Я отнес ее к себе домой. После того как я вымыл ноги во всех водах, известных человечеству, я обнаружил ее сидящей на моем диване в гостиной, она озиралась и, судя по взгляду, была сильно пьяна.
– Твой дом такой скучный. И грязный. И темный.
– Я рад, что тебе не нравится то, что я с ним сделал.
– Знаешь, ты мог бы использовать мою газонокосилку для своего двора, – предложила она. – Если бы ты взялся за него, он бы стал прекраснейшим местом на земле.
– Мне насрать, как выглядит мой двор.
– Почему это?
– Потому что какая мне разница, что еще соседи надумают обо мне.
Она хихикнула.
– Это означает, что тебя заботит мнение людей. Ты имел в виду, что тебе не наплевать, о чем они думают.
– Это не то, что я сказал.
Она продолжала хихикать.
– Это то, что ты сказал.
Боже, ты надоедливая. И красивая.
– Ну я не мог заботиться о том, что люди думают обо мне.
– Лжец, – сказала она.
– Это не ложь.
– Так и есть. – Она кивнула, покусывая нижнюю губу. – Потому что всех заботит, что о них думают другие. Вот почему я даже не была в состоянии рассказать лучшей подруге, что нахожу моего соседа весьма привлекательным, хотя он мудак. Потому что вдовы не должны чувствовать ничего приятного – ты просто должна постоянно грустить. Но не слишком грустить, потому что это заставляет чувствовать себя весьма некомфортно среди других людей. Так что мысль о поцелуе и это ощущение между бедер, и осознание, что бабочки все еще существуют… это проблема. Потому что люди будут меня судить. А я не хочу быть судимой, потому что мне не наплевать, что они думают.
Я наклонился к ней:
– А я говорю: фиг с ним. Если ты думаешь, что твой сосед, мистер Дженсон, – горячий парень, то так тому и быть. Я знаю, что ему вроде лет 100, но я видел его занимающимся йогой на своем дворе, так что я понимаю твое влечение к нему. Мне кажется, даже я чувствую покалывание между ног от этого чувака.
Она разразилась в приступе смеха.
– Совсем не этого соседа я имела в виду.
Я кивнул. Я знал.
Она распрямила скрещенные ноги.
– У тебя есть вино?
– А я похож на человека, который пьет вино?
– Нет. – Она покачала головой. – Ты похож на того, кто пьет самое темное, добротное, хорошее пиво, от которого растут волосы на груди.
– Точно.
– Ладно. Тогда я выпью пива Волосы-На-Груди, пожалуйста, – сказала она.
Я вышел из комнаты и вернулся со стаканом воды.
– Вот, выпей.
Она потянулась за стаканом, но ее рука коснулась моего предплечья, и она остановилась, изучая татуировки.
– Это все детские книги, – ее ноготь прослеживал Паутину Шарлотты. – Это любимые персонажи сына?
Я кивнул.
– Сколько тебе лет? – спросила она.
– Тридцать три. А тебе?
– Двадцать восемь. И сколько лет было вашему сыну, когда он?…
– Восемь, – сказал я холодно, видя, как опустились уголки ее губ.
– Это несправедливо. Жизнь несправедлива.
– Никто не говорил, что это так.
– Да, но мы все равно надеемся на лучшее. – Она смотрела на татуировки, дойдя глазами до Китнисс Эвердин с луком и стрелами. – Иногда я слышу тебя, знаешь? Иногда я слышу, как ты кричишь во сне по ночам.
– Иногда я слышу, как ты плачешь.
– Я могу рассказать тебе секрет?
– Да.
– Все в городе ждали возвращения такой же девочки, какой я была до того, как Стивен умер. Но я не знаю, какой была та девочка. Смерть все меняет.
– Да, она меняет все.
– Я сожалею, что назвала тебя монстром.
– Все в порядке.
– Как? Разве это нормально?
– Потому что это смерть изменила меня, она сделала меня чудовищем.
Она потянула меня к себе, заставляя опуститься на колени. Ее пальчики пробежали по моим волосам, и она посмотрела мне глубоко в глаза.
– Завтра ты снова будешь груб со мной, не так ли?
– Да.
– Я так и думала.
– Но я не хочу этого.
– Я поняла, – ее палец пробежал по моей щеке. – Ты прекрасен. Ты красив. Сломленный монстр.
Мой палец коснулся ушиба на ее лице.
– Болит?
– Я чувствовала боль и похуже.
– Мне жаль, Элизабет.
– Мои друзья зовут меня Лиз, но ты ясно дал понять, что мы не друзья.
– Я не знаю, как быть другом, – прошептал я.
Она закрыла глаза и уткнулась лбом в мой лоб.
– А я вот хороша в роли друга. Если когда-нибудь ты захочешь, я могу дать тебе несколько уроков. – Она вздохнула, слегка прижимая губы к моей щеке. – Тристан?
– Да?
– Ты поцеловал меня.
– Да, я это сделал.
– Но почему? – спросила она.
Мои пальцы переместились на ее шею, и я медленно притянул ее ближе к себе.
– Потому что ты прекрасна. Ты красива. Сломленная женщина.
Она широко улыбнулась, ее тело слегка дрожало.
– Тристан?
– Да?
– Сейчас меня снова стошнит.
Ее голова была склонена над унитазом больше часа, а я стоял позади и держал ее волосы.
– Выпей воды, – сказал я, вручая ей стакан, стоящий на раковине.
Она села и сделала пару глотков.
– Обычно я легче переношу выпивку.
– У нас у всех были такие ночи.
– Я просто хотела на время забыть. Отпустить все.
– Поверь, – сказал я, садясь напротив, – я знаю, каково это. Как ты чувствуешь себя?
– Кружится голова. Глупо. Глупо. Извини, что меня вырвало тебе на ноги.
Я усмехнулся.
– Карма, я полагаю.
– Это была улыбка? Тристан Коул, ты улыбаешься мне?
– Не привыкай к этому, – пошутил я.
– Че-ерт. Плохо. Но все равно приятно. – Она попыталась встать, а я следил за ее движениями.
– Твоя улыбка сделала мой день светлее.
– Какой же момент был темным? – спросил я.
– Твоя мрачность. – Она выдохнула, когда наши глаза встретились. – Я должна идти. Но спасибо тебе за то, что взял под контроль мое пьянство.
– Прости, – сказал я сдавленно. – Мне жаль, что ты упала тогда.
Она прижала пальцы к губам.
– Все в порядке. Я уже простила тебя.
Она направилась к себе уже куда более трезвая, но все еще на цыпочках. Я убедился, что она вошла в дом. Когда мы оба добрались до наших спален, пару минут стояли у окон, глядя друг на друга.
– Ты тоже это чувствовал, да? – произнесла она мне, говоря о нашем поцелуе.
Я не стал отвечать, но да.
Я это чувствовал.
Глава 12
Элизабет
В тот вечер, после того как мы с Тристаном отошли от наших подоконников, я лежала в постели, еще немного навеселе, и представляла себе его и его жену. Я представляла себе: какой она была? Я думала, пахла ли она лилиями или розами, была ли пекарем или поваром, я пыталась угадать, насколько сильно он ее любил. Я представила себе ее с ним и на мгновение даже услышала ее шепот о любви. Прямо в его густую бороду. Я почувствовала, как его пальцы, притягивая ее ближе, нежно прикасаются к коже, скользя по позвоночнику, заставляя повторять его имя.
Тристан.
Моя рука скользила по моей шее, и я представила себе, что это он трогает ее шею. Он ласкал ее безмолвно, нежно любил руками. Его пальцы пробежали вниз, и она застонала, когда он достиг изгиба ее груди. Тристан…
Мое дыхание сбилось, когда я почувствовала, как он касается языком ее кожи. Скользя по ней, медленно облизывает ее сосок, прежде чем взять его в рот и сосать, покусывая, массируя. Она полностью отдалась ему. Тристан…
Мои руки двинулись ниже по моей коже, в мыслях был лишь Тристан. Он приспустил ее трусики, как и я свои. Его рука скользнула между ее бедер, и я медленно скользила пальцем в себя. Я ахнула от удивления, какое ощущение принес мне Тристан, массируя большим пальцем клитор в моем воображении.
Она ушла.
Были только я и он.
Его неровная борода задела мой живот, прежде чем язык стал танцевать вокруг пупка.
Я слегка застонала, чувствуя, как еще один палец проскальзывает в меня. Его пальцы двигались быстрее, он опустился ниже и сильнее надавил, забрасывая меня на седьмое небо. Я прошептала его имя, и когда почувствовала, как он языком пробует меня на вкус, я была в нескольких секундах от того, чтобы отдаться ему полностью. Его язык касался моих бедер, мои губы умоляли о большем, и он мне давал больше, быстрее, глубже. Жестче. Заботливо, нежно, настойчиво.
Боже мой, Тристан.
Мой рот приоткрылся, и я ускорила движения пальцами, ощущая себя на краю скалы в нескольких шагах падения в бесконечную пропасть. Он покорил мое воображение, он потряс все внутри, он молил, чтобы я раскрылась под его губами, и я сделала это. От его прикосновений внутри я рухнула и ощутила блаженство, не в силах вспомнить, жива ли я.
Я в порядке.
Я в порядке.
Мне чертовски хорошо.
И тогда я открыла глаза и увидела темноту моей спальни.
Я убрала руку от бедер. Вернула трусики на место, и чувство блаженства развеялось.
Я не в порядке.
Я посмотрела на половину кровати Стивена, и отвращение наполнило меня. Был момент. Я могу поклясться, что увидела его, лежащего рядом и смотревшего на мои действия с недоумением. Я моргнула, но как только протянула руку, чтобы прикоснуться к нему, он исчез. Потому что в действительности никого там не было. Что я сделала сейчас? Как я могла сделать подобную вещь? Что случилось со мной?
Вскочив, я направилась в ванную и включила душ. Я шагнула в душевую кабинку в трусиках и бюстгальтере и рухнула на колени. Вода хлынула на меня. Я умоляла капли воды перетащить мою вину в канализацию, чтобы чувство разочарования ушло. Но этого не случилось. Душ лил на меня, смешиваясь со слезами, а я сидела в ванной, пока не потекла холодная вода. Я поежилась и закрыла глаза.
Еще никогда я не чувствовала себя так одиноко.
Глава 13
Элизабет
Несмотря на протесты Таннера, я решила, что Тристан может ухаживать за моим газоном.
Каждую субботу он приходил стричь траву и затем отправлялся в город работать с господином Хэнсоном. Иногда он работал до утра, а иногда до вечера. Мы не разговаривали с той моей пьяной ночи, но я думала, что все в порядке. Эмма обычно играла с Зевсом во дворе, пока я на крыльце читала любовный роман. Даже когда сердцу больно, можно найти нечто оптимистическое, читая книгу о любви. Страницы были напоминанием о том, что нужно жить сегодняшним днем. Может, однажды все у меня и будет в порядке.
Каждую неделю я пыталась заплатить Тристану, но он отказывался. Каждую неделю я приглашала его перекусить, но каждую неделю он отвечал "нет".
Однажды в субботу он пришел в тот момент, когда у Эммы был эмоциональный срыв.
– Нет! Мама, мы должны вернуться! Папа не знает, где мы! – плакала Эмма.
– Я уверена, он знает, детка. Я думаю, мы просто должны немного подождать. Дать папе время.
– Нет! Он никогда не пропадает надолго! Нет перьев! Мы должны вернуться!
Она кричала очень громко, я пыталась схватить ее в объятия, но она вырвалась и убежала в дом.
Я вздохнула и, когда посмотрела на Тристана, заметила его угрюмый взгляд. Я пожала плечами.
– Дети… – Я улыбнулась. Он продолжал хмуриться.
Он повернулся, чтобы идти к дому.
– Куда ты?
– Домой.
– Что? Почему?
– Я не собираюсь торчать здесь и слушать, как твой чертов ребенок ноет все утро.
Значит, теперь Тристан вернулся полностью.
– Боже. Иногда я заставляю себя поверить, что ты порядочный человек, но потом ты делаешь что-то и сам напоминаешь мне, какой ты придурок.
Он не ответил и исчез в тени дома.
– Мама! – На следующее утро я проснулась от того, что гипер-Эмма подпрыгивала на моей кровати. – Мама! Это папочка! Он пришел! – закричала она, потянув меня, чтобы я села.
– Что? – пробормотала я, протирая со сна глаза. – Эмма, мы спим по воскресеньям, помнишь?
– Но, мама! Он появился! – воскликнула она.
Я выпрямилась, когда услышала снаружи газонокосилку. Надевая на ходу спортивные брюки и майку, я последовала за моей взволнованной девочкой в переднюю часть дома. Когда мы вышли, легкий вздох сорвался с моих губ, я уставилась на веранду, которая вся была покрыта белыми перьями.
– Видишь, мама! Он нашел нас!
Я, прикрыв рот, смотрела на белые перья, которые летали вокруг от порывов ветра.
– Не плачь, мамочка. Папа здесь. Ты сказала, что он найдет нас, и он это сделал, – объяснила Эмма.
Я улыбнулась:
– Конечно, дорогая. Мама просто счастлива, вот и все.
Эмма принялась собирать перья и улыбнулась.
– Сфотографируешь? – спросила она.
Я поспешила внутрь за старым полароидом Стивена, чтобы в сотый раз сфотографировать знакомую картину – Эмма держит перо для ее "папиной" коробки. Когда я вернулась, Эмма сидела на крыльце с яркой улыбкой в окружении десятков перьев.
– Ладно, улыбочку!
– Чи-и-из! – закричала она.
Картинка распечаталась, и Эмма умчалась, чтобы добавить ее к своей коллекции.
Я смотрела на Тристана, который стриг траву, будто понятия не имел, что здесь происходит. Подойдя к нему, я заглушила газонокосилку.
– Спасибо, – сказала я.
– Какого черта ты мне это говоришь, я не пойму.
– Тристан… спасибо.
– Может, просто дашь мне поработать?
Он пошел включить газонокосилку, но я положила свою руку поверх его. Его руки были теплые. Шершавые и теплые.
– Спасибо.
Когда наши глаза встретились, я ощутила еще больше теплоты в прикосновении наших рук. Он улыбнулся искренне. Я и не знала, что его губы способны на такую улыбку.
– В этом нет ничего сложного. Я нашел чертовы перья в магазине мистера Хэнсона. Это не трудно. – Он помолчал. – Она хорошая, – сказал он, указывая на дом, говоря об Эмме. – Хороший ребенок. Немного раздражает, как все дети, но хорошая.
– Останешься на завтрак? – спросила я.
Он покачал головой.
– Заходи на обед.
Он отказался.
– Ужин?
Он закусил нижнюю губу. Он смотрел в землю, обдумывая мою просьбу. Когда наши глаза снова встретились, я чуть не упала от единственного сказанного им слова:
– Ладно.
Соседи все судачили о том, что бы это значило и почему именно Тристан работает на моей лужайке. Но меня все меньше и меньше заботило то, что другие думают обо мне.
Я сидела на крыльце в окружении перьев, когда он закончил работать на лужайке. Эмма носилась наперегонки с Зевсом.
Тристан вспомнил, как улыбаться.
Мы сели за обеденный стол. Эмма болтала о мертвом жуке, которого она нашла на крыльце, а Зевс съел. Девочка была очень громкая и слишком неаккуратная со своими спагетти. Я сидела во главе стола, Тристан на противоположном конце. Ежеминутно я ловила его взгляд, но большую часть времени он улыбался краем губ Эмме.
– И Зевс пошел грызть! Словно это была самая вкусная вещь на свете! Теперь у него в кишках есть жук!
– Ты тоже ешь жуков? – спросил Тристан.
– Фу! Нет! Фу, это гадость!
– Я слышал, они – прекрасный источник белка.
– Мне все равно, Клещ. Фу-у-у, это гадко! – Она состроила гримасу, заставляя нас засмеяться. – У-у-а! У-а-а! – воскликнула она, подражая горилле.
Вот уже несколько недель она исследовала поведение горилл после просмотра "Тарзана". Я не знала, как объяснить ее поведение Тристану, но уже через пару секунд поняла, что делать этого не придется.
– О-у? – ответил Тристан. – Х-а? Ааааа! У-ааа! – Он улыбался.
А я думала: знает ли он, что в тот день заставил мое сердце пропустить как минимум несколько ударов.
– Ладно, Джейн из джунглей, я думаю, пришло время, чтобы надеть вечернюю пижаму. Пришло время сна.
– Но… – начала возражать она.
– Никаких "но", – я улыбнулась, кивнув ей на выход из комнаты.
– Ладно, но я могу в моей комнате посмотреть "Монстры на каникулах"?
– Только если обещаешь заснуть.
– Обещаю! – Она поспешила выйти, и, как только скрылась за дверью, Тристан поднялся со стула. Я встала вместе с ним.
Он кивнул.
– Спасибо за ужин.
– На здоровье. Ты не должен уходить. У меня есть вино…
Он замялся.
– Есть и пиво тоже.
Вот это было для него. Я не посмела сказать, что единственная причина, по которой я купила пиво, – надежда, что однажды он захочет остаться на ужин. После того как я уложила Эмму в кровать, Тристан и я со своими напитками уселись на крыльце, Зевс плюхнулся рядом с нами.
Время от времени одно из перьев подхватывал порыв ветра и проносил мимо нас. Тристан говорил немного, но я привыкла к этому. Рядом с ним было спокойно и хорошо.
– Я подумала, что должна оплатить твою помощь с лужайкой.
– Мне не нужны твои деньги.
– Я знаю, но… хорошо, я могу помочь тебе с твоим домом. С интерьером, – предложила я. Я рассказала, что окончила школу дизайна интерьера.
Его дом всегда казался таким темным, и мне очень нравилась мысль добавить в него чуть больше жизни.
– Нет.
– Просто подумай об этом, – сказала я.
– Нет.
– Ты всегда такой упрямый?
– Нет. – Он сделал паузу и чуть улыбнулся. – Да.
– Могу я задать тебе вопрос? – спросила я. Он повернулся ко мне и кивнул. – Что ты слушаешь? В наушниках?
– Ничего, – ответил он.
– Ничего?
– Аккумулятор умер несколько месяцев назад, а я не отважился поменять его.
– А что ты слушал?
Он прикусил свой палец зубами.
– Джейми и Чарли. Несколько лет назад они записали, как пели. А я просто сохранил кассету.
– Почему ты не поменял батарейки?
Его голос зазвенел.
– Я думаю, что, если я услышу запись, это убьет меня. А я и так уже достаточно убит.
– Мне очень жаль.
– Это не твоя вина.
– Я знаю, но все равно прости. Но я не могу не думать… если бы у меня был шанс услышать голос Стивена, я бы использовала его.
– Расскажи мне о нем, – прошептал он, к моему удивлению.
Тристан, похоже, не тот тип, который выслушивает из вежливости, но я использовала любую возможность, чтобы поговорить о Стивене. Я не хочу его забывать в ближайшее время.
В ту ночь мы долго оставались на крыльце, делясь воспоминаниями. Он рассказал мне все о Джейми и ее глуповатом чувстве юмора, а я пригласила его в свое сердце, чтобы он узнал о Стивене. Во время разговора были моменты, когда мы молчали, что тоже было замечательно. Тристан был сломлен именно в тех местах, где была сломлена я, но сильнее, потому что потерял жену и сына.
Ни один родитель никогда не должен терять своего ребенка, это ужаснее ада.
– Итак, я хочу спросить. Палочка на твоем указательном пальце… что это за книга?
– "Гарри Поттер", – ответил он, как само собой разумеющееся.
– Ох. Я не читала эту книгу.
– Ты никогда не читала "Гарри Поттера"? – с удивлением спросил Тристан, широко раскрыв глаза.
Я хмыкнула.
– Прости, это что, какая-то проблема?