– Оскорбленной невинности?! – Услышав его громовой голос, на них с любопытством начали оборачиваться гости, но Кристиан не обращал ни на кого внимания. Он во все глаза смотрел на стоявшую перед ним женщину с высоко поднятой головой, чьи фиалковые глаза сейчас сверкали гневом и вызовом. Куда же, недоумевал он, подевалась та застенчивая и сдержанная Вивьен Лоренс, которую он до этого знал? – А мне кажется, ты должна мне кое-что объяснить. Оказывается, ты здесь пользуешься большой популярностью и являешься чем-то вроде местной знаменитости, тогда как передо мной изображала...
– Ничего я не изображала ни перед тобой, ни перед кем-либо другим. И я не обязана ничего тебе объяснять ни о своем прошлом, ни о настоящем. Если вам настолько неприятно быть в моем обществе, мистер Ричардсон, то позвольте заверить вас, что я вполне способна вернуться домой и без вас! – Вивьен говорила тихо, но в душе у нее бушевала самая настоящая буря. Как он смеет обращаться с ней так, будто имеет на нее какие-то права! Она ничего ему не должна!
Она заметила, что кое-кто из гостей задержался поблизости, чтобы понаблюдать за разыгравшейся сценой, но в данный момент была слишком рассержена, чтобы отступать.
Кристиан изменился в лице.
– Все то время, что мы знакомы, ты была сама скромность и застенчивость: молчаливая, милая, сдержанная. Прямо образцовая леди, да и только.
– А я и есть леди, к тому же скромная и молчаливая, и я нисколько не притворялась!
– Вот как? – скривил он рот в циничной улыбке. – Вокруг молчаливых скромниц не вьются толпы поклонников. – Он произнес последнее слово таким тоном, что было понятно: он имел в виду совсем другое. Вивьен побледнела.
– Считай как знаешь. – Она обошла его и направилась к выходу.
Он догнал ее у основания лестницы и поймал за руку. Она резко развернулась и уставилась на него со злостью, а на глазах у нее блестели слезы. Раскаяние охватило Кристиана.
– Вивьен, подожди, прошу тебя. Прости, что так набросился на тебя, прости за то, что тебе наговорил. Не знаю, что на меня нашло. Давай поговорим где-нибудь.
Она покачала головой.
– Нет, нам не о чем говорить. Если ты ждешь от меня объяснений, то их не последует. Как я уже сказала, я не обязана тебе ничего объяснять. Ты должен верить мне, а не им, а если не веришь, значит, нам не о чем больше разговаривать. – Она потянула руку. – Отпусти меня. Я еду назад, в Бостон.
Он покачал головой, не отпуская ее руку.
– Пусть будет по-твоему, но раз я привез тебя сюда, то я и отвезу назад. – Он бросил взгляд через плечо. – Я сейчас. Прошу тебя, подумай о Тобиасе и Деборе. На мой взгляд, нехорошо вот так взять и убежать. Я считаю, нам нужно остаться хотя бы на ужин.
Кристиан и не подозревал, что затронул больное место. Она убежала полтора года назад – и что это ей дало? Она стала затворницей, отгородилась от всего остального мира, пытаясь отсечь прошлое, но это оказалось невозможным. Дальше так продолжаться не может. Это ее окончательное решение. Она не сделала ничего дурного. Злые языки обвинили ее в том, чего она не совершала, и ей нужно бороться, чтобы ходить с высоко поднятой головой, тем более что ей нечего стыдиться. Убежав, она не решила проблему, а лишь растянула ее на более длительный срок и теперь пожинает горькие плоды.
– Хорошо, – сказала она, – я согласна остаться на ужин. Но потом...
– Потом я отвезу тебя домой, – закончил он тоном, не допускающим возражений.
Выпрямив спину и плотно сжав губы, Вивьен вошла в банкетный зал в сопровождении Кристиана и, увидев, как при ее появлении, напряженное выражение тут же слетело с лица Дебора, обрадовалась тому, что решила остаться. А поскольку ее место за ужином было рядом с мачехой, то она твердо вознамерилась разговаривать только с ней и не обращать внимания на Кристиана.
Когда подали первое блюдо, она холодно попросила Кристиана передать перец. Когда принесли жаркое, он попросил у нее соус. Потом они вежливо, словно два незнакомца, предложили друг другу булочки. Когда перед ними поставили малиновое желе, они спокойно передали друг другу сироп. Помимо этого они не обменялись друг с другом ни словом, с преувеличенным вниманием слушая тосты, произносимые в честь Тобиаса, хотя на самом деле не слышали ни слова из того, что говорили. Наконец Тобиас Инграм встал, чтобы поблагодарить всех присутствующих, и ужин подошел к концу.
Вивьен слишком поспешно вскочила на ноги, но Тобиас взял ее за руку.
– Позволь пригласить тебя на танец, Вивьен, дорогая. У нас еще не было возможности поговорить.
Она заколебалась, но теплое выражение его глаз и ободряющая улыбка заставили ее кивнуть.
– Хорошо, я с удовольствием потанцую с вами.
Тобиас расплылся в довольной улыбке.
– Вот и славно.
Он повел Вивьен на танцевальную площадку, то и дело останавливаясь, чтобы обменяться фразой-другой с некоторыми из гостей. Когда оркестр заиграл, он привлек ее к себе и повел в танце.
Кристиан не замечал никого вокруг, кроме танцующей пары.
– Улыбнись, Крис, уж больно у тебя хмурый вид. Ты же все-таки на вечеринке, а не на похоронах.
Ну это как посмотреть, подумал Кристиан, но все-таки заставил себя улыбнуться.
– Извини, сегодня из меня плохой собеседник. Расскажи, как у тебя дела, Дебби.
– Эта фальшивая улыбка и такой же фальшивый интерес меня не обманут, Кристиан Ричардсон. Я же знаю, что ты хочешь спросить меня о Вивьен. – Она искоса взглянула на него. – Ей пришлось очень тяжело, но она выдержала и не сломалась. Она молодчина.
– Настоящая американка, – съязвил он.
– Ты зря иронизируешь. Я не стану ничего тебе рассказывать о Вивьен. Если она захочет, чтобы ты все узнал, сама расскажет. Но кое-что я все-таки тебе скажу: то, что произошло с ней здесь, в Филадельфии, было ужасно и причинило ей сильную боль. Но одно ты должен знать: она ни в чем не виновата. И не слушай никого, кто станет утверждать обратное. Это все злые сплетни, домыслы и наговоры.
Кристиан заметил напряжение на лице Деборы, ее сжатые от волнения руки и поспешил сказать:
– Прости, Дебби, я не хотел тебя расстроить.
– Дело не во мне. Лучше подумай о том, как ты расстроил и обидел Вивьен. Бедная девочка. Хватит с нее мужчин-предателей.
Кристиан застыл, все внутри у него перевернулось. Он не хотел знать, но не удержался и спросил:
– Что ты имеешь в виду?
– Ничего. – Она замолчала и отвернулась от него, заговорив с кем-то из гостей.
– Дебби, – тихо позвал он ее, но она обернулась и покачала головой.
– Больше я ничего не скажу, Крис. Я уже и так сказала слишком много. Если хочешь знать, поговори с самой Вивьен.
Кристиан испытывал воистину адские мучения от картин, которые рисовало ему его воображение. Вивьен с другими мужчинами. Не в этом ли состоит тайна ее прошлой жизни, которую она так тщательно хранит? Скольких мужчин она любила до него? И, быть может, все еще любит кого-то? А что, если кто-то из них приезжал к ней в Бостон? Есть ли среди ее прежних знакомых тот, кто занимает в ее жизни особое место?
Ревность разъедала его внутренности как кислота, заставляя страдать и мучиться.
Но разве это имеет значение? – спрашивал один внутренний голос. Если любишь, то забудь.
Но как я могу забыть? – отвечал другой. Я хотел быть единственным, самым важным мужчиной в ее жизни. Я даже хотел просить ее остаться со мной навсегда. Чтобы мы всегда были вместе. А оказалось, что я далеко не единственный и, возможно даже, не самый важный.
Но у каждого человека есть свое прошлое, разве нет? – возражал первый голос. Мы не можем изменить прошлое, зато в наших силах строить настоящее и будущее. Если ты любишь ее, то забудь о прошлом.
Его блуждающий взгляд снова устремился к танцевальной площадке и сразу же отыскал Вивьен. Она танцевала уже не с Тобиасом. Ее партнером был теперь мужчина, который первым узнал ее. Он что-то говорил, склонившись над ней, а она смеялась. Кристиан скрипнул зубами и в бессильной ярости стиснул кулаки. Потом к ним подошел еще один хлыщ, как про себя назвал его Кристиан, и повел в танце Вивьен. А она улыбалась, черт ее побери!
– Могу я предложить вам что-нибудь выпить, сэр?
Кристиан вздрогнул и тупо уставился на официанта. Он и не заметил, как тот подошел. Да, выпить ему явно не помешает.
– Да. Двойной виски, если можно.
Официант кивнул и исчез так же незаметно, как и появился.
Дебора, в это время разговаривавшая неподалеку с другими гостями, услышала, что он заказал, и подошла к нему.
– Я не позволю Вивьен лететь с тобой, если ты будешь так много пить, – сказала она. – Я только-только вновь обрела ее и не собираюсь снова потерять из-за твоего упрямого нежелания видеть дальше своего носа.
Кристиан криво усмехнулся. Он с трудом оторвал взгляд от танцплощадки и взглянул на женщину, которую всегда уважал.
– Не волнуйся, Дебби. Ко времени нашего ухода я снова буду трезв как стеклышко. Сегодня для меня вообще отрезвляющий вечерок.
– Не воображай, что для нее все это легко.
Он насмешливо вскинул бровь, наблюдая за улыбавшейся Вивьен, скользившей в объятиях очередного кавалера.
– Да ну? А по виду не скажешь. Она выглядит вполне довольной. – Он взял у подошедшего официанта свой стакан.
– Могу себе представить, чего ей это стоит, – парировала Дебора. – И учти, что люди часто ошибаются в своих суждениях о поступках других. – Она с облегчением улыбнулась, заметив приближавшегося к ним Тобиаса.
– Как ты тут, дорогая? Все хорошо? – Он обнял ее за талию и вопросительно посмотрел на Кристиана.
– Я бы на твоем месте за нее не волновался. Язычок у нее острый как бритва, и я уже имел несчастье испытать это на себе.
Тобиас посмотрел на стакан в руке Кристиана и неодобрительно нахмурился, когда тот, запрокинув голову, выпил сразу половину его содержимого.
– Разве ты не летишь сегодня обратно?
– Лечу. – Он со стуком поставил стакан на ближайший столик. – Полагаю, мне лучше заняться чем-нибудь другим. Едва ли мне удастся спокойно выпить, когда вы оба будете стоять у меня над душой, – бросил он и, больше ничего не сказав, отошел от них и направился к танцевальной площадке.
– Ну, что ты обо всем этом думаешь? – спросил Тобиас у Деборы.
– Думаю, что они оба перенесли сегодня сильнейшее потрясение. Я, разумеется, всецело на стороне Вивьен, но не могу не признать, что и Крису очень и очень нелегко. Надеюсь, они смогут пережить этот кризис с как можно меньшими потерями.
Тобиас кивнул.
– Да, я тоже. Жаль только, что это случилось на глазах у десятков чужих людей.
– Да, конечно, – согласилась Дебора. – Хотя, с другой стороны, может, это и к лучшему. Это поможет им прояснить отношения раз и навсегда. – Она улыбнулась. – Уверена, моя девочка справится. Ангелы, которые всегда охраняли ее, позаботятся о ней и на этот раз.
Тобиас усмехнулся.
– Если сегодняшние события дело рук ангелов, то должен сказать, что у них весьма своеобразное чувство юмора.
Дебора взглянула на него.
– Ну, возможно, сейчас это и выглядит смешно и неправдоподобно, но я уверена, что Вивьен на пути к счастью.
– А я надеюсь, что эти твои ангелы не забудут и про Кристиана.
Дебора с нежностью сжала руку Тобиаса.
– Ты любишь его, как сына, правда?
– Да. В нем есть все, что только можно пожелать в сыне. И его жизненный путь тоже не был усеян розами.
– Да, я помню, ты говорил, что мать бросила их и отец запил.
– И тем самым довел себя до могилы, – мрачно подтвердил Тобиас.
Не сговариваясь, они устремили взгляды на танцевальную площадку.
Вивьен не видела, как подошел Кристиан. Он понял это по ее расслабленной позе и по тому, как она весело смеялась над чем-то, что говорил ей ее партнер. Кристиан решительно похлопал его по плечу, и этого, да еще взгляда Кристиана оказалось достаточно, чтобы мужчина выпустил Вивьен из объятий и немедленно ретировался.
Вивьен старалась не смотреть на Кристиана, глядя куда-то мимо его уха.
– Уже пора идти? – выдавила она.
– Скоро, но не сейчас.
Кристиан обнял ее и сразу же позабыл обо всем на свете. Она была похожа на диковинный, прекрасный цветок – такая же яркая, благоухающая, волнующая. И плавные движения ее тела были восхитительными. Но у этого цветка имелись и шипы. И в этом он сегодня уже успел убедиться.
– Ты очень хорошо танцуешь, – сказал он.
– Спасибо, – ответила она чуть приглушенным голосом, потому что так и не повернула к нему головы, продолжая смотреть в сторону.
Все мысли вылетели у него из головы, и он никак не мог придумать, что же еще сказать. Черт, ему так приятно было танцевать с ней, держать ее в объятиях. Но он чувствовал, что той близости, которая установилась между ними в последнее время, больше нет. Теперь между ними выросла стена.
Интересно, с болью в сердце думала Вивьен, он подошел потанцевать со мной только потому, что уже настала пора уезжать? Ну и ладно, ну и пусть, твердила она себе. Чем быстрее это все закончится, тем лучше. Она не знала, сколько еще сможет расточать фальшивые улыбки и изображать веселье, когда на самом деле ей хотелось рыдать.
Вивьен с болью и отчаянием думала о том, что он сегодня услышал о ней. Уж наверняка немало, и это только начало. Теперь, когда он знает, кто она на самом деле, "доброжелатели" не преминут снабдить его всякой пикантной информацией о ней. Она не могла заткнуть рты сплетникам, но ей становилось нехорошо от мысли, что он может поверить им. Но она не станет ни оправдываться, ни что-либо объяснять. Если он поверит им, а не ей, значит, он не тот человек, каким она его считала, и им не по пути.
Слезы навернулись ей на глаза, когда она представила, как все могло бы быть. Они с Кристианом плавно скользят в танце под медленную, красивую музыку. Он смешит ее, говорит всякие милые пустяки, которые ей так приятно слышать. А она тает в его объятиях.
Но этого никогда не будет. Теперь нет. Между ними вновь выросла пропасть, гораздо шире и непреодолимее, чем была вначале. Ей будет безумно тяжело и больно потерять его, но она выжила в прошлый раз, выживет и сейчас.
– Мы уйдем, как только ты будешь готова, – сухо проговорил он, чувствуя ее отстраненность. Ей явно не терпится избавиться от него. Теперь, когда она возобновила связи со своими старыми дружками здесь, в Филадельфии, ему уже нет места в ее жизни. Ну и черт с ней!
– Я уже готова. – Он ждет не дождется, когда избавится от меня, подумала Вивьен. – Хотя я уже говорила тебе, что вполне могу сама...
– Нет, – резко оборвал он ее. – Я же сказал, что сам отвезу тебя обратно.
Как только музыка смолкла, они, не говоря ни слова, повернулись и, приклеив на лица улыбки, отправились к Деборе и Тобиасу попрощаться.
– Я тебе позвоню, – пообещала она мачехе, целуя ее в щеку.
Как бы ни повлияли события сегодняшнего вечера на ее отношения с Кристианом, она вновь нашла Дебору, поговорила с ней обо всем, многое поняла и огромный камень свалился с ее души.
– Попробуй только не позвонить, – шутливо пригрозила ей Дебора. – Я тут же приеду и свалюсь тебе как снег на голову. – Она помахала визитной карточкой, которую дала ей Вивьен. – Я так по тебе скучала, – добавила она, – что не позволю исчезнуть еще раз.
– Я тоже скучала и больше не собираюсь исчезать. – Вивьен заметила, как на глазах мачехи заблестели слезы, и крепко обняла ее еще раз перед тем, как они с Кристианом ушли.
Тобиас и Дебора проводили их взглядами.
– Они так хорошо смотрятся вместе, – с грустью заметила Дебора.
Тобиас сжал ее руку.
– Тогда к чему этот грустный тон, дорогая?
Она пожала плечами.
– Не знаю, но у меня вдруг возникло такое чувство, что их отношения могут и не пережить этого кризиса.
– Вот тебе раз. А кто всего пятнадцать минут назад уверял меня, что этот вечер был устроен ангелами специально для Вивьен?
– Но это вполне могли быть и демоны.
– Ну что за пессимизм, любовь моя? Это из-за того, что так много людей здесь когда-то знали Вивьен?
– Из-за этого и еще из-за того, что Кристиан оказался в таком нелепом положении. По тому, как он смотрел на Вивьен, когда мы с ней только подошли к вам, я поняла, что он считает ее совершенно особенной. – Дебора прикусила губу. – А потом, когда он узнал, кто она, когда этот болван Кларенс налетел на нее со своими дружками, он как будто получил удар в солнечное сплетение. Не знаю, сумеет ли он справиться с этим потрясением.
– Надеюсь, что сумеет, Дебби, дорогая, – сказал Тобиас. – Ему нужна настоящая любовь.
– И ей тоже.
Ночное небо над Филадельфией было похоже на черное бархатное покрывало, расшитое сверкающими бриллиантами. Но дальше на север оно затуманивалось, как будто мир собирался плакать.
Вивьен тоже хотелось плакать. Когда она впервые встретила Кристиана в ту ночь в офисе, она и представить себе не могла, что их отношения продолжатся. Более того, что они с каждым днем будут становиться все ближе и дороже друг другу. Кристиан был так настойчив и одновременно нежен и заботлив, что постепенно ее неуверенность и боязнь очередного разочарования отступили и она втайне стала надеяться, что их взаимное чувство настолько глубоко, что позволит им остаться вместе навсегда. Она позволила себе мечтать, воспарить к облакам, позабыв о том, каким болезненным может быть падение с такой высоты, и вот сегодня случилось то, что неизбежно и должно было случиться: она упала с небес на землю – и шрамы от этого падения останутся в ее душе навсегда.
Кристиан мучился неопределенностью. Он хотел поговорить с Вивьен, но не знал, что сказать, как начать. Должен ли он спросить ее, почему она не рассказала ему обо всем раньше? И что означает все то, что он сегодня услышал?
Но мысли его путались, метались, здравомыслие покинуло его, а на ум приходили одни лишь колкости и проклятья. Черт побери, что она с ним сделала?!
Кристиан молчал, и Вивьен в конце концов решила, что сама должна что-то сказать. Но язык, казалось, прилип к гортани. Почему он с ней не разговаривает? Не желает больше знать ее или еще не оправился от шока? Или просто пытается бороться с обуревающим его гневом?
Она была благодарна судьбе за то, что снова повстречалась с Деборой, поговорила с ней по душам и избавилась от так долго преследовавших ее призраков прошлого. Но разве обязательно цена за это должна быть такой высокой? Неужели за это ей придется заплатить разрывом с Кристианом?
Ее сердце разрывалось на части. Восемнадцать месяцев назад, в Филадельфии, она поступила глупо и теперь должна заплатить за это своим счастьем. Будь проклята эта ее глупость и опрометчивость! Слезы застилали ей глаза и сдавливали горло, отдаваясь болью в груди.
Несмотря на злость, отчаяние, неопределенность, терзавшие его душу, Кристиан не утратил присущей ему внимательности и мягко посадил самолет. Он чувствовал, что теряет Вивьен, и это разрывало ему сердце.
Они пересели в машину, и Кристиан повез ее домой. Никто из них по-прежнему ничего не говорил. Единственным звуком, раздававшимся в машине, было ровное урчание мотора.
Возле дома Вивьен он остановился.
– Спокойной ночи, Вивьен.
– Спокойной ночи, Кристиан.