Лицо Фрэнка побелело от сдерживаемой ярости. Он вытягивает руку и резко хватает мой стул. Одним сильным движением придвигает его в упор к своему. Мои босые ноги оказываются между его ногами. Грудью ощущаю его пиджак.
Я чувствую его дыхание на лице, так близко наши лица.
Скажу честно, от такого напора я испугалась.
- Послушай меня внимательно. Больше никаких разговоров, - цедит он сквозь зубы. - Иначе я буду заклеивать твой соблазнительный ротик по дороге в колледж. Запомни с этого дня второе правило: я задаю вопрос, ты на него отвечаешь. Больше никаких разговоров. Поняла?
Я испугана и возбуждена одновременно.
- Но…
- Повторяю ещё раз, - перебывает он, и повторяет по складам: - я задаю вопрос, ты на него отвечаешь. Просто кивни головой, если поняла.
Я киваю. Он встает.
- А теперь обувайся и поехали.
Дорога домой прошла в молчании. Я, наверное, сумасшедшая, но мне натерпелось поскорее оказаться в своей комнате и предастся воспоминаниям. Вот такие мужчины мне нравятся сильные решительные напористые. И хотя он просто хотел меня испугать, я рада была его близости в тот момент.
И не думайте, что я буду молчать. Пусть он сегодня перебесится, а завтра мы начнем снова. И никакие правила меня не остановят.
Глава 3
У вас бывает такое, что сегодня вы абсолютно уверены в своей правоте, а утром проснувшись, осознаете, что сделали глупость? Вот и я, когда проснулась утром следующего дня, поняла, какой дурой я была. Фрэнк просто делает свою работу, а ко мне не испытывает ничего. Более того, я его просто раздражаю.
Как-то отец обмолвился, что Фрэнк будет работать у нас не больше года, так как он вообще охраной не занимается.
- В наше время так не просто найти хорошего телохранителя, дочка, - говорил отец. - А для тебя я хочу самого лучшего. Жалко, что Фрэнк уйдет.
- Так предложи ему больше денег, - глупо сказала я.
- Деньги его не интересуют, - загадочно ответил отец, улыбаясь.
Собираясь в колледж, я тщательно выбирала, что одеть. Почему-то мне казалось, что я должна сегодня выглядеть достойно. Это будет хоть каким-то визуальным барьером.
Я выбрала черные легинсы и белую блузу строгого покроя. Наряд дополнили черные туфли на 10-ти сантиметровой шпильке.
Когда я спустилась вниз, мама с папой удивлено переглянулись.
- Последний раз ты так одевалась, когда читала доклад на тему о здоровой жизни молодежи, - прокомментировал отец.
Я поцеловала его в щеку и подошла к маме:
- Просто, сегодня у меня настроение соответствует моему внешнему виду, - сказала я, целуя маму. - Да, и сегодня нужно после школы заехать в издательство. Четвертая книга закончена - сдаюсь редактору.
- Молодец. Я уверена, что миссис Леррой её одобрит, как и первые три, - сказала мама.
Да, я пишу книги. И судя по всему не плохо, так как мои книги пользуются популярностью. Конечно, не шедевры, но детям нравится. Мои книги предназначаются для детской аудитории. Надо сказать, что поначалу я писала исключительно для себя. Но в 15 лет, мама предложила мне, показать рукопись знакомому издателю. Я не верила в удачу, но мое творчество понравилось.
Когда я шла к машине Фрэнка, я чувствовала неловкость, щеки мои пылали.
Я тихо поздоровалась и опустилась на заднее сидение автомобиля. Фрэнк долго смотрел на меня, и я уже было подумала, что он не ответит. Затем увидела, что он спокойно кивнул.
Мы в напряженной атмосфере добрались до колледжа.
- Во сколько ты сегодня освободишься? - спросил Фрэнк, когда моя рука уже потянулась к ручке двери.
- Как обычно, - сказала я, - сразу после пятого урока.
Он снова кивнул. Я замялась.
- Фрэнк, после колледжа мне нужно заехать в "ДримБукС".
- Хорошо, - сухо кинул он, и я вышла из машины.
Возле входа меня ждал Ллойд.
- Привет, Сэм. Как самочувствие? - спросил он.
- Самочувствие? - я все ещё была погружена в свои мысли. - Ничего вроде. Готов к биологии? - попыталась отвлечься я.
- Не особо, но думаю, выкручусь.
Кажется, в этом колледже училась только я. Остальные просто знали, что их не выгонять и предпочитали расслабиться.
* * *
- Это восхитительно, Саманта. Даже лучше первых трёх книг о Пинче, - говорила миссис Леррой, когда через неделю я пришла к ней.
Всё предыдущие книги рассказывали о приключениях ёжика по имени Пинч. О моем увлечении творчеством знали только родители. Даже лучшая подруга Марта и, та не была посвящена в это. Я писала их под псевдонимом Эбигейл Бонг. Но уже через год, после выхода первой книги, дети прозвали меня Бэгги Бонг. Странно было сидя за столовой слышать обсуждения своих книг. Поначалу я сильно стеснялась, но потом научилась просто игнорировать данные разговоры, ссылаясь на то, что меня Пинч не увлекает.
- А название просто бомба, - продолжала восхищаться она. Потом, словно пробуя его на вкус, задумчиво сказала: - Чудо на холмах Валандии или Первая любовь Пинча. Продлеваем контракт. И думаю теперь уже на более долгий период. Пять лет? Что скажешь?
Я была не уверена, что долго меня хватит на чудного ежика, но то, что я определенно буду ещё писать это точно.
- Я согласна.
Мы обговорили финансовую сторону контракта. И скажу вам, я прилично зарабатывала для восемнадцатилетней девушки. Но все же своими деньгами я почти не пользовалась. 70 % от продажи каждой книги шли на благотворительность в фонд "Детей лишенных родительской опеки". Остальные 30 % копились на моем личном счете в банке. Я сама так захотела. Помню ещё, когда я первый раз сказала об этом родителям, они удивились, что пятнадцатилетняя девочка может думать о ком-то кроме себя.
Я выходила из здания "ДримБукС" довольно улыбаясь.
Фрэнк стоял на улице возле машины и курил. Честно, первый раз видела его с сигаретой. Даже не думала, что он курит. Но делал он это, как и всё остальное, обворожительно. Медленно втягивает дым, задерживает дыхание и медленно выдыхает. Не подозревала, что мне может понравиться это зрелище.
Когда я подошла к нему, он уже выбросил окурок в урну.
- Фрэнк, нужно ещё в банк заехать.
Он удивленно на меня посмотрел.
- Что тебе делать в банке? Что папочка карточки заблокировал?
- Нет. Мелкие расходы я сама в силах оплатить, - угрюмо ответила. Похоже, он считает меня полной дурочкой.
- Каким образом, интересно? - он сощурился.
Копируя его, хотелось ответить "Не твоего ума дело". Я в жизни ему не признаюсь, что я писатель. А ещё если он узнает, что именно я пишу, так точно увериться что у меня ещё детский ум.
Но надобность отвечать отпала, когда к Фрэнку неожиданно подошел мужчина.
- Старина Фрэнк! Не ожидал тебя здесь увидеть, - голос его был какой-то странный. Говорил он явно с подтекстом.
Фрэнк походу не очень обрадовался его появлению, так как нахмурился ещё больше.
- Чего тебе надо, Макс? - я ещё не слышала в голосе Фрэнка такой злости.
Я поежилась. Фрэнк стал, впереди загораживая меня от Макса. У меня сложилось впечатление, что он хочет защитить меня. Что же это за человек?
- Соскучился, - послышался мерзкий голос. - А, что это за штучка с тобой? Первый раз вижу тебя с девкой. Днем, конечно, - он довольно заржал.
- Тебя это не касается, - в голосе Фрэнка слышалась угроза.
Смех Макса прекратился, так же резко, как и начался.
- Трахаешь её? Ну и как киска? - от его слов краска залила мое лицо.
Фрэнк резко схватил его за лацканы рубашки.
- Вали отсюда, гнида поганая. Не то получишь новую пулю в подарок. Да, и нос твой, я смотрю, только зажил. Если чего надо - разберемся наедине, - он с силой отшвырнул Макса и, схватив меня за руку, буквально впихнул в машину на переднее сидение.
Мотор резко взревел, и мы помчались по городу. Я молчала, понимая, что Фрэнк слишком зол, что бы приставать к нему с вопросами. Но меня раздирало любопытство.
Вдруг он затормозил, съехав на обочину. Повернулся ко мне и резко потянулся рукой в сторону двери. Я испугано отскочила. Но оказалось, он взял ремень безопасности. Молча, застегнул его и так же молниеносно рушил с места.
Он был в такой ярости, что не в силах был даже сказать мне, чтобы я сама его пристегнула?
Мы приехали домой и, я поняла, что в банк мне сегодня не попасть.
- Кто это, чёрт возьми? - спросила я у дома.
- Старый знакомый, - буркнул он, отстегивая мой ремень.
- На выход, - грубо бросил он, когда ремень был отстегнут.
- Послушай, Фрэнк, - зло сощурилась я, - я не какая-нибудь безмозглая кукла. Ты бросаешь мне команды как проворному пекинесу. Так вот я не собираюсь безвольно исполнять все твои непонятные приказы. Будь добр, хоть изредка мне объяснять что-то.
Он тяжело смотрел на меня.
- Кто он? - повторила я вопрос.
- Я не собираюсь тебе ничего рассказывать, - добавил он более мягко. Но голос его все равно звучал жестко. - Мир, в котором я живу не для тебя.
- Что ж отлично. Превосходно. Мне остается только похлопать тебя по плечу и сердечно сказать: "Езжай, Фрэнк. Выпусти пар".
Я вылетела с машины как ошпаренная и неслась к дому так, что садовник удивленно провожал меня взглядом.
- Работайте, О'Мэлли, работайте, - ехидно бросила я ему.
Он выпучил глаза ещё больше и продолжил работу. Как же! Я никогда не грубила рабочим. Все знали меня, как милую добрую девочку.
Уже в доме я услышала шум отъезжающей машины. Ну, и катись.
Я не сразу заметила маму в гостиной.
- Что случилось, Сэм? Какие-нибудь проблемы с издательством? - спросила она удивленно.
- Кое-какие проволочки, - прошипела я, на ходу, не останавливаясь. Мама так была удивлена моим состоянием, что даже ничего не ответила.
В комнате я стала лихорадочно стаскивать с себя одежду. Оставшись в трусиках и лифчике, подошла к стереосистеме схватила наушники и врубила на полную катушку Рамштайн. Села на стул, откинула голову назад, и раскинул руки в стороны.
Мысли роились в моей голове, но недолго. При такой музыке невозможно думать. Ich will кричало у меня в ушах и в душе.
Глава 4
Пятница. Мы снова едем в коттедж. Вчера ночью, я окончательно осознала, что следующее, что я напишу, будет не о Пинче. В моей голове крутилось, что-то более серьезное. Я решила написать автобиографическую книгу: "Взросление глазами подростка". Конечно, я звезд с неба не хватаю и понимаю, что может у меня не получиться. Но попробовать определенно стоит.
Натолкнуло меня на это фраза мамы, обращенная к отцу, которую я подслушала:
- Не понимаю, что происходит с Самантой. Переходный возраст прошел без малейших гормональных истерик, так сейчас, когда ей почти девятнадцать происходят вещи, которых я не понимаю. Я открыла дверь в её спальню, а она лежит на стуле в таком положении, как будто, не дай Бог, мертва и музыка из наушников гремит так, что слышно в коридоре.
Хм, умерла. Нет, сердце всё же бьется, бьется…
Вот я и решила написать о психологических изменениях человека во время подросткового созревания. Хотя я уже не подросток, но всё же я прошла этот период и, скажу вам, что замкнуто, держа всё в себе.
Я, как никогда радовалась, оказавшись здесь в пригороде. И оставив вещи в комнате, сразу же помчалась к озеру.
Разложив покрывало, я стала энергично клацать по клавишам ноутбука. Меня определенно охватило вдохновение. Текст так и лился из меня: "Передо мной высокая гора. Это цель моей жизни. Я вижу ее, думаю о ней, хочу достичь ее, но взойти на эту вершину хочу самостоятельно. Я уже поднимаюсь, делаю первые шаги. И чем выше ступает моя нога, тем более широкий горизонт открывается мне, тем больше я вижу людей, тем больше познаю их, тем больше людей видят меня. От величин и безграничности того, что мне открывается, делается страшно. Мне необходима поддержка старшего друга. Я достигну своей вершины, если буду опираться на плечо сильного и мудрого человека. Но мне стыдно и боязно сказать об этом. Мне хочется, чтобы все считали, что я самостоятельно, своими силами доберусь до вершины…".
Я так увлеклась, что не сразу заметила, как подошел Фрэнк.
Он тихо сел возле меня на покрывало и устремил взгляд вдаль озера. Я вернулась к работе, меня озарило ещё большее вдохновение. Я не успевала записывать, как фразы рождались в моей голове.
Фрэнк молчал, но затем, видимо удивившись тому, как быстро я печатаю, спросил:
- Неужели, в чате так быстро отвечают?
Он сбил меня с мысли.
- Что? - спросила я, слегка недовольно. Я не любила когда меня прерывали за работой. Просто дома обычно этого никто не делал.
- Интернетная зависимость - это тоже болезнь, - ответил Фрэнк.
- Не в моем случае, - возразила я. Муза ушла, а я ведь написала только пять страниц. Я закрыла, со злостью, ноутбук и случайно задела его колено.
Фрэнк удивился моей вспыльчивости.
- Помягче, Сэм, - сказал он. Фрэнк первый раз назвал меня по имени. От этого мое сердце пропустило удар и забилось неистово стуча. Мне даже показалось, что он это увидит.
Я взяла себя в руки. Не дай Бог, Фрэнк ещё подумает, что я нервная истеричка.
- Прости, - прошептала я.
Он удивился ещё больше, но ничего не сказал, а только кивнул в ответ.
Затем, мы как по команде устремили взгляды на озеро. Здесь было тихо, и красиво. Легкий ветерок взметал волосы и ласкал лицо.
Я не знаю, сколько времени мы так просидели, но момент был волшебный.
* * *
Утро следующего дня выдалось угрюмым. Я взяла мяч и, отправилась на задний двор к баскетбольному кольцу. Фрэнк должно быть ещё спал, так как было рано.
В ушах наушники, на голове высокий конский хвост. Сегодня в моем теле была другая энергия. Мне нужна была хорошая физическая тренировка.
Я раз за разом атаковала кольцо, безжалостно забрасывая мяч. Вдруг кто-то резко выдернул наушники. Я испугалась, резко повернулась и оказалась прямиком в объятиях Фрэнка. Он машинально схватил меня за плечи. Больно сжав их, он прошипел:
- Ты не должна сама выходить из дома. Я за тебя отвечаю.
- Расслабь хватку, - разозлилась я.
Он отпустил меня.
- В сведущий раз предупреждай, когда ты захочешь выйти.
- Переигрываешь, Фрэнк. Мне ничего не угрожает. Это всё фобия отца.
- Пока я твой телохранитель, ты будешь делать то, что я сказал. Поняла?
- Как мне надоели твои постоянные команды. Что ты за человек такой? Неужели невозможно нормально говорить?
Зло, скрипя зубами, я ухожу.
Ворвавшись в комнату, я начинаю метаться из угла в угол. Пытаюсь взять себя в руки. С Фрэнком я скоро, точно, сойду с ума.
Я бессильно легла на кровать и вскоре уснула.
Мне часто сняться сны, но чтобы такие реалистичные - это впервые. Я чувствую такое странное чувство, как будто страх охватывает меня. Но не просто страх, а безумный страх. Я нахожусь в комнате одна, когда вдруг входит Фрэнк, садиться возле меня и прижимает к груди. Я судорожно цепляюсь за него, пытаясь прижаться сильнее, страх уходит. И я просыпаюсь.
За окном вовсю светит солнце. Смотрю на часы - полдень.
Когда я спускаюсь вниз, Фрэнк сидит в небольшой гостиной на диване. Смотрит новости.
- Миссис Брайли заболела. Так, что ужина сегодня не будет, - говорит он, не оборачиваясь.
- А обед? - спрашиваю я и слышу, как урчит у меня в животе. Я ведь даже не завтракала.
- Тоже.
- Интересненькое дело. Ты так говоришь об этом, как будто тебе есть не нужно, - говорю я.
- Я нашел в морозилке пиццу.
Он наконец-то встает с дивана и двигается в сторону кухни.
- Она, наверное, уже готова, - предполагаю я.
- Нет.
От его спокойного тона я злюсь.
- Почему же она ещё не готова? - ехидно цедя сквозь зубы.
Он останавливается возле меня и в упор смотрит на меня.
- Потому, что я не кухарка и не нянька. Если ты хочешь есть - пойди и приготовь.
- Отлично, - я ухожу на кухню.
Конечно, я не представляю, как её готовит, но Фрэнку об этом не обязательно знать. Он как назло тащиться за мной.
Я беру плоский круг пиццы, раздумывая, что с ним делать. Предполагаю, что готовят её в духовке. Но, не знаю, нужно ли ещё что-нибудь.
- А знаешь, - говорю я ему. - Я не голодна.
И гордо задрав голову, удаляюсь в гостиную.
Не хватало ещё подкинуть ему новую порцию истории о том, какая я дурочка. Мне безумно стыдно, что в восемнадцать лет я ещё не умею готовить. Но мне правда никогда не предоставлялась такая возможность.
Я смотрю телевизор и умираю от голода. Жду, когда же Фрэнк, уберется из кухни. Там наверняка что-то есть: хлопья, молоко, печенье… От этой фантазии желудок опять недовольно урчит.
В этот момент из кухни доносятся такие восхитительные запахи. Неужели он готовит?
Вот гад! И это умеет. А как пахнет! Я просто схожу с ума.
Через мгновение Фрэнк заходит в гостиную с подносом. Решил перед телевизором полакомиться.
Я делаю безразличный вид и закидываю ноги в пушистых гольфах на журнальный столик. При этом я готова просто наброситься на него.
Он садиться, и ставит поднос на столик. Я даже не смотрю туда, когда вдруг он протягивает мне большую тарелку с яичницей и ветчиной.
Зная Фрэнка, я боюсь, что это какой-то подвох. Тихо спрашиваю:
- Мне?
Он смотрит на меня удивлено.
- Я все же не хочу, чтобы ты умерла от голода. Будет глупо если единственный человек, которого я охраняю, скончается таким образом.
Я хватаю тарелку, уже не обращая внимания на его слова. Я стараюсь, есть медленно. Но все же заканчиваю раньше Фрэнка и довольно улыбаясь, растягиваюсь на диване.
Теперь можно и телевизор посмотреть.
- А ты все-таки не плохой человек, Фрэнк Мартин, - говорю я задумчиво.