Когда я возвращаюсь в тюрьму, Кассия уже сидит в своей камере и ждет меня. Я не могу ее хорошо разглядеть из-за темноты ночи, но отлично слышу, когда она обращается ко мне. Кто-то по коридору просит нас замолчать, но все остальные, кажется, уже заснули.
- Ребекка говорит, что ты нравишься всем медикам из исследовательского отдела, - рассказывает Кассия. - И еще она говорит, что ты единственный, кто нормально разговаривает с Окером.
- Может, мне стоит прекратить, - отвечаю я. Мне не хочется, чтобы остальные работники отдалились от меня из-за этого. Я должен остаться в исследовательской лаборатории и работать над лекарством.
- Ребекка говорит, что это хорошо, - продолжает Кассия. - Она думает, ты нравишься Океру, потому что напоминаешь ему его самого.
Так ли это? Я не думаю, что я настолько же горделив, как Окер, или так же умен. Конечно, мне всегда было интересно, смогу ли я когда-нибудь стать Лоцманом. Я люблю людей. Я хочу быть среди них и стараться сделать их жизнь лучше.
- Мы уже близко, - говорит Кассия. - Мы обязательно добьемся своего. - Ее голос звучит немного дальше. Должно быть, она отошла от двери камеры в сторону кровати. - Спокойной ночи Ксандер, - говорит Кассия.
- Спокойной ночи, - отвечаю я.
Глава 35. Кассия
Иногда, когда я сильно устаю, мне начинает казаться, что я всю свою жизнь живу здесь. Что я постоянно занималась одним и тем же. Что Кай всегда был неподвижен, а мы с Ксандером всегда искали лекарство. Я потеряла родителей и Брэма и должна их найти, но груз, лежащий на моих плечах, кажется неподъемным, слишком большим для одного человека или группы людей.
- Что ты делаешь? - спрашивает меня сортировщица, указывая на датапод и на крошечные обрывки бумаги с угольным карандашом, которые я использую для заметок. Я обнаружила, что иногда, чтобы лучше понять данные, которые я вижу на экране датапода, мне необходимо записать информацию от руки. Письмо освежает мои мысли. А с недавних пор я пытаюсь зарисовать кое-что по описанию в датаподе, потому что никак не могу представить в уме предполагаемые компоненты лекарства. Глаза сортировщицы искрятся весельем, когда она смотрит на мои попытки изобразить цветок, и я придвигаю бумагу ближе к себе.
- На датаподе нет никаких рисунков, - объясняю я. - Только письменные описания.
- Это потому, что мы все прекрасно знаем, как они выглядят, - раздраженно произносит другой сортировщик.
- Хорошо, - мягко отвечаю я, - но я-то не знаю, как они выглядят, и это влияет на процесс сортировки, мы что-то делаем неправильно.
- Ты хочешь сказать, что мы плохо делаем свою работу? - холодным тоном спрашивает первая сортировщица. - Мы знаем, что данные могут содержать ошибки, но мы сортируем их наиболее эффективным из доступных нам способов.
- Нет, - отвечаю я, тряся головой. - Я не это хотела сказать. Проблема не в начале или конце сортировки, не в данных и не в том, как мы их сортируем. Иногда просто что-то не сходится в самой сути, в соотношении параметров. Какие-то невидимые невооруженным глазом факты, или скрытая переменная, которую мы не можем обнаружить в данных. - Я уверена, что мы неправильно понимаем взаимосвязи между двумя группами данных. Настолько же уверена, как и в том, что упускаю саму суть воспоминания о Дне красного сада.
- Важно то, что мы продолжаем снабжать списками Окера, - говорит другой сортировщик. - Ежедневно мы посылаем ему предложения о тех компонентах, которые могут помочь в создании лекарства, согласно новейшей информации о пациентах, и с учетом того, какие варианты не работают.
- В любом случае, я не знаю, насколько Окер прислушивается к нашему мнению, - говорю я. - Думаю, что единственный человек, которому Окер действительно доверяет - это он сам. Но если мы придем к какому-то соглашению относительно того, какие компоненты являются наиболее важными, и дадим ему знать об этом, он, возможно, примет к сведению то, что мы говорим.
Лейна внимательно наблюдает за мной.
- Но именно этим мы и занимаемся, - возмущается один из сортировщиков.
- Я чувствую, что делаю это неправильно, - я расстроенно отталкиваю свое кресло и встаю, держа датапод в руке. - Пожалуй, я сделаю перерыв.
Ребекка кивает.
- Я провожу тебя в лазарет, - предлагает Лейна, к моему удивлению. Она трудится очень, очень усердно, и я знаю, что Иные земли значат для нее то же, что Кай для меня - самое лучшее, замечательное, прекрасное место, не до конца осознаваемое, но полное обещаний.
Мы идем по окрестностям деревни, минуем огромный камень в центре. Напротив него установлены два узких корытца.
- Для чего они нужны? - спрашиваю я Лейну.
- Для голосования, - отвечает она. - Так мы принимает решения, включая фермеров. Каждый человек в деревне имеет маленький камушек, на котором написано имя владельца. Люди бросают свои камушки в эти корыта. Победа остается за тем решением, которое набрало большинство голосов.
- И всегда есть только два выбора? - спрашиваю я.
- Обычно, да, - говорит Лейна. Затем она обходит камень с другой стороны, кивком головы указывая следовать за ней. - Посмотри сюда.
Там, на камне, я обнаруживаю вырезанные кем-то в столбик мелкие имена. Они начинаются на самой вершине и спускаются до самого подножья, где осталось совсем немного места.
- Эта колонка, - говорил Лейна, - список тех, кто умер в этой деревне, Эндстоуне. А это, - добавляет она, указывая на другую часть камня, - те, кто ушли в Иные земли. Это, можно сказать, отправная точка; то есть любой, кто проходил мимо нас по пути в Иные земли, не важно откуда он родом, записан на этом камне.
Я стою там еще пару мгновений, вглядываясь в колонку ушедших в Иные земли и надеясь найти знакомые имена. Сначала мой взгляд скользит мимо его имени, - я не осмеливаюсь поверить, но затем возвращаюсь к нему еще раз, и оно никуда не исчезает.
Мэтью Маркхем.
- Ты его знала? - спрашиваю я Лейну, нетерпеливо тыкая пальцем в имя.
- Не очень хорошо, - отвечает она. - Он пришел из другой деревни. - Она заинтересованно смотрит на меня - А ты его знала?
- Да, - отвечаю я с колотящимся в груди сердцем. - Он жил в моем городке. Его родители отправили его подальше от Общества. - Я должна была додуматься спросить об этом раньше; мне не терпится рассказать Каю, что его кузен когда-то был здесь, что он, возможно, еще жив, даже если находится там, откуда еще никто не возвращался.
- Многие из исчезнувших отправились в Иные земли, - говорит Лейна. - Некоторые из них решили, - и я не могу припомнить был ли Мэтью одним из них, - что раз уж родители высылают их из Общества, то они могут уйти гораздо дальше означенного места. Для некоторых это была своего рода месть. - Она тоже кладет ладонь на надпись с его именем: - Ты уверена, что в вашем городке его звали именно так?
- Да, - отвечаю я, - это его настоящее имя.
- Очень интересно. Многие из них изменили свои фамилии, а он нет. Это говорит о том, что он не хотел полностью заметать свои следы, на тот случай, если его будут разыскивать.
- У них не было кораблей, - объясняю я. - Так что им пришлось бы пройти весь путь до Иных земель пешком.
Она кивает в знак согласия. - Поэтому они и не возвращаются - это слишком долгое путешествие. Без воздушных кораблей оно займет годы. - Затем она указывает на пустое место внизу камня. - Места как раз хватает для имен всех оставшихся. Это знак, что мы тоже должны уйти.
- Понимаю, - отвечаю я. Ставки высоки, почти недостижимы для каждого из нас.
***
Добравшись до лазарета, я рассказываю Каю об этом камне. - Это доказывает, что Анна была права: он не умер в Ории. Разве что существует другой Мэтью Маркхем, но вероятность этого… - Я заканчиваю подсчеты и выдыхаю. - Я думаю, это он, я чувствую.
Я пытаюсь вспомнить Мэтью. Темноволосый, симпатичный, чуть старше меня. Он выглядел немного иначе, чем Кай, но все же можно было с уверенностью утверждать, что они братья. Мэтью не был таким спокойным, как Кай. Он заразительно смеялся и имел много друзей. Но он был таким же добрым, как Кай.
- Кай, - говорю я, - когда мы найдем лекарство, я отведу тебя к этому камню, а затем мы вернемся и все расскажем Патрику и Аиде.
Я собираюсь сказать что-то еще, но тут открывается дверь. Анна наконец-то привела ко мне Элая.
***
Элай подрос, но, как и прежде, позволяет мне обнимать его так же, как, я надеюсь, позволит Брэм, когда я увижу его снова: крепко-крепко. - Тебе удалось, - говорю я. От него пахнет дорогой, хвоей и землей, и я очень рада, что с ним все в порядке. Я улыбаюсь, но слезы ручьем текут по щекам.
- Да, - отвечает Элай.
- Я жила в твоем городе, в Центре, - рассказываю я. - Я думала о тебе все время, мне было интересно, ходила ли я по тем улицам, где ты жил, и еще я видела озеро.
- Иногда я скучаю по нему, - говорит Элай, сглотнув. - Но здесь лучше.
- Да, ты прав, - отвечаю я.
Когда Элай немного отстраняется, я замечаю Хантера. Его руки по-прежнему разрисованы голубыми линиями, а в глазах застыла усталость.
- Я хочу увидеть Кая, - говорит Элай.
- Ты уверенна, что у Элая есть иммунитет? - спрашиваю я Анну.
Она кивает. - У него нет красной метки, - говорит она,- но ее нет ни у кого из нас.
Я немного отхожу от койки, позволяя Элаю обойти ее с другой стороны. Он приседает рядом с Каем и смотрит ему прямо в глаза. - Теперь я живу в горах, - говорит он Каю, и я вынуждена отвернуться.
Анна указывает на мой датапод. - Как далеко вы продвинулись в поисках лекарства? - спрашивает она.
Я трясу головой. - Я мало чем помогаю. Я практически ничего не знаю о компонентах, указанных в списках. Я читаю описания, но не могу представить, как выглядят растения и животные, которых вы едите.
- Ты думаешь, это имеет значение? - спрашивает Анна.
- Думаю, что да, - отвечаю я.
- Я могу нарисовать для тебя несколько картинок, - предлагает она. - Покажи мне те названия, которые ты никогда не видела.
Я беру кусок бумаги и выписываю для нее нужные компоненты. Меня смущает, насколько длинным получился список. - Я сейчас же займусь этим, - говорит Анна. - С чего лучше начать?
- С цветов, - я чувствую, что так правильнее всего. - Спасибо тебе, Анна.
- Мне приятно оказаться полезной, - отвечает она.
- И спасибо, что пришли повидать Кая, - обращаюсь я к Хантеру. Он трясет головой, как бы говоря: Пустяки. Мне хочется спросить, как дела, узнать, как ему живется тут, в горах, но он кивает мне и уходит. Мне тоже пора идти. Мне еще многое предстоит отсортировать, до тех пор, пока мы не найдем лекарство.
Глава 36. Кай
Каждый раз, уходя, Кассия обещает, что она вернется.
Кажется, что прошла целая вечность с тех пор, как она была здесь, не могу сказать точно. Когда ее нет, я слышу другие голоса, как слышал голос Вика после его смерти на берегу реки.
В этот раз со мной говорит Инди, но это, наверное, мои фантазии, так как ее здесь точно нет.
- Кай, - говорит она. - Я привезла Кассию в Камас ради тебя.
- Я знаю, - отвечаю я. - Я знаю, Инди.
Я ее не вижу, но ее голос звучит так ясно, что с трудом верится в то, что я его выдумал. Потому что Инди не может находиться здесь и разговаривать со мной. Или может?
- Я заболела, - продолжает она. - И мне пришлось сбежать. Лекарства по-прежнему нет.
- Куда ты бежишь? - спрашиваю я.
- Как можно дальше, пока болезнь не свалит меня, - отвечает она.
- Нет! Инди, не надо, - прошу я. - Вернись. Они найдут лекарство. Может, у тебя всего лишь старая версия чумы, тебе помогут. - Я не могу поверить, что прошу ее сделать это, но разве есть другой выбор?
Она даже не слушает меня.
- Нет, - говорит она. - Это мутация.
- Ты не можешь быть так уверена, - продолжаю убеждать я.
- Могу. У меня по всей спине красные пятна, это так больно, Кай. Поэтому я бегу, - смеется она. - Или лечу, можно так сказать. Я украла корабль у Лоцмана.
Я повторяю ее имя, снова и снова, пытаясь остановить ее. Инди. Инди. Инди.
- Даже когда я ненавидела тебя, мне нравился твой голос, - говорит она.
- Инди, - но она не дает мне продолжить.
- Я ведь самый лучший пилот из всех, кого ты знал? - спрашивает она.
Это так. Она - лучшая.
- Лучшая, - повторяет она, и я точно знаю, что она улыбается. Она всегда такая красивая, когда улыбается.
- Помнишь, как я раньше думала, что Лоцман приплывет по воде? - спрашивает Инди. - Это потому что моя мама так пела в своей песне.
И Инди поет ее для меня, ее голос сильный и уверенный. - Однажды лодка по волнам, Причалит с девой к берегам. - Пауза. - Я думала, она таким образом пыталась мне сказать, что однажды я могу стать Лоцманом. Поэтому я построила лодку и попыталась сбежать.
- Поворачивай, - говорю я Инди. - Возвращайся. К тебе подключат капельницу и сохранят жизнь.
- Я не хочу умирать, - говорит Инди. - Или они меня собьют, или я доберусь туда, где смогу приземлиться, затем я побегу, сколько хватит сил. Неужели ты не понимаешь? Я не сдаюсь. Я просто буду бежать до самого конца. Я не могу снова вернуться.
Теперь я не знаю, что ответить.
- Он не Лоцман, - продолжает Инди. - Теперь я это знаю. - Она нервно вздыхает. - Помнишь, как я думала, что Лоцман это ты?
- Да.
- Ты знаешь, кто Лоцман на самом деле? - спрашивает Инди.
- Конечно, - отвечаю я. - И ты тоже знаешь.
Она задерживает дыхание, и на секунду мне кажется, что она плачет. Когда она снова начинает говорить, я слышу слезы в ее голосе, но чувствую, что она так же улыбается. - Это я, - говорит она.
- Да. Конечно же, ты.
На некоторое время воцаряется тишина.
- Мне кажется, ты поцеловал меня в ответ.
- Да, - соглашаюсь я.
И я больше не сожалею об этом.
Когда Инди поцеловала меня, я почувствовал всю ее боль, жажду и страсть. Это заставило меня понять, что она чувствует и узнать, как сильно и я любил ее, но не так, чтобы из этого выросло нечто большее.
Осознание того, что я чувствую по отношению к Инди, было болезненным и простым одновременно, оно чуть не разорвало меня на части.
Но самое странное было то, что чувства Инди по отношению ко мне, наоборот, укрепляли ее.
Я мог бы сделать для нее то же самое, что Кассия делает для меня. Я понимал это, и поэтому ответил на поцелуй Инди.
Возникло ощущение, будто я бегу вместе с ней, и вижу разные моменты ее жизни. Вода, заполняющая лодку в Сономе, потому что чиновники добрались до нее раньше, и потопили ее. Триумфальный спуск по реке к повстанцам, которые не смогли спасти ее. Наш поцелуй. Полет, приземление, бег, шаг за шагом, шаг за шагом, бег тогда, когда все остальные уже были бы неподвижны.
Затем все стало черным.
А может, красным.
Глава 37. Ксандер
- Окер, - говорит Лейна, - сортировщики составили для тебя новый список.
- Еще один? - спрашивает Окер. - Положи туда. - Он жестом указывает на край длинного стола.
В теории, Океру нужны списки сортировщиков, так как их информация ценна. Сортировщики пытаются обнаружить, какие показатели вероятнее всего способствуют иммунитету. А Океру приходится вычислять, что из вышеперечисленного является наиболее значимым. Если употребление в пищу какого-то растения - это показатель, то какая именно часть растения является важной? Как превратить ее в лекарство? И в каких количествах? Сотрудничество предполагает экономию времени каждого и повышает вероятность того, что мы быстрее отыщем эффективное лекарство.
Но Окер никогда не проглядывает списки, не закончив сначала свои дела. Я знаю, с каким усердием работала Кассия, внимательно изучая информацию, и она ценна. Я прочищаю горло, чтобы заговорить, но меня опережает Лейна.
- Ты должен взглянуть на него, - убеждает она Окера. - Сортировщики в который раз перелопатили все данные, включая последнюю информацию из лазарета и твои собственные наблюдения. Они смоделировали вероятность того, что каждый из этих компонентов может эффективно лечить заболевание.
- Да-да. Я все это уже слышал. - Подхватив датапод, он порывается уйти в свой кабинет.
- Окер, - не сдается Лейна. - Как ответственная за лекарство, я настаиваю, чтобы ты просмотрел этот список. В противном случае, я отстраню тебя от дела.
- Ха, - фыркает Окер. - У нас здесь нет еще одного квалифицированного фармацевта.
- Твои помощники успешно справятся с задачей, - парирует Лейна.
Что-то пробормотав, Окер возвращается на место. Он поднимает датапод. - Они постоянно присылают списки, - говорит он. - Что может быть срочного именно в этом?
- Сейчас у нас другой сортировщик, - напоминает ему Лейна. - И можешь не сомневаться, в провинциях сортировщики - весьма ценные работники, которые помогают принять решение относительно нового лекарства.
- Естественно, - говорит Окер. - Они ведь привыкли быть Обществом и не способны ни на какую оригинальность мышления. Они не могут действовать без чисел.
Лейна делает еще попытку. - Новая сортировщица, Кассия...
Окер махает рукой. - Не хочу ничего знать о сортировщиках. Пойду-ка, взгляну. - Он уходит в свой кабинет с датаподом и списком, громко хлопая дверью.
***
Пару минут спустя я слышу, как дверь, ведущая в кабинет Окера, открывается. Я ожидаю, что он скажет что-то едкое, вроде того, что Лейне самое время уходить, но вместо этого он застывает на месте, задумчиво прищурив глаза. - Камассия, - произносит он.
- Это Кассия, - начинаю я, думая, что Окер зачем-то пытается вспомнить имена сортировщиков, но он обрывает меня.
- Нет, - говорит он. - Камассия. Растение. Мы его практически не изучали. - Он бормочет про себя, будто нас здесь и нет. - Съедобное, вполне питательное. На вкус, как картофель, только слаще. Цветки пурпурные. Родом из провинции Камас, давшей ему название. - Его глаза сфокусировались и теперь смотрят прямо на меня. - Пойду, выкопаю парочку.
- Камассия стоит не в самом верху списка, - замечает Лейна.
- Тут вам не Общество, - рычит Окер. - Мы не обязаны следовать числам. Разве в этой деревне нет простора для интуиции и интеллекта? Мы можем найти лекарство быстрее, чем люди из провинций, но только, если перестанем думать так же, как они.
Лейна качает головой. Я знаю: она, должно быть, пытается найти наилучший способ справиться с этой проблемой, и задает себе все те же вопросы. Достаточно ли ценна помощь Окера, чтобы позволить ему поступать по-своему, даже если их мнения крайне противоположны?
- Значит так, - говорит Окер. - Вы собираете другие компоненты, и я помогаю готовить ваши лекарства. - Он смотрит на Ноа и Тесс. - Вы остаетесь и следите, чтобы питательные пакеты меняли вовремя.
- У нас достаточный запас, - замечает Ноа.
- Нам понадобится намного больше, - нетерпеливо говорит Окер. - Не позволяйте истощиться ни одному пациенту, особенно тому новенькому. - Потом он поворачивается ко мне. - Пойдем. Поможешь мне копать.