Элизабет своим внешним видом тоже дала ему повод для смеха. Пятничная отмена дресс-кода? Почему-то его не удовлетворило это объяснение. За все время, что они вместе работали, он ни разу не видел ее в джинсах. Почему она надела их именно сегодня? Скорее всего, это была ее маленькая месть за то, что он сделал ее на сегодня своим шофером. Похоже, его секретарша не только обладает выдержкой, но и способна бросать вызов. Конечно, ему будет не хватать ее юбки. Точнее, вида ее красивых ног. Но, посмотрев украдкой на ее обтягивающие джинсы, он решил, что в них ее ноги тоже неплохо смотрятся.
Больше всего Чарльза беспокоила его реакция на замечание Элизабет о его ссадине. Он знал, что она упомянула о ней из вежливости, но почему-то ее слова привели его в смятение. Он не помнил, когда в последний раз кто-то интересовался его благополучием. Ему было нечего ответить, потому он промолчал.
– У вас какие-то проблемы? – Вопрос Элизабет вернул его к реальности. – Вы хмуритесь.
Она снова сбила его с толку своей наблюдательностью.
– Кофе слабый, – солгал он. – Я предпочитаю покрепче.
– Вы очень придирчивы, когда речь идет о кофе.
– Значит, вы заметили? – рассмеялся он.
– Трудно не заметить, когда у вас в кабинете стоит дорогая кофеварка.
– Что я вам могу на это сказать? Я привык иметь все самое лучшее.
– Должно быть, вам трудно живется.
– Почему вы так решили?
Она пожала плечами:
– Что вы делаете, когда какие-то вещи находятся не на должном уровне?
– Не трачу на них время. Зачем довольствоваться чем-то второсортным? – Словно желая это подтвердить, он отодвинул свою чашку в сторону. – Я давно себе уяснил: то, что ты получаешь от жизни, зависит от тебя самого.
– Это действительно так.
Резкость, с которой это прозвучало, привлекла его внимание. Похоже, его слова задели ее за живое. Какие горькие уроки преподала ей жизнь?
Он посмотрел на ее лицо. Оно было непроницаемым, и он не смог ничего на нем увидеть. Это его удивило, учитывая то, что вчера оно показалось ему открытой книгой, в которой можно было прочитать все ее чувства и мысли.
– Как долго вы работаете в "Бишоп Пейпер"? – спросил он.
– Почему вы хотите это знать? – произнесла она с недоверием.
– Из любопытства, – ответил он. – Мы проведем вместе целый день. Думаю, я имею право познакомиться поближе со своей секретаршей.
– Я работаю на вас уже несколько недель. До сих пор вы не проявляли ко мне никакого интереса.
Это потому, что до вчерашнего дня он ее не замечал.
– До сих пор мы с вами не оказывались в ситуации, когда нам обоим было нечего делать несколько часов, кроме как разговаривать.
– Не оказывались.
Судя по ее тону, ему придется вытягивать из нее клещами каждый ответ.
– Итак, как долго вы работаете в "Бишоп Пейпер"?
– В апреле будет восемнадцать лет.
– Так долго? Должно быть, вы начали, когда были очень молоды.
Она нахмурилась, как будто он сказал что-то неприятное.
– Да, я была довольно молода.
– Вам нравится ваша работа?
– Я бы хотела ее сохранить, если вас это интересует.
– Не беспокойтесь, вас никто не собирается увольнять. – По крайней мере, пока компания принадлежит ему. – Вы всегда были личной помощницей моего отца?
– Нет, я начинала в канцелярии. Ваш отец повысил меня в должности примерно десять лет назад, когда Пегги Флокхарт ушла на пенсию.
Пегги Флокхарт. Он помнит это имя. "Ты проводишь больше времени с Пегги, чем с собственной женой".
– У вас были… – внезапно к горлу подкатился комок, и он сглотнул, – близкие отношения?
– С Пегги?
– С моим отцом.
Элизабет притормозила:
– Что конкретно вы имеете в виду?
– Вы упоминали, что он считал всех вас своей семьей. Я просто хочу знать, в каких вы были с ним отношениях.
– Не в таких, на какие вы намекаете, – отрезала она, уязвив его. – Мы с Роном были друзьями. На него было приятно работать. Он заставлял меня и всех остальных чувствовать, будто мы помогаем ему достичь чего-то важного. Он очень любил то, чем занимался.
– Понятно.
Ее слова развеяли сомнения Чарльза и окончательно убедили его в том, что для его отца компания "Бишоп Пейпер" всегда была на первом месте.
Чарльз посмотрел на Элизабет, которая уверенно вела внедорожник. Он не стал бы хуже думать о своем отце, если бы узнал, что тот за ней ухаживал. Это достойная женщина.
Элизабет тяжело вздохнула:
– Мне нравилось работать на Рона. Он меня ценил.
– В отличие от меня? – спросил Чарльз.
– Я этого не говорила.
В этом не было необходимости. Он понял намек.
– Уверяю вас, Элизабет, я очень ценю ваши профессиональные качества.
– Ну разумеется, – усмехнулась она.
– Вы мне не верите?
– С чего вы взяли? – Она перестроилась в другой ряд.
– Вы не считаете, что я вас ценю?
– Я считаю, что ценить человека и ценить его деловые качества – это две разные вещи.
– Я понял. Все дело в том, что я отказался повысить вам зарплату. Я уже сказал вам…
– Я знаю, – перебила она его. – Вы не можете ни для кого делать исключение.
– Точно.
– Вы просто пытаетесь сократить расходы. Ничего личного.
Это тоже чистая правда, но почему-то, когда он услышал от нее свои собственные слова, он почувствовал себя последним мерзавцем.
Чарльз отвернулся и стал смотреть в окно. С каких это пор его начало заботить, что думают о нем его сотрудники? Он здесь не для того, чтобы заводить себе друзей. Он здесь для того, чтобы продать компанию, которую получил в наследство. Тогда почему ему хочется спорить с Элизабет до тех пор, пока он не заставит ее с ним согласиться?
Почему ее негативное мнение о нем причиняет ему боль?
Глава 4
– Элизабет, вы почти не притронулись к обеду. Вам не понравилась еда? – спросил Чарльз.
Они стояли в гардеробе местного ресторана, после того как попрощались с губернатором штата и главами крупных компаний.
Пока он помогал ей надеть пальто, она чувствовала, как его дыхание щекочет ей ухо.
Ему повезло, что она не вывалила салат ему на колени. Когда он настоял на том, чтобы она отвезла его в Конкорд, она решила, что это все, что от нее потребуется. Она не ожидала, что он потащит ее с собой в шикарный ресторан, где даже официанты одеты лучше, чем она.
– Салат был хороший, – сухо ответила она.
– Вы уверены? Вы могли бы заказать что-то другое.
– Я же сказала, что он был хороший. Просто я не голодна.
Когда они вошли в ресторан, все уставились на нее и у нее пропал аппетит.
Да, люди смотрели не только на нее, но и на Чарльза, на фоне которого померк даже элегантный моложавый губернатор. Если бы она не злилась на своего босса, ей бы доставило удовольствие его общество.
Но она так на него разозлилась, что выскочила из ресторана так быстро, что ему пришлось бежать, чтобы ее догнать.
– Вы куда-то спешите? – спросил Чарльз.
– Домой, – отрезала она. – Если, конечно, вы не возражаете.
Деловая встреча оказалась продолжительнее, чем она ожидала. Уже начало смеркаться и на улицах зажглись фонари. Количество машин на дорогах увеличилось. Люди выезжали пораньше, чтобы избежать заторов, но в действительности сами становились их причиной. Вечером дороги будут забиты любителями лыж и сноуборда.
Матч с участием Эндрю начнется через пару часов. Вот черт!
– Вы могли бы предупредить меня заранее, – сказала она. – Сказать мне, что вы хотели, чтобы я тоже присутствовала на этой встрече.
– Я думал, что это очевидно. В конце концов, вы лучше всех разбираетесь в экологической политике компании.
– До вчерашнего дня вы собирались ехать на эту встречу в одиночку.
– Да, но поскольку вы поехали со мной, было бы глупо не воспользоваться вашими знаниями. Кстати, вы произвели впечатление на губернатора.
– Свитером с оленем?
– Вы сами вспомнили, что пятница – день без дресс-кода, – ухмыльнулся Чарльз. Если бы он не был ее начальником, она бы его ударила. – Кроме того, разве вы не посещали подобные встречи вместе с моим отцом?
– Нет. Рон был очень коммуникабельным человеком и не нуждался в моей помощи.
– Тоже мне, открыли Америку, – пробормотал он.
– Прошу прощения?
Его комментарий говорил о том, что он не осознавал, что произнес это вслух. В его тоне слышалась горечь, и Лиз забыла, что должна на него злиться.
– Вы дали мне понять, что нисколько не удивлены.
– А вы были удивлены?
– Думаю, нет. Рона всегда считали в некоторой степени индивидуалистом. Вас тоже им считают, – заметила она.
– Вряд ли.
– А вот деловые журналы утверждают обратное.
– Журналы преувеличивают.
– В каком смысле?
Возможно, его ответ даст ей понять, какое будущее ждет "Бишоп Пейпер".
– Индивидуалист полагается на внутреннее чутье, а я подчиняюсь требованиям конъюнктуры рынка.
– Хотите сказать, что ваш отец этого не делал?
– Я понятия не имею, чем руководствовался мой отец при принятии решений. Впрочем, глядя на цифры, можно сделать вывод, что точно не рыночной конъюнктурой.
– Я уже вам говорила, что он считал нас своей семьей.
В ответ Чарльз лишь презрительно фыркнул.
Они добрались до здания многоэтажной автостоянки и вошли внутрь. Чарльз нажал на кнопку, и двери лифта тут же открылись.
Лиз почувствовала цитрусовый аромат его одеколона, и внезапно стальная кабина стала маленькой и тесной. Как этому мужчине удается уменьшать каждое помещение, в которое он входит? Отойдя от него, она прислонилась к стене.
– Вы не придаете большого значения чувствам, не так ли?
– Я придаю значение цифрам и тому, что можно увидеть и измерить, а не абстрактным понятиям, высосанным из пальца.
Таким, как обещания и красивые слова, которые ничего не значат.
Лиз прекрасно знала, что имеет в виду Чарльз. Как бы ей хотелось этого не знать!
– Зачем придавать значение тому, что тебя подведет? – согласилась она.
– Точно, – ответил Чарльз, встретившись с ней взглядом. Она увидела в глубине его синих глаз удивление и понимание. – Чувства затуманивают здравый смысл, поэтому их лучше избегать.
Такая позиция не предвещает ничего хорошего для "Бишоп Пейпер".
– Вы правы, – согласилась Лиз. – Вы совсем не такой, как ваш отец.
– Я же вам говорил.
Лиз не знала, что сказать. Инстинкты и опыт говорили, что ей следует ненавидеть человека, для которого "Бишоп Пейпер" – всего лишь столбцы цифр в балансовом отчете, но что-то ее удерживало. Его высокомерный тон звучал принужденно, защита его точки зрения была слишком эмоциональной. Вместо того чтобы его возненавидеть, она прониклась к нему сочувствием. Может, Ледяной король не такой ужасный, как все думают? Она укрепилась в своих подозрениях, когда они друг за другом вышли из лифта, и Чарльз остановил ее, взяв за локоть. Она повернулась, и их взгляды встретились.
– Что бы вы там ни думали, во время встречи вы были великолепны. Я рад, что вы там были.
Лиз запретила себе радоваться его комплименту.
Она оказалась права насчет заторов на дорогах. Вчерашний снегопад активизировал любителей лыжного спорта. Это благоприятно для экономики Нью-Гэмпшира, но плохо для всех, кто выезжает на дорогу в пятницу во второй половине дня. Всякий раз нажимая на тормоз, Лиз чувствовала, как стрелки на часах неумолимо приближаются к половине седьмого. Черт побери, она пропустит начало матча.
Разочарованный вздох Чарльза, сидящего рядом, отразил то, что чувствовала она. По крайней мере, часть этого. Она сомневалась, что он страдает из-за внутреннего напряжения, вызванного тем, что они находятся вдвоем в замкнутом тесном пространстве. Каждый его вдох и выдох, каждое движение напоминали ей о его присутствии. Ей было жарко, и печка была тут ни при чем. Странно, что такой холодный, отстраненный человек может излучать столько тепла.
Наконец они поравнялись с дорожным указателем, который сообщал, что до нужного съезда остается пара миль.
– Движение просто ужасное, – заметил Чарльз.
– Учитывая то, какой сильный был накануне снегопад, нам еще повезло.
Лиз посмотрела на часы на приборной панели. Уже шесть двадцать семь, а ей еще нужно проползти оставшиеся две мили, съехать с шоссе, отвезти Чарльза домой и добраться до стадиона во Франклине. В лучшем случае она успеет к последнему периоду, и то только если Чарльз не захочет заглянуть в офис.
– У вас какие-то проблемы? – спросил он.
– Что заставляет вас так думать?
– Всякий раз нажимая на тормоз, вы раздраженно вздыхаете и начинаете барабанить пальцами по рулю. У вас какие-то планы на сегодняшний вечер, и вы опаздываете?
– Школьный матч. Сбрасывание в шесть тридцать.
– Хоккей?
– Да. Команда моего сына играет против своего главного соперника.
– И вы собираетесь там присутствовать? В пятницу вечером?
– Разумеется. Я стараюсь не пропускать ни одного матча.
– Любопытно.
– Не знаю. Если вы спросите Эндрю, он вам скажет, что мое присутствие не обязательно.
– Тогда зачем вы ходите на все матчи?
– Я знаю, сейчас это, возможно, не имеет для него значения, но через много лет он будет помнить, что я была рядом с ним в такие важные для него моменты.
– И ему будет не в чем вас упрекнуть.
"Точно", – подумала Лиз.
Поток машин перед ними замедлился. Она мысленно подсчитала оставшееся время в пути. Гилмор будет через пятнадцать минут после съезда с трассы. Еще пятнадцать-двадцать минут займет путь до дома Чарльза. Еще десять – до Франклина…
Пошло все к черту! Она сказала Эндрю, что будет присутствовать на игре, и не собирается нарушать свое слово только потому, что ее босс заставил ее выполнять обязанности шофера. После встречи в ресторане, во время которой она чувствовала себя бедной родственницей, Чарльз заслуживает маленькой мести.
Они медленно двигались к съезду с автострады. Поднявшись на него, Лиз повернула не направо – в сторону Гилмора, а налево – в направлении Франклина.
* * *
Они вошли в вестибюль стадиона в начале второго периода.
– Как так получилось, что ваш сын играет за команду средней школы Гилмора, а все матчи проходят в соседнем городе? – спросил Чарльз.
– Прошлым летом в стадион в Гилморе ударила молния, и он сгорел. Кофе хотите?
– Нет, спасибо. – Чарльз с отвращением посмотрел на торговый автомат с горячими напитками. – Это не кофе, а коричневая бурда.
– Как хотите, – ответила Лиз, ожидая, когда аппарат нальет ей стакан горячего кофе. – Возле льда холодно.
– Не волнуйтесь, я выживу, – мрачно улыбнулся он.
Лиз нисколько в этом не сомневалась, равно как и в том, что позже ей придется расплачиваться за свой самовольный поступок. Чарльз выглядел невозмутимым, но она знала, что внешнее спокойствие обманчиво.
– Почему в Гилморе не построят новый стадион? – спросил он, отодвинув ногу в дорогом ботинке от лужицы из пролитого кем-то напитка.
Бросив взгляд на табло, Лиз обнаружила, что счет еще не открыт. Хорошо, что она почти ничего не пропустила.
– Власти города обещали его построить, как только получат на это средства, – ответила она. – До тех пор нам придется ездить во Франклин.
– Что вы говорите!
Она не стала ему объяснять, что власти до сих пор не выделили из городского бюджета средства на строительство катка, потому что рассчитывали на помощь Рона Бишопа. К сожалению, он не успел перечислить деньги.
Когда они вышли к трибунам, зрители начали бросать на них любопытные взгляды и перешептываться. В спешке Лиз забыла, что родители трети игроков команды Гилмора работают в "Бишоп Пейпер". Наверное, привезти сюда Чарльза было плохой идеей.
Чувствуя на себе десятки взглядов, она указала Чарльзу на секцию мест слева от них.
– Я обычно сижу в третьем ряду сверху, – сказала она.
– Так пойдемте туда.
Лиз помедлила, вспомнив, что вчера он попал в аварию.
– Думаю, в верхнем ряду вам будет удобнее. Вы сможете прислониться к стене.
– Почему вы… – Он наморщил лоб в замешательстве.
– У вас, наверное, болит спина после вчерашнего.
– Э-э… все нормально. Мне будет удобно там, где вы привыкли сидеть.
Он еще какое-то время находился в замешательстве, затем складки у него на лбу разгладились, и лицо приняло выражение, которого она никогда раньше не видела.
– Спасибо, что спросили.
Похоже, его смущение передалось ей.
– Не за что, – пробормотала она.
Это был простой вопрос. У него не было причин так странно на нее смотреть. У нее нет причин для волнения.
Проходя к свободному месту, Лиз едва сдерживалась, чтобы не спрятать лицо. Она приехала на матч с Чарльзом Бишопом. И что с того? Это Чарльз должен себя здесь чувствовать не в своей тарелке.
Вот только Чарльз привык быть в центре всеобщего внимания. Он двигался как всегда уверенно, махая в знак приветствия своим сотрудникам.
К разочарованию Лиз, в этом ряду свободных мест почти не было, и им пришлось сесть вплотную друг к другу. Его бедро прижималось к ее бедру, и Лиз подумала, что стаканчик с кофе у нее в руках не такой горячий, как ее нога.
– Как игра? – спросила она у женщины из Гилмора, сидящей по другую сторону от нее. – Было много бросков по воротам?
– Очень много, но ни один пока не достиг цели.
– Уверена, все самое интересное еще впереди.
Мгновение спустя голкипер команды Гилмора совершил блестящий сейв, который был встречен громкими одобрительными возгласами и аплодисментами.
Лиз забыла про чувство неловкости и тоже зааплодировала. Закончив, она обнаружила, что Чарльз смотрит на игровую площадку в замешательстве.
– Я так понимаю, вы не являетесь любителем хоккея? – спросила она.
– Не знаю, – ответил он. – Это первый матч, который я когда-либо смотрел. Который из игроков ваш сын?
– Высокий парень с номером тридцать два на майке. Он играет справа на первой линии.
– На первой линии?
– Есть три линии нападения, – пояснила она. – Звенья игроков выходят на лед по очереди через определенный промежуток времени, чтобы они не переутомлялись. Эндрю вон там. – Она указала на своего сына, который в этот момент перелез через бортик и вышел на лед.
– Эй, Лиззи! – крикнул кто-то, сидящий двумя рядами ниже. – Ты видела здесь тренера из школы Трентона?
– Он здесь? – Окинув взглядом трибуны, она наконец увидела его рядом с тренерским составом школы Гилмора.
– Насчет Эндрю уже что-нибудь известно?
– Пока нет. – Лиз внутренне содрогнулась. Она не хотела затрагивать эту тему в присутствии Чарльза.
Как она и ожидала, он сразу понял, в чем дело.
– Подготовительная школа Трентона? Вы хотите отправить туда своего сына?
Несомненно, он уже начал прикидывать в уме, в какую сумму ей это обойдется.
– Тренер из этой школы собирается взять его в свою команду, – ответила она. – Правда, окончательное решение еще не принято.