Мои пальцы обернулись вокруг тесьмы, удерживающей мою одежду, и я развязала ее, опуская халат на землю, стоя под дождем только в лифчике и трусиках.
– Да.
– О боже, – пробормотал он, выпрыгивая из открытого окна. Я тряслась от холода. От обиды.
– Спроси меня, как я хочу это сегодня вечером.
– Нет. – Его голос был строг, и он не смотрел мне в глаза.
– Я хочу, чтобы ты любил меня.
– Элизабет…
– Ты можешь сделать это грубо, если хочешь.
– Прекрати!
– Посмотри на меня, Тристан.
– Нет.
– Почему нет? – спросила я, подходя ближе к нему. Но он повернулся ко мне спиной. – Ты не считаешь меня красивой? Я не так хороша, как она? Я не так хороша…
Он резко обернулся и положил руки на мои плечи.
– Не надо, Элизабет.
– Трахни меня, пожалуйста! – закричала я, вцепившись пальцами в его грудь. – Пожалуйста, люби меня.
– Я не могу.
Я ударила его в грудь.
– Почему нет?! – Я плакала, зрение стало размытым. – Почему нет?! Я позволяла тебе прикоснуться ко мне, когда ты хотел ее. Я позволяю тебе трахать меня, когда тебе это нужно. Я позволяю тебе… – Мои слова заглушились рыданиями. – Я позволяю тебе… тогда почему не…
Он схватил мои кулаки, которые вымещали мою злобу на его груди.
– Потому что ты сломлена. Ты чрезвычайно разбита сегодня.
– Просто люби меня.
– Нет.
– Почему нет?
– Потому что я не могу.
– Это не ответ.
– Ответ, – сказал он.
– Нет, это не так. Перестань быть трусом. Просто скажи мне, почему нет, черт возьми?!
– Потому что я не он! – закричал он так, что мое тело задрожало в его тисках. – Я не Стивен, Элизабет. Я не тот, кого ты хочешь.
– Ты же можешь быть. Ты можешь быть им.
– Нет, – сказал он жестко. – Я не могу.
Я отпихнула его.
– Я ненавижу тебя! – закричала я, чувствуя жжение в горле, и слезы коснулись моих губ. – Я ненавижу тебя! – Но я говорила не с Тристаном. – Я ненавижу тебя за то, что ты оставил меня. Я ненавижу тебя за то, что оставил меня! Я не могу дышать. Я не могу дышать… – Я потеряла себя в объятиях Тристана. Я никогда не чувствовала себя такой разбитой.
Я дрожала. Я кричала, и часть меня умерла.
Но Тристан держал меня до тех пор, пока не убедился, что не вся моя душа исчезла в ту ночь.
Глава 18
Элизабет
Я выждала две недели, прежде чем смогла столкнуться с Тристаном. Я была смущена и стыдилась бы появиться в его комнате, но когда он позвал меня, чтобы поговорить о возможности сделать дизайн интерьера для своего дома, я почувствовала, что должна отодвинуть свои страхи.
– Ты в порядке? Ты кажешься… – сказал Тристан, пока шел к нам с Эммой из своего двора. Мне все еще было неловко от того, что я сделала, что готова была упасть перед ним на колени.
– Нет, все в порядке, – сказала я.
Просто спрячь все внутри .
Я улыбнулась ему натянуто, и он сразу понял это.
– Ладно, хорошо, ты можешь делать практически все, что угодно. Тут есть столовая, ванная комната, моя спальня, кухня. Но я хотел бы, чтобы изучение рабочего кабинета не превратилось в полный бардак.
Я вошла в кабинет, где поверх коробок были сложены ящики. Его стол был усыпан безделушками, и я увидела квитанцию, частично скрытую под кипой каких-то документов. Так как он, Эмма и Зевс вышли из комнаты – я прочитала ее.
Пять тысяч белых перьев.
Доставка в ближайший рабочий день.
Я открыла одну из коробок на его столе, и мое сердце дрогнуло, когда я увидела мешки с перьями. Он не нашел белые перья в магазине мистера Хэнсона. Он заказал их. Он заказал их тысячи, только чтобы сердце Эммы не было разбито.
Тристан…
– Ты идешь, Элизабет? – услышала я его крик. Закрыла коробку и поспешила в гостиную.
– Да, я здесь. – Я прочистила горло и улыбнулась ему. – Что насчет сарая? – спросила я, догоняя Тристана. – Могу ли я осмотреть его тоже?
– Нет, сарай под запретом, – он замолчал и нахмурился. – Это Запретная Зона.
Я понимающе прищурилась.
– Ладно… ну, я думаю, сейчас у меня есть все, что нужно. Я составлю несколько разных вариантов и сделаю несколько панелей с тканями и цветами, чтобы мы могли начать позже. Я пойду, наверное.
– Ты спешишь?
– Да, знаешь… – Я взглянула на Эмму, которая играла с Зевсом, пребывая в каком-то своем собственном мире. – Эмма ночует у подруги сегодня, и я должна собрать ее.
Тристан подошел ближе ко мне и тихо спросил:
– Ты сердишься на меня? За ту ночь, когда ты приходила?
– Нет, – я вздохнула. – Я сержусь на себя. Ты не сделал ничего плохого.
– Ты уверена?
– Правда, Тристан. Ты держал меня, когда я нуждалась в тебе больше всего, – я улыбнулась. – Но, возможно, оно и к лучшему, что мы больше не используем друг друга для воспоминаний… очевидно, я не могу справиться с этим.
Он нахмурился и посмотрел в землю так, будто был разочарован, но через секунду поднял голову и слабо улыбнулся.
– Я хочу показать кое-что тебе и Эмме.
Он подвел нас к задней части дома. Калитка была открыта. Я слышала ночных сверчков, которые общались между собой. Это был такой умиротворяющий звук… даже благостный.
– Куда мы идем? – удивилась я.
Он кивнул в сторону темнеющего леса и снял фонарик со стены в прихожей. Я не задавала больше вопросов. Я схватила Эмму за руку и шла рядом с Тристаном. Мы шагали в ночь, он вел нас все глубже и глубже в лес. Небо было звездное, и сладкий, влажный весенний воздух окутал нас, когда мы вошли в тень деревьев. Ветки качались взад и вперед, когда мы проходили через лес.
– Мы почти там, – успокоил Тристан.
Но где?
Когда мы достигли нужного места, я мгновенно поняла, что это оно. Место, куда он хотел привести нас, поняла по красоте. Мы прикрыли рты, чтобы не издавать никаких звуков. Появился страх, что, если я хоть пискну, вся красота исчезнет. Маленькая речка блестела в лунном свете. Течение было спокойное, будто все существа, которые передвигались в небольших волнах, мирно отдыхали. Поперек реки лежало нечто, что казалось старым каменным мостом. Через трещины в камне росли цветы.
– Я нашел это место с Зевсом. – Тристан подошел и сел на мост. – Всякий раз, когда мне нужно проветрить голову и собрать свои мысли, я прихожу сюда.
Я сняла обувь и села рядом с ним. Мои ноги скользнули в прохладную воду. Эмма и Зевс плескались радостно и непринужденно. Он повернулся ко мне и улыбнулся так, что мои губы не могли не растянуться в ответной улыбке. Тристан умел заставлять людей чувствовать себя хорошо, улыбаясь им глазами и глядя в их лица. Жаль, что он улыбался не так часто.
– Когда я впервые пришел сюда, я постоянно был зол. Я потерял сына. Я потерял жену. Я ненавидел родителей, хотя делать этого было нельзя. По некоторым причинам я решил, что легче обвинить их, будто это они виноваты, что я потерял жену и сына. Я решил, что легче злиться на них, чем тосковать. Единственные моменты, когда я не чувствовал себя злым, были, когда я приходил сюда. Здесь я дышал деревьями.
Он был очень открыт в этот момент.
Пожалуйста, оставайся открытым.
– Я рада, что ты нашел то, что приводит тебя в состояние покоя.
Его взгляд плясал по мне, и понимающая улыбка тронула его губы.
– Да. Мне тоже.
Он пробежал пальцами по своей быстро отросшей щетине.
– Поскольку мы больше не используем друг друга, ты можешь использовать это место, если хочешь. Чтобы обрести покой.
Я улыбнулась:
– Спасибо.
Он просто кивнул в ответ.
Эмма прыгнула в реку и взметнула фонтан брызг, сильно замочив нас всех. Я даже собиралась отругать ее, но счастливая улыбка на ее лице и азарт Зевса остановили меня.
– Спасибо, что привел сюда, Клещ! Мне нравится здесь! – воскликнула она, встряхивая руками.
– Не за что, – улыбнулся Тристан.
– Я рада, что моя дочь любит тебя. Иначе я никогда бы не заговорила с тобой снова.
Он рассмеялся.
– Я рад, что мой пес любит тебя. В противном случае я был бы убежден, что ты псих. Человек всегда должен доверять интуиции и инстинктам животных. Собаки лучше видят характер, чем люди.
– Это так?
– Да. – Он замолчал и запустил пальцы в волосы. – Почему твоя дочь продолжает называть меня Клещ?
– Ох… потому что когда мы с тобой встретились, я назвала тебя мудаком, и она поинтересовалась, что такое "мудак", и я, поняв, насколько ужасным родителем являюсь, сказала, что назвала тебя "клещ", а клещ – это жук?
– Так она думает, что я паразит, который живет на млекопитающих, питаясь их кровью?
– Ну, вообще-то, это эктопаразиты, которые живут на шкуре млекопитающих. И на некоторых амфибиях, кстати, тоже.
Он подавил смешок.
– Ну, это заставляет меня чувствовать себя лучше.
Я засмеялась:
– Да уж.
– Элизабет?
– Да?
– Я знаю, что мы больше не можем делать то, что делали раньше, но мы можем быть друзьями? – спросил он робко.
– Я думала, ты не умеешь быть другом.
– Я не знаю, – вздохнул он, потирая шею. – Но я надеюсь, ты сможешь научить меня.
– Почему я?
– Ты веришь в хорошее. Даже когда твое сердце разбито. А я не могу вспомнить хорошее.
Это опечалило меня.
– Когда в последний раз ты был счастлив, Тристан?
Он не ответил.
Это огорчило меня еще больше.
– Конечно, мы можем быть друзьями, – сказала я.
Каждый заслуживает по крайней мере одного знакомого, которому он может доверить свои секреты и страхи. Со своей виной, со своим счастьем. Каждый заслуживает человека, который смог бы заглянуть в глаза и сказать – ты прекрасен. Ты прекрасен со всеми своими шрамами. Я думаю, что Тристан заслужил больше, чем многие. В его глазах была такая грусть, такая боль, что все, что я хотела сделать, это обвить руки вокруг него и дать ему понять, что он достаточно хороший. Я не хочу быть его другом, потому что я заставляю его плохо себя чувствовать. Нет. Я хотела его дружбы, потому что, в отличие от большинства, он увидел свое собственное поддельное счастье и иногда смотрел на меня, как будто говоря: "Ты прекрасна, Элизабет. Ты прекрасна… со всеми своими шрамами".
Брови Тристана сдвинулись, и он взглянул на меня, словно видел в первый раз. Я уставилась на него так, будто никогда больше его не увижу. Никто из нас не моргал. От серьезности момента нам обоим стало неудобно. Он прочистил горло, я тоже.
– Слишком много всего? – спросила я.
– Действительно слишком много. Так, переключимся на другую волну… – Он обеими руками пригладил волосы. – Я заметил у тебя в руках книгу "50 оттенков серого", когда в последний раз постригал траву.
Я вспыхнула и толкнула его.
– Не осуждай, это для нашего книжного клуба. К тому же она неплоха.
– Я не осуждаю. Ладно, хорошо. Разве что немного.
– Не суди, пока не попробовал сам.
– Ох. А сколько раз ты пробовала? – он сделал самодовольный вид.
Я поднялась и направилась к дому.
– Ты такая задница, – пробормотала я. – Идем, Эмма, давай приведем тебя в порядок, и я отвезу тебя к подруге.
– Вы идете не в ту сторону, – заметил Тристан.
Я сделала паузу, развернулась, улыбнулась ему снова, шагая в противоположную сторону.
– Ты все еще задница, – улыбнулась я.
Он улыбнулся в ответ, поднялся и двинулся рядом со мной. Эмма и Зевс бежали впереди.
Было 10:30 вечера, когда я услышала стук. Я заставила себя вылезти из постели, чтобы открыть. Сьюзен стояла со скрещенными руками, рядом с Эммой, одетой в пижаму, со своей сумкой и Боббой.
– Сьюзен? Что случилось? – спросила я, беспокойство переполняло меня. – Эмма, ты в порядке?
Она не ответила, просто смотрела в землю, почти виновато. Я повернулась к Сьюзен.
– Что случилось?
– Что случилось?! – прошипела она. – Случилось то, что твоя дочь решила, что здорово – рассказывать о зомби остальным девочкам, пугая их. Сейчас в моем доме десять девочек, которые не хотят спать, потому что боятся ночных кошмаров!
Я нахмурилась.
– Я сожалею. Я уверена, она не хотела сделать ничего плохого. Я могу приехать и поговорить с девочками, если ты хочешь. Я уверена, это недоразумение.
– Недоразумение? – воскликнула она. – Она начала ходить, как ходячие мертвецы, и сказала, что хочет съесть мозги. Ты говорила, что у нее нет душевной травмы после смерти Стивена.
– Она ничем не страдает, – сказала я, чувствуя, как в животе поднимается злость. Я посмотрела на Эмму и увидела, как слезы капают из ее глаз. Наклонившись, я прижала ее к себе.
– Все хорошо, милая.
– Ну, она явно не в порядке. Ей нужна профессиональная помощь.
– Эмма, дорогая, а ну-ка закрой уши, – попросила я. Она так и сделала. Внутри у меня все напряглось, и я смотрела Сьюзен прямо в глаза. Я собиралась кое-кого поставить на место в самом прямом смысле этого слова.
– Если ты еще хоть что-то скажешь о моей дочери, я надеру тебе задницу, оттягаю за волосы и расскажу твоему мужу, что ты трахалась с мальчиком-кассиром из продуктового магазина.
– Да как ты смеешь? – воскликнула она, в ужасе от моих слов.
– Как я смею? Как ты считаешь приемлемым прийти ко мне и говорить о моей дочери в таком тоне такие унизительные вещи?! Я думаю, тебе сейчас самое время уйти.
– Я думаю, так и есть! Возможно, тебе следует держатьcя подальше и от нашего книжного клуба тоже. Твоя энергетика и образ жизни – отрава для нашей группы. Держи ее подальше от моей Рэйчел, – сказала Сьюзен и пошла прочь.
– Не волнуйтесь, – крикнула я, – я так и сделаю!
Что-то случается обычно со здравомыслящими людьми, когда они говорят о своих детях – ты превращаешься в зверя и делаешь все, чтобы оградить свое дитя от волчьего мира. Все мои слова, что я швырнула Сьюзен, шли из моего сердца, и я ответила бы за каждое из них.
Я повела Эмму в гостиную, мы сели.
– Мама, девочки сказали, что я уродина, потому что мне нравятся мумии и зомби. Я не хочу быть уродиной.
– Ты не урод, – заверила я ее, притягивая ближе. – Ты прекрасна такая, как есть.
– Тогда почему они так сказали? – спросила она.
– Потому что… – Я вздохнула, пытаясь найти правильный ответ. – Потому что иногда люди не понимают других. Ты ведь знаешь, что зомби ненастоящие, да?
Она кивнула.
– И ты не делала этого, чтобы напугать девочек, не так ли?
– Нет! – сказала она быстро. – Я просто хотела, чтобы они играли со мной, как персонажи из "Монстров на каникулах". Я не хотела пугать их. Я просто хотела дружить.
Мое сердце разрывалось на части.
– Ты хочешь поиграть с мамой? – спросила я.
Она покачала головой.
– Нет.
– Ну а как насчет того, чтобы посмотреть мультфильм на Netflix и у нас будет своя собственная пижамная вечеринка?
Ее глаза загорелись, и слезы высохли.
– Мы сможем посмотреть "Мстителей"? – спросила она, потому что любила супергероев почти так же, как и ее отец.
– Конечно, – сказала я.
Она заснула, как раз когда Халк появился на экране. Я уложила ее в кровать, целуя в лоб. Она улыбнулась во сне, и я тоже легла, чтобы во сне найти свои собственные мечты.
Глава 19
Элизабет
– Тристан, – слабо пробормотала я.
Мои вдохи были неровные и тяжелые. Его рука коснулась моей щеки.
– Соси его медленно, – приказал он, поглаживая большим пальцем мою нижнюю губу.
Он скользнул пальцем мне в рот, позволяя сосать его нежно, затем он подвигал им, прежде чем извлечь, затем провел влажным пальцем по моей шее, по краю бретельки лифчика, по декольте вниз. Мои соски затвердели от его прикосновений, желая, чтобы его губы поскорее нашли дорогу к каждому из них.
– Ты прекрасна, – сказал он. – Ты так чертовски красива.
– Мы не должны, – застонала я, чувствуя, как его член прижимается к моим трусикам. "Мы должны", – подумала я про себя. – Мы не должны больше этого делать… – Мое дыхание было тяжелым, голодным, я жаждала, чтобы он взял меня. Он проигнорировал мой протест – так, как я хотела, – одной рукой зарылся в мои волосы, а второй заскользил по моему телу, останавливаясь на черных трусиках.
– Ты мокрая, – сказал он, наклонившись надо мной, проводя языком по щеке, прежде чем скользнуть им мне в рот. Он шептал, когда язык проник между моих губ. – Я хочу попробовать тебя всю, – прошептал он. Его пальцы погладили мои трусики, я вздохнула, когда его палец стал кружить по клитору через ткань.
– Пожалуйста, – умоляла я. Я выгнула спину, желая, чтобы его рука убрала этот тонкий барьер.
– Не здесь, – сказал он, поднимая меня в сидячее положение. Он сдвинул ткань влево и наклонился надо мной, позволяя языку напиться моей влаги. Мои бедра непроизвольно двигались в его направлении, мои руки пробежали по его волосам. Он поднял голову и прижался губами к моему рту, что позволило мне почувствовать свой вкус. – Я хочу показать тебе кое-что, – пробормотал он в мои губы.
Что угодно. Покажи мне что угодно.
Я заметила его эрекцию, скрытую под штанами, и улыбка появилась на моих губах. Он поднял меня с кровати и прижал к двери.
– Как сильно ты хочешь этого? – Я была не в состоянии говорить. Мое сердце колотилось, я боялась, что он не исполнит мои желания. Я хотела взорваться с ним. Я хотела потерять себя в нем. Его бедра качнулись в мою сторону, когда он толкнулся ширинкой в меня.
– Я хочу показать тебе комнату, – прошептал он мне на ухо, проводя по нему языком, прежде чем пососать мою мочку.
– М-м-м, – ответила я, когда он нес меня по коридору своего дома. Там была комната, которую я не заметила, когда была здесь предыдущие разы. – Что это?…
Он шикнул на меня, положив руку мне на губы.
– Это моя зеленая комната, – пробормотал он, отодвинув собой дверь.
– Твоя что? – Прежде чем он успел ответить, я повернулась и увидела комнату, наполненную зеленой мебелью. Зеленые плетки, фаллоимитаторы тоже зеленые, зеленое все . – Что за… – я замолчала и продолжала разглядывать. – Это немного странно…
– Я знаю, – сказал он низко. Когда я обернулась к нему, мое горло горело и крик вырвался из моих уст – я увидела огромного зеленого человека, держащего меня. Его глаза светились зеленым, он поднял меня вверх. – Невероятный Халк хочет сломать тебя!
– Блин! – закричала я, стряхивая этот странный, все еще витающий вокруг кошмар.
Через секунду Тристан уже стоял у окна своей комнаты, глядя на меня.
– Ты в порядке?
Я оглядела себя и поняла, что в белой майке, в белых трусиках и без лифчика. Я снова закричала, прикрывая грудь одеялом.
– Боже мой. Уходи!
Я шипела и психовала.