- Да обычная простуда. Если через пару дней не станет лучше, велено привезти его снова. - Вслед за Кэрри и Натаном он прошел в кухню. - Но главное, пришлось ждать два часа. Два часа! И я был далеко не единственный.
Пока он возмущенно рассказывал о волоките в поликлинике, Кэрри надела на Натана фартук, открыла банку обожаемых мальчиком макарон и поставила разогревать в микроволновую печь. Гаррисон все стоял в дверном проеме. Но тут его осенило: ведь это ему следует готовить Натану завтрак! Но у Кэрри все получалось так быстро и хорошо…
- Гави!
Гаррисон обернулся к Натану. Мальчик, восседая на высоком стульчике, радостно улыбался дяде.
- Привет!
Не в силах противостоять этому радушию, Гаррисон расплылся в ответной улыбке. И омерзительное утро у детского врача перестало казаться таким уж омерзительным.
И почему улыбка ребенка оказывает такое магическое действие?..
Кэрри поставила перед Натаном тарелку с макаронами, и он заверещал от удовольствия. Мальчик схватил рукой несколько макаронин и запихнул в рот.
- Натан! - мягко попеняла мальчику Кэрри. - Ешь ложкой.
- Доской! - повторил он, покорно потыкал ею в горку макарон, но затем снова сгреб их пальцами.
Кэрри и Гаррисон покатились со смеху.
Кэрри налила в чашечку апельсинового сока и подала Натану. Тот жадно набросился на сок, уронив ложку на пол.
- С такими манерами, Натан, тебе не будет везти в бизнесе, - назидательно сказал Гаррисон.
- И с девочками тоже, - добавила Кэрри, делая какие-то пометки в составленном ею расписании.
Расписание! Чувство вины с новой силой нахлынуло на Гаррисона.
Она занимается еще и этим. Для него.
- Послушайте, Кэрри, вы ведь наверняка валитесь с ног от усталости, а я стою тут и спокойненько наблюдаю.
- Все в порядке, Гарри. Мы с Натаном очень хорошо провели утро. Правда, Натан?
Услышав свое имя, малыш поднял голову, демонстрируя перемазанное апельсиновым соком личико. Гаррисон смочил бумажное полотенце и вытер племянника.
- А вот тут записано все, что мы с ним делали. - Кэрри протянула лист бумаги. - Еще я составила несколько вариантов распределения времени в зависимости от числа и возраста детей. Я учла и занятость родителей. - Она вручила Гаррисону целую стопку листков. - Пришлось воспользоваться вашим принтером.
- Прекрасно, - отозвался Гаррисон, внимательно вчитываясь в ее утренние записи. - И вы помимо всего прочего успели постирать детское белье?
- С помощью Натана, - кивнула Кэрри.
Натан тем временем залил макароны апельсиновым соком.
- Натан - больсой мальчик, - сообщил он.
Гаррисон рассердился. Не обращая внимания на чарующую улыбку племянника, он отобрал у него тарелку и чашку.
Натан заревел во весь голос. Спохватившись, Гаррисон поставил отобранное на прежнее место. Натан немедленно схватил горсть пропитавшихся соком макарон.
- Мне всегда казалось, что консервированные макароны лучше идут с подливкой, - улыбнулась Кэрри. - Как вам мои расписания?
Гаррисон бегло просмотрел листы. Многое показалось ему интересным, хотя и не в полной мере отвечало Ротвелловским принципам.
- Вы поработали на славу, - заметил он.
- Эти мысли сами собой приходили мне в голову. - Она отложила в сторону три листка и указала на четвертый: - Это больше всего понравилось Фелиции.
Фелиции?! Гаррисон опешил.
- А когда вы беседовали с Фелицией?
- Она звонила два часа назад. Я как раз собиралась вам сказать.
- Сюда? Она звонила сюда?!
- Сначала, по ее словам, она позвонила в офис. Там ей дали номер вашего домашнего телефона. Мы с ней все обсудили.
Гаррисону стоило немалого труда скрыть свое недовольство.
- О чем же вы говорили?
- О расписаниях.
Он швырнул бумаги на разделочный стол.
- А вам не показалось, что для начала следовало все обсудить со мной?
- Да, но вас не было…
Гаррисон еле удержался от того, чтобы сурово не отчитать Кэрри. Он поступил бы так с любым своим служащим, нарушившим субординацию. Но Кэрри у него не работает, и чем раньше она осознает это, тем лучше.
Можно, конечно, выложить ей все, что он думает. Но можно и промолчать - ведь в пятницу Стефани вернется и заберет мальчиков. И у него больше не будет оснований обращаться за помощью к этой выскочке.
Пока Гаррисон размышлял, Кэрри не сводила с него глаз, явно ожидая похвалы. Нет, после всего, что она для него сделала, он не может так ее разочаровать!
- Первое впечатление хорошее, - осторожно сказал он. - Но я вчитаюсь внимательнее, когда заснет Натан. В любом случае спасибо.
Она улыбнулась. Гаррисон понял, что поступил правильно.
- Если я потребуюсь, не стесняйтесь, звоните.
Все так же улыбаясь, она взяла свой компьютер.
- Я перед вами в неоплатном долгу.
Гаррисон проводил девушку до двери.
- Мне было приятно посидеть с детьми.
На кухне упала миска.
- Надеюсь, она пустая, - зарычал Гаррисон.
Кэрри рассмеялась:
- Приятно сознавать, что вы тоже сможете насладиться мытьем пола.
Она ушла, а он так и не сказал ей о предстоящем заседании правления. Ничего страшного. Если все пойдет, как он предполагает, пусть остается в неведении.
Убрав в кухне и уложив Натана спать, Гаррисон отредактировал расписания, предложенные Кэрри. Не то чтобы он усомнился в их действенности, он просто стремился придать им большую эффективность. Чтобы распорядок дня предусматривал такие экстремальные ситуации, как неожиданная болезнь или отсутствие няни.
Ну и главное: в новых расписаниях должны быть отражены Ротвелловские правила. А иначе к чему огород городить?
То и дело ему вспоминалось замечание Фелиции, что он, скорее теоретик, чем практик. Да и то, что издатель вела деловую беседу с Кэрри, а не с ним, также оставило у Гаррисона в душе неприятный осадок.
То, на что ему потребовалось бы несколько дней напряженного труда, Кэрри сотворила в мгновение ока. Легко ли с этим примириться?
Гаррисон понимал, что испытываемые им чувства никак его не украшают. Но и то, что он был вынужден прибегнуть к помощи Кэрри, далеко не радовало. И как умудряются справляться с детьми родители-одиночки?
Его размышления прервал заспанный Натан:
- Кэви?
Он вопросительно уставился на дядю.
- Кэрри спит у себя дома. - Гаррисон на секунду задумался. - Кэрри пошла бай-бай.
Не удовлетворенный ответом, малыш обошел комнату, заглядывая в поисках Кэрри во все углы. Гаррисон сгреб со стола бумаги. Совершенно очевидно, что поработать ему уже не удастся. Во избежание рева Гаррисон направился в кухню:
- Хочешь сок?
Натан радостно засеменил за дядей, и тут дал о себе знать Мэтью. Очень хорошо. Самый подходящий момент для осуществления намеченного Гаррисоном плана.
Но все пошло наперекосяк. Прежде всего, из-за того, что Натан не желал оставаться один в гостиной. Гаррисону и самому хотелось вырваться из четырех стен.
Отложив все связанные с бизнесом дела на потом, он вышел с детьми погулять. Вдоль края обрыва над ручьем вилась тропинка, но Натан, ни за что не хотел идти по ней. Его как магнитом притягивал ручей, что вызывало у дяди Гаррисона сильное сердцебиение. К тому же мальчик без конца подбирал с земли камушки, веточки, листики, какой-то мусор и все это совал себе в рот.
Гаррисон попытался засадить его в коляску рядом с Мэтью, но Натан заорал "Нет! Нет!" и убежал прочь. Толкая перед собой коляску, дядя пустился вдогонку.
Мэтью эти скачки пришлись не по вкусу, и он заревел.
Наконец Гаррисону удалось поймать Натана и посадить в коляску. Вернее, он попытался это сделать. Мальчик упирался и верещал как резаный. В конце концов, Гаррисон все же запихнул племянника в коляску, но тот, недовольно лягаясь, ударил сидящего впереди Мэтью. Теперь малыши орали хором.
Гаррисон подхватил на руки извивающегося Натана и что было духу, припустил обратно к дому, толкая коляску перед собой.
Детские вопли, эхом перекатываясь от стены к стене, могли разбудить и мертвого.
Счастье еще, что крошечная квартирка Кэрри - на другом конце коридора.
Пока они ждали лифта, на площадку выглянула недовольная соседка:
- Мистер Ротвелл? Что здесь происходит?
- Прошу прощения за шум, но брат попросил меня посидеть с детьми.
- Ко мне, как обычно по средам, пришли люди играть в бридж. Но мы не в состоянии сосредоточиться!
- Прошу извинить меня, миссис Гарнер, - виновато произнес Гаррисон, перехватывая Натана поудобнее.
Соседка продолжала стоять, глядя в упор на Ротвелла.
- Можно подумать, что я нарочно это подстроил, - пробормотал Гаррисон себе под нос.
Вопреки поговорке, что дома и стены помогают, Натан продолжал реветь и в квартире.
Обед прошел ужасно. Вечернее купание - кошмарно. О том, чтобы читать вечернюю сказку, нечего было и думать. Натан, едва Гаррисон взялся за книгу, выхватил ее и швырнул в манеж.
И тут, к стыду своему, Гаррисон, потеряв терпение, отшлепал Натана.
Тот взревел, пуще прежнего.
В это время, к великой радости Гаррисона, раздался стук в дверь. Даже не стук, а грохот.
Кэрри. Гаррисон с облегчением вздохнул. Еще идя к двери, он начал:
- Я рад, что вы…
В дверях стояла разъяренная миссис Гарнер.
- Вы так и не утихомирили детей!
- Я делаю все, что в моих силах, - возразил Гаррисон.
- Ну, так сделайте же что-нибудь!
- Слушаюсь, мэм!
Гаррисон уже закипал.
Воспользовавшись тем, что дядя на него не смотрит, Натан проскользнул в открытую дверь, выбежал в коридор, но запутался в пижамных штанах и грохнулся на кафельный пол. Малыш взвыл, как пожарная сирена, и зашелся в плаче.
- Я поселилась в "Белом дубе", чтобы не слышать никакого шума.
Гаррисон поднял ревущего Натана на руки.
- Я вас понимаю, но…
- Я пожалуюсь на вас правлению.
- Я и сам член правления!
- Знаю. Вот я и жалуюсь вам.
- То есть вы хотите, чтобы я сам наложил на себя взыскание?
- Ну почему же сам? С остальными членами правления я уже говорила.
Замечательно! Похоже, завтра его ждет веселый денек.
- Простите, - резко сказал Гаррисон, - я должен заниматься детьми, - и захлопнул дверь.
Укачивая орущего Натана, Гаррисон нервно ходил из угла в угол. Спустя некоторое время малыш потихоньку успокоился и, засунув палец в рот, заснул. Гаррисон отнес его в спальню и уложил на кровать. От слез мальчика на рубашке Гаррисона остался влажный след.
Вскоре угомонился и Мэтью.
Гаррисон оглядел бедлам, царивший в его обычно аккуратной квартире, и поразился: как это Кэрри удавалось справляться со всеми делами!
Обреченно махнув рукой, утомленный дядюшка выключил свет и лег спать.
Глава восьмая
Его разбудил детский плач.
Вскочив с постели, он бросился к манежу в гостиной, но по дороге сообразил, что жалобные всхлипывания доносятся из комнаты Натана.
Включив свет, Гаррисон в ужасе обнаружил, что щечки малыша пылают не меньше, чем накануне у Мэтью.
Неспроста он вчера так раскапризничался, грустно подумал Гаррисон.
Тельце Натана словно горело огнем. Он казался раз в десять горячее, чем вчера младший брат. Гаррисон перепугался не на шутку.
Подхватив Натана на руки, он бросился к телефону. И не раздумывая, набрал номер единственного человека, к которому мог обратиться за помощью. К тому же единственного, кто в половине четвертого утра наверняка не спит.
Конечно, не стоило взваливать на постороннюю женщину свои проблемы, но Натан болен - и пропади пропадом все его принципы!
Кэрри подняла трубку после второго звонка.
- Натан заболел, - огорошил ее Гаррисон, даже не поздоровавшись.
- Сейчас буду.
Не прошло и минуты, как появилась запыхавшаяся Кэрри.
- Температуру мерили?
- Нет еще. - Откуда ему знать, что, прежде чем обращаться к врачу, надо померить температуру? - Термометр в ванной.
- Я принесу, - метнулась она.
Гаррисон отнес Натана обратно в спальню, туда же моментально прибежала и Кэрри.
- Я померяю малышу температуру и сделаю ему холодную ванночку. А вы звоните врачу, - распорядилась она.
Никакой паники, держит себя в руках. С ней не пропадешь.
Набрав номер врача, и ожидая ответа, Гаррисон проигрывал в уме, что скажет он и что ответит врач. Поразительно. Впервые в его жизни (и в его доме) заболевший ребенок, а он уже знает, что последует дальше.
И действительно, он все угадал, проявив недюжинную чуткость и испытав обычную в подобных случаях родительскую тревогу.
Захватив рекомендованные врачом таблетки, он направился в ванную, откуда раздавались громкие крики старшего племянника.
- Терпи, терпи, малютка, - снова и снова повторяла Кэрри. Она удерживала мальчика в холодной воде, усердно поливая его плечики. - Как мне его жаль, - пожаловалась она, увидев Гаррисона.
- Мне тоже. - Он положил руку ей на плечо. - Но нам с Натаном повезло, что в эти минуты мы не одни.
Невзирая на сырость, Гаррисон уселся на край ванны.
- Как вы полагаете, нам удастся впихнуть в него сейчас пилюлю?
- Вряд ли. Он не в настроении. - Завернув Натана в полотенце, Кэрри вытащила его из ванны и прижала к себе. - Знаю, обтирать его не следует, надо дать ему просохнуть самому, но мне его жаль.
Склонив голову, она утешала кричащего ребенка.
Гаррисон молча, смотрел на Кэрри, на ее темные локоны и залитые слезами щеки, на то, как она что-то бормочет Натану, на ее босые ноги. Она в спешке даже не обулась. Да и дверь, скорее всего, не заперла.
Внешне Гаррисон был невозмутим, но в душе у него творилось нечто невообразимое. Ему представилась подобная сцена в будущем: Кэрри ласково успокаивает ребенка. Ребенка с темными вьющимися волосами и ротвелловской улыбкой. Их ребенка.
Гаррисону никогда не случалось так близко общаться с маленькими детьми. Конечно, он знал, что когда-нибудь женится и обзаведется ребенком, но лишь когда-нибудь. Он еще не встречал на своем пути никого, с кем бы ему хотелось связать жизнь, а тем более иметь детей. У дам, с которыми он встречался, для детей не нашлось бы времени…
Но Кэрри создана для того, чтобы именно быть матерью. Интересно, понимает ли это она сама?
В его голове мелькали различные картины их будущего, сильно смахивающие на пособие по семейной жизни, если бы такое существовало: Кэрри сидит за кухонным столом, помогая их сыну делать уроки; Кэрри причесывает их дочку; Кэрри шьет костюмы для рождественских празднеств…
А где же в это время находится Гаррисон?
Он вынужден большую часть дня проводить на работе, на которой во что бы то ни стало, будет преуспевать, чтобы их дети имели маму в полном своем распоряжении. Он обеспечит детям материальную и моральную поддержку, а ласковая и умная Кэрри сделает их жизнь интересной.
Впервые до Гаррисона дошло, почему его невестка Стефани с одобрения Джона отказалась от работы, чтобы сидеть дома с детьми.
Натан успокоился.
- Сейчас, думаю, можно попробовать дать ему лекарство, - предложила Кэрри.
Дрожащей рукой - он еще не пришел в себя после заманчивых картин, пронесшихся перед его мысленным взором, - Гаррисон налил розовую жидкость в мерную ложку и всунул ее в рот Натану.
Но тот решительно оттолкнул руку Гаррисона. Лекарство пролилось ребенку на подбородок.
- Глотай, Натан!
Гаррисон повторил маневр.
Кэрри обхватила ладонями голову мальчика, отчаянно дрыгающего руками и ногами.
- Может, у него горло болит?
- Надеюсь, нет. - Гаррисон осмотрел перепачканное полотенце. - Как вы думаете, достаточно он проглотил?
- Не знаю. Но и вливать в него насильно тоже не следует.
Гаррисон беспомощно взирал на Натана.
- Врач велел позвонить, если в течение часа температура не упадет.
- Бедное дитя! Болен, находится в чужом доме, мама и папа далеко.
На глаза Кэрри навернулись слезы.
- Ну, не такой уж чужой ему этот дом, - обиженно возразил Гаррисон.
- Знаете, что вам следует приобрести? - спросила Кэрри. - Кресло-качалку.
И тут же Гаррисону привиделась Кэрри в длинной ночной рубашке, уютно сидящая с ребенком на руках в кресле-качалке.
Он становится сентиментальным до отвращения. Вот сейчас ему привидится еще и брачная постель, которую он осыпает лепестками роз…
Брачная постель! Брак! Произнеся про себя это слово, Гаррисон убедился, что оно не вызывает у него обычного неприятия.
Нет, нет, сомнений быть не может, женитьба на Кэрри положит начало совершенно иной жизни.
Последующие два часа они поочередно сидели у кровати Натана и баюкали его. Жар спал, и, в конце концов, Натан заснул.
Гаррисон же, напротив, был бодр как никогда и полон желания удержать у себя Кэрри, хотя знал, что ей необходимо работать.
Уже провожая Кэрри к выходу, он нашел благовидный предлог, чтобы еще хоть немного побыть с ней.
- А не позавтракать ли нам вместе? Могу сотворить яичницу.
Кэрри заколебалась.
- Гренки можно сделать, - продолжал Гаррисон. - Кукурузных хлопьев в доме навалом…
- Ну, лишать Натана любимого кушанья я не могу, - рассмеялась Кэрри. - Уж лучше яичница. Сто лет не ела яиц.
Чтобы не разбудить Мэтью, чудом уснувшего под рев Натана, они говорили шепотом, и это создавало приятную иллюзию интимности.
Он вынул из холодильника пяток яиц и приготовился попотчевать Кэрри своими кулинарными шедеврами.
Девушка сидела у бара на высоком стуле, подперев рукой подбородок.
- Устали? - спросил Гаррисон.
- В последнее время я остаюсь в клубе после закрытия. Слушаю новую музыкальную группу. - Она вздохнула. - Мне, наверное, и сегодня следовало остаться, но я не осталась.
Гаррисон ловко, одной рукой, разбивал яйца над миской.
- Значит, мне повезло.
- Ну, вы и без меня справились бы. Болезнь Мэтью вас многому научила. Да, если хотите, я побуду с Мэтью, пока вы сводите Натана к врачу.
- Что вы, что вы, я вполне могу взять его с собой. Если я явлюсь с двумя орущими детьми, врач, быть может, быстрее меня примет. Не могу же я так злоупотреблять вашей добротой. Спокойно работайте.
- А вот этого-то мне и не хочется. - Она закрыла лицо руками. - Пожалуйста, разрешите мне остаться с Мэтью.
- Так плоха эта группа?
- Честно говоря, даже не могу сказать, плохая она или хорошая. Надо бы еще раз их послушать, а я все не могу себя заставить. Я слышала их, когда только начала заниматься этим делом, и тогда они мне так понравились, что в своем отзыве я рассыпалась в комплиментах. А сейчас - не знаю. - Она с минуту помолчала. - У меня как-то пропал вкус к клубной деятельности, а писать плохой отзыв только потому, что я к ней охладела, не хочется.
Сейчас, в стареньких джинсах и домашней майке, Кэрри ничуть не походила на клубного завсегдатая.
Гаррисон втайне обрадовался. Ухаживать за женщиной, которая работает по ночам, невозможно.
- Начинается, - простонала она, к его великому удивлению. - В который уже раз. Я знаю.