Ближе к вечеру, когда солнце уже садилось за горизонт, дверь в ее спальню распахнулась без стука. Лера вздохнула - он что, вообще не имеет понятия о деликатности? А если бы она тут в неглиже дефилировала? С другой стороны, они это уже проходили - не далее, как перед ее отъездом на малую родину. И никакого эффекта на него ее прелести не оказали. Не слишком прелестные оказались прелести? Не соблазнительные? Или он просто чурбан бесчувственный? Или - чем боги не шутят - несостоятельный по мужской части? Но постучаться-то можно было. Хотя бы из вежливости.
Лера некоторое время созерцала своего мужа, одетого в уже ставшую привычной серую рубашку и штаны. Ей в голову пришло, что если он вежливым обращением себя не обременяет, то и ей это вовсе не обязательно. Поэтому она встала с кровати не в ту же секунду, как он на пороге обозначился, а чуть позже. Склонив голову, она произнесла сухо:
- Уже идти? - хотя больше всего ей хотелось сказать "Вон из моей комнаты, козёл!"
- Сначала ужин.
"Как на убой", - невесело подумала она, но возражать не стала.
- Мне переодеться надо. - Для понятности она потыкала пальцем в домашний халат, что был на ней.
Александр кивнул и вышел. Лера не спеша сменила наряд на длинную юбку и свободного покроя блузку с коротким рукавом и уже шла к двери, когда зазвонил телефон. Начинать эпопею с поисками злокозненного аппарата сейчас хотелось меньше всего, но вдруг это что-то важное? Лера пошла на звук и, поковырявшись в кровати, против обыкновения довольно быстро обнаружила телефон - ха-ха - в наволочке. И как он туда попал?
Лера посмотрела на дисплей - номер был ей незнаком.
- Да?
- Элеонора? - смутно знакомый женский голос.
- Слушаю. Кто это?
- Карина.
Кто такая Карина, Лера вспомнила не сразу, а вспомнив, удивилась - что это кобре очкастой может быть надо? И откуда у неё Лерин номер? Тем временем Карина продолжала:
- Вы не знаете, где Игнат?
Еще веселее. Странные мысли приходят в голову дылды-секретарши. Почему она ищет Игната у Леры?
- А должна? - высокомерно отозвалась Лера. - Разве он мой шеф? Вы у него работаете, вам лучше знать.
И тут Карина выдала:
- Это из-за вас он пропал! - В голосе её была неподдельная паника. - Немедленно признавайтесь, во что вы его втянули!
- Милочка, - снисходительно отозвалась Лера. Ее совершенно не взволновали трагические заходы Карины. Игнат - сыщик, и скорее всего на задании. А то, что об этом задании не знает его секретарша, означает лишь одно - никуда не годный она работник. Точка. И волноваться совершенно не о чем. А чем черт не шутит, может, у Игната амурные дела, в которые секретарей обычно не посвящают. - Милочка, успокойтесь. С Игнатом все в порядке. Я вчера с ним разговаривала. Он, должно быть, просто занят.
На том конце провода воцарилось молчание. Столь же красноречивое, сколь и долгое. Лера тоже молчала, постукивая ногой по полу. В конце концов, это Карина навязалась в собеседницы; а положенный минимум любезности волшебница со своей стороны уже соблюла.
- Ну, знаете… - выдавила, наконец, Карина. - Ну, знаете… впрочем, ничего другого я от вас и не ожидала.
И в духе оскорблённых героинь мыльных опер, которых Лера за последнее время насмотрелась с избытком, она бросила трубку. Лера послушала раздраженные гудки, хмыкнула, пожала плечами, швырнула телефон на расхристанную кровать и вышла из спальни. О звонке она забыла в тот самый момент, как хлопнула дверью.
Александр в коридоре не обнаружился, впрочем, вежливость не была его сильной стороной, поэтому Лера и удивляться не стала. Интересно только, он это специально или и впрямь не замечает своей грубости? Ведь она же - пусть и его жена - но женщина. Слабый пол. Ей нужны элементарные знаки внимания хотя бы для того, чтобы ощущать себя не мебелью, которую за ненадобностью можно и выкинуть, а… пусть не любимой женщиной, но просто волшебницей! Хочется, чтобы ценили по достоинству, а не забывали о ее существовании в тот миг, когда она исчезает из виду.
Лера медленно брела в столовую, погрузившись в думы, и может быть, поэтому не сразу ощутила в руках… бумагу?
Она машинально сжала пальцы щепотью, поднесла к глазам - и впрямь бумага. Точнее, сложенный вчетверо листок. Записка? Рисунок? Заклинание какое? И как это у неё оказалось? Ничего в руках не было еще секунду назад. Кто-то перепутал?
Лера остановилась и быстро огляделась по сторонам, словно надеясь увидеть шутника, но никого не обнаружила. Тогда она внимательно рассмотрела бумажку со всех сторон. Обыкновенная, белая. И видно, что написано внутри что-то.
Лезть в чужие бумаги нехорошо, но раз уж так вышло… Лера еще раз огляделась - на сей раз проверить, не уличит ли ее кто - и бумагу быстро развернула. Оказалось, что в руки ей попала записка. И как ни странно, ей же адресованная. Чёткий, высокий почерк, сильный нажим, бегущие вверх строчки. Всего несколько слов, но и их хватило, чтобы внести окончательное смятение и в без того неспокойную Лерину жизнь.
"Уважаемая Элеонора, Ваш муж!!! виноват в Ваших! Несчастьях, - говорилось там. - Если хотите! избавиться от Огня, следуйте инструкциям. Их я передам! Позднее".
Поразмыслить о прочитанном у неё не было времени, так как в любой момент Александр мог оказаться рядом. И хотя волнение холодило сердце, а руки подрагивали, пока она сворачивала записку и прятала ее за пояс юбки - карманов, к сожалению, не было - у Леры хватило здравомыслия придержать воображение и предоставить событиями идти своим чередом. Она все узнает, в свое время. И кто загадочный отправитель (если не сам Александр, решивший таким образом развлечься). И чего он хочет от Леры на самом деле (потому что с благотворительными целями анонимные записки не подбрасывают)? И почему помогает? И что потребует взамен? Почему уверенно обвиняет Александра в её бедах? И какие именно беды имеет в виду? И, наконец, самое интересное, самое главное - предложение "избавиться от Огня". То самое предложение, от которого невозможно отказаться. Имеет ли оно под собой реальную основу или кто-то неудачно пошутил? Она все узнает, надо только набраться терпения…
А если не узнает, значит, не надо было. Лишняя информация в разы осложняет жизнь.
Лера сделала глубокий-преглубокий вдох, осторожно поправила юбку и еще раз удостоверилась, что записка не выпадает, благо пояс широкий, на резинке. Потом она гордо задрала подбородок, подражая храбрым героиням всех прочитанных книг разом, и вплыла в столовую, где ее уже ждал Александр. Что-то будет, только что? Надо ли спасаться или бежать навстречу, распахнув объятия?
Ужин прошел скомкано. Лера заметно волновалась, хотя изо всех сил пыталась это скрыть. Александр же смотрел так, словно видел насквозь и её, и ее жалкие потуги утаить произошедшее в коридоре, и это нервировало еще больше. Желудок скручивался в узел, а назойливая мысль о том, что через некоторое время в неё вольют насильно очередную порцию зелья, не добавляла оптимизма.
- Александр, - спросила Лера, чтобы хоть что-то спросить, - у вас есть братья или сестры?
И будь она проклята всеми богами, если он не нахмурился озадаченно.
- Братья или сестры? - повторил он несколько недоуменно. - Ммм… нет. Кажется.
- То есть как это - кажется? - удивилась Лера. - Родственники либо есть, либо нет. Тут не может что-то казаться.
- Я… не уверен, что они живы, - после долгого молчания ответил он. - Я давно их не видел.
- Они живут в другом королевстве?
- Я бы сказал, это я живу в другом королевстве. Нет, скорее в другом мире. И в последнее время я редко наведывался в этот.
- В этот? В королевство Таан, вы имеете в виду?
- В этот мир, я имею в виду, - пояснил он с самым терпеливым видом. - Я уже говорил - ушедшие за Грань редко возвращаются. Но я хочу вернуться. И я вернусь, во что бы то ни стало.
Глаза волшебника, до того равнодушные, спокойные, сверкнули так неистово, так свирепо, а главное - так неожиданно для той, что привыкла видеть в них лишь пустоту, что она зябко поежилась. Вместе с тем это подарило ей некоторую надежду. Есть чувства, есть. Только вытащить их непросто, клещи бы пригодились. Значит, Грань. Надо выяснить поподробнее… Поможет ли ей это в будущем, сказать сложно, но знать побольше о своем муже-мучителе-спасителе не помешает.
- Почему оттуда редко возвращаются? И что такое - Грань? Слово-то я где-то слышала, а вот точное значение…
Александр не усмотрел в ее любопытстве ничего особенного или не счел нужным скрытничать. Ответил даже охотно:
- Волшебники, Элеонора, совершенно особый народ…
"Началось… - подумала Лера с веселой обреченностью. - Очередная лекция на тему - уникальность волшебников или кто у нас первый после богов. Можно подумать, я по сравнению с ним - дворняжка. Хотя тоже волшебница, пусть и наполовину". Но Александр повел речь о другом.
- … у нас между желанием чего-либо и воплощением этого желания в жизнь есть лишь условное препятствие - знания. Именно знания, а не сила, дает возможность творить великое. Именно мудрость и разум возвышают волшебника над остальными; идеями таких волшебников творится история. Сила… она конечна, в результате. Сейчас она есть, а завтра - ты ноль без палочки. И волшебник, если достаточно опытен и разумен, стремится в первую очередь овладеть запрещенными знаниями.
- Но разве запрещенные знания - они… как бы сказать, не под запретом? Даже по названию любой дурак поймет. Зачем соваться туда, куда соваться не стоит?
- Понимаешь, Элеонора… - "Вот привязался к моему полному имени", с неожиданным раздражением подумала Лера, всегда не терпевшая громоздкого буквосочетания, - если уж брать глобально и сугубо теоретически, знания как таковые запрещенными быть не могут. Потому что не несут в себе никакого заряда - ни отрицательного, ни положительного. Это просто слова, начертанные на бумаге. Окраску придают им волшебники.
- Подождите. А если заклинание, допустим, разрушает города? Или проклинает кого-нибудь до десятого колена? Или убивает? Это разве не зло?
Александр вдруг щелкнул пальцами, и перед ним возникла чашка с чаем. Лера опасливо на чашку покосилась, словно ожидая, что чай превратиться в огонь.
- Элеонора, понятия добра и зла - они настолько относительны, что категорично вешать ярлыки на события могут лишь дураки. - Это был камень в ее, судя по всему, огород, но Лера не обиделась. Она слушала. - Добро не может быть добрым всегда, иначе изживет себя практически моментально. Невозможно совершать благо только лишь ненасильственными методами. Также и зло - не обязательно скалится тебе в лицо и угрожающе мажет ножом, или палочкой волшебной, или амулетом страшным. Зло бывает необходимо. И, вынужден констатировать, много чаще в нашей жизни, чем добро. Даже не само зло, как универсальное понятие, а… твердость и жестокость. Уверенность в своей правоте и умение доводить дело до конца - даже если не нравится.
- Звучит очень запутанно, - призналась Лера. - Я не поняла и половины.
- Возьмем пример, - сказал Александр и одним глотком осушил чашку, - из волшебства. Запрещенного, для пущей важности. Проклятия. Ты проклинаешь человека или волшебника - чем угодно, запрещенные проклятия как одно штука неприятная, часто смертельная. Это плохо?
Лера уверенно кивнула.
- А если этот человек, или волшебник, или кто угодно - убийца? Или насильник? Или черный волшебник, который в ритуалах кровь детей использует? Тогда твое проклятие - тоже плохо?
- Но это самосуд, - возразила Лера. - Так нельзя. Можно же обратиться в полицию, или еще куда-нибудь. Пусть его арестовывают и потом решают, как быть.
- То есть ты бы не решилась? А если бы одной из жертв стал твой родственник? Отец, мать, брат, сестра, сын или дочь? Тогда как?
Лере такое представить было сложно, если не сказать - невозможно, поэтому она просто пожала плечами, уклоняясь от ответа. Александр понял ее колебания и продолжил:
- Да, отвлеченные примеры бывает сложновато примерить на себя. Особенно если опыта в таких делах нет. Возьмем тебя. Десять лет назад. Возьмем волшебника, который заточил тебя в клетку. Смогла бы ты проклясть его, будь у тебя достаточно силы и знаний? Или убить, будь у тебя нож? Чтобы защитить свою жизнь? И что это будет? Добро или зло?
Лера помолчала, воскрешая воспоминания, которые похоронила очень глубоко в душе. Наконец она медленно ответила:
- Я… не знаю, смогла бы или нет. Честно. Я скажу, что думаю. Может быть, с вашей точки зрения убийство ради сохранения собственной жизни или ради мести за почивших оправданно. Но, на мой взгляд, это не значит, что так должно поступать. Если все станут действовать подобным образом, начнется хаос. Мы на улицу не сможем выйти - если не убьют, так покалечат, как случайную жертву. Под горячую руку. И всегда найдется оправдание. Должен быть порядок. Должна быть единая основа. Закон, в конце концов. Разве не так?
Александр покачал головой:
- Закон придуман богами. И мне думается, что в первую очередь для устройства собственного комфортного жития.
- Не стану спорить. Но в то же время закон дает жителям королевства защиту. Мы всегда можем обратиться с жалобами в полицию. В суды. И это хорошо. Это - благо.
- Как быть с теми, кто призван служить закону, но закон попирает? Берет взятки, отпускает тех же преступников на свободу? Это тоже - благо?
- Везде есть свои недостатки, но это не значит, что система - плоха. Это значит, что отдельные особи плохи. Что следить надо лучше.
- Кому следить-то?
- Ммм… королю, наверное.
- Ну да. В свободное от принятия ванн время. Ты хоть представляешь, насколько король занят и без того?
Лера пожала плечами - она имела весьма туманное представление о ежедневном расписании короля и спорить на тему, в которой ничего не понимала, не собиралась. Александр продолжал:
- Я потому и говорю - нет понятий "добро" и "зло". Есть нечто среднее. Люди, волшебники, да все живые существа на земле, именно они делают вещи хорошими или плохими. Тянут одеяло в разные стороны. Кто-то на себя, кто-то в сторону справедливости. Так же и со знаниями. Они нейтральны. Если пользоваться с умом, то вреда будет - и от запрещенных заклинаний - не больше, чем от заклинаний бытовых. А если волшебник преследует злую цель, то даже самое безвредное из них может превратиться в смертельное оружие. Но это лишь общие закономерности, не затрагивающие ни в коей мере неприятные нюансы и последствия для того, кто запрещенными заклинаниями пользуется. Я бы сравнил подобные заклинания с хорошо замаскированным болотом, в котором по незнанию сгинуло множество волшебников.
- То есть, запрещенные заклинания все-таки плохие?
- Они - нейтральны. - В голосе Александра послышалось раздражение. - Повторяю. Их можно использовать, чтобы разрушать и созидать, зависит от намерений.
- Я запуталась.
- Боги… Я имею в виду, что по своему действию любое запрещенное заклинание не является изначально негативным. Но того, кто рискнет этим заклинанием воспользоваться, может ждать незавидная участь. Но ничто не мешает волшебнику просто знать.
- И не пользоваться?
- Примерно так.
- Вы меня запутали окончательно. При чем здесь Грань?
- Грань - это мир, где царит лишь волшебство. Предел стремлений, райские кущи для любого волшебника, чья цель - бесконечное познание и самосовершенствование. Это вечный поиск истины, ответов на главные вопросы. Это место, где нет физических материй, потребностей; где тебе доступно любое знание - при достаточном стремлении. Это когда волшебство перестает быть лишь частью тебя, когда заклинания и атрибутика становятся лишними…
- Я так понимаю, - чуть менее вежливо, чем требовалось, вклинилась Лера, - Грань - это нечто вроде рая для волшебников при жизни. ЧуднО. Почему-то учителя в школе об этом умалчивали. И что в этом месте вас не устроило? Почему обратно на землю несовершенную рветесь?
- Потому что я понял, что совершенство не для меня. Претензии на божественность и вековую мудрость - увольте. Все хорошо до определённого предела. И я свой предел выяснил. Теперь хочу назад.
Лера поправила поясок - записка углом больно колола живот. Незаметно почесавшись, она спросила:
- Для того, чтобы вернутся, я вам и понадобилась, правильно? Но если вы столько знаете, разве нельзя что-нибудь попроще придумать?
- Нет, - отрезал Александр, выпрямляясь на стуле. - Нельзя. Закончила? Нам в лабораторию надо.
Лера мгновенно потеряла интерес к их разговору, испуганная перспективой повторения уже пройденного утром.
- Это так уж обязательно? Может, подождать?
- Время на исходе, - покачал он головой. - Ждать возможности нет.
И открыл портал.