- А вы можете посоветовать кого-нибудь? - спросила она.
- Попробуйте к Салливанам, - предложил кто-то.
Она постучала в дверь. Станет ли это место ее новым домом? Сможет ли она зажить по-новому и унять боль по потерянной жизни в Сицилии? Не только по любимому человеку, но по всей своей жизни. По всему. Но ей не нужно отчаиваться, если ей откажут.
Джерри открыл дверь, жуя. У него были рыжие волосы и все лицо в веснушках, в руке он держал сандвич.
- Да? - произнес он.
- Могу я поговорить с твоими родителями?
- О чем? - спросил Джерри.
- Я хотела узнать, смогу ли я снять комнату? - начала Синьора. Она слышала, что в квартире убавили звук телевизора, чтобы слышать, о чем говорят в дверях.
- Комнату здесь? - Джерри состроил такую гримасу, что Синьора решила, что ее слова и впрямь звучат как нонсенс. Но ведь вся ее жизнь сплошной нонсенс. К чему же теперь останавливаться?
- Так могу я поговорить с ними?
В прихожей показался отец мальчика, полный мужчина с взъерошенными волосами. Он был примерно ровесником Синьоры. Лицо у него было красное, и выглядел он неухоженным. Вытерев ладони о брюки, он спросил:
- Могу я помочь вам?
Синьора объяснила, что ищет комнату в этом районе и интересуется, нет ли у них свободной.
- Пегги, выйди сюда, - позвал он, и в прихожей показалась уставшая женщина с темными кругами под глазами и прямыми волосами, зачесанными за уши. Она курила и кашляла одновременно.
- Что такое? - спросила она неприветливо.
Видя, что удача ей здесь вряд ли улыбнется, Синьора все же еще раз объяснила свою ситуацию:
- Я жила вдали от Ирландии долгое время, и сейчас мне тяжело ориентироваться, но мне нужно где-то жить. Я и подумать не могла, что здесь все так подорожает и… ну… мне понравилось это место, потому что отсюда видны горы.
По какой-то причине, видимо, им было приятно услышать такие слова.
- У нас никогда не жили постояльцы, - сказала женщина.
- Я вас не побеспокою, буду тихо сидеть в своей комнате.
- Вы бы не хотели поесть вместе с нами? - Мужчина показал на стол, где стояла тарелка с неаппетитного вида сандвичами, лежало масло, так и не вынутое из фольги, и молоко в бутылке.
- Нет-нет, большое спасибо. Мне только нужно купить электрический чайник, а ем я в основном салаты, и еще мне бы пригодилась маленькая электроплитка. Знаете, чтобы варить суп.
- Но вы даже не видели комнату, - сказала женщина.
- Вы можете показать мне ее? - Голос Синьоры звучал мягко, но настойчиво.
Все вместе они поднялись по ступенькам.
Комната была маленькой, с умывальником. Пустой гардероб, никаких картинок на стенах. Ничто не напоминало о длинноволосой красавице Сьюзи, жившей здесь.
За окном уже стемнело. За пустырем вдалеке видны горы, но через несколько лет этот район застроят новыми домами.
- Как приятно иметь такой красивый вид из окна. Я жила в Италии, и там бы это назвали Vista del Monte - вид на горы.
- Маунтинвью, так называется школа, где учится наш сын, - сказал мужчина.
Синьора улыбнулась ему:
- Если вы сдадите мне комнату, мистер Салливан, миссис Салливан… я думаю, что обязательно схожу туда, - сказала она.
Она увидела, как они обменялись взглядами, не понимая, что у нее на уме и правильно ли они поступают, показывая ей дом.
Потом она посмотрела ванную комнату.
- Здесь немного не прибрано, - сказали хозяева и выделили ей крючок для полотенца.
Они сидели внизу и разговаривали, и, похоже, ее мягкость в обращении произвела на них впечатление. Мужчина убрал еду со стола, женщина затушила сигарету и выключила телевизор. Мальчик сидел в углу и с интересом наблюдал.
Они объяснили, что напротив живут муж с женой, которые всегда суют нос в чужие дела и потому обязательно доложат в налоговые органы, что в доме напротив поселилась некая гостья.
- Может быть, сказать, что приехала двоюродная сестра?
Она рассказала им, что много лет прожила в Италии и что недавно умер ее итальянский муж, и ей пришлось вернуться домой, в Ирландию, чтобы строить здесь свою новую жизнь.
- И у вас здесь нет семьи?
- У меня есть родственники, я навещу их через какое-то время, - ответила Синьора.
Они рассказали ей, что у них были трудные времена, и что Джимми работал водителем, а Пегги - в супермаркете кассиром. А потом снова заговорили о комнате наверху.
- Эта комната принадлежала кому-то еще в вашей семье? - вежливо поинтересовалась Синьора.
Салливаны рассказали о дочери, которая предпочитала жить поближе к центру города. Затем разговор зашел о деньгах, и она показала им свой кошелек. У нее были деньги, чтобы оплатить пять недель аренды.
- Вы хотите получить деньги сразу за месяц вперед? - спросила она.
Хозяева удивленно переглянулись. Они всегда с подозрением относились к людям не от мира сего, которые показывают незнакомым кошелек, полный денег.
- Это все, что у вас есть?
- Пока все, но у меня будет больше денег, когда я найду работу. - Казалось, Синьора разволновалась. Они все еще не были до конца уверены.
- Возможно, мне лучше пойти и подождать внизу, пока вы решите, - сказала Синьора и вышла во дворик. Она посмотрела вдаль, на горы: некоторые люди называли их холмами. Они не грубые и не острые и такие же синие, как ее горы, оставшиеся на Сицилии.
Люди там сейчас заняты своими делами. Вспомнит ли кто-нибудь из них о Синьоре, подумает ли, где сегодня ночью она нашла пристанище?
Салливаны подошли к двери, приняв решение.
- Я думаю, если вам угодно, вы можете оставаться здесь прямо сейчас, - сказал Джимми.
- О, как хорошо, - ответила Синьора.
- Ну, вы можете заплатить за неделю, и если мы вам понравимся, можем поговорить о том, чтобы вы и дальше оставались, - сказала Пегги.
У Синьоры засветились глаза.
- Grazié, grazié, - выпалила она, прежде чем опомнилась. - Я так долго прожила там, понимаете, - заизвинялась она.
Они не возражали.
- Пойдем, поможешь мне убрать кровать, - сказала Пегги.
Джерри продолжал следить за ними, не произнося ни слова.
- Я не хочу причинять беспокойство Джерри, - сказала Синьора.
- Откуда вы узнали, что мое имя Джерри?
Конечно, его родители могли назвать его по имени, но они не разговаривали с ним при ней.
- Потому что тебя так зовут, - просто ответила она.
И, казалось, ответ его удовлетворил.
Пегги достала простыни и одеяла.
- Сьюзи забрала кое-что с собой.
- Вы скучаете по ней?
- Она приезжает раз в неделю, правда, обычно, когда отца нет дома. Они давно не могут общаться друг с другом, но уж пусть лучше так, чем слушать те скандалы, что бывали здесь раньше.
Синьора распаковала вещи, достав одеяло, расшитое названиями итальянских городов.
У Пегги округлились глаза от изумления.
- Какая красотища! - выкрикнула она.
- Я вышивала его много лет, добавляя новые и новые названия. Посмотрите, вот Рим, а вот Аннунциата, место, где я жила.
У Пегги на глазах выступили слезы.
- И вы, и он накрывались им… как грустно, что он умер.
- Да.
- Он болел?
- Нет, погиб в аварии.
- У вас есть фотография, чтобы поставить ее здесь? - Пегги показала на столик.
- Нет, у меня нет фотографий Марио, он остался лишь в моем сердце и в мыслях.
Слова повисли в воздухе.
Пегги решила сменить тему:
- Вы знаете, вам нужно попробовать шить на заказ. У вас должно появиться много заказчиков.
- Я никогда не думала зарабатывать деньги шитьем.
- А чем же вы собираетесь заниматься?
- Например, преподаванием или работать гидом. На Сицилии я продавала туристам маленькие сувениры, салфетки, которые вышивала, но я не думаю, чтобы здесь они будут кому-нибудь нужны.
- Можете попробовать изготавливать какие-нибудь поделки. Ну ладно, вам нужно отдохнуть с дороги.
- Благодарю, что так быстро дали мне крышу над головой. Я уже говорила, что не хотела бы мешать вашему сыну.
- Не обращайте на него внимания, это он досаждает всем нам, лентяй. У меня уже сердце болит от его выходок. Но хоть Сьюзи избавилась от него.
- Я уверена, что все это пройдет с возрастом. - Синьора всегда разговаривала с Марио о его детях, всегда поддерживала его. Она говорила те слова, которые родители хотят слышать.
- Что-то долго тянется у него этот возраст. Послушайте, спуститесь вниз и выпейте с нами чаю, а потом ляжете спать.
- Нет, благодарю вас. Я так устала сегодня, что лучше мне лечь спать.
- Но у вас даже нет чайника, чтобы вскипятить себе чаю.
- Спасибо, но у меня правда все хорошо.
Пегги пошла вниз, где Джимми смотрел по телевизору спортивную программу.
- Убавь звук, Джимми. Женщина устала с дороги, она добиралась сюда целый день.
- Подумаешь.
- Не подумаешь, а имей совесть. Она здесь живет не просто так, а платит нам деньги.
- Как ты пустила незнакомого человека в дом? Ведь ты совсем ничего о ней не знаешь.
- Она говорит, что была замужем и ее муж погиб в автокатастрофе. Так она сказала.
- И ты беспрекословно веришь ей?
- Ну, у нее нет его фотографии. Вообще она не похожа на замужнюю женщину. Если бы ты видел, какой необыкновенной красоты у нее одеяло. Она сама расшила его. У замужней женщины никогда не найдется столько времени.
- Но кто же она, по-твоему?
- Она вполне могла быть монахиней, такая она выдержанная и спокойная. Я бы так сказала, но кто ее знает?
- Все может быть. - Джимми задумался. - Ну если она монашка, то не вздумай ей рассказывать о похождениях Сьюзи. Если она узнает что-то, то вылетит отсюда как ошпаренная.
Синьора стояла у окна и смотрела на горы. Станет ли это место ее домом?
Чего ей ждать? Ее родители, наверное, совсем состарились. Сможет ли она простить им их холодность и то, что они не поддержали ее тогда? Или ей придется остаться в этом унылом маленьком доме у чужих людей? Синьора знала, что она будет по-доброму относиться к Салливанам, хотя никогда раньше не знала их.
Она попытается сделать так, чтобы Сьюзи помирилась с отцом, а сама попробует найти общий язык с вредным мальчишкой. Но она будет действовать постепенно. Годы, проведенные на Сицилии, научили ее терпению.
Она не поедет завтра же к своим родным. Сначала навестит Бренду и Пиллоу Кейса, и она не забудет, что жена зовет его Патриком. Конечно же для них будет сюрпризом встреча с ней. И возможно, у них найдется для нее какая-нибудь работа в ресторане. Она могла бы мыть и готовить овощи на кухне, как тот мальчишка, за которого вышла дочь Марио.
Синьора приняла душ и переоделась. Она надела белую ночную сорочку с маленькими букетиками роз, вышитыми на воротнике. Марио говорил, что она ему нравится. Синьора вспомнила его руки, обнимающие ее.
Марио… Сейчас он спит на кладбище, рядом с горами. Он настолько хорошо изучил ее, что не сомневался - она последует его совету и после его смерти уедет.
Так часто она дарила ему счастье, когда надевала эту сорочку и они спали под этим одеялом. Она делала его счастливым, выслушивая его беды, помогая советами.
До нее донесся лай собак и крики детей. Скоро она заснет, и завтра начнется ее новая жизнь.
К полудню Бренда всегда приходила в ресторан. Это была рутина. Она никогда не носила ярких вещей, и у ее костюмов обязательно должен был быть белый воротник. Макияж неброский и аккуратный. Она тщательно проверяла каждый столик. Официанты знали, что к началу рабочего дня все должно быть в полном порядке, так как у Бренды очень высокие требования. Мистер Квентин, живший за границей, всегда говорил, что своему доброму имени в Дублине он полностью обязан Бренде и Патрику, и Бренда не хотела подводить его.
Большая часть персонала работала в ресторане постоянно, и потому они были одной сплоченной командой. К ним приходили постоянные клиенты, которые любили, чтобы к ним обращались по имени, и у Бренды вечно болела голова, чтобы не забыть каких-нибудь мелких деталей. Хорошо ли они провели отпуск? Вышла ли их новая книга? Рада видеть их фотографии в газете, рада слышать, что их лошадь выиграла на скачках.
Хотя ее муж считал, что клиенты приходят в ресторан, чтобы поесть, Бренда точно знала, как для них важно хорошее обращение, и была готова все для этого сделать.
Она ставила цветы на стол, когда услышала звук открывающейся двери. Никто не приходил на ленч в это время. Первые посетители могли появиться в ресторане не раньше половины первого.
Женщина шла быстро. На вид ей было около пятидесяти лет, рыжие волосы вперемешку с седыми туго перевязаны цветным платком. На ней была длинная, почти до лодыжек коричневая юбка и старомодный жакет, такие носили в семидесятых. Ее нельзя было назвать неприятной или отталкивающей, просто она была совсем другая. Она уже почти подошла к Нел Дьюн, которая сидела на своем рабочем месте за кассой, когда Бренда поняла, кто же это.
- Нора О’Донохью! - выкрикнула она. Прошла целая жизнь с тех пор, как она видела свою подругу. Молоденькая официантка и миссис Дьюн удивленно посмотрели на Бренду, которая бросилась навстречу к непонятно одетой женщине.
- Боже мой, ты все-таки уехала оттуда, ты все-таки села на самолет и вернулась домой.
- Я вернулась, да, - сказала Синьора.
Неожиданно выражение лица Бренды сделалось серьезным.
- Нет… твой отец случайно не умер?
- Нет-нет.
- Так, значит, ты вернулась к ним?
- О нет. Нет, не совсем.
- Ну да. Как я могла такое ляпнуть. А скажи мне, как поживает любовь твоей жизни?
Теперь у Синьоры изменилось лицо. В один момент оно сделалось чернее тучи.
- Он умер, Бренда. Марио умер. Он разбился на машине.
Произнеся эти слова, она почувствовала, как у нее подкашиваются ноги.
Бренда взяла за руку свою подругу и повела к столу в служебное помещение, крикнув, чтобы принесли большой бренди и стакан воды со льдом. Что-нибудь из этого обязательно поможет.
А потом Бренда выслушала грустную историю подруги. Она была похожа на ночной кошмар, но вместе с тем это была история любви. Бренда не понимала, как так можно любить, невзирая на обстоятельства, не задумываясь о будущем.
Слезы текли по ее щекам. Она вытерла глаза, размазав тушь, поправила воротник и пошла работать. Время от времени Синьора выглядывала в зал и с интересом наблюдала, как Бренда проходит между столов, спрашивая у клиентов об их семьях, об их делах… А цены в меню! В Аннунциате на эти деньги можно прожить всей семьей целую неделю. Где эти люди брали такие деньги?
Но Синьора решила, что должна воспринимать свою новую жизнь спокойно. Теперь она не смотрела на меню испуганными глазами, наоборот, она взяла себе салат из помидоров и мясо, хотя сама никогда бы этого не сделала. Она совершенно не могла себе этого позволить, но Бренда настояла. Потом на столе появилась бутылка кьянти, и Синьора решила не заглядывать в меню. Это был подарок, и она приняла его.
Она поняла, насколько проголодалась, только когда приступила к еде. Салат из помидоров со свежим базиликом был очень вкусным. Мясо она ела очень редко и сейчас, закончив еду, почувствовала себя намного лучше.
- Все хорошо, я больше не буду плакать, - сказала она Бренде.
- Не возвращайся домой к своей матери, Нора. В действительности она не была тебе матерью, когда ты нуждалась в ней, почему же ты должна стать ей дочерью, когда ей это понадобилось?
- Нет, я не чувствую, что чем-то обязана им.
- Слава богу, - произнесла Бренда с облегчением.
- Но мне необходима работа, чтобы жить на что-то. Тебе не нужен человек здесь, чтобы чистить картошку или мыть посуду?
Бренда мягко объяснила, что это не получится, потому что у них на этих работах заняты молодые люди, студенты.
- К тому же, Нора, ты уже не девочка и такая работа тяжела для тебя, кроме того, у тебя есть образование. Ты могла бы работать в офисе или, например, преподавать итальянский.
- Нет, я слишком стара, меня не возьмут. Тем более я не смогу печатать, у меня нет практики работы на компьютере, да и опыт преподавания у меня тоже небольшой.
- А ты бы пока подумала о пособии. - Бренда всегда была практичной.
- О пособии?
- Да, пособие по безработице.
- Я не знаю, как это сделать.
- А что, ты ирландка, разве не так?
- Но я так долго не жила здесь, и с моих доходов ничего не отчислялось стране. - Она выглядела озадаченной.
- Но ты же не можешь питаться святым духом. Это реальный мир, и ты должна позаботиться о себе.
- Бренда, не волнуйся за меня, я выживу. Ведь справлялась же я как-то почти четверть века. Большинство людей не смогли бы, как я, только приехав в Ирландию, за несколько часов найти жилье. И работу я тоже найду.
Бренда отвела Синьору на кухню, где они встретились с Пиллоу Кейсом, которого, пересилив себя, она решила называть Патриком. Он очень бурно отреагировал, узнав о смерти Марио, и посочувствовал Синьоре.
Она поблагодарила его за вкусную еду.
- Скоро мы хотим провести сезон итальянской кухни. Возможно, ты могла бы перевести меню для нас, - предложил Патрик.
- О, я была бы очень рада. - Лицо Синьоры засветилось.
- Там все будет официально.
- Хорошо, хорошо, мы обсудим это, когда придет время. Я не хочу задерживать тебя.
Она ушла, не попрощавшись. Она привыкла к такому обращению за годы жизни в своей деревне. Людям нравится больше, когда вы будто даете понять, что ваша беседа еще не закончена.
Синьора купила чай в пакетиках и пирожные, хотя это было для нее роскошью.
Обойдя несколько ресторанов, она спросила, не найдется ли для нее какой-нибудь работы на кухне, и везде получила вежливый отказ. Так же она заходила в супермаркеты, интересуясь, не нужны ли там помощники. По их виду она понимала, что все они смотрят на нее недоуменно, а на их вопрос, почему она не обратилась на биржу труда, не могла дать внятного ответа.
Проходив в поисках работы до пяти часов, она села в автобус, шедший к дому, где жила ее мать. Вокруг дома были цветочные клумбы и росли аккуратно постриженные кусты. На входе наравне со ступеньками были рельсы для инвалидных колясок, само здание смотрелось современным. Никто так и не вышел из квартиры № 23 и не вошел туда. В десять вечера Синьора села в автобус и поехала в дом Салливанов. Она тихо вошла и заглянула в гостиную поздороваться. Там сидел Джерри и смотрел телевизор. Неудивительно, что ребенок плохо успевал в школе. Ведь почти все свободное время он смотрел боевики.
Хозяева дома нашли для нее электроплитку и старый чайник. Приготовив себе чай, она села и стала смотреть на горы.
Уже тридцать шесть часов, как она покинула свой дом в Италии. Ей хотелось знать, пожалеет ли когда-нибудь Габриела, что вынудила Синьору уехать. И будут ли Паоло и Джанна скучать по ней? А синьора Леонэ? Потом она приняла душ, умылась мылом с чудесным запахом сандалового дерева, легла и провалилась в глубокий сон.