- Для того, чтобы я могла трооогать тебя, - ей не пришлось заставлять себя говорить это - слова сами сорвались с ее гy6.
Он не заколебался, чтобы спросить, что заставило ее передумать - она немедленно была освобождена. Ее руки скользнули к его спине, словно она пыталась обхватить его и притянуть ближе. Его ноздри расширились при этом первом на вид добровольном прикосновении, и он оперся на локти, вжимаясь сильнее в ее тело. Инстинктивно, ее колени разошлись, приветствуя его. Она не могла сдержать это движение. Этот запах меда… Его бедра рванулись вперед, его эрекция скользнула по ее скрытым под одеждой, но уже влажным складкам. Она задыхалась, не способная сдержать звук удовлетворения. И в этот момент она почти забылась.
- Вот так, Мэйси.
- Не называй меня так. Зови меня… - в ту же секунду смысл слов дошел до нее, она втянула в себя воздух. Почему она хотела, чтобы он называя ее настоящим именем, в то время как сама отказывалась сообщать ему его? Сейчас она была Мэйси и она должна была оставаться Мэйси даже с любовником. Не то чтобы она собиралась сделать своим любовником этого парня…
- Ну, как тебя тогда звать?
- Эль… Мэйси, - черт побери! Она почти проболталась ему. Снова. Что за идиоткой она была?
Извращенной идиоткой, раз она считает человека, взявшего вверх над ее друзьями, таким чертовски чувственным, эротичными совершенно мужественным. Наркотиком, который избавлял от любого намека на комплексы Просто глядя на него ей хотелось погрузиться в ощущения. Ради других, не теряй бдительности.
- Тебе нравиться когда нежно или грубо, Эль-Мэйси? - промурлыкал он. Почему бы не то и не другое? Нож. Ей нужно получить нож.
- Я н-не знаю. Почему бы тебе самому не проверить это? - дюйм за дюймом она дрожащими пальцами скользила по его плечам, не останавливаясь, пока не достигла грубого материала его кобуры. Почти в ее руках… почти… Ее ладони нащупали гладкость материала и жесткость мышц, но никакой выпуклости, свидетельствующей о наличии оружия.
- Каково твое настоящее имя. Скажи мне. Пожалуйста. Он что, никогда не сдается?
- Я обещаю не говорить, - пробормотал он. - Даю слово. Но как я могу целовать тебя правильно, не зная, как тебя зовут? Пожалуйста.
Тем не менее, ей не хотелось, чтобы он оставил ее. Только после того, как у нее будет нож. И она действительно опасалась, что он оставит ее, если она каждый раз будет отказываться. Это, черт побери, было единственной причиной, почему она назвалась.
- Элия, - она не поняла, как произнесла это. Она не доверяла ему, но часть ее на самом деле хотела, чтобы он знал ее имя, вот почему она не солгала. - Теперь доволен?
Черт побери, где же нож?
- Элия, - он на мгновения закрыл глаза, словно смакуя звук ее имени. - Намного лучше. И теперь, когда этот вопрос мы закрыли… Ты это ищешь, Элия? - движеньем, столь быстрым, что она видела только размытые контуры, он выдернул лезвие из голенища своего сапога, и лезвие сверкнуло серебром прямо у самого ее носа. - Я переместил его во время нашей погони. На всякий случай. За последние два года я научился планировать на будущее.
Взвизгнув, она сильнее вжалась в холодную землю. Заледеневавшие камни впились в обнаженную спину, где ее жакет и футболка были разодраны.
- Если ты порежешь меня, то я…
То она что? Запьет кровью его чистую одежду? Как будто он не знал, что уже испачкан. Она была взвинчена.
- Я сказан тебе, не будет никакого кровопролития. Кроме того, мне нравится страсть и беспокойство, которое ты оказываешь своим друзьям, - сказан он, отшвырнув лезвие за пределы ее досягаемости. И тут он сбил ее столку, наклонившись и понюхав ее шею, его нос коснулся ее чувствительной кожи в том месте, где бешено бился пульс. - Я не буду наказывать тебя за это.
Еще одна дрожь охватила ее тело. Сконцентрируйся. Без ножа не было причин оставаться в этом положении. Ни единой разумной причины.
- Позволь мне встать, и я буду вести переговоры по поводу освобождения агентов, произнесла она, вспомнив, как до этого он предпринял попытку обмена. - То, чего ты и хотел.
- Время переговоров окончено, - интонации его голоса были темными, чувственными и животными Его взгляд опустился на ее губы. - Сейчас я считаю, что обещал тебе поцелуй.
- Не смей меня целовать, - слова были произнесены на автомате, они были бесчувственны. Страсть, как и страх, была для нее не лучшим чувством. Но часть ее, тем не менее, хотела, чтобы его рот накрыл ее. Взял все, что она могла бы дать ему и потребовать большего, вынуждая ее чувствовать, нуждаться, желать. Наконец-то. Как она долго об этом мечтала.
- Не резать тебя, не целовать тебя. Есть еще что-то, чего я не должен делать? - она в уме начала ставить галочки напротив списка, но он добавил: - Не важно. Я покончил с этой беседой.
И затем его гyбы поймали ее, а язык с жаром искал вход.
Она уперлась ладонями ему в грудь и толкнула. Вместо того, чтобы сдвинуться с места, он схватил ее запястья и прижал их над ее головой, вдавливая ее грудь в свою.
- М-м-м, хорошо, так хорошо, - и в то же время обхватил ладонью ее затылок, препятствуя тому, чтобы она отвернулась от его губ.
- Открой, - скомандовал он у ее рта.
Она покачала головой, хотя отказывать ему было для нее самой сложной вещью, которую когда-либо приходилось делать.
- Открой, - Бриан сильнее надавил своим подбородком, заставляя ее губы слегка разомкнуться.
Тем не менее, она оказывала сопротивление. Она может потерять контроль и в итоге он целовал бы незнакомца, возможно даже другого мужчину. Он будет в ярости, будет чувствовать отвращение и она не сможет за это винить его. Преисполненный решимости добиться своего, он изменил тактику. Давление ослабло, и он немного отстранился Мягко, очень нежно он провел языком по контору ее губ.
- Открой. Пожалуйста. Тебе понравиться то, что я сделаю. Я клянусь.
Не поддавайся, умолял ее разум, в то время, как сама она вспоминала все те ночи, что она пролежала в постели, желая так сильно, что ей хотелось умереть, и жалея, что близость настолько опасна для нее. Желая любовника, который смог бы доставить ей удовольствие, ничего не узнав о ее секретах. Она уже срывалась несколько раз, и она не могла позволил" себе это когда-либо снова. В первый раз она была расценена как урод. Вторая попытка закончилась борьбой за ее жизнь. Третья - и заключительная попытка - началась плохо, но закончилась успешно. Или она думала, что успешно, пока ее чуть не поймали и не заперли.
Бриан уже видел тебя в действии, он знает что ты можешь.
Но он - чудовище.
Ты - тоже.
Я - не чудовище!
Внутренний спор окончился М-м-м, он с каждой секундой пах все лучше, как корица и мед, полевые цветы и секс. Животный и грязный, ничего не сдерживающий секс. Тот, о котором она мечтала, все в одиночестве прикасаясь к себе, поглаживая одним пальцем свой клитор.
Должно быть, она неосознанно повиновалась ему и открыла рот, потому что внезапно его язык проскользнул мимо ее зубов, поглаживая, проталкиваясь, кружась. Каждое ее нервное окончание проснулось к жизни. Жидкое тепло заполнило все между ее бедер, и она задрожала.
- Сладко, - похвалил он. - Так сладко.
Заставь его остановиться, думала она, ошеломленная, когда обхватила его талию ногами и скрестила лодыжки за его спиной, выгнув спину. Его эрекция потерла новое сосредоточие всей ее жизни, и она задохнулась, потерявшись в невероятных ощущениях. Как она и боялась, она чувствовала, что ее внешность изменилась, тело ее стало более высоким, более округлым.
Удивительно, но он, казалось, не возражал. Наоборот, это, вроде как, ему даже понравилось, когда он выдохнул:
- Еще.
Она сделала это, не в силах сдержаться. Она выгнулась, внешность изменилась на кого-то меньше ростом и округлее. Они застонали вместе, когда его язык вернулся в ее рот, более горячим и жестким, он посасывал ее теми движениями, которые мог бы совершать на клиторе женщины, облизывая и смакуя каждую каплю влаги. Их зубы сжались одновременно, когда он привлек ее ближе. Ее все еще твердые соски вдавились в его грудь, потерлись об нее.
- М-моя рубашка, - она хотела попросить его разорвать остатки ее одежды, но ей было сложно произносить слова. Она испытывала боль, о, она испытывала боль и эта боль требовала все ее внимание. Прикосновения, скольжение. Что-то еще. Кроме того, она чувствовала, как волосы на ее голове стали короче, ноги - длиннее, и что-то напряглось между ее ног, - и это был не Бриан.
Не было времени даже задохнуться от ужаса. Из-за ее внезапного укола страха мужская внешность мгновенно изменилась. На сей раз ее волосы стали длиннее, цвет ее кожи изменился с загорелого на бледный, ее тело стало пышнее. Резко она снова изменилась. Женщина по-прежнему, но выше, стройнее. Она ухватилась за Бриана, нуждающаяся. Он не прервался, когда у нее вырос член. Он даже не прекратил целовать ее.
- Я знал, что хотел бы темные волосы, - его крепкая хватка на ее затычке ослабла, его рука скользнула на ее лицо, задержавшись в ее волосах, коснувшись ее пульса, затем опустившись к груди. Он обхватил ее.
Одновременно с осознанием того, что он принял ее, пришло неконтролируемое, неразбавленное желание. И святой черт, у нее было много неизрасходованного желания Этого прикосновения, столь нежного, столь невинного, уже было не достаточно.
Больше, поду мата она.
- Мне нужно… мне нужно…
- Тебе нужен я, - он задрал ткань, обнажив ее пупок, ее лифчик, который он также сдвинул, и ее грудь. Ее живот подрагивал, пока он рассматривай ее. Холодный ветер крутился вокруг них, но она чувствовала только жар. Только потребность.
- Симпатично, - он говорил так, словно находился в каком-то трансе. - Как ягодки. Розовые, готовые. Мои.
Он гладил ее кожу, обнаженную кожу на сей раз. Да! Как только он коснулся ее соска, ущипнул его, она потеряла связь с реальностью, выгибаясь, извиваясь, готовая просить. Было только изумление, удивление, удовольствие. Столь горячее, столь сосредоточенное, опаляющее до костей.
- Да, да!
- Мне кажется, я могу вечно касаться тебя.
- Лизни, - скомандовала она. Что-то текло в ее венах, столь цепкое, что она была словно опьяненная этим. Это желание, да, но так же и… что? Его запах? Он был сильным, пьянящим, головокружительным, возможно, именно он и вызывал эту сладкую порочность? Именно он уничтожил ее отчаяние? Ее больше не волновало то, где она была, кем она была или сколько раз она изменилась. Удовлетворение было единственным, что имело значение.
Ее тело уже не принадлежало ей. В этот момент, оно принадлежало ему. Бриану. Ему, чтобы стать таким, как ему нравится. Ей не было слышно, на самом деле шито не остановит ее в желании кончить.
- Возьми меня, - сказала она, только сейчас поняв, что он не повиновался ей. Он все еще смотрел на нее сверху вниз, напряженность светилась в его глазах. - Лизни.
- Мне кажется, мне никогда не надоест смотреть на тебя.
- Это здорово. Но ты смотри и касайся одновременно, - отозвалась она. Он усмехнулся
Наконец его губы сомкнулись вокруг одного ее соска, язык обвел его. Хриплое дыхание вырвалось из ее губ, и она задвигалась вдоль его члена вверх-вниз, скользя, скользя, все еще отчаянно, так отчаянно. Он всасывал, сильно. Она вскрикнула, впервые в жизни почти воспарив в небеса. Счастливо, охотно купаясь в удовольствии, в потребности избавиться от постоянной боли между нот.
- Больше, - потребовала она. - Сильнее.
На сей раз он повиновался быстро, дав ей то, чего она хотела. Она прикусила нижнюю губу, жалея, что это была не его губа. Не его рот, не его язык. Или, возможно, его член, толкающийся в её рот, наполняющий ее. Ее язык облизывал бы толстую головку, всасывал бы, всасывал, пока он бы не иссох, пока… Кто ты? Вспыхнуло в ее голове. Кто это чувственное существо, которым ты стала?
Его пальцы оставили ее грудь только затем, чтобы опуститься к поясу ее штанов. Через несколько секунд он собирался пробраться через ее трусики прямо к ее сосредоточию. Он почувствовал бы ее влагу. Он вводил бы в нее свои непослушные пальцы, один за другим. Он начал бы ими двигать, подводя ее к краю.
Да, да. Это именно то, чего она жаждала. Не было никакой возможности бороться с этим желанием. Этот туман. Да, туман Именно этим оно и было. То, что плыло по ее венам, помутив ее рассудок и погрузив ее в огонь. Это было блестяще, восхитительно. И неправильно.
Неправильно?
- О-остановись, - удалось ей выпалить. Безумие должно было прекратиться. И если бы ей только удалось остановить его на минуту, она смогла бы выяснить, почему это было неправильным.
В ту же секунду он замер. Он задыхался, когда их взгляды встретились.
- Ты хочешь этого, - прорычал он низким горловым голосом. - Ты хочешь меня.
- Нет, - сказала она и более громко повторила: - Нет!
Это были не ее телодвижения, а кого-то другого. Кого-то, кого он создал.
"Сделай это снова", - подумала она. Каким-то образом он изменял ее, заставляя забыть о беспокойстве в удовольствии. И, хорошо, да. Какая-то часть ее подозревала, что это было ошибкой. То, что она просто хотела его больше, чем когда-либо хотела другого. Но это было неправильно по многим причинам, поэтому она просто обязана его остановить.
- Я могу чувствовать твое желание. Ты желаешь мужчину.
- Не тебя, - Тебя, только тебя. Черт побери. Будь настойчивым!.
- Я желаю женщину.
Выбери меня! Настойчивый, помнишь?
- Не меня.
Желание было смешано с раздражением и гневом, и все три чувства были направлены на нее. Именно сейчас он выглядел пугающим, напоминая ей о воине, который напал и победил ИУП всего лишь в течение нескольких минут.
Теперь она чувствовала стыд. Теперь она чувствовала вину, которую она уже никогда не сможет забыть. Какая женщина будет лизаться со своим врагом в то время как ее друзья находятся в плену?
- Ты отказываешь нам обоим, Элия.
Мышцы ее живота сжались, но она вынудила себя сказать:
- Я не знаю тебя, ты мне не нравишься. Конечно, я отказываю нам обоим.
- Очень хорошо, - он вскочил на ноги, подтянув ее за собой. Он хмурился. - Со временем ты узнаешь меня, и я тебе понравлюсь. Это приказ.
- Однажды я уже не повиновалась тебе, - или, возможно, все же повиновалась. Детали произошедшего были столь же затуманены, как и ее голова. - Что заставляет тебя думать, что я это сделаю теперь?
Он смотрел на нее сверху вниз, одна золотая бровь была изогнута.
- Я уже на полпути к этому. Твои соски все еще твердые.
- Ну и что? - ее щеки порозовели, она боролась с желанием прикрыться. - Здесь очень холодно.
- Ты просила меня.
Ей вовсе не нужно было напоминать, она и так это прекрасно помнила - и ненавидела и уважала себя за это одновременно. Ненавидела за все то, что влекло за собой это удовольствие, а уважала потому что, ну, в общем, ей было так чертовски здорово испытывать это. Но едва она осталась бы одна, она уважала бы себя за то, что смогла дойти до конца и также бы ненавидела его, но уже без этой противной потребности, все еще находившейся сейчас внутри нее.
- Временное помешательство. Я же сказала тебе остановиться.
В очевидном расстройстве он провел пальцами по своим волосам.
- У тебя на все есть ответ?
- Да.
Его язык щелкнул по зубам. Она пробовала этот язык, почти прикусывала его.
Никогда больше, сказала она себе. Достаточно тянуть. Пришло время действовать. Она мысленно представила себе Мэйси и почувствовала, что ее тело начало реагировать. Волосы стали короче, так же как и ноги. Ее грудь стала пышнее. Намного пышнее. Гораздо лучше. Это было ее щитом. Ее броня против всего мира. А теперь и против Бриана.
Он хмуро посмотрел на нее, но не стал комментировать.
- Идем. Мне предстоит еще много дел, я и так потратил время, гоняясь за тобой.
Да, она все для этого сделала. Но тем не менее прикрывающие агенты так и не появились. Элия молилась о том, чтобы с ними ничего не случилось. Но из-за того, каким ужасом эта ночь обернулась, она сомневалась, что ее молитвы были услышаны.
Глава 4
СЛЕДУЯ ПРИКАЗУ, ВОИНЫ БРИАНА СОГНАЛИ АГЕНТОВ ИУП и отправились к подземной камере, которую они в спешке соорудили во время одного из своих путешествий сюда. У него самого ушло пятнадцать минут на то, чтобы догнать их и плененных людей с переброшенной через плечо Элией, и еще пять - на то, чтобы добраться до присвоенного ими ветхого дома, расположенного на окраине города. Он являлся превосходным укрытием, поскольку было очевидно, что земляне позабыли об этой местности. Возможно потому, что здесь не было признаков растительности и животных, а воздух был суше земли, обжигая ноздри так, словно вдыхалась кислота. К тому же здесь было холодно, без всякого намека на прекрасный белый снег.
Бриан оставил Элию взаперти в одной из спален на целую неделю земного времени, в комфорте и сытости, пока что отдельно от остальных людей. Она делала попытки совершить побег по крайней мере дважды в день, но он каждый раз ловил ее, непостижимым для себя образом чувствуя, что она собирается сделать.
Бриан думал, что это наваждение пройдет, пока он находился в городе и принимал меры по защите своего истинного убежища. Он надеялся, что это наваждение пройдет, но время шло.
Несмотря на все его уловки, Элия занимала все его мысли. Его единственной надеждой было то, что со временем ее неприязнь к нему смягчится, что она затоскует по его поцелуям. Поцелуям, которые практически сожгли его живьем. Ни одна другая женщина рядом с ним никогда не казалась ему такой сладкой на вкус, такой совершенной. И, да, другие женщины были крайне распутны, навязчиво цеплялись за него, издавая стоны удовольствия, отчаянно желая его снова и снова, но никто никогда не производил на него подобного впечатления. Он терялся в догадках почему.
У него не осталось ни малейшего сомнения в том, что никакая другая женщина не будет на это способна. Он хотел именно ее. Определенно, ее. Элию. Яростный жар ее глаз, сметливый ум. Вызов, брошенный в борьбе за столь желанный приз. Как бы она выглядела, улыбнувшись? Насколько беззаботно звучал бы ее смех?
Он должен это выяснить.
В конечном счете, пришло время переместить всех в их постоянное убежище. Оно находилось в более пригодном для жилья месте и было лучше защищено. Да, там они были более заметны для агентов ИУП, которые не смогли, хвала благословенному морю, отыскать его укрытие на окраине города, но этот риск был оправдан. Он все равно планировал вскоре с ними связаться и, наконец, начать процесс переговоров.
К тому времени, как пленники были размещены, была уже ночь. Бриан вернулся на пустошь с половиной своих воинов. Войдя в дом и пересекая полуразрушенный вестибюль, он сгорал от нетерпения забрать Элию. Какая картина предстанет его глазам? Белокурая богиня или темноволосая дьяволица? Желание, под стать его собственному, или гнев?
Он практически дрожал от предвкушения, отпирая дверь в комнату Элии. Я не лягу с ней, пока она не попросит, поклялся себе Бриан. После того, чем она его одарила, ничто другое не казалось ему приемлемым. Дверные петли скрипнули, и он вошел внутрь. Она стояла напротив кровати с разметавшимися по плечам светлыми волосами, настороженно глядя на него.