– Эстелла? Кто, черт возьми, такая Эстелла? Единственная Эстелла, которую я знаю, героиня "Больших надежд". Это как-то связано с ней? Мисс Хэвишем. Этот жутковатый дом.
– Это принцесса Эстелла – персонаж компьютерной игры.
– Принцесса Эстелла? И при чем здесь я?
– Ты моя муза. Ты вдохновила меня на создание этой прекрасной принцессы-воительницы. Я должен был тебе сказать. Хотел сказать.
Шелли посмотрела на экран, где ожившая героиня – уже не так сильно похожая на нее – верхом на единороге сражалась с целой армией отвратительных мутантов, повернулась к Деклану.
– Ты меня использовал. Так вот для чего ты подружился со мной. Для чего заставил меня поверить, что мы можем стать больше чем друзьями?
Тошнотворное ощущение предательства. Шелли почувствовала, что ее мутит. Слава богу, она не успела с ним переспать. Разделив с ним таинство любви, она еще острее ощущала бы эту ложь.
Он взял ее за локоть, но она сбросила руку, не в силах вынести прикосновение человека, который внезапно оказался совершенно чужим. Она верила, что он честен с ней и искренен, а он грубо толкнул ее в тот же темный колодец неверия, оказавшись ничем не лучше других мужчин, причинивших ей боль.
– Это не так, Шелли. Я не мог позволить себе сблизиться с тобой, хотя теперь понимаю, что с самого начала хотел этого. Наверное, поэтому и создал принцессу Эстеллу. Как способ удержать дистанцию.
От горечи и разочарования Шелли едва могла говорить.
– И заработать еще несколько миллионов.
Лицо Деклана исказила мучительная гримаса.
– Нет, ты не можешь так думать.
Шелли видела, что ее слова ранят его, но ей было все равно.
– Почему? Может, именно для этого ты меня нанял? Использовать мой образ у меня за спиной? И сад только предлог.
Теперь она сомневалась во всем, что он ей говорил. Он лгал, искажая свои намерения, так же как Стив, утверждавший, что не женат, как отец, отрицавший, что у него есть любовница. Шелли думала, что Деклан не такой. Она ему поверила.
– Интересно, существует ли соседка с ее жалобами? Или ты специально ее выдумал, чтобы наблюдать за мной ради нее. – Она указала на рисунок.
– Нет. Соседи действительно жаловались, и ты была нужна мне, чтобы привести сад в порядок. Но ты невольно пробудила мое вдохновение. Просто потому, что ты такая, как есть. Твоя красота, твоя сила. Ты настоящая современная воительница. Меня ничто и никто не вдохновлял так, как ты.
Его синие глаза светились искренностью. Как же хотелось ему верить. Если бы Шелли не была рассержена его предательством, могла бы даже чувствовать себя польщенной. Но все это он должен был сказать ей давным-давно. До того, как сама ворвалась в его пещеру и заставила сказать правду. Да и правда ли то, что он хотел ей все рассказать? Может, окончив работу, сказал бы "гудбай"?
– Но ты ничего мне не сказал.
– Ты должна мне верить. Я хотел, но не мог. Я не сделал ни одной игры с тех пор… с тех пор…
Уже два года.
Мог этого и не говорить. Неужели так будет всегда? Неужели он никогда не сможет оставить прошлое позади?
Плечи Шелли поникли от ощущения безнадежности, будто она ввязалась в битву, которую никогда не сможет выиграть, даже если оседлает единорога и возьмет в руки волшебный аркан.
Деклан заслуживал второго шанса на любовь, и ей до боли хотелось дать ему этот шанс. Но Шелли не смогла разрушить барьеры, которыми он окружил свое сердце, чтобы казнить себя за потерю жены и ребенка.
Она не могла рисковать своим сердцем в неравной битве за его сердце.
Сделав глубокий вдох, Шелли постаралась говорить как можно спокойнее:
– Но если ты не придумываешь игр, то для чего все это? Чем ты занимаешься, проводя в одиночестве столько времени?
Ему тоже стоило трудов, чтобы заговорить.
– До Эстеллы я не разрабатывал коммерческих игр. Работал над некоммерческими образовательными проектами, которые помогают обучать хирургов и тренировать военных для отражения террористических атак.
– Это благородно.
Такого она не ожидала. Наверное, он хороший человек и доказал ей свою доброту и великодушие. Но почему он так жесток к себе?
– Дело не в благородстве. Просто пытаюсь вернуть долги.
– Загладить вину, которую взвалил на себя. – Вину за то, что от него не зависело.
– Да. И еще потому, что денег у меня больше, чем надо, я хочу совершенствовать свое мастерство, а не состояние.
– И что будет с принцессой Эстеллой?
– Она может стать большим коммерческим проектом. В этой игре будет сильная экологическая составляющая, что очень актуально.
– Я ничего в этом не смыслю, но мне нравятся ее близость к природе и ее зеленые ботфорты. Одно я понимаю очень хорошо: я думала, что между нами происходит что-то особенное. Мне не важно, что я не первая в твоей жизни. Лиза – твоя первая любовь, и я отношусь к этому с уважением. Но не хочу быть для тебя чем-то второстепенным. И уж точно не хочу конкурировать с ней – с мультяшным персонажем. – Шелли невольно повысила голос.
– Мне надо было рассказать тебе про Эстеллу.
– Да, черт возьми, надо. Знаешь, я даже могла бы тебе позировать. Конечно, не в таком… костюмчике. Могло получиться весело. – Ее голос понизился почти до шепота. – У нас появилось бы что-то общее.
Она уже начала верить, что невероятные мечты о жизни с ним могут сбыться, а теперь они утекали, как вода через трещины в старом фонтане.
– Ты еще можешь это сделать. Давай работать над Эстеллой вместе.
Шелли покачала головой, перейдя на прерывистый шепот:
– Поздно. Слишком поздно, Деклан. Я уже никогда не смогу тебе поверить. А доверие для меня самое главное. Ты был нечестен со мной, и, судя по всему, с самого начала.
Деклан застонал.
– Шелли, я…
– Я имею в виду не только Эстеллу. Она для тебя способ заработать еще пару миллионов, даже миллиардов. Возможно, ты просто не смог удержаться, чтобы не воспользоваться мной.
– Ты все неправильно понимаешь.
– Не думаю. Хуже то, что ты нечестен с самим собой, не готов принять меня или любую другую женщину. Если считаешь иначе, ты обманываешь себя.
И с этим ничего не поделаешь.
– Это неправда. – Его мрачное лицо страдальчески сморщилось. – Ты мне не безразлична, Шелли. – Он шагнул к ней и попытался обнять, но она увернулась. Невозможно вынести эту близость, ведь она видит его последний раз. Надо беречь свое сердце.
Шелли медленно покачала головой:
– Этого мало, чтобы заставить тебя выйти из мрака. Похоже, он тебе необходим. А я не могу жить без света.
Ее сердце болело так, словно его рвали на части. Она окинула прощальным взглядом серую комнату, куда, как в тюрьму, заточил себя человек, так много для нее значивший, и откуда она, как ни старалась, не смогла его вызволить.
Возможно, принцесса-воительница Эстелла не покинула бы поле битвы. Но Шелли Фэархилл, скромная садовница и просто женщина с разбитым сердцем, признала свое поражение.
Да, она могла пробиться сквозь густую чащу и подняться на башню, выстроенную Декланом, но пробить брешь во внутренних стенах – едва ли. Продолжать борьбу тщетно, слишком велики потери.
Собрав остатки воли, Шелли сдержала слезы.
– Я ухожу, Деклан. – Он сделал к ней шаг, но она подняла руку, останавливая его. – Не ходи за мной. Пожалуйста.
Подобрав туфли, она кое-как спустилась по лестнице, спотыкаясь и цепляясь за перила, чтобы не упасть; проскользнув к себе, заперла дверь.
Деклан провел мучительную бессонную ночь в башне. Оглядываясь назад, вспомнил, как вел себя с Шелли, и понял, что совершал одну ошибку за другой.
Особенно в том, что касалось Эстеллы. Неудивительно, что Шелли восприняла это как обман, который невозможно простить.
В сером свете раннего утра он поднялся в студию и встал напротив картины, вызвавшей у нее такое возмущение. Взяв мастихин, собрался порезать холст. Но не смог. В Эстелле слишком много от Шелли. Он не мог причинить вред даже ее образу.
И никогда не хотел причинить боль ей.
Как горько он жалел о тех часах, которые провел здесь, создавая Эстеллу, вместо того чтобы быть с Шелли. Его творение стало препятствием между ним и живой женщиной, которую он полюбил. А не стала ли препятствием память о Лизе, чувство, которому уже давно пора позволить успокоиться?
Неприятно, но приходилось признать, что мать права. Если он хочет жить, пришло время идти дальше. Он никогда не забудет Лизу и малышку Элис. Но сейчас главное – Шелли. Ее слова о том, как она почувствовала себя кем-то второстепенным, сродни удару под дых. Как он мог ее обидеть?
Нельзя допустить, чтобы она исчезла из его жизни.
Деклан расхаживал взад-вперед, взад-вперед и, теребя рукой волосы, пытался найти выход. Шелли права. Он не знал, как выйти из мрачной тени, которая окутала его жизнь.
Оставалось прибегнуть к помощи специалиста – путь, который он всегда отвергал. Порывшись в ящике письменного стола, Деклан достал визитную карточку с именем психолога-консультанта, которого порекомендовала мать после смерти Лизы. Мысль о том, чтобы откровенничать с чужим человеком, вызывала отвращение. Но если хочет удержать Шелли, он должен это сделать. И наконец выйти из этого дома.
И еще надо поговорить с Шелли. Объяснить, что она для него значит. Надо пойти к ней. Признать, что она права, он не может выбраться из этого мрака самостоятельно. Попросить подождать.
Спустившись, Деклан обнаружил, что ключ от квартиры Шелли лежит у него на кухонном столе рядом с запиской, написанной ее размашистым почерком. Он страшился того, что могло в ней содержаться.
"Деклан, не пытайся меня найти, я не хочу этого. В сарае осталось несколько коробок с моими вещами, которые я не смогла впихнуть в машину. Пожалуйста, впусти Линн, когда она за ними приедет.
Работа почти закончена, и я договорилась, что Марк Браун доделает то, что не успела я. Думаю, тебе стоит договориться, чтобы он взялся следить за садом в дальнейшем. Будет ужасно, если все опять придет в запустение.
Я могла бы полюбить тебя, Деклан. Надеюсь, когда-нибудь твое сердце излечится настолько, чтобы снова встретить любовь.
Шелли".
Он смотрел на эти строчки и не верил своим глазам, скомкал лист и, бросив на пол, взревел от боли так громко, что этот звук эхом разнесся по всему пустому, одинокому дому. Деклан долго смотрел на жалкий клочок, белевший на фоне темного дерева, который лишил его надежды объясниться с Шелли.
В конце концов он дрожащей рукой снова поднял его и разгладил. На бумаге сохранился сладковатый аромат. Деклан, закрыв глаза, вдохнул его. Затем свернул записку и положил в карман у сердца.
Вспомнились слова матери: "Не упусти ее. Поверь мне, если ты это сделаешь, это будет еще одна маленькая смерть".
Проклятье, почему мать всегда оказывалась права?
Но Шелли не умерла. Это не конец. И страдание, которое мучило его, не так безнадежно, как то, что он знал раньше. На этот раз в его власти найти свою прекрасную воительницу и завоевать ее.
Во что бы то ни стало.
Глава 16
Прошло два месяца
Шелли опустилась на колени на краю идеально ухоженного газона одного из самых знаменитых садов Англии. Следуя строго определенному порядку, она рассаживала луковицы белоснежных нарциссов и голубых гиацинтов. Им полагалось расцвести следующей весной, и Шелли невольно задумалась, где будет, когда это произойдет.
Хорошо, что, покидая Австралию, она прихватила наколенники. Здесь, в Кенте, осень чувствовалось с каждым днем все сильнее, и, несмотря на то, что стояли ясные солнечные дни, земля была сырой и холодной. Главный садовник предъявлял к персоналу высокие требования, Шелли старалась выполнить свою задачу как можно лучше. Считала большой удачей работу в саду, созданном самой Витой Сэкилл-Уэст, одной из самых известных ландшафтных дизайнеров своего времени, современницей и кумиром Энид Вильсон.
Поначалу, расставшись с садом Деклана, цветущим по-весеннему, и очутившись в осенних садах Европы, которые так мечтала увидеть, Шелли почувствовала себя немного сбитой с толку. Но теперь радовалась каждой секунде пребывания здесь. Никакие книги и видео не могли заменить счастья увидеть своими глазами такой сад, как этот.
Именно этого она хотела – увидеть сады, оказавшие влияние на ландшафтное искусство всего мира, даже в тех местах, где, как в Австралии, климат совершенно не благоприятствовал тому, что росло в Англии. А уж работать в таком месте – предел мечтаний.
И все же Шелли чувствовала себя одинокой. Не проходило и дня, чтобы она не думала о Деклане. Ее пугало, что в попытке уберечь свое сердце она обрекла себя на жизнь, наполненную бесконечной тоской о нем.
В деревушке, где она жила, Шелли познакомилась с симпатичным парнем – местным фермером, который несколько раз приглашал ее кататься на своих лошадях. И теперь настойчиво требовал настоящего свидания. Но воспоминания были еще слишком свежи и болезненны, чтобы она могла думать о другом мужчине.
Шелли остановилась, держа в руках совок. Похоже, из-за постоянных мыслей о Деклане у нее разыгралось воображение, вдруг охватило сверхъестественное чувство, которое она испытывала в Сиднее, когда он был где-то рядом.
Она медленно обернулась в сторону лужайки и увидела высокую широкоплечую фигуру темноволосого мужчины в безупречно скроенном черном пальто. Неужели галлюцинации? Она так хотела его, что он каким-то непостижимым образом материализовался неизвестно откуда? Или с ней опять происходит то, что уже не раз случалось в последние месяцы, проведенные в Англии, Франции и Испании, когда сердце замирало, завидев его, а уже в следующую секунду она понимала, что это чужой человек.
Шелли моргнула. Сняла перчатку, потерла глаза. Но когда она снова их открыла, он возвышался над ней с вопросительным выражением в синих глазах. Деклан.
Она неловко вскочила, он поддержал ее за локоть. Из всех слов в мире, которые могли бы сказать ему, как она ждала, как тосковала о нем, Шелли смогла выдавить только: "Как ты меня нашел?"
– Марк Браун. Он долго не хотел давать мне твои координаты, но в конце концов сдался.
– И что ты делаешь в Кенте? Приехал на конференцию по компьютерным играм? Или здесь проходит сборище миллиардеров? Здесь, безусловно, достаточно богатых людей, которые могли бы составить тебе приятную компанию.
Деклан улыбнулся той знакомой снисходительной улыбкой, которой всегда отвечал на ее глупости:
– Не угадала.
– Но как тебя угораздило оказаться здесь, если ты, насколько мне известно, даже из своего дома не мог выйти?
Он подошел совсем близко.
– Я здесь, потому что люблю тебя, Шелли.
Поскользнувшись на влажной земле, она чуть не опрокинулась назад.
– Что?
Ей удалось восстановить равновесие, но только не в мыслях. Хотелось выпалить: "Я тоже тебя люблю", но Шелли подавила его. За два месяца, прошедшие с того дня, когда последний раз его видела, она слишком намучалась, чтобы так легко сдаться.
– Я люблю тебя, – медленно повторил Деклан. – Не знаю, что ты чувствуешь ко мне, но надеюсь, это хоть в какой-то степени то же самое. – Он вглядывался в ее лицо, ища ответа.
– Может быть. Ладно, я любила тебя тогда, а теперь уже не уверена.
Это было так давно. Она написала, чтобы он не искал ее, но где-то в глубине души надеялась, что он будет. А когда этого не случилось, почувствовала себя разочарованной.
И вот он здесь.
– Мне понадобилось два месяца, чтобы разобраться в себе, вылечиться. Ты права. Я был не готов, не мог справиться сам. Но мне помогли.
– Интересно, кто?
Он смог раскрепоститься настолько, чтобы принять помощь извне?
– Такому парню, как я, тяжело признаться в том, что он ходит к психотерапевту, но я сделал именно это.
– Хочешь сказать, ты не обращался к специалисту после смерти Лизы и ребенка?
– Не обращался.
– И зря. Теперь мне понятно, почему у тебя в голове была такая каша. – Она быстро прикрыла рот рукой. – Господи, опять я.
Деклан улыбнулся:
– Мне так этого не хватало.
– Это ты про мои постоянные ляпы?
– Я про твою манеру говорить прямо и называть вещи своими именами.
– Можно и так сказать, – с невольной улыбкой согласилась Шелли.
Деклан положил ей руки на плечи. Даже сквозь толстую куртку она почувствовала их тепло.
– Ты права. Я был не готов любить и быть любимым, мне очень жаль, что тебе тоже досталось из-за этого.
Она посмотрела в его удивительные синие глаза, которые больше не омрачали тени прошлого, в красивое худощавое лицо, избавленное от привычных напряженных складок в уголках рта. Его рот. Никогда ей так не хотелось поцеловать его.
– Но… – Она не знала, что сказать, увлеченная мыслью о том, чтобы снова завладеть этими губами.
– Мне надо было примириться с моей утратой и перестать винить себя в том, что мне неподвластно.
– То, в чем я не смогла тебе помочь. Мне тоже пришлось разбираться со своими проблемами. Я о доверии. – Перед отлетом из Сиднея у Шелли состоялся долгий разговор с матерью, который очень помог ей.
– Наверное, мы оба были не готовы. – Он прижал ее к себе.
– А теперь?
– Теперь, Шелли Фэархилл, я готов любить тебя так, как ты этого заслуживаешь.
На этот раз она не колебалась.
– Я тоже люблю тебя, Деклан. Очень люблю.
Ее рот коснулся его губ. Они недолго оставались холодными. Всю свою любовь и надежду Шелли вложила в этот поцелуй. В этот миг их грубо прервал громкий свист одного садовника.
Шелли отпрянула и покраснела.
– О господи, меня же уволят.
– Тебя это волнует?
– Да. Мне нравится моя работа. Я здесь на временном договоре, но для меня настоящее счастье работать в этом месте. Даже зимой, когда облетают листья, сад остается прекрасным. Ты что-нибудь слышал про знаменитый белый сад? Только белые цветы – настоящая революция для своего времени. А припорошенный снегом, он выглядит просто потрясающе. По-настоящему белым.
Деклан приложил палец к ее губам.
– Не сомневаюсь, что это нечто феноменальное. Но нельзя ли поговорить об этом позже? – Он потопал одной ногой, другой. – Я мерзну и, честно говоря, предпочел бы говорить о нас, а не о садах.
– О нас? – Вздох замер у нее в горле.
– О тебе. Обо мне. Где ты хочешь жить. С моей работой я могу жить где угодно, в любой стране, где есть электричество и Интернет. Не хочу возвращаться в дом на Бельвью-стрит, он стал для меня тюрьмой. Думаю, надо передать его фонду исторического наследия. Твой преподаватель из Мельбурна как раз прорабатывает мое предложение.
– Мой преподаватель?
– Да. В любом случае твое открытие будет признано безоговорочно.
– Ты сделал это ради меня?
– Да.
Шелли снова поцеловала его.
– Спасибо. Это так много значит.
Дополнительных подтверждений не требовалось.
Дела доказывали его любовь лучше всяких слов.
Она бы тоже не хотела жить в доме, где он был так несчастен. Однако хотелось, чтобы он сохранил контроль над садом. Будет преступлением, если тот снова окажется без присмотра или, еще хуже, пойдет под нож.