Его голос, низкий, с хрипотцой, отозвался во всем ее теле, напоминая о том, как ее тянет к нему. Кэсси стиснула зубы.
– Он ничего не значит!
Мэт пристально посмотрел на нее темными глазами, в которых мерцали золотистые искорки.
– Мне так не показалось.
– А мне показалось.
Кэсси пожала плечами.
– Теперь мы будем разбираться, кто кого поцеловал, да? – Она отпила еще вина. Ей не хотелось даже думать о том, чтобы искать разумное объяснение своему поцелую. – И что же вы подумали?
– О поцелуе? – Улыбнувшись ей одними глазами, он быстро провел языком по губам. – Он был приятным.
Кэсси поежилась. Почему она задала такой вопрос? У нее перехватило дыхание. Если он почувствовал то же, что она...
Мэт, запрокинув голову, созерцал плывущие по небу пушистые белые облака.
– Мне трудно описать свои ощущения.
– Неужели? – съязвила Кэсси. – А вы попытайтесь.
– Нежным, теплым... – он щелкнул пальцами, будто искал нужное слово. На его губах заиграла улыбка.
– Захватывающим, страстным, волнующим? – подсказала она, глядя на Мэта широко раскрытыми глазами и чувствуя, как у нее закипает кровь от его небрежного, безразличного тона. Как она могла столь быстро изменить свое мнение о нем?
– Гмм... – Мэт ослепил ее обезоруживающей улыбкой. – Ну, и у меня закружилась голова.
– А у меня нет! – Кэсси покачала головой. Замечательно! Она не может держать язык за зубами.
– Так какие у вас планы для моего бизнеса? – переменил тему Мэт.
– Планы? – Кэсси встрепенулась. – Да, конечно! – Он отвлекает ее внимание от ужасной ошибки, которую она сделала, поцеловав его. Все-таки в нем есть что-то подкупающее!
Мэт взглянул на часы.
– Пора. Мне нужно вернуться к работе. Как насчет того, чтобы продолжить разговор за ужином? – Он начал складывать тарелки в корзину.
Кэсси успела схватить булочку со своей тарелки, прежде чем он спрятал ее в корзину. Он определенно не теряет времени!
– Мы же собирались поговорить сейчас. – Поднявшись, она наблюдала, как он складывает плед и накрывает им корзину.
Мэт выпрямился, оценивающе глядя на нее.
– Ну, похоже, у нас уже нет времени. – Его взгляд остановился на ее губах.
В ответ тело Кэсси затрепетало. Проклятье!
– Поэтому держите ваши записи при себе, и сегодня вечером мы займемся ими.
Ее глаза непроизвольно остановились на его узких джинсах. Как хорошо они сидят!
Мэт обернулся.
Кэсси разглаживала воображаемые складки на своих джинсах, внимательно рассматривая их и приказывая себе не краснеть.
– Нет ничего легче.
– Отлично. Я все организую. – Мэт повернулся и зашагал прочь.
Кэсси хотела было последовать за ним, но ноги отказывались ей повиноваться. Что, если они опять будут ужинать с его командой? Ей уже почти не терпелось провести некоторое время с его сестрой – может быть, она сможет поплакаться Роб в жилетку?
– Что именно вы собираетесь организовывать? – крикнула Кэсси ему вслед.
Мэт обернулся.
– Ужин в каюте, конечно, – небрежно ответил он. – Нам нужно какое-нибудь тихое место, чтобы ознакомиться с вашими оценками и рекомендациями. Что же может быть лучше нашей уединенной каюты?
"Нашей"? Почему не "моей"? У нее душа ушла в пятки.
– Конечно, – неуверенно согласилась Кэсси. – Увидимся позже.
Мэт удалился с важным, самоуверенным видом, оставив Кэсси в одиночестве.
Нет никакой возможности избавиться от него. Если только она не прыгнет за борт...
Кэсси нахмурилась. Какую игру она начала?
Кэсси не могла понять, почему позволила себе увлечься Мэтом, ведь он ей даже не нравился.
Откинувшись в шезлонге неподалеку от бара, Кэсси наблюдала за прогуливающимися парами, которые, держась за руки, обменивались нежными взглядами и ласковыми словами. Душевная боль превратилась в физическую: ей так хотелось ласки и любви!
Себастьян всегда вел себя благопристойно. Он отказывался держать ее за руку и прикасаться к ней на людях. Красноречие он также приберегал для своих избирателей.
Кэсси вздохнула. И все-таки Себастьян богат, он сделал карьеру, у них одни интересы. Правда, он немного закомплексован, но она сможет научить его раскованности.
Они добьются, чтобы при поцелуе у них внутри возникало восхитительное желание и пробегала сладостная дрожь по спине, а возбуждение начиналось от одного лишь взгляда или улыбки. Конечно, они смогут.
Она потерла лоб.
Итак, Мэт Киган пробудил в ней ощущения, о которых она не подозревала. Но Себастьян тоже сможет сделать это. Если поймет как.
Она вздохнула. Кого она обманывает? В Мэте есть нечто такое, что пробуждает в ней первобытные инстинкты, которые никогда не проснутся у нее ни с Себастьяном, ни с кем-либо другим.
То, что Мэт заставил ее почувствовать, не имеет значения. Если она доверится сердцу, то ее ждут страдания и боль, а рациональное отношение к жизни сулит надежность и безопасность.
Кэсси представила, как Мэт и она, поглощенные друг другом, вместе берут от жизни все, что она может предложить им. Ласковое тепло зародилось у нее в груди.
Она чувствовала себя опустошенной. Одинокой. У нее защипало глаза.
Что ей предложит Мэт? Долгое время ее существование основывалось на логике. Но сейчас ей не хотелось прожить оставшуюся жизнь, сожалея об упущенной возможности. Она повзрослела, и настало время довериться своему сердцу. Если ее влечение к Мэту представляет собой что-то особенное и может перерасти хотя бы в подобие любви, она не должна подавлять его.
Кэсси скрестила пальцы на удачу.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Направляясь в свою каюту, Мэт сделал плечами несколько вращательных движений, пытаясь избавиться от напряжения. Шея у него не поворачивалась, все тело было как деревянное. Остаток дня прошел хорошо, работа спорилась. Жаль, что его отношения с Кэсси не столь успешны.
Но ее поцелуй!..
Она захватила его врасплох. Более приятной, теплой и трогательной неожиданности быть не могло. У нее волшебные губы, поцелуй превзошел все его ожидания.
В ней проснулась такая же энергия, как и в нем, она почувствовала такой же электрический заряд, как и у него, испытывала такую же потребность, как и он, и ее порыв глубоко взволновал его. Такого ощущения, оказавшегося настолько приятным, что ему хотелось испытывать его снова и снова, он не мог себе даже представить.
Мэт сжал пальцы в кулак. Он не позволит причинить Кэсси боль. Себастьян не выйдет сухим из воды.
Мэт хотел, чтобы все узнали, какой Себастьян бессердечный, карьерист и как далеко он может зайти. Подумать только, что Себастьян шантажирует его! Мэт должен убедить его невесту в том, что она скомпрометировала себя и жениха и поэтому должна разорвать помолвку.
Он содрогнулся. Нет сомнения в том, что для Себастьяна карьера важнее, чем Кэсси и ее чувства. Но как нормальный мужчина может так поступать, зная Кэсси, любя ее и понимая, какая она замечательная?
Мэт стиснул зубы. Себастьян намеревается извлечь выгоду из сочувствия общественности, окажись он в роли брошенного жениха. Бедная Кэсси! Она не представляет, что ее ожидает, когда возвратится в Австралию.
Мэт ни секунды не верил в невиновность Себастьяна. Подруга Кэсси – Ева – тоже замешана, иначе как объяснить рвение, с которым она уложила Кэсси в постель в его каюте? Как она сумела? Мэт не имел представления. Вероятно, Ева подмешала ей какой-нибудь наркотик...
Мэт замедлил шаг.
Итак, он хочет ее. Тут нет ничего особенного, потому что Кэсси чертовски красивая женщина и его желание естественно. Вот и все.
Он ускорил шаг. Говоря без преувеличений, у Себастьяна безжалостный план. Его цель состоит в избавлении от Кэсси и – без вреда для своей драгоценной репутации – в продолжении связи с другой женщиной. Себастьян надеется, что Кэсси расскажет ему, что с ней произошло. Действительно, все говорит, что так и будет. Она отдастся на его милость, а он будет обвинять ее до тех пор, пока полностью не обелит себя.
Мэт стукнул кулаком о свою ладонь. Ну почему с ней так трудно? Почему она не хочет прислушаться к его словам, оставить Себастьяна и начать чувствовать, вместо того чтобы думать?
Мэт повернул за угол. Он снова замедлил шаг. Чтобы она приняла правильное решение, он должен предупредить ее и объяснить, что с ней произойдет. Ему необходимо избавиться от Себастьяна, не подвергая опасности Роб.
Нужно пробудить в ней чувственный инстинкт. У него перед ней моральный долг. Он знает, что нужно сделать, потому что отец приложил большие усилия, чтобы научить его доверять своему сердцу.
Годами отец терпел жизнь в пригороде, отказывая себе в осуществлении своей мечты, потому что фамильные сады достались не ему, а старшему брату. Только когда он переехал на собственную ферму, он начал жить и радоваться по-настоящему. У двери в каюту Мэт на секунду остановился, напоминая себе, что он перед Кэсси в долгу.
Он решительно распахнул дверь.
Весь пол в гостиной был усеян листками бумаги. Кэсси заполнила ими все пространство, оставив по одному квадратному метру на полу и на диване. Вероятно, она опустошила все корабельные запасы.
Мэт опустился на диван и, упершись локтями в колени, уставился на бумажную гору, возвышавшуюся перед ним.
– Привет! – У балконной двери стояла Кэсси.
– Я заказал нам ужин, – он бросил взгляд на бумаги, – поэтому мы можем сосредоточиться на ваших идеях. Это все и есть ваши предложения? – Он так надеялся заставить ее не думать о работе хотя бы пять минут и поднять вопрос о Себастьяне!
Кэсси склонила голову набок.
– Не совсем. Здесь кое-что для других клиентов – по памяти. – Она застенчиво потупилась. – Мне нужно было заняться чем-нибудь, иначе я бы сошла с ума от скуки. Вот эти – для вашей компании, – она указала на бумаги, лежавшие на полу у дивана.
Мэт завороженно смотрел на движения ее гибкого тела, когда она, легко и непринужденно лавируя среди бумаг, направилась к свободному месту на полу.
Кэсси уселась на ковер. Она собирается отгородиться от него, и, если это произойдет, он не сумеет достучаться до нее. Он должен быть рядом, должен сломать ее оборону и сообщить ей, как собирается поступить с ней Себастьян.
– На самом деле все несложно. Я вам объясню.
– Можете вы объяснить мне кое-что другое? – Мэт глубоко вздохнул. Он обязан выполнить свой долг. Завтра она вернется домой. Ей нужно знать, что представляет собой Себастьян. – Как вы определяете, что любите кого-то?
Кэсси посмотрела на него широко раскрытыми глазами.
Он завладел ее вниманием.
– Я не знаю, – она облизнула губы. – Мне кажется, какое-то особое чувство зарождается где-то глубоко-глубоко внутри.
Хорошее предположение! Себастьян не в состоянии вызвать такое чувство.
– А что еще?
– Любимый человек заставляет тебя удивляться, как много можно почувствовать и какой серой жизнь была до встречи с ним.
У Мэта перехватило дыхание. Должно быть, она любит Себастьяна. Ее слова звучат как признание в любви. А вдруг она имеет в виду его? Он почувствовал, как у него потеплело в груди. Какой он идиот! Он бредит! Не может быть, чтобы она думала о нем.
– А когда он целует вас, касается вас?.. – спросил он.
– Мне хочется раствориться в нем, – прошептала она.
В нем все перевернулось.
– И тогда вам хочется выйти за него замуж? – Как она хочет выйти замуж за Себастьяна! Она действительно любит его, а он собирается растоптать ее.
Кэсси кивнула. Она подошла к кипе листков и подняла ее.
– Это наброски по расписанию Трента. – Она отложила их в сторону и взяла другую стопку. – Это для Карла. – Она снова отложила листки в сторону.
Кэсси устремила на него взгляд, и он не мог не почувствовать, каким горячим биением крови откликнулось его тело. Удары сердца оглушали его, кровь кипела, руки жаждали прикосновений, а губы – поцелуев.
– А эта стопка принадлежала бы Робин, если бы у меня был материал. – Она взяла папку в руки и пожала плечами, заметив его взгляд. – Вы запретили мне беспокоить ее, поэтому мне пришлось сделать заметки, используя материалы Трента и Карла. Мне нужна Робин, чтобы вписать некоторые подробности.
Но не от расписания Робин у Мэта захватило дух. Кэсси направлялась к нему. Он встал.
– Ваша была бы вот эта. – Она держала в руках последнюю папку, глядя ему в глаза с теплотой, которая грозила воспламенить его.
Он с трудом сохранял самообладание.
Кэсси приблизилась. Ее глаза нежно смотрели на него, а теплые губы, казалось, ждали чего-то.
Выдержка покинула его. Никаких мыслей не было. Он схватил Кэсси в объятия и впился в ее губы. Только она, Кэсси, имеет значение. Он хочет сжимать ее тело, ощущать, как от губ, приникших к его губам, у него возникает такое чувство, что трудно дышать.
Кэсси знала, что совершает безумие. Но Мэт вызывал у нее невероятные ощущения. Ей так хорошо с ним! Он должен чувствовать то же самое, что и она, потому что вопросы, которые он задавал, говорят сами за себя.
Их губы слились. Его язык, безжалостно настойчивый, проникал все глубже, исследуя, пробуя, вкушая. Папки посыпались у Кэсси из рук, и листки бумаги закружились у их ног.
Она обвила Мэта руками, ощущая его мускулистую спину, твердую, крепкую, теплую – такую, как она представляла.
У Мэта вырвался стон. Он сжал Кэсси в объятиях, вдавливая ее в свое тело.
Ее пальцы, пробежав по сильной спине, упругому животу и вздымающейся груди, прикоснулись к шее, манившей нежным теплом.
Она хочет его!
Мэт покрывал поцелуями шею Кэсси. Его жаркие, настойчивые, страстные губы возбуждали ее.
Огонь неудержимой страсти опалил ее тело, воспламеняя каждый нерв и заставляя трепетать в унисон с биением его сердца...
Руки Мэта заскользили по ее телу, лаская округлые бедра и ягодицы.
Мэт подхватил Кэсси на руки и, крепко прижимая к себе, направился в спальню. Он опустил ее на постель и, не расстегивая пуговиц, сорвал с себя рубашку.
Она высвободилась из ветровки и потянулась к его загорелой груди. Ей мучительно хотелось ощущать его. Она гладила горячее тело Мэта, проводила руками по его торсу, гладила его мускулы, играющие под ее пальцами.
Быстрым движением он снял с нее топик и швырнул его на пол. Откинувшись назад, он смотрел на нее точно на чудо.
– О, Кэсс. – Его рука медленно заскользила по ее щеке, по подбородку, по шее, где трепетно бился пульс.
У Кэсси вырвался ликующий вздох. Грудь ныла от желания ощутить прикосновения его рук и губ.
Мэт накрыл рукой ее грудь, он вдыхал запах волос Кэсси, целовал пульсирующую жилку на шее и ямочку на подбородке, упивался нежностью губ и мочек ушей. Его жадные губы наслаждались лилейностью ее шеи, опускаясь все ниже и ниже.
Кэсси приподнялась. Их пальцы переплелись, и она потянула Мэта на себя. Плоть к плоти. Тело к телу.
Раздался телефонный звонок. Один. Еще один.
– Не бери трубку, хорошо? – прошептала Кэсси.
Три звонка. Четыре.
Лукаво взглянув на нее, Мэт ответил ей поцелуем. Не одним. Телефон умолк.
Неприятное чувство от телефонного звонка растворилось в невероятных ощущениях, которые Мэт пробуждал в ней.
Он покрывал поцелуями ее руку, прижимая губы к ладони и не пропуская ни одного пальца.
Внезапно он замер.
– Я не могу. Только не так. – Взяв ее за подбородок, он пристально посмотрел ей в глаза и отвел прядь волос с ее лица.
Боль пронзила Кэсси.
– Ты уже сделал это. Почему не сделать снова? – Она задыхалась. Ее разум боролся с чрезмерным напряжением, вызванным чувственным зарядом поцелуев, ласк и ощущением его обнаженной плоти.
Мэт коснулся пальцем ее дрожащих губ.
– Я должен сказать тебе, Кэсси. Я был...
Раздался стук в дверь. Еще раз, громче. Кэсси с напряжением слушала. Ей нравилось, как ее имя звучит в устах Мэта. Его глаза говорили, что он собирается поделиться с ней чем-то важным, трогательным и сокровенным. Мэт резко поднялся.
– Я должен узнать, кто там.
– Не надо. Расскажи мне... – тихим, внезапно охрипшим голосом попросила Кэсси, схватив его за руку, – о первой ночи.
Он отрицательно покачал головой, стряхивая ее руку.
– Должно быть, что-то важное.
Кэсси смотрела, как он отступает от нее, поворачивается спиной и решительно направляется к двери, как будто спасаясь бегством.
Мэт распахнул дверь и встал так, чтобы ей не было видно, кто стоит на пороге.
– Что случилось? – отрывисто спросил он.
– Прошу прощения за беспокойство, мистер Киган, но обстоятельства чрезвычайные. С компьютером неполадки. Вы нужны. Немедленно.
– Я сейчас приду. – Мэт оставил дверь приоткрытой. Надевая рубашку, он не сказал Кэсси и двух слов.
Она поняла: что-то случилось. Вполне логично, что он обеспокоен, встревожен и возбужден. Но она не могла отделаться от ощущения, что его напряженное молчание вызвано чем-то еще.
Неужели он наконец почувствовал вину за ту ночь или она пробудила в нем какое-то неприятное воспоминание? Кэсси потрясла головой в надежде, что мысли ее прояснятся.
– Ты не хочешь говорить? – Она взглянула на приоткрытую дверь. Посыльный, вероятно, ждет Мэта, и разговор невозможен.
– У меня нет времени, – твердо ответил он. – Пойми же.
Ну конечно, она понимает. Она деловая женщина. Она выросла в семье настоящих трудоголиков. Но нет, что-то в ней отказывается понимать. Ее сердце. Ведь он мог бы уделить ей минуту, секунду...
– Когда ты вернешься? – Она горько пожалела о своих словах, как только они вырвались у нее. Они подходят отчаявшейся развратнице. Да она и есть развратница. Каждая клеточка ее тела ноет от желания.
– Не знаю, – бросил он, взявшись за ручку двери. – Не жди меня, ложись спать.
Кэсси сжалась в комочек, обхватив колени руками. В ней все онемело. Без сомнения, у Мэта было время рассказать ей что-нибудь. Что угодно. Пусть даже какой-нибудь приятный пустячок, чтобы она продержалась до его возвращения.
Кэсси тяжело дышала. Она может подождать. Спешки нет. Для разговоров будет много времени. Позже. Завтра.
Хлопнула дверь. Она равнодушно посмотрела на нее. Ощущение, что именно из-за нее у Мэта резко изменилось настроение, не покидало ее. Но хоть убей, она не знала почему.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Положив руки на клавиатуру, Мэт бросил взгляд в иллюминатор. Небо серело, бледнели мерцающие звезды. Утро наконец наступило. Он покачал головой, пытаясь размять затекшую шею.
Кэсси сейчас спит в его постели, дожидаясь его. Он беспокойно задвигался на месте. Больше всего ему хочется пойти к ней. Но он не может. Он работает.
Он не подходит Кэсси. Мэт просто не в силах заставить себя безоглядно и страстно любить ее всю ночь напролет, не избавившись от разделяющей их лжи. А ведь он мог уже сказать ей. Черт, как он хочет ее! Однако нельзя игнорировать тот факт, что он солгал ей. Причинил боль. Его будущее зависит от его чистосердечного признания, а он не имеет ни малейшего представления, как его сделать.
Ему нужно подумать. Обмозговать каждое слово. Выбрать место и подходящее настроение... Сбой компьютера пришелся как нельзя кстати.