Внутри витая мраморная лестница, ведущая на второй этаж, бросалась в глаза ажурной металлической решеткой, изображающей птиц и переплетение листьев. Техника и стиль изображений указывали, что она была установлена в начале двадцатого столетия.
- Позвольте, синьора Росси, - промолвил Энцо, подхватывая Лауру на руки. - Считаю своим супружеским долгом отнести вас наверх на руках.
Податливо прильнув к нему, Лаура зарылась лицом в его шею. Невероятно, но Энцо принадлежал ей целиком: с его вспышками гнева и приступами меланхолии, блестящим остроумием и исходящим от него ощущением надежности и… тревоги. Они будут жить вместе и засыпать каждую ночь в объятиях друг друга.
Боже, как она его любит!
Он отнес Лауру в комнату, которая, судя по всему, была спальней, и уложил на просторную, богато разукрашенную в венецианском стиле кровать. Высокие, от потолка до пола, за кружевными занавесками окна были приоткрыты, чтобы дать доступ свежему воздуху. В серебряном ведерке со льдом охлаждались бутылка шампанского и два бокала. Огромные букеты лилий и гортензий приветствовали их.
- Энцо, я не могу поверить в происходящее, - сказала Лаура.
- Тем не менее это так, дорогая. Подойди… я хочу смотреть на тебя. Касаться тебя… Восхитительно! И ощутить тебя.
Нежно, словно раздевая ребенка, он расстегнул, а затем снял ее шелковую блузку. Потом с нее соскользнула юбка.
- Ах, любимая… ты так прекрасна, - шептал он, продолжая раздевать ее.
Легкие, но возбуждающие прикосновения пальцев к ее соскам вызвали прилив желания, охватившего все тело Лауры. В голове промелькнула неведомо откуда возникшая мысль, что обещание, данное в прошлом, начинает выполняться. Клятвы не нарушены, любовь торжествует.
Энцо заскользил руками по ее телу. Теперь на Лауре ничего не было, кроме платинового обручального кольца, заказанного им у миланского ювелира: она лежала, полностью доступная его взору. "Я хлеб, который тебя насытит, сосуд с медом для твоей услады", - возникла в ее голове напыщенная старинная фраза, услышанная то ли во время одного из снов, то ли во время умопомрачительного видения, возникшего из глубин подсознания.
Лаура не желала тратить время на размышления по поводу источника, откуда она почерпнула фразу, или на размышления о том, знамение это или нет.
- Энцо, пожалуйста… разденься… - попросила она.
Ее муж более чем охотно поспешил выполнить ее просьбу. Он снял льняную спортивную куртку, сшитую на заказ рубашку, модные брюки и швырнул все это на стул. Загорелый, за исключением узкой полоски на бедрах, он был великолепно сложен - щедро наделенный природой мужчина в расцвете сил.
- Ты тоже прекрасен. Люби меня, - прошептала она.
Он поднял Лауру, со стоном прижал к себе и принялся покрывать ее грудь влажными, обжигающими поцелуями, от которых в ней все сильнее разгоралось желание, заставлявшее каждую жилку биться в трепетном ожидании. "Я буду неиссякаемым источником наслаждения для тебя", - мысленно пообещала она.
Он пытался овладеть ею на пути к кровати, но лишь уложив ее на подушки, неистово вторгся в ее жаждущую плоть, и Лауда завороженно подчинилась ритмичным движениям его заряженного страстью тела.
Как долго они двигались, подчиняясь единому ритму, на просторной, обдуваемой легким приятным бризом кровати, Лаура не смогла бы сказать. Для нее время перестало существовать. Она ощущала только одно - они с Энцо единое целое. Чутко улавливая каждое его желание, она раскрывалась ему навстречу, старалась отдать себя всю без остатка.
"Да, да, - мелькали в голове обрывки мыслей. - Без остатка, хочу, чтобы ты наполнил меня. Всю".
Все ее естество жаждало слияния и чтобы оно длилось как можно дольше. Ей казалось, что внутри нее прорастает и скоро распустится невиданной красоты цветок.
Предвкушение его расцвета было столь захватывающим, что сердце едва выдерживало - глаза Лауры были закрыты, она полностью отдалась охватившему чувству ожидания. Оно вздымало ее все выше и выше в царство восторга, где существовали только его прикосновения и его ласки, страсть заглушила остатки сознания. Пронзенная последней вспышкой блаженства, Лаура со стоном выгнулась на кровати и затихла, уносимая волнами неописуемого наслаждения.
Секундой позже к ней присоединился Энцо. Она снова начала ласкать его; и хотя щеки еще горели и во рту словно огонь развели, но напряжение уже покидало их.
Объятые блаженным покоем, они погрузились в сон, укрывшись мягким, ручной работы одеялом, а проснулись от осторожного стука в дверь.
- Прошу прощения, синьор Росси, - послышался виноватый голос подростка. - Но уже три часа. У меня неотложные дела дома. Я должен идти. Ваш багаж…
Вне всякого сомнения, неотложные дела были связаны с подружкой, ожидавшей его на уик-энд.
- Можешь принести вещи сюда, - разрешил Энцо, убедившись, что они полностью укрыты одеялом.
Явно испытывая замешательство при мысли о том, что придется войти в спальню, но с типично итальянской благосклонностью к влюбленным подросток сделал так, как ему приказали. После того как он вышел, Энцо с наслаждением потянулся и поцеловал Лауру в щеку.
- Что скажешь, если мы разопьем это шампанское, а насчет ужина распорядимся по телефону? - спросил он. - И потом снова займемся любовью.
Так они и сделали. Сразу после ужина, состоявшего из холодного мяса с хлебом, легкой закуски и фруктов, они заключили друг друга в объятия. Полностью удовлетворенная, испытывая приятную расслабленность во всем теле, Лаура окунулась скорее в небытие, чем в сон. Проснулась она, когда утро было уже в разгаре. Солнечный свет, затопивший спальню, играл на снежно-белых складках простынь.
Она потянулась к Энцо, но ее руки встретили пустоту. Беглый осмотр убедил ее, что Энцо не было ни в спальне, ни в примыкающей ванной. Накинув халат, Лаура отправилась на его поиски. Она обнаружила Энцо в бальном зале, расположенном в центре второго этажа. Он стоял у одного из высоких окон, пристально глядя в голубой простор. Его обнаженная фигура четко вырисовывалась на фоне ослепительно сверкающей глади озера.
О чем он думает?
Каждому окну, выходящему на озеро, соответствовало зеркало на противоположной стене, в позолоченной раме в стиле ампир. Заметив в одном из них отражение Лауры, Энцо повернулся и протянул навстречу ей руки.
- Подойди, любимая! - обратился он к ней с улыбкой. - Снимай халат. Я собираюсь пригласить тебя на танец.
* * *
Остаток медового месяца они делили между любовными утехами и прогулками по окрестностям. Несколько тихих вечеров провели, катаясь на лодке по чарующей водной глади озера Комо. Опустив руку в поднятую веслами легкую рябь, согретая любящим взглядом Энцо, Лаура не раз признавалась себе, что никогда еще не испытывала такого блаженства. Только в последний день пребывания ее прежние опасения возродились. Они отправились на машине через горы, чтобы посетить ярмарку в Луино - городе, расположенном довольно далеко от их резиденции, но тоже в окрестностях озера Лаго-Маджоре.
Случилось так, что в толпе американских туристов, швейцарских "роллс-ройсов" и местных коммерсантов, торгующих всякой всячиной, они потеряли друг друга. Глянув поверх нескольких прилавков со срезанными цветами, сыром и овощами, Лаура увидела, как ее муж разговаривает с дамой примерно ее возраста. Держалась дама уверенно и была довольно хорошенькой: пышные рыжие волосы, впечатляющий бюст и стройные ноги, которые неплохо смотрелись в американских модных джинсах. Сразу было видно, что, несмотря на случайность встречи, они хорошо знают друг друга.
Нахмуренное лицо Энцо свидетельствовало о том, что он не слишком рад встрече. После нескольких энергичных замечаний с его стороны, сопровождаемых столь же энергичными жестами, дама что-то кратко сказала в ответ и удалилась. Лауре сразу же припомнился рассказ Стефано о любовнице Энцо.
"Никогда больше не буду думать о том, что сказал Стефано, - поклялась себе Лаура, решительно отгоняя чувство ревности. - Дело не в том, прав Стефано или нет. С прошлым покончено! И нечего о нем беспокоиться".
Когда они встретились, Энцо не упомянул ни единым словом о той даме. А Лаура не стала расспрашивать. Его сильная рука, обнявшая ее за талию, и нежный поцелуй - это было все, чего она хотела.
* * *
Они вернулись на виллу Волья на следующий вечер и узнали, что Паоло их отсутствия почти не заметил. По словам Анны, Микеле учил его играть в мяч и ездить верхом на Гвидо, кротком старом пони, которого он взял на время у одного из соседей. Эмилия также внесла свою лепту в образование Паоло, совершенствуя его итальянский. Главная его наставница Джемма разбила коленку, но все равно читала ему на ночь сказки.
Невзирая на то что все любили и баловали его, Паоло все же соскучился по матери. Кристина и Витторио, к счастью, уехали в Турин за день до их возвращения. "Все равно придется встречаться с ними здесь, чем бы ни закончилась наша тяжба, - подумала Лаура. - Надеюсь, что не очень часто".
Обед прошел в непринужденной и веселой обстановке, все были искренне рады их возвращению. Анна выглядела почти счастливой, несмотря на смерть Умберто. Даже Эмилия, прямая как жердь, в своем траурном платье казалась относительно довольной. Она с любовью взирала на Паоло и понимающе, хотя и сдержанно, улыбнулась, когда Энцо во время разговора нежно коснулся плеча Лауры. Только Стефано, который прибыл позднее, обшей радости вовсе не разделял.
После ужина Лаура взяла с собой Паоло на прогулку, а Энцо удалился в кабинет, чтобы просмотреть накопившиеся за время его отсутствия деловые бумаги. Когда она спросила сына, не скучает ли он по жизни в Чикаго, Паоло пожал плечами совсем на итальянский манер.
- Здесь лучше, ма, - признался он. - Джози, конечно, была хорошая. Но я больше люблю бабушку Анну. Мы ведь не вернемся обратно? Бабушка Эмилия сказала, что мы должны остаться здесь навсегда.
Уголки губ Лауры дрогнули. Пожалуй, она сможет полюбить строгую правительницу клана Росси.
- Бабушка Эмилия права, - ответила она. - Но мы будем посещать Чикаго… и, возможно, Нью-Йорк… довольно регулярно. Я буду и дальше работать с тетей Кэрол, которую ты знаешь. Кроме того… в Америке у тебя дедушка и бабушка Уилсоны. Не забывай их.
Уложив Паоло, она уже собралась присоединиться к Энцо, но в коридоре ей преградил дорогу Стефано.
- Сможешь уделить мне минуту, невестка? - спросил он.
В страхе оттого, что он заготовил нечто разрушительное для ее счастья, Лаура с отвращением отшатнулась.
- Случилось кое-что такое, о чем ты должна знать. Ты, возможно, не поверишь в то, что услышишь. Но это в твоих интересах.
"Последует очередная порция яда, - рассудила она. - Однако выслушать все же стоит. Ради Энцо. Должен же он знать, что затевает его коварный брат".
- Хорошо! - ответила она настороженно, стараясь не выдать заранее свою неприязнь.
Стефано не стал терять время и сразу перешел к сути дела.
- Помнишь женщину, которую Энцо встретил на ярмарке в Луино? - спросил он. - Это та самая, о которой я тебе говорил. Его любовница.
В данный момент Лаура даже вообразить себе не могла, что Энцо может заниматься любовью с другой женщиной, и ей вовсе не хотелось размышлять на эту тему. "Ну и что, если Энцо встретил в Луино свою бывшую любовницу? - пыталась она внушить себе. - Короткий разговор - еще не причина для отчаяния. Энцо не сделал ничего такого, чтобы я не доверяла ему".
- Извини, если разочарую тебя, Стефано, но я не из ревнивых, - резко ответила она, чувствуя, что упустила в своих рассуждениях что-то важное.
Стефано иронически выгнул бровь.
- Даже если эти двое намерены возобновить свой роман?
Лаура ощутила внезапную слабость в области живота, как в лифте, когда он резко начинает опускаться. Но уже через мгновение ей удалось овладеть собой.
- Не верю, - возразила она. - Откуда тебе знать об этом? Кстати, кто тебе сказал, что Энцо наткнулся на эту женщину? Я не говорила, это точно. И навряд ли с тобой откровенничает Энцо.
Стефано в ответ небрежно пожал плечами.
- Она и сказала, - поведал он. - Мы иногда перезваниваемся. Ей не терпелось выяснить, на ком же мой брат женился, если готов изменить жене в медовый месяц.
Глава одиннадцатая
"Неужели Стефано говорил правду? Во всяком случае, узнать об этом он мог только от той женщины, значит, он действительно поддерживает с ней связь. Ведь он же не отлучался из имения?" Это простенькое умозаключение грозило разнести до основания ее доверие к Энцо. Все ее прежние сомнения и страхи ожили и зашевелились. Может, он женился на ней только ради того, чтобы прибрать к рукам акции Паоло и тем самым сохранить контроль над предприятиями Росси? А заодно и ублажить Эмилию? Или он действительно жить без нее не может? А бывает и так: несмотря на нежную любовь к жене, мужчины при случае не прочь поразвлечься с другой женщиной.
Было только два способа узнать правду: нанять частного детектива для слежки или выяснить все у самого подозреваемого. Повернувшись спиной к Стефано, без единого слова Лаура ринулась по лестнице вниз и настежь распахнула дверь в кабинет Энцо.
Он слушал трансляцию оперы по радио, одновременно делая пометки в старомодной чековой книжке.
- Что-нибудь случилось, любимая? - спросил он, взглянув на нее поверх очков, которые надел для чтения.
Опершись ладонями на крышку письменного стола, Лаура одним духом выложила все обвинения Стефано, даже не стараясь выражаться поделикатнее. Она словно швыряла их в лицо Энцо.
- Он утверждает, что твоя любовница звонила ему, - добавила она в заключение. - По его словам, ей не терпелось узнать, на ком же ты женился, если стремишься заполучить ее, не дожидаясь, когда высохнут чернила на нашем свидетельстве о браке.
С каждым словом, что срывалось с губ Лауры, выражение лица Энцо становилось все более угрожающим. "Опять! - думал он, терзаемый яростью и обидой. - Ревность! Яд! Восемь лет назад Стефано переспал с моей невестой накануне свадьбы, чтобы расстроить мой брак. Теперь, когда я наконец нашел себе жену, о какой мечтал, он вознамерился подорвать ее доверие ко мне".
Хотя Энцо понимал, что разрыв с Лючаной Параджи, дочерью влиятельного миланца, с которой он был помолвлен в тридцать лет, обернулся для него благом, он никогда не мог простить брату ту боль и унижения, которые испытал. С Лаурой, конечно, совсем другая ситуация. Она не пытается его дурачить, зато считает его способным на измену, да еще во время медового месяца. Ее готовность поверить Стефано уязвила Энцо в самое сердце.
Лаура ждала от него объяснений. "Черта с два стану я объясняться!" - взъярился Энцо.
- Это все? - спросил он, едва сдерживая гнев. Лаура кивнула, внезапно почувствовав себя виноватой. Вдруг она совершила ужасную ошибку?
С твердым и непреклонным видом Энцо вновь занялся чековой книжкой.
- Что ты на это скажешь? - спросила она. Вопрос вывел его из себя.
- Ничего не скажу. С какой стати я должен оправдываться? - яростно осведомился он, вскакивая на ноги и хватая Лауру за запястье. - Ты вольна думать об этом так, как тебе заблагорассудится.
Пальцы Энцо впились в ее кожу, заставив заморгать от боли. С криком она вырвалась из его рук и выбежала из комнаты. Стук ее каблуков по выложенному мраморными плитками полу стих, когда, миновав крыльцо, Лаура спустилась по ступеням.
Парализованный гневом и страхом перед тем, во что могла бы вылиться его вспышка, Энцо все еще стоял на том самом месте, когда из-за открытой двери послышался голос Анны, находившейся в соседней комнате. Не склонная обычно вмешиваться в дела других, но на сей раз слишком взволнованная происходящим, она изменила своему правилу.
- Прости меня, сын, - заговорила она дрожащим от волнения голосом. - Я невольно подслушала твой разговор с Лаурой. Я знаю, что ты не веришь в предчувствия, но умоляю тебя выполнить мою просьбу. Я убеждена, что случится нечто ужасное, если ты сейчас же не побежишь за ней…
Никогда прежде не принимавший всерьез предчувствия матери и относившийся с недоверием к ее проницательности, Энцо внезапно внял ее словам. Оторвав свой страдающий взгляд от встревоженных глаз матери, он бросился искать гордую американку, которую полюбил.