Они разложили еду на извлеченной из багажника бумажной скатерти и прекрасно провели время. Ингрид беззаботно бегала по пляжу, иногда показывая Элен красивые ракушки.
В самом Плимуте побережье заковано в гранит и железо. На такой огромной пристани не найдешь ракушек. Конечно, есть и пляжи, но Элен всегда не хватало времени. А Ингрид еще была слишком маленькой, чтобы ходить так далеко одной. Да и песок там совсем не такой и ракушки не те.
Ингрид собрала целый пакет этих даров моря и с важным видом заявила, что сделает ожерелье. Она и вправду его потом сделала и подарила Эдмонду, когда он зашел в следующий раз. Он повесил подарок в машине на видном месте и обещал показывать всем друзьям. Ингрид это очень обрадовало.
То утро Элен не забудет никогда.
– Я здесь ни разу не была, – сказала она, разложив хлеб на салфетках. – Очень красиво.
– Я же говорил – место волшебное, – подтвердил Эдмонд. – Мне и самому очень нравится. Здесь редко кто бывает. Лучшее место для отдыха, особенно если хочешь побыть один. Я никого сюда раньше не привозил. Вы – первая.
– Чем обязана такой чести? – Элен смотрела на играющую у воды сестру. Та сняла босоножки и бегала по воде, поднимая целые каскады брызг.
– Ты мне нравишься, – ответил Эдмонд.
– А раньше никто не нравился? – Элен изобразила удивление.
– Нравились, но не так, как ты. Иначе, по-другому.
Она не ответила. Сказать, что он ей тоже нравится? Стандартная модель поведения в таких случаях предполагала, что девушка уходит от ответа. Это сразу отсеивает ту часть мужчин, которые заводят отношения ради секса. Они обычно понимают этот ответ как "нет". Другие мужчины, настроенные более серьезно, понимают его как "да, но попозже", и это стимулирует их интерес, заставляет еще интенсивнее добиваться взаимности.
И Элен не ответила. Пусть думает, что это вопрос времени, пусть ухаживает за ней, делает подарки. В этот момент ее взгляд упал на скатерть и разложенные на ней угощения. Она почувствовала себя неблагодарной, потому что знала: Эдмонд дает ей все это и так, не прося ничего взамен.
– Ты мне тоже нравишься, – честно ответила она и почувствовала, что на душе стало легче, словно камень с плеч свалился.
Он улыбался, глаза его светились счастьем. Элен заметила, как в черных радужках засуетились солнечные лучи. Или ей только показалось? Нет, он действительно обрадовался.
Но был ли счастлив с ней?
На этот вопрос Элен не знала ответа еще и сейчас, лежа на больничной кровати.
С ней происходило что-то странное, мысли об Эдмонде неотступно преследовали ее. Он звал ее, манил, даже находясь, быть может, за сотни километров. Даже теперь, когда, наверное, Эдмонд забыл о ее существовании, он не стал ей безразличен. Неужели это то самое чувство, которое люди воспевали испокон веков? Элен не хотелось думать об этом. Если он чувствовал то же, что и она, почему уехал? Как мог бросить ее? Ведь каждая минута, проведенная в одиночестве, становилась невыносимой. И все-таки Эдмонд уехал. Значит, он притворялся, или существовали другие причины, о которых она не знала.
Голова у Элен все еще болела, даже после сна. Кошмар, привидевшийся ей, словно засел где-то внутри и отдавался болью в висках. Воспоминания становились невыносимыми.
То утро прошло прекрасно. Они болтали на разные темы, им так не хотелось расставаться. Ингрид тоже великолепно провела время и потом еще целый месяц вспоминала об этом.
Ровно в десять часов на руке у Эдмонда запищали часы.
– Все, – сказал он, – нам пора уезжать. Тебе нужно поспать.
Элен удивленно посмотрела на него. С чего он взял, что может решать это за нее.
– Давай побудем еще.
– Ты устала. Отдохни. Придумаем, чем заняться, попозже. Да и мне надо появиться на работе.
Волшебная сказка растаяла, словно дым. Когда уезжали, Элен смотрела назад, думая о том, что провела лучшее утро в своей жизни.
Теперь она могла припомнить и более счастливые моменты, проведенные с ним. Элен повернулась на бок. Все поплыло перед глазами. Ноги отозвались болью. Нет. Выписываться еще рановато. Она по-прежнему чувствовала слабость. Очень хотелось спать. Она закрыла глаза и уснула. Тело требовало отдыха, а сознание и сердце – передышки. Пусть небольшой, совсем коротенькой, но достаточной, чтобы мысли пришли в порядок.
5
– Подъем! Просыпайся! Мы у дома!
Эдмонд открыл глаза и увидел Патрика. Тот толкал его в плечо в надежде разбудить, что у него в итоге неплохо получилось.
– Я спал? – Эдмонд потер глаза. – Сколько времени?
– Семь тридцать утра, – сообщил Патрик, вытаскивая ключи. – Я не стал тебя будить. Иди, поспи час-другой и на работу.
Эдмонд поморщился.
– Патрик, только не сегодня!
Лицо Патрика стало твердым, решительным.
– Ты обязан там быть и будешь. – Голос его стал суровым. – Хватит. Мне это уже начинает надоедать. Последние месяцы ты занимаешься только своей подружкой. Прости за нескромность, но это хамство – взваливать на меня всю работу.
Вот он, прежний Патрик, подумал Эдмонд, в своем репертуаре! Ну как могут уживаться в одном человеке такие качества характера, как верность другу и стальная требовательность.
– Если не прекратишь бездельничать, – продолжил Патрик, – применю репрессивные меры.
– Это какие же? – попытался перевести разговор на шутливый тон Эдмонд. И тут же пожалел об этом, потому что его друг был абсолютно серьезен.
– Какие? – Патрик злобно прищурил один глаз. – Вот тогда и узнаешь.
– Я же должен знать, что мне угрожает, – улыбнулся Эдмонд.
– Перестань, – одернул его друг, – я не намерен шутить. Твой отец не знает и половины из твоих подвигов на служебном поприще, я прикрываю тебя почти все время, вру, что ты ходишь на все совещания и встречи с клиентами, подписываешь и изучаешь документы. Но скоро мое терпение лопнет. Если я не в состоянии привести тебя в чувства, то у него, думаю, это получится лучше. Я расскажу все, понятно?
Эдмонд кивнул. Отец. У них никогда не было нормальных отношений. Из-за практически полного отсутствия у сына деловых качеств отец относился к нему с сочувствием. А отсюда – извечное стремление помогать, оберегать, чрезмерная жесткость, требовательность по принципу: если не соображает сам – пусть беспрекословно подчиняется. Глядишь – что-то и запомнит.
Когда Эдмонд был помладше, отец руководил им во всем. Эта излишняя опека отравила Эдмонду юность. Теперь он уже был взрослым и отца давно не боялся, однако объясняться с ним в очередной раз не хотелось.
Со временем он стал неплохо разбираться в делах, но чем больше проникал вглубь, тем сильнее становилась неприязнь к делам и бизнесу в целом. Но с другой стороны, бизнес – источник доходов.
Как хорошо, что есть Патрик, иначе объясняться с отцом пришлось бы чуть ли не каждый день. Их отношения никогда не были хорошими, а сейчас, из-за Элен, и вовсе обострились. Эдмонд давно уже перерос все юношеские обиды. Он не желал отцу зла, любил его, понимая, что тот старается ради сына.
– Говори ему, что пожелаешь. Я уже не ребенок, прятаться не стану. Посижу, послушаю и дело с концом.
– Ты невыносим. – Патрик покачал головой. – Будь я твоим отцом, я бы…
– Договаривай, – усмехнулся Эдмонд, почувствовав, что напряжение спало.
– Я бы сек тебя розгами, – рассмеялся Патрик, – за каждый пропуск или опоздание.
– Запрещено законом, сам знаешь, – парировал Эдмонд с почти издевательской улыбкой.
– Я бы получил письменное разрешение и нашел способ узаконить эту процедуру. – Патрик тоже улыбнулся.
– Пойми, я просто другой, не такой, как вы, вот и все. Не нужно лошадь заставлять выполнять работу верблюда.
– Ты опять за свое. – Патрик взялся за дверцу машины, собираясь выйти. – У тебя есть бизнес, он тебя кормит. Жизнь не спросит, чем тебе нравится заниматься, и к тому же твой отец не вечен. Однажды его просто не станет, и все обязанности лягут на твои плечи.
– Не будем об этом. – Эдмонд грустно вздохнул. – Ему стало не по себе от подобных мыслей.
– Что значит "не будем"?! – Патрик так и сидел, держась за ручку. – Мне надоел твой инфантилизм. Ты не ребенок. Сколько можно бояться и прятаться.
– Я не боюсь. Уже все решено. После его смерти я избавлюсь от компании, а ты поможешь мне сделать это с наибольшей выгодой.
– Что? – Патрик подпрыгнул от возмущения. – О чем ты говоришь?
– Давай закончим этот разговор, я уже принял решение, – твердо сказал Эдмонд.
Он вышел из машины и направился к небольшому коттеджу. Все окна в доме были занавешены шторами. Нигде не горел свет. Эдмонд поднялся на высокое крыльцо и отпер дверь. Патрик поставил машину на сигнализацию и пошел за ним. Деревянная лестница с резными перилами вела из небольшого холла наверх. Патрик догнал Эдмонда, когда тот уже почти поднялся.
– Ты серьезно?
Эдмонд знал, что Патрику тяжело будет это услышать, и поэтому никогда не сообщал ему о своих планах. Правда, он утаил от друга одну существенную деталь: он собирался половину бизнеса оставить Патрику. Как награду за труды. Но говорить об этом сейчас было слишком рано. И Эдмонд промолчал.
– Да, вполне. Не говори только отцу. И вообще никому не говори. Пусть это останется между нами.
– Хорошо, до встречи.
Патрик круто развернулся и пошел вниз. За ним хлопнула входная дверь. Потом послышались шаги, взревел мотор "мерседеса". И все стихло.
Эдмонд уже пожалел о том, что сказал другу о своих планах. Тот болел за дело всей душой. Компания была для него чуть ли не главной частью его жизни, а Эдмонд одним своим словом собирался разрушить все это великолепие, которое отец возводил кирпичик за кирпичиком в течение долгих лет.
Эдмонд вошел в свою комнату и упал на кровать. Глаза слипались, думать о будущем казалось невыносимо тяжелым занятием. И он усилием воли запретил себе это, переключившись мысленно на другой объект. Манящий и куда более привлекательный – Элен. Он сгорал от желания броситься к ней, чтобы исполнить любую ее прихоть, видеть и слышать ее каждую минуту.
Как же хорошо им было! Они провели вместе только несколько месяцев, а казалось, прожили целую вечность и никогда не покидали друг друга. Тем тяжелее было переживать разлуку. Эдмонд никогда и ни в кого так не влюблялся. Это чувство, пришедшее внезапно в первый день их знакомства, захватило его окончательно.
Первый день.
Только любовь способна заставить человека совершать столь безрассудные поступки. После весьма неприятного разговора с Патриком по телефону Эдмонд еще долго бродил по улицам в поисках подарка для Элен. Ему вспомнился ее усталый вид. Как он раньше не догадался! Самый лучший подарок для нее – это отдых.
Эдмонд достал телефон и набрал номер туристической фирмы.
– Вас приветствует фирма "Золотой берег", здравствуйте, господин Уинслоу! Чем можем вам помочь?
– Здравствуйте! Какой отдых на несколько дней вы можете предложить? Начиная с завтрашнего дня. Меня интересуют все варианты.
– Минутку, – ответил приятный женский голос.
А дальше началось перечисление разных мест и способов туда добраться с указанием цен и времени пребывания. Эдмонд выслушал все и, поблагодарив, направился к Элен. В том, что она согласится, он не сомневался. Единственной причиной, способной ее остановить, была Ингрид. Если Элен захочет, то они возьмут ее с собой, а если нет, то найдут приличное место, где ее можно оставить под надежным попечением.
Неожиданно Эдмонду пришла в голову гениальная идея, и он уверенно зашагал к дому Элен. Вот и ее квартира. Он не стал нажимать на кнопку звонка, а легонько постучал косточками пальцев по деревянному косяку. Ответа не последовало. Эдмонд постучал еще раз.
– Там кто-то есть? – спросил детский голос. – Кто там?
– Это я, Эдмонд, открой, пожалуйста.
Щелкнул замок, и дверь открылась. Ингрид отошла назад, приглашая гостя войти.
– А Элен спит, – сказала она немного растерянно, словно извиняясь за свою сестру.
– Я пришел не к ней, а к тебе. – Зачем? – удивилась Ингрид.
– Поговорить надо, – шепотом сказал он.
– О чем? – Глаза у девочки округлились.
– Понимаешь, твоя сестра очень устает на работе. – Эдмонд закрыл за собой дверь и присел перед девочкой. – Я хочу увезти ее отдыхать. Хочешь, поедем с нами?
– Я не могу, мне нужно ходить в школу.
– Понимаю. Но я все устрою.
– Как?
Эдмонд достал телефон и набрал номер.
Когда они вернулись, Элен уже проснулась и успела не на шутку испугаться. Едва они вошли, она бросилась к сестре.
– Слава Богу, что ты здесь! Где вы были?
– Мы едем отдыхать, – объяснил Эдмонд и улыбнулся самой невинной улыбкой, на которую только был способен.
– Что? – Элен уставилась на него, как будто видела впервые.
– Ничего. Я уже обо всем договорился.
Элен опустилась на стул.
– Так, стоп. Я ничего не понимаю.
Эдмонд достал из бумажника деньги и положил на стол перед ней.
– Это тебе на сборы. Купи все необходимое. Мы уезжаем на неделю. Я знаю, что ты согласна. Возьми отпуск на работе. За свой счет.
– А Ингрид?
– Побудет недельку без тебя. Я нанял женщину из службы услуг, она поживет с ней, пока тебя не будет.
– И Ингрид согласилась?
– Она понимает, что тебе тоже надо отдохнуть.
– Но…
Сказать, что Элен была удивлена, значило не сказать ничего. Но больше всего ей не понравилось то, что кто-то принимает решения, не заручившись ее согласием.
– Скажи на милость, – начала она тихим вкрадчивым голосом, всем видом показывая, что обиделась, – кто позволил тебе определять, что мне надо?
– Но ты ведь согласна? – Эдмонд сделал вид, что не заметил ее наигранной обиды.
– Не уходи от вопроса, – поправила его Элен, поднимаясь со стула.
Эдмонд засмеялся, разгадав ее игру.
– Перестань, тебе не идет притворяться. Разве тебе не хочется побывать в Греции?
– Я остаюсь дома, с Ингрид.
Элен нахмурилась. Однако ее так и подмывало рассмеяться. Она и не думала обижаться. Но вот устроить ему небольшую сцену – другое дело. Мужчина должен знать, что ему не все позволено.
Он подошел к ней сзади, и Элен почувствовала, как его пальцы коснулись ее плеч, как два горячих поцелуя обожгли кожу и золотые локоны его волос словно случайно коснулись шеи.
– Прости, – сказал он, улыбаясь, – но вопрос уже решен. К тому же на выходные они поедут в Лондон.
Элен посмотрела на Ингрид.
– Ну пожалуйста, – протянула девочка жалобным голосом. – Элен, тебе надо отдохнуть, а я прекрасно обойдусь. И я ни разу не была в Лондоне.
Он почувствовал, как Элен вздрогнула. Женщины… Эдмонд всегда любил детей. Часто его посещали самые сентиментальные мечты, в которых он сидел в кругу семьи. Ингрид сразу понравилась Эдмонду. Очаровательная малышка. Она заслужила поездку, и сестра не сможет ей отказать.
– Хорошо, – согласилась Элен, – но только я сама должна увидеться с этой женщиной. И вообще у меня много дел, так что давай встретимся завтра.
Женщина из Бюро услуг понравилась сестрам с первого взгляда, так что через час Ингрид уже называла ее "тетей Дженни" и ходила за ней как привязанная.
– Хитрец, – сказала Элен, когда они, простившись, сели в машину.
– Я никогда не научусь понимать женщин, – ответил Эдмонд. – Что за манера: отказываться от того, чего тебе самой хочется едва ли не больше, чем мне?
– Неправда, – насупилась Элен.
– Нет, правда, и не спорь. – Эдмонд был уверен в своих словах. – Правильно говорят, послушай женщину и сделай наоборот.
Элен демонстративно отвернулась к окну, и Эдмонд решил, что перебрал с упорством.
– Если не хочешь ехать, можешь остаться дома, – сказал он виноватым голосом, выражая покорность всем видом.
– Зачем же ты тогда пригласил "тетю Дженни"? Зря, получается, потратил деньги? Кстати, я могла отправить ее к маме совершенно бесплатно.
– Ну, не сердись. – Машина подъехала к дому и остановилась. – Я просто выбрал оптимальный, устраивающий всех вариант. К тому же твоей сестре будет полезно немного расширить круг общения.
Он потянулся к ней и поцеловал в затылок.
– Прости, если обидел. Готов нести любое наказание. Так мы не едем?
Элен повернулась к нему.
– Ты, похоже, не оставил мне выбора. А что с твоей работой? Все в порядке?
– Не волнуйся. – Ему не хотелось думать о том, чем обернется его авантюрное решение.
В полдень следующего дня они были в Лондоне, а вечером самолет "Бритиш эйруэйс" уже нес их в Грецию.
Элен впервые покинула "старую добрую Англию" и радовалась как ребенок, рассматривая проплывающие далеко внизу прямоугольники полей, узкие голубые ленты рек, пестрые пятнышки крыш. А потом она увидела море. Конечно, море Элен видела чуть ли не каждый день, но это море было совсем другое: оно искрилось на солнце, оно, словно по волшебству, меняло оттенки от темно-синего до светло-зеленого. Из моря вырастали глыбы островов, обвитые зеленью и увенчанные белыми "лысинами" скал.
– Что это? – спросила Элен, сжимая руку Эдмонда. – Что это за чудо?
– Никаких чудес, – рассмеялся он. – Это и есть Греция.
Эдмонд поставил будильник на десять часов и повернулся на бок. Нужно поспать, а потом обязательно пойти на работу. Иначе проблем с Патриком не оберешься. Он и так уже расстроен.
Утро выдалось солнечное. Элен открыла глаза и зажмурилась. Сквозь жалюзи сочились тоненькие лучики солнечного света. Голова совсем не болела. Она потянулась и села на кровати. Пожалуй, можно возвращаться домой. В палате, казалось, ничего не изменилось, однако, присмотревшись и вспомнив детали, Элен заметила, что в вазе поменяли цветы. Впервые отношения с мужчиной закончились для нее больницей. Ей стало смешно, когда она вспомнила, что и начались они тоже с больницы. Произошло это в той самой Греции.
Все началось еще на пристани в Пирее, откуда они должны были отправиться на острова. Их уже ожидал человек, в обязанности которого входило показать им каюту. Но в последний момент Элен все-таки удалось настоять на том, чтобы Эдмонд пошел в аптеку и купил кое-что из лекарств, на всякий случай. Несмотря на все его уверения, она была непреклонна. Встретивший их служащий теплохода сказал, что отнесет вещи в каюту, взял их и пошел. Эдмонд все еще не возвращался. Время шло, и Элен решила пройти немного вперед, чтобы рассмотреть теплоход. Его заслоняли другие суда. То, что она увидела, заставило ее вскрикнуть. Их вещи аккуратно укладывали в багажник какой-то машины.
– Задержите их! Стойте! – закричала Элен, но было поздно.