- Конечно, - осторожно протянул Дэнни, - если ты, папа, не возражаешь.
- Мне все равно, лишь бы ты был доволен, - успокоил его Кеннет, и лицо ребенка прояснилось.
- Пойдем, - сказала Джун, протягивая руку сыну. Он выскочил из-за стола и вприпрыжку помчался к выходу. - Увидимся вечером, - бросила через плечо Джун, уходя.
Кеннет тяжело вздохнул.
- У меня не было выбора. Я не мог не отпустить его. Не хочу, чтобы Дэнни винил меня за то, что редко видится с матерью.
- Уверена, он и не будет тебя упрекать. У вас с ним, похоже, отличные отношения.
Кеннет довольно улыбнулся.
- Ты действительно так думаешь? Что же, признаться, и я на это надеюсь. Не хочу ограничивать встречи Дэнни с матерью - напротив, пусть они чаще видятся, но у Джун временами бывают непредсказуемые вспышки злобы. Она вполне может внезапно исчезнуть вместе с сыном, не вернуть его мне. А через какие-нибудь день-два новая игрушка ей надоест, и Дэнни будет очень больно.
- Не думаю, что она с ним сбежит, сегодня на вечер у нее намечены другие игры, - сухо заметила Элиза.
- Что ты хочешь сказать?
Она сердито передернула плечами.
- Ей, конечно, нравится производить впечатление на мужчин, но мне кажется, она до сих пор неравнодушна к тебе. Возможно, Джун из тех женщин, которые хотят держать на привязи всех когда-либо им близких мужчин. Ты ушел от нее, и это ее оскорбляет.
- Интересная мысль, - удивленно проронил Кеннет, допивая кофе.
Элиза не стала озвучивать свои более неприятные подозрения. Для нее казалось очевидным, что Джун явно недовольна появлением рядом с ее бывшим мужем женщины, которая моложе ее на добрых десять лет.
- Пойдем к себе, распакуем вещи, - предложил Кеннет.
Элиза молча встала и последовала за ним. Они взяли ключи и поднялись на второй этаж. Элиза прямиком направилась в свою комнату, Кеннет остановился в дверях, хмуро осматриваясь. Комната была уютной, но совсем крошечной. У стены стояла узкая кровать, на тумбочке лежал рюкзак Дэнни.
- Они решили, что это комната для мальчика, - догадалась Элиза.
Кеннет толкнул соседнюю закрытую дверь и оказался в гостиной. Элиза прошла через нее в смежную комнату. Это была просторная спальня с двумя кроватями, застеленными шелковыми покрывалами. Комната выглядела очаровательной, мебель в стиле восемнадцатого века казалась мягкой и уютной. У входа, бок о бок, стоял саквояж Элизы и сумка Кеннета.
Элиза обернулась к Кеннету.
- Надо было предупредить портье, что эту комнату займете вы с Дэнни. Они, по-видимому, решили, что мы с тобой поселимся в этой комнате, а в комнате поменьше будет жить твой сын.
- Я не обсуждаю с персоналом, где я буду спать! - раздраженно воскликнул он. - Я просил у них номер с двумя смежными и одной отдельной комнатой. Сейчас же позвоню и попрошу номер попросторнее.
- Не беспокойся. Маленькая комната меня устроит. - Элиза подхватила свой саквояж. - Пойду распаковываться. Ты заберешь вещи Дэнни?
Кеннет взял рюкзак.
- Извини, Элиза, мне очень неловко. Мне и в голову не приходило, что они предложат нам такую крошечную комнатушку.
- Это не имеет значения. Всего-то на пару дней!
- Зато гостиная полностью в твоем распоряжении, сиди здесь сколько угодно. Не забудь, вечером мы обедаем с Джун и Робертом, - напомнил Кеннет.
- Но при чем тут я? - Элиза раскрыла саквояж и как бы невзначай спросила: - Ты знал, что она сегодня здесь будет? Поэтому и настаивал, чтобы мы поехали вместе? Я нужна тебе как трофей, чтобы твоя бывшая жена поняла, что ты уже не тоскуешь по ней и нашел себе другую.
Кеннет даже покраснел от гнева.
- Не смеши! Я же говорил, она редко приезжает к Дэнни и я не ожидал ее здесь встретить.
Элиза ему не поверила. Как ловко Кеннет использовал ее! Элиза чувствовала, что в ней разгораются, острыми ножами впиваясь в сердце, ревность и негодование. В машине она тешила себя мечтами о том, что может произойти в этом отеле, размышляла, как удержать Кеннета в рамках, сразу дать понять, что ему не удастся затащить ее в постель, когда Дэнни будет спать.
И в то же время в Элизе бурлили страсть и беспокойное ожидание. Хотя она и решила для себя, что не будет спать с Кеннетом, она ничего не могла поделать с желанием вновь оказаться в его объятиях. И пусть это было противоречиво, нелогично, безумно, ее тело жаждало соприкоснуться к телу Кеннета, слиться с ним воедино, отдаться во власть всепоглощающей страсти.
Возможно, постоянные попытки Элизы убедить себя, что Кеннет для нее - запретный плод, только подливали масло в огонь, усиливая желание. Элиза не предполагала, что вместо этих сладких забот встретится с его бывшей женой, и тем более не ожидала, что Кеннет воспользуется ею как прикрытием, чтобы позлить женщину, которую еще не забыл.
Почему же, как не поэтому, он так настаивал на их совместной поездке?
Она вспомнила момент, когда Кеннет увидел Джун. Элиза тогда заметила, как напряглось его тело, он стиснул зубы, на скулах заходили желваки, глаза сердито прищурились. Он до сих пор влюблен в нее, злобно решила Элиза, и ревнует к новому мужу. Этот загорелый спортсмен с двумя извилинами в мозгу самая подходящая партия для красотки Джун. Они и в самом деле словно созданы друг для друга, хотя, скажи Элиза об этом Кеннету, он бы, конечно, разозлился.
Элиза принялась раскладывать вещи в шкафу. Кеннет молча наблюдал за ней.
- Ты сам распакуешь вещи Дэнни или этим заняться мне?
- Ты ревнуешь, - неожиданно сказал он, - ты ревнуешь меня к Джун. - В ту же секунду Кеннет оказался рядом с Элизой и, схватив за плечи, повернул ее лицом к себе. - С тех пор, как мы снова встретились, ты пытаешься убедить меня, что я тебе безразличен, что ты не хочешь меня видеть - и при этом ревнуешь к Джун. Это доказывает, что ты вовсе не равнодушна, иначе зачем бы тебе меня ревновать?
- Ничуть я не ревную! - яростно вскинулась Элиза.
- Ну конечно! Это ясно видно по твоим глазам, они спокойны, как лед на озере, - насмешливо изрек Кеннет.
- Чистая выдумка, - Элиза отступила на шаг, - тебе просто нравится так думать.
- Элиза, я не ожидал увидеть здесь Джун. - Голос Кеннета стал вдруг хриплым и тихим. - У меня не было никаких дурных намерений, мне хотелось, чтобы вы с Дэнни подружились и ближе узнали друг друга. И еще…
Он запнулся. Элиза подозрительно смотрела на Кеннета, пытаясь по выражению лица прочитать его мысли, догадаться о несказанном.
- И что еще? - настойчиво повторила она.
- Неважно. Я забыл, что собирался сказать.
- Неправда! Раз уж слово брошено, надо договаривать.
- Хорошо, - Кеннет поморщился, - только это может не понравиться. Я собирался сказать, что мечтал провести этот уик-энд с тобой и ласкать тебя. - Жадно пожирая жгучим взглядом, он притянул ее к себе. - Ты не уставала повторять, что не хочешь меня видеть, а я не хочу сдаваться.
Его рука медленно поползла вниз и, добравшись до подола, рывком подняла его и скользнула прямо к бедрам. Кончиками пальцев Кеннет прикоснулся к самым потайным местам, что вызвало у Элизы восторженный сладостный вздох.
- Видишь? Ты тоже этого хочешь, - прошептал он, почти касаясь губами губ Элизы. - Близость, вот что нужно нам обоим. - Кеннет со стоном крепко прижал ее к себе. - Я хочу быть с тобой, хочу подарить тебе свою любовь.
- Нет… нет! Не трогай меня!
Элиза дернулась в сторону, дрожа от неистового желания, губы нестерпимо жгло. Каждая клеточка ее тела жаждала прикосновений Кеннета.
- Тебе это нужно не меньше, чем мне, согласна ты это признать или нет, - пробормотал Кеннет.
Одной рукой он плотно прижимал Элизу к себе, другую, словно баюкая, положил ей на затылок, чтобы было удобнее не отрываться от ее нежных губ.
Элиза предпочла бы умереть, но не признаться в своем желании, она сопротивлялась неистовым напористым губам Кеннета с таким упорством, что ему пришлось переместить руку и властно обхватить ее за талию.
Губы Элизы непроизвольно приоткрылись, предательски отвечая на его страстную требовательность, тело льнуло к Кеннету, но трезвый разум еще не сдавался - она продолжала сопротивляться с такой неведомо откуда взявшейся силой, что оба свалились на кровать.
- Пусти, пусти меня! - кричала она, упираясь в широкие плечи Кеннета.
Он посмотрел на нее, и горящий в его темных глазах откровенный огонь желания заставил Элизу замереть. Кеннет не мешкая стянул с Элизы платье, сорвал белую, всю в пене кружев, комбинацию, расстегнул полупрозрачный бюстгальтер и отшвырнул в сторону. Элиза предприняла робкую попытку остановить его, но пальцы Кеннета делали свое дело ловко и уверенно. Не прошло и минуты, как на Элизе остались только трусики.
- Боже, как ты хороша! - со стоном выдохнул Кеннет, ложась рядом с Элизой.
Он откровенно любовался ее обнаженным телом, с восторгом смотрел на нежную мягкую грудь; его взгляд медленно скользил все ниже и ниже - к бедрам и желанному заветному месту.
- Моя желанная! - прошептал Кеннет, целуя груди Элизы.
Она не шелохнулась, только закрыла глаза, когда Кеннет снял с нее трусики. Элиза почувствовала, что, если не остановит Кеннета, он овладеет ею прямо сейчас, здесь, на этой кровати, и она не сможет отказать ему.
Элиза вновь попыталась оттолкнуть Кеннета, вырваться из его объятий, но он раздвинул ее ноги, и Элиза впервые в жизни почувствовала прикосновение мужской возбужденной плоти.
- Я не хочу! - вскрикнула Элиза.
- Я не буду тебя насиловать, - страстно шептал ей на ухо Кеннет. - Дай мне насладиться тобой! Ты мне отчаянно нужна. О Господи, сколько я ждал тебя!
Кеннет целовал ее страстно, безудержно, и ее губы с жаром отвечали на его поцелуи, тело трепетало. Где бы и когда бы это ни было, но всякий раз, как Кеннет целовал ее или просто дотрагивался, Элиза теряла власть над собой, ее тело жаждало близости с Кеннетом. В душе она проклинала себя за слабость, но ничего не могла с собой поделать. Неужели разум вообще не властен над вероломной плотью? Остановись, кричал он Элизе, а то будет поздно!
Но разве можно остановить ураган!
Элиза почувствовала, как сильные руки приподняли ее ягодицы, - Кеннет рвался к высшему, завершающему аккорду страсти.
- Нет! Нет, я боюсь! - стонала Элиза. - Пусти! Я не такая… Я никогда… ты… Это впервые!
- Милая, - нежно прошептал он, осыпая ее лицо и плечи поцелуями, - за это я и люблю тебя. За твой страх, за твою невинность, за твою гордость. Я обожаю тебя!
Его ласки проникали в самую глубину души Элизы, рождая ответное пламя желания, в котором она пылала, забыв обо всем, кроме жаркого тела, обжигавшего ее огнем страсти.
- Ты - моя. Ты это знаешь, - выдохнул Кеннет, - и я хочу, чтобы мы стали единым целым раз и навсегда.
Элиза тоже мучительно хотела этого, но сдаваться нельзя… Кеннет медленно и очень мягко повел бедрами, и Элиза забыла обо всем, застонав от наслаждения. Он притронулся к ней самым кончиком возбужденной плоти, и она всем телом потянулась принять его. Кеннет легкими толчками пробирался все глубже и глубже, она отвечала на каждое движение счастливым стоном. Он надавил сильнее, и Элизу пронзила неожиданно острая боль.
- Не надо, мне больно! Уйди! - Элиза уперлась руками в его плечи и попыталась оттолкнуть.
- Только не сейчас! Потерпи! Умоляю! Еще немного…
Новая вспышка боли - еще острее, еще мучительнее… и Кеннет наконец вошел в нее, наполнил ее своей тяжестью, своим жаром. Боль ушла, у Элизы осталось блаженное ощущение удовлетворенного желания. Какой смысл отрицать, что она сама хотела этого, жаждала соединиться с Кеннетом, стать частью его плоти?
Наклонившись, он целовал ее набухшие соски, гладил вздрагивающее тело, а Элиза уже ничего вокруг не замечала, потонув в нарастающей волне физического наслаждения. Она двигалась в едином ритме с Кеннетом, стоная, словно в беспамятстве. Ей казалось, что сердце не выдержит прилива восторга.
К завершению они пришли вместе. Элиза, потрясенная, содрогалась от рыданий, Кеннет, тяжело дыша, уткнулся в ее плечо, не в силах шелохнуться.
Придя в себя, он передвинулся, лег рядом с ней и стал успокаивать:
- Не плачь! Ради Бога, не плачь! Тебе так больно?
Закрыв лицо руками, Элиза безудержно рыдала, не в состоянии что-либо ответить. Плакала она, конечно же, не от боли, а от неожиданного ощущения опустошенности. С пика пылкого наслаждения она вновь опустилась в пучину бед и обыденности.
Кеннет отвел ее руки и стал целовать заплаканное лицо, дрожащие губы, мокрые ресницы и щеки, завитки волос.
- Перестань, Элиза! Пожалуйста, прекрати плакать! Не будь такой несчастной! Согласен, я - эгоист, но я так боялся, что ты опять исчезнешь. Я не перенесу этого. Я должен был как-то тебя остановить, заставить остаться. И я подумал…
- Что подумал? - Элиза села, схватила платье и кое-как, лишь бы прикрыться от жадного взгляда Кеннета, натянула его.
- Подумал, что теперь, когда мы стали близки, ты останешься. Знаешь, есть старая легенда о русалке, которая влюбилась в земного юношу. Она приплывала на свидания с ним, но всегда возвращалась обратно в море. И так было до тех пор, пока он не овладел ею. Она стала настоящей, земной женщиной, они поженились и были счастливы долгие годы.
- Но однажды, - в тон ему продолжила Элиза, - она уплыла, уже навсегда.
Кеннет поморщился.
- Неужели сказка так плохо закончилась? Я-то помнил только…
- Только то, что тебе хотелось, - перебила Элиза, - так удобнее. Ладно, мне надо принять душ. Покинь мою комнату, пожалуйста.
Кеннет скатился с кровати и принялся собирать свою разбросанную по комнате одежду. Элиза знала, что подглядывать некрасиво, но не могла оторвать глаз от его гибкого обнаженного, такого желанного тела, только что вознесшего ее до небес.
Не потрудившись одеться, Кеннет ушел в гостиную. Элиза бросилась к двери, закрыла ее на задвижку и, вернувшись к кровати, упала на нее в изнеможении.
Мысли о будущем не оставляли Элизу ни на миг. Кеннет прекрасно знал: овладев ею, он стал победителем, она не сможет теперь сказать ему "нет". Но для Элизы это ничего не меняло, не решало ее судьбу. Как бы ни сложились их отношения, ей никогда не быть первой. Кеннет всегда будет ставить на первое место заботу о сыне. Ей не суждено стать для него самой главной, смыслом его жизни.
Значит, ничего не изменилось. Но Элиза не могла примириться с пребыванием на вторых ролях. Она, как и прежде, только по другим причинам, не может остаться с Кеннетом, ей придется уйти.
Подобно русалке из сказки она исчезнет, на этот раз - навсегда!
11
Готовясь к вечерней встрече с Джун и Робертом, а прежде всего, конечно, с Кеннетом, Элиза сознательно выбрала самый скромный из всех нарядов, что взяла с собой: темно-серую длинную юбку и строгую приталенную блузку. Придирчиво изучив в зеркале свое отражение, она решила, что выглядит именно так, как хотела. Не стоило вызывать у Кеннета лишние эмоции, подчеркивая женственность. Волосы Элиза зачесала назад и завязала на затылке простой лентой. Косметику она тоже использовала по минимуму: чуть оттенила веки серым - глаза стали более глубокими и суровыми - и тронула губы еле заметной розовой помадой. Подумав, она капнула на волосы духами, окутавшими ее тонким ароматом пахнущего свежескошенной травой луга.
Комната, где недавно по всему полу была разбросана одежда, ее и Кеннета, была теперь в полном порядке. Элиза села в кресло и включила телевизор. На экране мелькали какие-то сцены, но Элиза совершенно не могла включиться в нить спектакля: несмотря на принятое решение, в голове крутились беспокойные, тревожные мысли. Она отгоняла их, но они возвращались.
Часом спустя в комнату постучал Кеннет. Прежде чем открыть дверь, Элиза еще раз взглянула в зеркало. Да, именно так ей и хотелось выглядеть: холодно отстраненной, почти недотрогой, и - насколько возможно - полной противоположностью той страстной, неистово отдающейся женщине, которую он не так давно сжимал в объятиях.
Она отворила дверь и с удовлетворением отметила огонек удивления, вспыхнувший в глазах Кеннета. Он не ожидал увидеть ее спокойной, уравновешенной, подтянутой, и явно заметил подчеркнутую скромность ее туалета.
- Если ты готова, мы можем спуститься и выпить чаю, - только и сказал Кеннет. - Джун обещала вернуться с Дэнни к шести, а сейчас уже пять.
- Прекрасная мысль, - светским тоном отозвалась Элиза, взяла сумочку и бросила туда ключ от своей комнаты.
Дверь, соединяющая их комнаты, заперта, и так будет все время, пока они живут здесь. Элиза боялась бури, которая бушевала в ней сегодня, пусть Кеннет остается по ту сторону баррикады.
Но сердце Элизы забилось пугающе часто, как только Кеннет взял ее за руку. Куда девались ее холодная решимость и светская отстраненность! Легкое учтивое прикосновение Кеннета к ней вновь привело Элизу в трепет.
Спускаясь по лестнице, она чувствовала его испытующий и тревожный взгляд. Что Кеннет еще задумал? Ему не следует доверять, она не позволит больше сбить себя с толку.
Они сели за столик, откуда хорошо был виден вход, и заказали чай. Элиза видела, что Кеннет, не сводя глаз с входа, нервно барабанит пальцами по ручке кресла. Он действительно боится, что Джун не вернет ему сына, подумала она. Бедный Кеннет! Он сойдет с ума, если Джун и впрямь похитит ребенка. А если она уедет за границу, возьмет ли мальчика с собой? Тогда пройдет не один месяц, прежде чем Кеннет увидит сына, и время ожидания будет для него сплошным кошмаром.
Чтобы отвлечь Кеннета от грустных мыслей, Элиза как бы между прочим заметила:
- Я подумала, неплохо бы устроить себе каникулы, а потом уж искать новую работу.
- А куда ты собираешься поехать?
- Куда-нибудь, где потеплее, я еще не решила точно. Я ведь нигде не была: сначала не было денег, потом я стала прилично зарабатывать, но покупка коттеджа съела все мои сбережения.
Кеннет задумчиво посмотрел на Элизу.
- У тебя была не слишком веселая жизнь, правда? Ни семьи, ни настоящего дома, и совсем немного денег. Купить коттедж, тем более самостоятельно, было для тебя немалым достижением, зато, продав его, ты получишь кругленькую сумму и будешь при деньгах.
- Пожалуй, - согласилась Элиза.
Как приятно будет иметь свободные деньги, с которыми она может делать все, что захочет, тратить их на любую ерунду! До сих пор у нее каждый заработанный пенни был на счету - нужна была еда, много денег уходило на транспорт, потом начался ремонт коттеджа, и деньги растекались, как вода.
- Но придется покупать новый дом, - Элиза вздохнула, - а это, возможно, будет стоить дорого, так что я опять останусь на мели.
- Если ты выйдешь за меня замуж, тебе не придется покупать дом, - небрежно, как бы невзначай, проронил Кеннет.
Элиза чуть не поперхнулась чаем.
- Такими вещами не шутят! - Она прекрасно понимала, у него нет таких намерений, он просто дразнит ее. - Это не смешно!
Однако глаза Кеннета были серьезными.
- Я делаю тебе официальное предложение, Элиза. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
Она не поднимала глаз, пристально разглядывая рисунок на тонком фарфоре чашки, пытаясь сдержать неожиданный взрыв ревности.