взял ее за плечи и заставил поднять голову. Ее залитое слезами лицо заставило его оцепенеть. Он обнял Сабрину и прижал к себе. Ее тело продолжало сотрясаться в конвульсиях.
– Что случилось, querida?
Она всхлипнула.
– Ты считал, что мне было все равно, когда у меня случился выкидыш, потому что я не выказала никаких чувств. Но это не так. Я хотела, очень хотела нашего ребенка! Потеряв его, я словно умерла. Я не могла плакать, но убивалась в глубине души, потому что… – Ее голос сорвался.
– Потому что еще девочкой ты научилась скрывать эмоции, – закончил за нее Круз. – Ты должна была быть сильной ради брата, поэтому не могла допустить, чтобы кто-нибудь увидел тебя плачущей.
Сабрина кивнула:
– Я торопилась вернуться в Англию, чтобы остаться наедине со своим горем. Я не думала о том, что нам стало бы немного легче, если бы мы оплакали его вместе. – Она смахнула слезы, но они продолжали литься. И я знала, что ты винил меня в том, что произошло.
– Ты ошибаешься, я тебя не винил, – мягко возразил он.
У нее задрожали губы.
– Я не должна была… – Голос ее снова сорвался, но она все же закончила шепотом: Я не должна была ездить в тот день верхом.
– Моя личная помощница пробежала дистанцию в полмарафона на четвертом месяце беременности и родила здорового малыша через неделю после предполагаемого срока. Считается, что физические нагрузки в разумных пределах полезны для здоровья беременных. Твоей вины нет.
Сабрина долго смотрела Крузу в глаза и видела в них понимание и сочувствие.
– По-твоему, я вернулась в Англию потому, что ты был недостаточно для меня хорош, но это не так. Я уехала, потому что считала, что ты винишь в выкидыше меня, а я не могла это вынести, потому что… – Она прикусила язык.
– Продолжай.
– Потому что я любила тебя. Любила и восхищалась тобой. – На лице Круза не отразилось никаких эмоций, и, выждав несколько секунд, она продолжила: – Ты не понимал, почему я отказалась выйти за тебя замуж. Но я уже объяснила, что боялась повтора истории моих родителей. Я не хотела, чтобы ты чувствовал себя в ловушке. После выкидыша мне показалось, что ты охладел. Но расставание с тобой далось мне очень тяжело. Мое сердце было разбито. – Она вздохнула. – Жалко, что невозможно повернуть время вспять. Жалко, что мы не были до конца откровенны друг с другом. А теперь слишком поздно.
Сердце Круза словно сжали железные тиски.
Теперь слишком поздно…
Но… но ведь Сабрина только что сказала, что любила его десять лет назад. Любила. В прошлом. Вряд ли она по-прежнему его любит. Даже если у нее теплились какие-то чувства, он сам все разрушил, поступив гнусно.
Круз смотрел на ее мокрое от слез лицо, и боль в сердце становилась сильнее, грозя разорвать его на части. Как же он ошибался! Она его любила, а он позволил проклятой гордости встать между ними.
Он заслуживал ее, когда был беден, а сейчас недостоин ее.
Он предложил Сабрине деньги, в которых она нуждалась, в обмен на то, чтобы она стала его любовницей. Круз был противен самому себе. Неужели он – тот мужчина, которым Сабрина когда-то восхищалась? Даже если он проведет всю жизнь, заглаживая перед ней свою вину, он все равно будет недостоин этой женщины.
Глава 12
Хотя на душе у Сабрины стало легче после разговора с Крузом, физически она была вымотана. Она неуверенно поднялась на ноги и покачнулась, но он успел ее подхватить и на руках отнес в спальню. Сабрина пыталась отыскать на его лице хотя бы намек на то, что он тронут ее признанием в любви, но Круз молчал, и надежда погасла.
Он положил ее на кровать, а сам ушел в ванную и включил воду. Она чуть было не уснула в одежде, но Круз раздел ее и помог лечь в пенную ванну, от которой исходил божественный аромат жасмина. Он вымыл ей волосы и стал споласкивать их с такой нежностью, что слезы снова подступили к глазам Сабрины. Потом Круз закутал ее в пушистое полотенце, обсушил и помог надеть шелковую ночную рубашку, после чего вывел женщину на балкон, где их ждал ужин.
Сабрина с трудом проглотила кусочек омлета, приправленного зеленью. К ее удивлению, после еды ей стало немного лучше.
Когда с ужином было покончено, они вернулись в спальню, и Круз откинул покрывало. Сабрина смотрела, как он снимает с себя одежду, и ощущала зарождающееся желание.
Круз лег рядом и привлек Сабрину к себе, но, к ее разочарованию, он отрывисто произнес:
– Тебе нужно поспать. Мы поговорим утром.
По какой-то причине его слова встревожили женщину, и она еще долго лежала без сна, слушая размеренное дыхание Круза. Она не догадывалась, каких усилий ему стоило не заняться с ней любовью. Круз горько сожалел, что вынудил Сабрину стать его любовницей. Цену за это придется заплатить немалую – она никогда не будет принадлежать ему.
Сабрину разбудил звонок телефона. Часы показывали почти десять, и она обнаружила, что лежит в постели одна. На дисплее телефона светилось имя Тристана.
– Хорошие новости! Папа вернулся, – объявил Тристан. – Он пришел в английское посольство в Гвинее неделю назад, без денег и вещей, и объяснил, что тяжело переболел какой-то тропической болезнью, причем из-за высокой температуры временно потерял память. Вчера он приехал домой и жаждет увидеть тебя. У него есть идея, как найти деньги для поместья, и он хочет оставить тебя за главную.
Как это похоже на отца – строить планы с участием дочери, не поинтересовавшись ее мнением. Однако Сабрина испытала огромное облегчение, узнав, что он жив и здоров.
Круз стоял на балконе, погруженный в свои мысли. Он ей улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз. Сабрина сообщила ему новость.
– Я хотела бы увидеться с папой, – добавила она. – Мы в любом случае собирались вернуться в Англию через несколько дней.
Круз ответил не сразу, а по его лицу ни о чем нельзя было догадаться. Беспокойство, которое охватило Сабрину после того, как он сказал, что им нужно поговорить, снова вернулось.
– Будет лучше, если ты вернешься домой одна, – сказал он.
– Я думала, ты захочешь спросить папу о карте.
– Меня она больше не волнует.
Сабрина изумленно уставилась на Круза:
– Ты из-за этого жил в Эверслее.
– Я решил отдать свою долю в руднике Диего. Он собирается провести геологические исследования, чтобы выяснить, есть ли на глубине старые штольни. Если Диего найдет там алмазы, я за него порадуюсь. С рудником связаны тяжелые воспоминания, а я хочу оборвать связь с прошлым.
Сабрина прикусила губу. Значит ли это, что он хочет порвать и с ней?
– Я… я могу задержаться здесь… или поехать с тобой туда, где тебе нужно быть. Наш договор…
– Ах да, договор. – Круз мрачно взглянул на Сабрину, и она была потрясена, увидев боль в глубине его глаз. – Я освобождаю тебя от выполнения условий сделки.
От шока Сабрина лишилась дара речи. Круз решил порвать с ней. Ее любовь была не нужна ему тогда и не нужна сейчас.
Умолять она не станет.
– В таком случае я начинаю упаковывать вещи.
Круз кивнул не оборачиваясь и сжал перила с такой силой, что хрустнули кости. Он должен так поступить. Сабрина заслуживает любви достойного мужчины. Он не мог заставить себя взглянуть на нее, боясь увидеть в ее глазах не любовь, которую десять лет назад не разглядел, а ненависть.
После возвращения Сабрины в Англию прошло три дня, и все три дня лил дождь. Унылая погода соответствовала ее настроению.
– Ты сама на себя не похожа, – заметил отец. – Что случилось?
– Ничего. – Она сморгнула слезы и только потом повернулась к нему.
– Тристан сказал мне, что ты встречалась с Крузом Дельгадо. Думаешь, это мудро – после того, как он разбил тебе сердце?
– Возможно, нет, – ответила Сабрина. В ее сердце словно вонзили нож. Она заставила себя не думать о Крузе и посмотрела на отца, пышущего здоровьем. – Я рада, что ты жив и вернулся. Я волновалась.
– Да? – рассеянно бросил он. – Ты должна была бы знать, что рано или поздно я вернусь.
– Трис упомянул, что у тебя есть планы в отношении Эверслея.
– Ах да. Меня осенила прекрасная мысль превратить поместье в зоопарк. Ну, поселить здесь львов и тигров в просторных вольерах, обезьян. Я подумываю поехать в Африку, чтобы решить вопрос транспортировки животных.
– А кто займется организацией зоопарка в поместье? – спросила Сабрина.
– Ты, конечно.
Сабрина пришла в отчаяние. Ее отец уверен, что она всегда будет жить в Эверслей-Холл, как старая дева Викторианской эпохи.
– А тебе не приходило в голову, что у меня могут быть свои планы?
Граф Бэнкрофт пристально взглянул на дочь:
– И в твои планы на будущее включен Дельгадо?
Сабрина не желала обсуждать это.
– Почему десять лет назад ты не сказал мне, что отец Круза погиб? – спросила она.
Ее отец вздохнул:
– Я чувствовал себя виноватым, поскольку не сумел остановить Витора. Опоры в том месте были шаткими, но до ремонта у меня не доходили руки.
– Ты послал Витора разведать, нет ли там других алмазов, таких же ценных, как "Эстрела вермелья"?